Четырехкратный олимпийский чемпион по биатлону Александр Тихонов рассказал о своем отношении к президенту Беларуси Александру Лукашенко.
https://www.sports.ru/biathlon...
Четырехкратный олимпийский чемпион в составе сборной СССР Александр Тихонов – гроза российского биатлона. Бывший руководитель Союза биатлонистов России не первый год обильно и эмоционально критикует тренеров сборной и руководителей, пришедших ему на смену. Недавно оппоненты, уставшие от жестких нападок, написали коллективное письмо, в котором попросили ветерана быть сдержаннее. Под обращением подписались Виктор Майгуров, Валерий Польховский, Сергей Рожков и другие биатлонные топы. В ответ Александр Иванович сказал, что ему стыдно за подписантов.
Но это не самое интересное событие в его жизни за последнее время. В конце августа Тихонов сообщил, что окончательно перебирается жить в Минск, на Родину к супруге.
Как оказалось, у пары давно есть квартира в «доме на набережной". Тарас Щирый сходил в гости к Тихонову, чтобы поговорить о жизни в Беларуси, общении с Лукашенко и о том, как глубоко находится наш биатлон.
– Александр Иванович, как поживаете? Если не ошибаюсь, вы собирались осенью съездить на конгресс Международного союза биатлонистов.
– Не поехал. Принципиально. Почему? Потому что российскому биатлону на данном этапе помочь невозможно. По одной простой причине: я допустил серьезную ошибку, когда поддержал Володю Драчева на выборах на пост президента Союза биатлонистов России. Когда-то знал его как хорошего спортсмена, подписывал ему переход в Беларусь в 2002-м. Володя – парень, который любит потравить байки и пошутить, что не нравилось Виктору Майгурову и Павлу Ростовцеву. Они ко мне как-то пришли и сказали: «Если Драчев остается в команде, то мы команду покидаем». Я пригласил Володю к себе и сказал: «Такое дело. Поезжай в Беларусь – подпишу тебе переход». А Майгурову и Ростовцеву потом сказал, что он выиграет медалей больше, чем они вместе взятые. Так оно и получилось. Они завершили карьеру, а Володя еще выступал на приличном уровне, принес Беларуси несколько серьезных побед. Я тогда признал, что зря пошел на поводу у Майгурова и Ростовцева.
Но прошло время, я, будем говорить так, был вынужден уйти с поста президента Союза биатлонистов России, Драчев успел поработать главой Всеволжского района. Как оказалось, огрехов у него там было много, и даже уголовные дела заводили. Позже он решил баллотироваться на пост президента союза. Я поддерживал его на телевидении, на встречах, на отчетной конференции. И, даю сто процентов, если бы не моя поддержка, он бы в итоге не стал президентом. Сразу после выборов сказал ему: «Володя, думаю, стоит собрать опытных людей из моей команды, с кем побеждал, и начинать работу». А он позвал к себе тех, кто понятия не имеет о биатлоне. Денег нет, спонсоров тоже. Все отвернулись от биатлона. Я готовил на этот конгресс IBU интересный доклад, обзванивал многие страны, просил, чтобы России вернули полноценный статус, а в итоге никуда не поехал.
Кстати, рад, что первым вице-президентом IBU стал славяноговорящий человек – чех Иржи Гамза. А швед Олле Даллин, который в итоге возглавил Международный союз, прямо скажу, никакой. Шведы – спекулянты. Они покупали голоса, о чем уже известно всем. У меня на телефоне где-то даже сохранилась информация о том, чем они занимались. Понимаете, человечество переживает сейчас очень сложные времена, когда Сатана достал самое страшное оружие – деньги. За деньги покупается все. И я не найду сегодня на земном шаре ни одного человека, который устоял бы перед большими деньгами. Разве что президент Беларуси Александр Лукашенко. Хотя у меня широкий круг общения – вице-президенты стран, шейхи, солидные бизнесмены. Только что общался с Никасом Сафроновым, который входит в сотню лучших художников мира. Это мой друг.
– Будет писать ваш портрет?
– Он мне в подарок уже два написал. Так вот, я хотел поехать на конгресс с серьезным докладом. Но Драчев – он же абсолютно безграмотный. Когда на выборах зачитывал свою программу, люди краснели. И лишь из-за уважения ко мне не стали задавать ему вопросы. Ему написанное на бумаге прочесть тяжело. У меня даже билеты были куплены в Хорватию туда и обратно, но я все-таки отказался помогать такому безграмотному человеку. Просто взял и не поехал. Я свободный человек и ни перед кем не отчитываюсь. Сам себе хозяин.
– Понял вас. Давайте все-таки поговорим о Беларуси. Когда вы поселились в «доме Чижа»?
– Моя супруга из Минска. Родилась, правда, в поселке Шушенское под Красноярском, но потом с родителями из Сибири перебралась в Беларусь. Теща моя живет в соседнем доме, и вначале поселились у нее. Маша вместе со мной еще с тех времен, когда я жил в Австрии. Вместе мы уже 16-й год. И я вам честно скажу: за это время мы ни одного плохого слова не сказали друг другу. Мне повезло с ней во всех отношениях. А встретились следующим образом. Как-то попросил мне найти в Австрии переводчика – с немецким языком проблемы были. И меня познакомили с Машей. Там мы и начали встречаться. Потом она уехала в Беларусь, но в итоге захотела вернуться. Я ей сказал: «Давай договоримся так, больше шагов назад не будет». Все. Больше не расставались. В 2007-м расписались.
Желание переехать жить в Беларусь на постоянной основе у нас давно появилось, но лишь недавно решили, что время настало. И сейчас я просто никуда не хочу уезжать из Беларуси. Сначала хотел здесь построить дом, а потом пришел к тому, что с домом всегда много возни. А позже пришли сюда и выбрали себе квартиру. Она, к слову, не огромная – 134 квадрата. Для нас вполне нормальная. Года два тут живем.
– Но почему решили жить именно в этом районе?
– Я вам скажу, Минск красив во всех отношениях, но более красивого места здесь найти, наверное, невозможно.
Я же знаю город с 1967 года. В Союзе на тот момент ни разу не проводился чемпионат мира по биатлону. Тренировочных комплексов не было – готовились в Логойске. И первый стадион, соответствующий категории «А», был построен в Раубичах. Место для его строительства выбирал целый консилиум специалистов, к которому подключился и я. Выбирали, выбирали и решили остановиться в Раубичах возле речушки, на склонах. Тогда там было пусто, но вид с горок открывался просто потрясающий. Сама природа подарила нам это место. Кстати, чемпионат мира-1974, который проходил в Раубичах, по количеству зрителей никто так и не превзошел. Ни один комплекс мира не мог принять такого количества болельщиков.
Если многие спортсмены потом ездили тренироваться за границу, то я всегда работал в Раубичах. Приезжал сюда с семьей в конце мая или в начале июня и все лето жил и работал исключительно здесь. В Беларуси же шикарные условия. Хочешь поплавать – пожалуйста! У вас же порядка 20 тысяч рек и 11 тысяч озер. Что еще нужно? Лишь в сентября отправлялся в среднегорье – в Цахкадзор или в Бакуриани.
И ради подготовки не обязательно ехать за рубеж. Родная земля дает силы. Это нужно знать. И я категорически против проведения сборов за рубежом, когда, к примеру, в Беларуси есть такой хороший комплекс в Новополоцке. Шикарное место. Это бывший военный городок, казармы, но все отремонтировано и приведено в порядок. Лыжероллерная трасса в Новополоцке – это просто автобан. Там стоят 24 установки для стрельбы. Для тренировочного процесса лучше придумать невозможно. Кроме того, есть очень хорошие комнаты для проживания и общеобразовательные классы. Но больше всего поражает столовая. На первое предлагают пять или шесть блюд, а на второе – семь! Есть капуста, винегрет, свекла, морковка, хлеб – любой. На выбор компот, сок или чай. При мне национальная команда так не питалась. Предъявить претензии комплексу не получится даже у самого изысканного и требовательного человека. Лучших условий для подготовки найти очень сложно. Идеальнее некуда.
– У вас желания перебраться в Беларусь при Союзе не было?
– Было, но тогда держал в России патриотизм. Жил я в Новосибирске, хотя родился в селе Уйское Колхозного района Челябинской области. Новосибирск – город моего становления. Там я окончил техникум, педагогический университет, появилась квартира. Уезжать оттуда не было смысла. Хотя если бы переехал в Беларусь, было бы проще. Во-первых, географически. Представьте себе, от Москвы до Минска час лету, а до Новосибирска – четыре с половиной. Но, повторюсь, патриотизм меня удерживал, и я ни о чем в своей жизни не жалею.
– Какой была Беларусь в сравнении с другими советскими республиками?
– Она всегда была самой спокойной, самой чистой и самой ухоженной. Я – колхозник. Мне же есть с чем сравнить. В детстве пас табуны. Верхом на лошадях когда-то объездил весь свой район. Вплоть до Уральских гор. Здесь всегда был самый спокойный народ, что во время Советского Союза, что сейчас. Это единственное место, где можно спокойно гулять и не бояться за свою безопасность. Это страна, где дети идут в школу, и за ними никто не присматривает. Понимаете? Все это дорогого стоит. А если выйти погулять по городам России, когда уже стемнело, есть шанс, что домой не вернешься. Я не боюсь говорить об этом. Вся Средняя Азия и весь Кавказ переехали в Россию. Коренному жителю найти работу очень и очень сложно. Более 40 процентов мировых залежей полезных ископаемых находятся в России, а в стране 40 миллионов нищих. О чем еще можно говорить?
– У вас просто огромнейшая разница в финансовых возможностях элиты и простого человека.
– В России более 100 тысяч деревень прекратили свое существование. Это катастрофа. «Иваны, родства не помнящие» – это выражение очень хорошо подходит нашему Кремлю. Не бойся. Пиши об этом. В этих деревнях могилы наших прапрадедов, которые раскорчевывали Сибирь, тех, кто строил и поднимал Урал. Их кресты сгнили, их сравняли с землей. Иваны, родства не помнящие… Я приезжаю в свое село, а там – безмолвный и обнищавший народ. Кладбище совсем рядом, но оно просто в ужасном состоянии. Кое-как отыскал могилу своей бабушки, которая в детстве спасла мне жизнь. Я родился с врожденным пороком, был хилым, ничего не обещавшим ребенком. Церковь тогда была запрещена коммунистами. Но бабушка однажды, когда все заснули, завернула меня в какой-то фартук, занесла в храм, окрестила и надела крестик. Как ни странно, через полтора месяца я пришел в себя и начал расти и развиваться.
Но дальше было еще хуже. У меня как-то двоюродный брат дома отбирал мячик, а бабушка в этот момент сняла кипящий котел с очага, и он на меня опрокинулся. Я долгое время пролежал на пенициллине в больнице. Практически кости торчали, и бабушка меня выходила. Слава Богу, ее могилу я нашел и поставил памятник. А вокруг все заросло – полынь, трава, сорняки. Жуткая картина. И так по всей России. Вы возьмите любую область. Между Питером и Москвой погибло все. На месте 40-50 деревень остались лишь считанные.
– Беларусь совершенно другая страна?
– Вы знаете, мне часто приходится иметь дело с белорусами на встречах разного уровня. И как-то они начали жаловаться, что в стране маленькая зарплата, я, выдержав паузу, поинтересовался: «Скажите, пожалуйста, а откуда у вас должны быть большие зарплаты? В России более 40 процентов запасов мировых полезных ископаемых. А что есть в Беларуси? «Беларуськалий», три ведра нефти и сельское хозяйство». Правда, здорово, что у вас работают заводы и фабрики. В конце сентября, к слову, был приглашен на 70-летие БелАЗа, и когда-то одним из первых сел за руль 450-тонного самосвала. Фотографии даже сохранились. БелАЗ – это же производство, на нем может быть грязь, но там, к удивлению, все чисто, а люди работают в опрятных синих халатах. Сложилось впечатления, будто не на производство попал. Я был и на других предприятиях: на МАЗе, на тракторном заводе, посетил несколько общеобразовательных школ, а месяца два назад побывал с супругой в Горках. Поразила чистота города. Кругом английский газон. Отталкиваясь от состояний общежитий, столовой, корпусов сельхозакадемии, я подумал, что ее там только вчера построили. Хотя ее открыли 178 лет назад!
А недавно мы были у святого источника в Логойске. Вы посмотрите, как вылизан этот город, какие там дома! Да, в деревнях у вас действительно живут небогато, но когда начинают роптать, говорю: «А съездите в Россию. Прокатитесь. Далеко ехать не надо. Пересечете границу и все сразу увидите. Здесь все по линейке, ухожено, а там – борщевик». Вы, кстати, знаете такое растение?
– Борщевик Сосновского. У нас с ним активно борются.
– Это страшная картина! 50 процентов России заросло борщевиком. Попробуйте от него избавиться. Катастрофа. Через столетие, когда Россией придут руководить нормальные люди, придется все перепахивать и раскорчевывать. У него же глубоко проникают корни.
– Многие россияне, которые приезжают в Беларусь, говорят, что будто домой к себе попадают. Не лукавят?
– Никто не лукавит. Абсолютно. В нашем доме живет несколько знакомых семей, которые переехали жить в Минск из России. Так многие сюда с бабушками и дедушками детей отправляют учиться. Я побывал в Минске в средней школе №61 с физико-математическим уклоном, где работает биатлонная секция. Подарил им там пулек. Я был поражен. То, что увидел там, не видел больше нигде. Ни в Прибалтике, ни в России тем более. В школе огромный холл, на стенах которого расписана вся история Беларуси, два бассейна, стадион с прекрасным легкоатлетическим покрытием. А учебный класс такой, что, кажется, там никто не ходит, а все время его протирают от пыли. И в школе все содержится в таком состоянии.
В столовой есть молочные продукты, овощные салаты… Стоит все, как в Советском Союзе, – 80 копеек. Вы попробуйте найти какую-нибудь школу в России, где за вашим ребенком будут более-менее ухаживать. Вам придется платить за это серьезные деньги. Но больше всего, что меня поразило в той школе, – зал классической музыки. Меня сопровождали директор и учителя. Я назвал им композиторов, чьи портреты висят в кабинете, а потом добавил: «А там в углу – Гектор Берлиоз. Его звезда лежит в Вене на Алле славы возле Венской оперы». У меня спросили: «Зачем вам, спортсмену, это знать?» Ответил: «Каждый должен увлекаться и интересоваться не только делом, которым занимается». А я ведь вообще счастливый человек. Я танцевал вальс с Майей Плисецкой, сидел за одним столом с Галиной Улановой, а на моих глазах Женя Евтушенко, Царство ему Небесное, писал поэму «Братская ГЭС». Мы часто бывали за одним столом. Миша Танич был у меня на 60-летии и написал: «Бежал, бежал, стрелял, стрелял… Ни на кого не замахнулся, а кто-то выстрелил в него, но, Слава Богу, промахнулся. И я горжусь тобой давно со всем собравшимся бомондом. Не тем, придуманным в кино, а нашим русским Джеймсом Бондом».
– У вас под боком театр оперы и балета. Ходили?
– Давненько был. У меня сейчас сплошные переезды. Нужно кое-что завершать в России, кое-что начинать здесь. Я вот сейчас, к слову, собираюсь съездить к своему старому другу Игорю Лученку. В августе ему исполнилось 80 лет, и я хочу подъехать его поздравить. Год назад был у него в гостях.
– Кстати, чем сейчас занимаетесь? У вас какое-то свое производство?
– Если я скажу, что у меня в России что-то есть, то это тут же найдут и отнимут. У меня была не агрофирма, а бомба! Но работать нормально не дали. Как только поднялся, сразу пришли и начали говорить: «Комбайны покупаешь у этого, тракторы – у того». Но там все на 30 процентов дороже! Скажем так, без дела сидеть не могу, есть идеи, но расшифровывать пока ничего не буду.
– С кем общаться проще – с россиянами ли белорусами?
– Вы знаете, я об этом никогда не задумывался. В силу того, что я сам нормальный собеседник, мне со всеми легко найти общий язык. И разговаривать хорошо получается со всеми. Но, понимаете, самое страшное в мужском характере – это зависть. Кроме того, если мужик скупердяй, то он для меня не существует. Каким бы он ни был. Я пережил в детстве такую нищету… Я в своей книге рассказывал, как в одиночку чистил 60-метровую траншею, чтобы получить 500 рублей за неделю. Учился тогда в пятом классе. Все мои друзья кинули эту затею – жарко было. А я буквально спал в траншее, и дедушка мне приносил покушать картошки и молока.
– Вы тепло отзываетесь о белорусах, но почему-то некоторые ваши соотечественники позволяют в Беларуси много вольностей: оставляют машины где попало, устраивают драки…
– Такие люди есть и среди наших, и среди ваших. Когда мне пришлось жить в Австрии, понял, что должен уважать законы той страны, в которой в данный момент нахожусь. Я приехал сюда, и клянусь, мне никто не предъявит ни одной претензии. У меня спросили: «Вам нужно гражданство?», и я задал встречный вопрос: «Скажите, пожалуйста, а согласна закону я имею право на два гражданства?» Ответили, что нет. И я сказал, что мне не надо. Мне хватит вида на жительство. И я стараюсь не нарушать ни одного закона. Единственное, что люблю быстро ездить.
– Вас в Беларуси штрафовали за превышение скорости?
– Три или четыре штрафа было. Но не здесь – на трассе между Минском и Москвой.
– Где вы в Минске паркуете свой огромный Rolls-Royce?
– Сейчас стоит под домом на парковке. А так могу ставить где угодно, и я за него вообще не боюсь.
– Пять лет назад «Комсомольская правда» писала о том, что ваша машина является одной из самых дорогих в Беларуси. Привели даже приблизительную стоимость Rolls-Royce Ghost – 480 тысяч долларов. Это правдивые цифры?
– Нет, стоил он дешевле. Но это был второй такой автомобиль, сошедший с конвейера. Первый, как правило, дарят Елизавете. Второй оказался у меня. Я за него заплатил 285 тысяч долларов. Так что, видите, соврали в той статье.
– И как часто вы пользуетесь этой машиной?
– Да постоянно. Вот только вчера на ней приехал из Москвы. Раньше стояла в Австрии, когда жил там, а потом перегнал в Беларусь.
* * *
– Когда вы впервые встретились с Александром Лукашенко?
– Это произошло тогда, когда жил в Австрии. Наверное, где-то в 1999-м. Александр Григорьевич в Инсбруке катался на лыжах. Я тоже там был. Лукашенко с горы спустился, кстати, достаточно профессионально, а я внизу стоял. Он и увидел меня: «Александр Иванович, наша легенда!» Обнял меня, поцеловал и сказал, если что, в Беларуси мне всегда будет оказана помощь и поддержка. Но я никогда не обращался.
В следующий раз мы встретились с ним во время Дня Победы. Я стоял в военной форме, он вновь заметил меня и подошел: «О, Александр Иванович! Вам военная форма идет лучше, чем шляпа!» Возле президента стояли консулы, дипломаты, политическая элита, а он на несколько минут задержался и поговорил со мной о биатлоне, о том, о сем. И еще раз мы встретились с ним на большом спортивном празднике для юных спортсменов. Александр Григорьевич сам прокатился на лыжах, а потом наградил победителей.
– Хорошо катается?
– Ну, я скажу, дай Бог, чтобы каждый президент страны так умел кататься. Не надо быть профессионалом, чтобы давать личный пример. Понимаете? Личный пример – это превыше всего.
– Были случаи, когда вам звонили из администрации и говорили: «С вами хочет говорить президент»?
– Нет. Да я и не настаиваю на этом. Сейчас живу здесь нормально и хочу открыть в Беларуси какое-нибудь серьезное дело, если получится. Но, чтобы не спугнуть, говорить о нем не буду. Пока пускай все в тайне останется. Если не выйдет, то я готов помогать биатлону – читать лекции и проводить практические занятия.
– Как вы относитесь к Лукашенко-политику?
– Если бы была моя воля, я бы на карте стер границу между Россией и Беларусью, обнес бы все китайской стеной и в центре посадил бы Лукашенко.
– Очень радикальное решение.
– А иначе никак. Я вам пример привел. В России исчезли с лица земли 78 тысяч заводов и фабрик и более 100 тысяч деревень. Что касается полезных ископаемых, еще Петр I писал: «Торговля недрами земными – дело исконно воровское». Он говорил, что за это дело нужно судить и по одному в год вешать. У нас остались только недры. Мы даже иголку свою произвести не можем. Врачи детей китайскими колют. На борьбу с раком в России с 2012 по 2017 год выделили 47 миллиардов рублей, то есть примерно 90 миллионов долларов, но никакой работы нет. Правда, с онкологией в Беларуси не лучше.
– Да ладно. Говорят, что наш центр в Боровлянах не так и плох.
– Я перенес рак. И есть только одна действенная методика, которой владеет мой друг-профессор. Каждый день в Москве принимает от 20 до 50 человек. Есть белорусы, которых здесь заживо «похоронили», а он их спас. Живут до сих пор и воспитывают детей.
– Это хирургическое вмешательство?
– Нет, это иммунокорекция. Я буду общаться с главным вашим онкологом Олегом Григорьевичем Суконко на этот счет. Думаю, если бы здесь приняли эту методику, Беларусь зарабатывала бы в 150 раз больше, чем другие зарабатывают на нефти.
– Вернемся немного назад. Что ж такого классного в Лукашенко, что вы готовы посадить его…
– На трон?
– Да.
– Я же сам сельскохозяйственник. У меня была агрофирма. У нас родственность душ. Я видел передачи на вашем телевидении про Оршу, про коррупцию в медицине. Я бы точно так поступал с теми людьми. Если президент дал указание выделить большие деньги на ремонт какой-то дыры в Орше, приехал туда через год, а ее не отремонтировали, так какое решение еще нужно принимать? Правильно, садить, как делал Петр I! Но я бы поступил все-таки несколько иначе. Проворовавшихся в медицине, министра здравоохранения посадил бы в скорую помощь и отправил работать в Минск или в деревню. Либо направил бы куда-нибудь медбратьями. Когда у меня проворовалась бухгалтер, я ей дал метлу, и она убирала ток (помещение для хранения овощей, кормов, удобрений, сена – Tribuna.com). Над ней все смеялись. Она потом пришла ко мне, упала в ноги и сказала: «Александр Иванович, вы бы меня лучше в тюрьму посадили. Оградили бы от этого позора». Понимаете? В этом есть соль.
Что еще могу сказать о президенте… Обратите внимание, Александр Григорьевич без конспектов говорит о том, что происходит в любой области и в любом районе Беларуси. А в России говорят то, чего нет, чего в природе не существует. Твердят, что зарплата повышается, уровень жизни растет, а все на самом деле падает. Президента вакуумом окружили, и он ничего не знает. Посмотрите, сколько у вас строится объектов. Холодильник – белорусский, телевизор, двери, замки – тоже. В России же ничего нет.
– Но где вы увидите в Европе, чтобы президент руководил страной 24 года. Разве это нормально?
– Абсолютно нормально. В Германии Ангела Меркель будет руководить страной как минимум 16 лет. В России был Горбачев, потом пришел Ельцин. Один болтун, второй выпить любил. Скажите, пожалуйста, что при них в лучшую сторону изменилось в стране? А Беларусь потихоньку растет, развивается. Жилье строится не только в Минске, но и в других городах. Съездите в МГУ. Посмотрите состояние общежитий этого университета и сравните с сельхозакадемией в Горках. Да там просто рабочая общага в сравнении с академией! Пенсионеры в России загибаются, дорог нет. Есть только полезные ископаемые – больше ничего. Здесь их нет, но жизненные условия улучшаются и улучшаются.
– А почему нам не сравнить Беларусь с европейскими странами?
– Я жил в Австрии. Прекрасная сельхозстрана. Франция – законодатель мод в сельском хозяйстве, и агрофирма «Тихонов и компания», кстати, получила первую премию в Париже на выставке. Но в Австрии 90 процентов таксистов – это турки. За шестого-седьмого ребенка эмигранты получают доплату из кармана налогоплательщика – коренного австрийца. На мой взгляд, Европе в связи с переселением мигрантов жить осталось недолго.
– Предрекаете крах?
– Даю тысячу процентов. Старый квартал Вены – это уже турецкая территория. Примерно как Гарлем в Нью-Йорке, где проживают афроамериканцы. Коренные жители там уже исчезают. Австрийцы рожают максимум по два ребенка, а для турок пять-семь детей нормально.
– Вы должны быть рады тому, что в Беларуси так мало мигрантов.
– Будь моя воля, я бы последнего отсюда выселил. Особенно китайцев. У нас уже одну треть Байкала отдали китайцам. Там резервация. А Курилы – это почти на сто процентов уже Япония. Запусти в Беларусь одного китайца, и их тут множество появится. Но они, конечно, молодцы в этом плане. Заботятся о своей нации. И хорошо, что Александр Григорьевич еще удерживает ситуацию под контролем.
Я являюсь членом общественной палаты Россия – Беларусь, выступал и говорил: «Давайте поможем нашим президентам договориться о нормальной поставке сельхозпродуктов из Беларуси в Россию». Сначала говорили, мол, все нормально, а уже через неделю что-то нашли в молочной продукции и вопрос закрыли. Так ведь в России нет своего нормального молока – китайский порошок. А другие продукты… У вас тут прекрасный хлеб. В Москве покупаю батон, проходит ночь, и утром им уже можно гвозди заколачивать.
Вот что еще хочу сказать. Недавно Путин провел заседание совета по стратегическому развитию и национальным проектам. Я внимательно выслушал по телевизору практически всех министров, и самое большое возмущение вызвал разговор о спорте. Да, успехи есть. Их никуда не деть. Сейчас идеально выступили борцы на чемпионате мира, завоевав 10 медалей. Такого никогда не было. Я за борцов всегда болею и переживаю. С ними у меня особая дружба. Есть другой момент. Я никак не пойму, откуда чиновники все время берут такое огромное количество спортивных сооружений (согласно официальной информации, общее количество спортсооружений России в 2017-м достигло 221 тысячи – Tribuna.com) и занимающихся спортом?
В моем родном селе, которое является райцентром, построили небольшую лыжную базу, каток, но бросили бассейн. Там протекает река Уй, в которой я когда-то учился плавать. В ней купалась вся деревня. А сегодня там поплавать детям абсолютно негде. Губернатор Челябинской области пообещал выделить 60 миллионов рублей на открытый бассейн, но воз и ныне там. Но я все-таки верю, что бассейн, обещанный губернатором, в моем родном селе обязательно будет построен.
А российские строители? Им очень хорошо подходит анекдот. Старенький дедушка сидит у окна, читает газету, и к нему обращается внук: «Дедушка, около нас строят дом. Я уже повзрослел, а его все никак сдать не могут. Там под крышей какие-то черные точки. Что это такое?» Дед подумал и сказал: «Если они шевелятся, то это голуби, если нет – строители». Посмотрите, сколько в России обманутых дольщиков, но когда отчитываются перед президентом, складывается впечатление, что все нуждающиеся страны уже переехали в новое жилье.
А «Газпром»?! В трехстах метрах от моего села проходит газ, но почему-то нет денег его газифицировать. Ощущение, что газ принадлежит Кремлю, а не народу, как во всех цивилизованных странах. Строят одним за другим потоки, а многие по всей стране до сих пор дровами топят!
* * *
– Давайте сменим тему. Вы как-то сказали, что каждый приличный мужчина должен жениться на белоруске. Почему?
– Потому что мне очень повезло с женой. В Беларуси действительно другие девушки. Чем отличаются? Культура поведения. Они воспитанные. Я на это обращаю внимание. Мы приходили с друзьями в ресторан, общались и наблюдали. Я ни разу не видел, чтобы кто-то кого-то оскорбил и подрался. Подобное вообще отсутствует. Когда по моей просьбе оркестранты в ресторане заиграли «Молодость моя Белоруссия», встал весь зал и запел. В Беларуси могут спеть хорошую песню хором. Думаете, в России кто-то хором споет какую-нибудь песню? Никто.
– Мы про девушек говорили.
– В них все хорошо. Одеваются со вкусом, даже если носят недорогую одежду. Я шел как-то по Инсбруку в австрийской одежде и увидел двух девушек, которые оказались россиянками. Говорю: «Здравствуйте!» Они взяли и сразу убежали. Захожу в магазин, так они, увидев меня, пакеты побросали и вновь убежали :). Подумали, что я из мафии.
– В шубе были?
– Да нет. Я ж говорю – в австрийской одежде. Понимаете, многие пишут, что я шубы ношу, еще что-то… Но я как хочу, так и одеваюсь. Имею возможность, потому что заработал. И мне не стыдно. Я знаю очень богатых людей, которые по сей день ездят на «Жигулях». У них очень много денег, но они боятся. А мне бояться нечего. Посмотрите на моем сайте фильм «Вчера и... Сегодня», и вы поймете мой характер.
– Среди ваших друзей много белорусов. Вы хорошо общаетесь с Александром Медведем. Как с ним познакомились?
– Ой, я его первый раз увидел в 1966 году на ковре. Это было в Новосибирске. Он в финале чемпионата Союза боролся с Александром Иваницким. Поджарый гигант и красавец. Эталон фигуры борца. Просто Геракл. Таким я его запомнил. А лично мы пересеклись уже в Раубичах, когда я был на сборах. С Медведем дружил бывший директор «Раубичей» Вася Грищенко. Так мы с ним и познакомились. На 40-летии Медведя я был тамадой. Праздновали тоже в Раубичах. А я же тамада непревзойденный.
– Серьезно?
– Что говорить, если я в Грузии вел свадьбу человек на 500. На дне рождения Медведя был интересный случай. Лена Белова и Витя Сидяк свидетели. В какой-то момент Саша куда-то ушел. Все гости сидят, готовят подарки, а его нет и нет. Тогда я набросил на плечи его пиджак, который был мне как халат, закатал рукава, захлопал в ладоши и сказал: «Поехали! Принимаю подарки!» И люди пошли их дарить. С юмором принимаю подарки, целуюсь, обнимаюсь, вошел в роль, и вдруг все неожиданно притихли. Я сразу понял, что вернулся Медведь. Подошел ко мне, хлопнул по плечу, я его руку смахнул, второй раз хлопнул, а я оборачиваюсь и говорю: «Слышишь, Медведь, еще раз хлопнешь, я на твоей шкуре сегодня спать буду». Все очень долго смеялись. У нас сложились с ним самые теплые отношения.
– Как он себя сейчас чувствует?
– Тяжеловатый. Ему 82-й год пошел. Собираюсь к нему завтра поехать. Привез ему от общих друзей колбаски, ветчины и бутылочку «Кремлевской водки».
– На фотографиях с вашего юбилея увидел Владимира Япринцева. С ним как сошлись?
– Познакомились 15-20 лет назад. Когда хорошие друзья, ты даже не помнишь, сколько вы уже общаетесь. Володя, кстати, многократный чемпион мира по самбо. Он сейчас близко общается с президентом Монголии, и его там встречают, как короля. Был у Япринцева на дне рождения в Москве год назад. Там было, наверное, 200 человек. Люди высокого полета. К нему относятся с большущим уважением. И он намного порядочнее всех своих бывших компаньонов. Это сто процентов.
Вот этот дом, где мы находимся, нужно было видеть в том состоянии, в каком его сдали. За деньги его хозяина нужно было делать ремонт. Это просто катастрофа, что здесь было. От того, что здесь было первоначально, ничего не осталось. Тут все было второсортное. Приходилось выбрасывать окна, двери и даже батареи. Остались лишь бетонные стены. В том виде квартира должна была стоить тысячу долларов. Многие до сих пор продолжают делать ремонты. А что касается Володи, когда появляется свободное время, мы встречаемся в Минске, отдыхаем и общаемся. Интересный собеседник и большой юморист.
* * *
– И напоследок давайте немного поговорим о белорусском биатлоне. Скажите, неужели не было ни одного шанса оставить Домрачеву в России?
– Я на тренерском совете сказал Польховскому: «Передо мной лежит заявление Домрачевой. Звонила ее мама. Они переехали в Беларусь, и хотят забрать дочку. Для вас она представляет интерес?» Ответ был следующим: «Не надо, Иваныч, отпускай!»
– Так а какая причина? Что с ней все-таки было не так?
– Было сказано, что она не показывает результата. Она на самом деле тогда только-только начинала, но я говорил, что девушка не успела раскрыться. Тогда еще отцепили Кузьмину, и мои последние слова в протоколе были следующими: «Запомните, эти две спортсменки принесут соперникам медалей больше, чем завоюет вся наша команда». Как показало время, не ошибся. И счастлив, что Дарья достигла таких высот в Беларуси. У нее устроена жизнь, есть всеобщее уважение. Думаете, она бы имела это в России? Нет, конечно.
– Она стала бы биатлонисткой сборной?
– Наверняка. Талантами не становятся, а рождаются. Возьмем поэтов. Пушкин. Учился лишь в Царскосельском лицее. Сегодня институтов культуры масса, но читать ведь некого. Нет поколения поэтов. А посчитайте, сколько их раньше было. Вспоминаю еще поколение Рождественского и Евтушенко, а сегодня что? Умер Вознесенский, и нет никого. Есть отдельные поэты, но нет плеяды.
– Смогла бы Домрачева достичь таких высот, выступая под российским флагом?
– Трудно сказать. Тут же сейчас столько проблем. Я 10 лет назад ушел с поста президента СБР, но за это время кроме скандалов и историй с допингом ничего не произошло. И в России никого не наказали, а виноват всегда один – Александр Тихонов. Пишут плохо только про меня, но ни про Майгурова, ни про Кущенко, ни про Барнашова, ни про Пака (член правления Союза биатлонистов России – Tribuna.com) и слова плохого не скажут.
– Из белорусской сборной ушли Скардино и Домрачева, на смену привозят из России молодых девушек, которые не подходят российской сборной. Извините за резкость, но наш биатлон в заднице?
– В глубокой. Мужской – тоже. Дай Бог, чтобы кто-то появился, но пока уровень очень низкий. Белорусскую федерацию многие называют болотом. На данный момент, когда есть такие прекрасные комплексы, такое отношение президента, я не вижу никакого будущего. Я бы перед Дашей стал на колени и просил, чтобы, отдохнув, она в щадящем режиме подошла к середине сезона. Я бы сказал: «Дашенька, надо». Я ей говорил: «С уходом таких, как ты, теряются трибуны, теряется интерес к биатлону. Все хотят видеть тебя на трассе». Но, видимо, федерация не смогла найти с ней общий язык… Посмотрите, кто остался в женской сборной. Практически никого.
– Думаете, Домрачеву еще можно вернуть?
– Если по-человечески с ней поговорить, то почему бы и нет. Она в том возрасте, когда женщина еще может спокойно выступать. Кузьмина это показала. Но Даша ведь по функциональным данным еще выше Кузьминой. В ноги бы упал Домрачевой и попросил бы вернуться.
– Корчагину, который работает с девушками, уже 80 лет. Это нормальный возраст для тренера сборной?
– Знаю его прекрасно. Он очень много и плодотворно поработал, и я ничего плохого сказать про него не могу. Но, наверное, в первую очередь надо думать о том, кто будет работать дальше. Корчагин ведь уйдет. Кто останется?
– Нужно ли приглашать специалиста из-за рубежа?
– Не надо никого брать. Нужно пригласить специалистов из России. Я бы мог провести серьезные практические занятия с тренерами. Особенно в стрелковой подготовке. Но это все равно никому не надо. Никаких предложений не поступало. Хотя я готов и открыт. Мне не нужны деньги, не нужна зарплата. Мне нужно лишь сделать предложение, собрать коллектив и по-человечески поговорить. Живя здесь, уже пытался что-то проводить, однако никому это не надо. Цыбульскому тем более. Думаю, если Александр Григорьевич об этом узнает, кому-то будет нелегко.
– И последний вопрос. Вы собираетесь возвращаться в Россию?
– Последний вопрос зададите мне через 29 лет (Александру Тихонову 71 год – Tribuna.com). Я в том возрасте, когда пора определиться, и я это сделал. Хочу жить в Беларуси.
Оценили 7 человек
14 кармы