Народная артистка СССР… В это почётное звание, введённое для высочайшей оценки выдающихся мастеров отечественной сцены и экрана, изначально был заложен критерий максимальной ответственности. К сожалению, со временем он размывался и нарушался. Но мы уверены: абсолютное большинство наших читателей согласятся с тем, что Татьяна Васильевна Доронина такую государственную оценку заслужила сполна, как мало кто другой.
Да что говорить, до официальных руководящих органов сам народ признал её народной. Уже после первых столь ярких работ в кино — «Старшая сестра», «Три тополя на Плющихе», «Ещё раз про любовь», «Мачеха». А ведь тем же временем в Ленинграде молодая актриса, недавно окончившая Школу-студию МХАТ, становится настоящей звездой в уникальной труппе БДТ (Большого драматического театра) под руководством Георгия Товстоногова.
Отборный, в первую очередь классический у неё репертуар: Грибоедов, Достоевский, Чехов, Горький, Шолохов… Женские образы, о которых мечтают многие актрисы. И почти каждый в её исполнении — событие, шедевр, колоссальный зрительский успех.
Затем это будет блистательно продолжено в Московском театре имени Вл. Маяковского во главе с Андреем Гончаровым, где её драматургия пополнится и несколькими лучшими зарубежными авторами. А возраставший интерес к ней телевидения продолжал неуклонно расширять географию поистине всенародной любви.
Словом, редкостный масштаб таланта и беспредельная преданность искусству за тридцать лет служения ему обеспечили Татьяне Дорониной твёрдое место среди артистов мирового уровня. Так что, даже не будь последующего тридцатилетия, мы чествовали бы сегодня в её лице художественные достижения непреходящей значимости.
Однако последующее состоялось, произошло. В 1987-м, когда Советская страна отметила очередной свой юбилей, для народной артистки СССР Т.В. Дорониной (и не только для неё!) начнётся совсем иное тридцатилетие. Скажем прямо: трагическое. Поэтому всё, что оно вместило, выдвигает сегодня на первый план другую ипостась её деятельности. Какую? Пожалуй, точнее всего сказать так: это борьба за спасение великой русской культуры.
Читатели «Правды», конечно же, понимают, что мы имеем в виду. Наша газета пристально следила за эпопеей, которая развернулась в стенах МХАТ имени М. Горького и вокруг него, много писала о происходившем здесь. Потому лишь выделим и напомним суть — самое главное.
Да, началось тогда с разделения родного для Татьяны Васильевны МХАТ, где она к тому времени уже работала. Раздел этот прозорливо будет назван репетицией развала СССР. Один из активнейших организаторов и реализаторов той разрушительной акции Анатолий Смелянский (по паспорту- Альтшуллер...) в 1992 году с циничной откровенностью высказался на страницах газеты «Московские новости»: «Подумаешь, МХАТом больше, МХАТом меньше: страны уж той нет, приложением к которой был этот МХАТ СССР».
А ещё некоторое время спустя он же, былой заместитель и правая рука Олега Ефремова, проживающий ныне в Америке, публично заявит: «МХАТ СССР им. М. Горького ушёл навсегда и никогда не вернётся!»
Но в том-то и загвоздка была для всех смелянских, вместе взятых, что желаемое они спешили выдать за действительное. На самом деле в это время МХАТ имени М. Горького не ушёл. Его хотели «уйти», то есть ликвидировать, заменив новопровозглашённым МХТ им. А.П. Чехова. Однако помешала бандитам, как известно, именно она, Татьяна Васильевна Доронина. Героически встала в защиту талантливой половины труппы, произвольно обречённой на разгон. И товарищи по театру, единомышленники и единоверцы, дружно избрали её своим руководителем.
Дальнейшее достаточно хорошо известно, хотя трактовки существуют и совершенно искажённые, даже вывернутые наизнанку. Надо судить по фактам, а не по вымыслам. А факты свидетельствуют, что, несмотря на невероятные трудности, Татьяне Дорониной удалось восстановить по-настоящему русский, реалистический, психологический театр, верный традициям и заветам своих великих основоположников.
Театр жил и успешно работал более тридцати лет! Повторим: несмотря на невероятные трудности, создававшиеся в том числе и «родным» министерством. Удивительная ситуация, когда министерство культуры борется против культуры! Вплоть до того, что в декабре 2018 года воровски, потаённым способом выдающегося деятеля русской культуры отстраняют от руководства созданным ею коллективом…
Дорогая, великолепная Татьяна Васильевна! Мы очень хорошо понимаем, в какой душевный ад Вас постарались ввергнуть. Понимаем, как трудно такое пережить, как это подорвало Ваше здоровье. Но знайте: все авторы и читатели «Правды» — с Вами. Об этом свидетельствуют и многочисленные проникновенные поздравления Вас со знаменательной датой, которые приходят к нам в редакцию. Часть их опубликуем в одном из ближайших номеров.
Знайте, Вы были и остаётесь славой и честью русской культуры. Поздравляем Вас сердечно, гордимся Вами, дорожим замечательной нашей дружбой.
Доброго здоровья! Многая лета!
https://gazeta-pravda.ru/issue...
p.s.
Гореславская Нелли Борисовна
«МХАТом больше, МХАТом меньше…»
С 1 октября 1987 года решением Министерства культуры СССР это было оформлено юридически: театр на Тверском бульваре стал называться МХАТом имени Горького, художественным руководителем которого коллектив театра единогласно выбрал народную артистку СССР Татьяну Доронину, другой МХАТ остался в Камергерском переулке под руководством народного артиста СССР Олега Ефремова. Свое название этот театр примет в 1989 году и будет писать на программках, что «свершился акт исторической справедливости» — появился МХАТ им. Чехова.
«Мудрый чиновный змий выбросил оба МХАТа, — написал потом, в 1992 году, один из главных творцов и инициаторов раздела Анатолий Смелянский. — Подумаешь, МХАТом больше, МХАТом меньше, страны уж той нет, приложением к которой был этот МХАТ СССР. Признаюсь, в душе я обрадовался. Хороший знак посылает судьба».
Чему же он радовался? Разрушению великого театра, символа русского театрального искусства?
Однако и радость свою творцы раскола выражали весьма своеобразно.
В ноябре того же 1987 года состоялся XV съезд Всесоюзного Театрального общества, названный впоследствии «революционным». Олег Ефремов выдвинул на нем идею преобразования театрального сообщества — творцы «горели революционным пламенем», им нужны были действия. Правда, преобразование «Всесоюзного театрального общества» в «Союз театральных деятелей» никаких принципиальных вопросов не решало. А главное — не отвечало на вопрос, кто и для чего будет содержать огромную разветвленную театральную сеть страны. Но о том, что традиционный репертуарный стационарный театр принципиально нерентабелен, он не может даже грезить о самоокупаемости, вроде бы никто тогда и не думал. Речь на съезде шла исключительно о нравственном оздоровлении работников советского театра, на повестке дня стояла загадочная «диктатура совести». Красивые слова, как это часто бывает, призваны были оправдать совсем некрасивые действия. Или закамуфлировать их, скрыть настоящий смысл происходящего…
Тех, кто на том съезде выступал против господствующей линии, освистывали, захлопывали, закрикивали. Среди них была и Татьяна Доронина. Что она тогда сказала? «Я верила, что на нашем съезде будут решаться насущные проблемы, что будут говорить о завтрашних нормах спектаклей в месяц, о малой зарплате и несуразной, страшной зависимости людей нашей профессии. Но оказалось, все решено без нас, все запрограммировано и определено. Сегодня вечером мы разойдемся, разъедемся и, может быть, не встретимся лично никогда. А после наших двухдневных разговоров останется Союз театральных деятелей, который к нам не будет иметь никакого отношения. Он будет существовать сам по себе, как мираж, как элитарная очередная надстройка, как союз людей, далеких от наших проблем и наших нужд. Это еще одно унижение, будто нам мало тех унижений, которые у нас есть!.. Но мы, в своей повседневной жизни, бессильны перед ложью…».
Эти слова вызвали буквально бурю негодования. Почему? Что уж такого крамольного сказала Доронина? Разве что о том, что все было определено и запрограммировано заранее. Но так показалось не ей одной.
«Помню, как свистел, топал, орал «революционный» съезд тогдашнего ВТО в 1987 году, заседавший в большом зале еще не «расстрелянного» Белого Дома, — вспоминала позже в своей статье о Дорониной критик Вера Максимова. — Сценарий съезда был сочинен и до минут заранее рассчитан теми, кто был допущен к тайне приготовляемого «переворота». В тот день с трибуны съезда оскорбляли многих. Согнали с места многолетнего руководителя ВТО, великого актера Михаила Царева. Восьмидесятилетний старик, привыкший к почитанию, даже трепету окружающих, в полном одиночестве, в абсолютной пустоте спускался по парадной лестнице Белого Дома, спешил вон, на воздух, на московские улицы…
Ярость тогдашнего зала по отношению к Дорониной превысила меру приличий. Мужчины забыли, что они — мужчины. Свист и вопли летели в лицо женщине, знаменитой актрисе — не оратору, стоявшей на трибуне и пытавшейся неумело доказать свою правоту — защитить обижаемых и изгоняемых артистов. Свистел и орал Лелик Табаков, обычно добродушный, только что в партнерстве с Дорониной замечательно сыгравший тельмановскую «Скамейку» в еще не разделенном МХАТе…»
Однако не все забыли о том, что они мужчины. Вспомним еще раз, что Владислав Стржельчик, ее верный старый друг и великолепный партнер по ленинградской сцене, «рыцарственно провел свою бывшую подругу сквозь раскаленную яростью толпу в фойе Белого Дома».
«Странное тогда наступило время, — замечает та же Вера Максимова, — кем-то неудачно названное «романтическим», тогда как было оно истерическим и легкомысленно-жестоким. Марк Захаров всерьез требовал разрушить все памятники советской эпохи, переименовать московские улицы, а театрам отказаться от государственных дотаций, без чего не только тогда, но и теперь репертуарные, стационарные коллективы в России — уже не социалистической, но и не капиталистической — попросту погибли бы. С трибун кричали о немедленном введении контрактной системы набора и оплаты актеров. При тогдашней (и нынешней) российской бедности, огромности расстояний, слабости коммуникаций, не преодоленных и поныне трудностях с жильем и переездами; при отсутствии информации о том, кто из актеров занят и кто свободен, насколько хорош или плох, где и как работает, — контрактная система послужила бы лишь появлению громадной армии новых безработных.
Многое Доронина поняла своим женским (бабьим) чутьем куда лучше, чем ее противники, умники-мужчины, энтузиасты немедленных преобразований».
Вряд ли она была глупее этих «умников». Доронина уже тогда, в 1987 году, поняла то, о чем Смелянский (Альтшулер) откровенно высказался лишь в 1992-м: все эти преобразования, как и разделение МХАТа — попытка уничтожить великий русский театр, и встала на его защиту.
За что и поплатилась.
Оценили 5 человек
9 кармы