С началом СВО в тылу нашей воюющей армии развернулась вражеская операция по уничтожению ключевых фигур, связанных с оборонной промышленностью, технологиями РЭБ, производством высокоточного оружия и стратегических систем. Эти атаки малозаметны для широкой публики, но они наносят тяжёлый урон по способности отечественного ВПК производить разработки современного оружия.
8 августа 2022 года в центре Москвы при загадочных обстоятельствах погиб Даниил Михеев — один из координаторов новых беспилотных систем для Министерства обороны.
25 сентября 2022 года в Воронеже был застрелен Константин Огарков, сотрудник оборонного НИИ, работавший над проектами в области радаров и радиоэлектронной борьбы.
12 марта 2023 года в Тульской области произошёл взрыв автомобиля Игоря Колесникова, инженера КБП, связанного с разработкой противотанковых ракетных систем.
6 июня 2023 года в Нижнем Новгороде был найден мёртвым Сергей Потапов, специалист в области кибербезопасности оборонных проектов.
18 октября 2023 года в Краснодарском крае был подорван автомобиль Валерия Смирнова, одного из руководителей программ по радиоэлектронной защите стратегических объектов.
16 января 2024 года в Брянской области произошёл подрыв автомобиля с офицерами штаба радиоэлектронной разведки. Информация об их личностях была засекречена, что лишь подтвердило их высокий статус.
В ночь с 17 на 18 апреля 2025 года был убит вместе с коллегой Евгений Рытников, руководитель КБ Брянского электромеханического завода, разработчик ключевых российских комплексов радиоэлектронной борьбы серии «Красуха».
Если внимательно проследить эту цепочку, становится очевидным: цели выбирались не по принципу медийности, а по принципу незаменимости. Каждый убитый инженер, разработчик, координатор программ представлял собой критический узел в системе обороны РФ, нередко с уникальными компетенциями. Повторяемость методов — минирование автомобилей, использование контактных СВУ, отсутствие открытых следов киллеров — говорит о работе высококвалифицированных групп. Очень похоже на почерк израильских спецслужб.
Выбор объектов поражения указывает на глубокую разведывательную подготовку. Большинство целей не были публичными фигурами, а их деятельность и маршруты движения были известны лишь узкому кругу лиц. Это предполагает либо эффективную работу агентуры внутри российского ВПК, либо использование высокотехнологичных средств слежения и взлома, а скорее — их комбинацию.
Если исходить из сообщений в СМИ, ничего подобного в отношении противника не проводится. С чем связан этот ярковыраженный гуманизм понять сложно.
Внимание также привлекает очевидная концептуальная близость происходящего к операциям, которые в своё время проводил Моссад против иранских ядерных физиков. Передача подобных наработок Украине либо непосредственное участие израильских специалистов в обучении и планировании операций не кажется фантастической гипотезой. Израиль имеет собственный интерес в ослаблении российских технологий радиоэлектронной борьбы, особенно учитывая их экспорт в Иран и поддержку сирийского ПВО.
Фон этих событий подчёркивается изменением в общем стиле войны: на фоне истощения обычных силовых ресурсов возрастает ценность умных, скрытых, точечных ударов. Противостояние переходит в фазу охоты на людей, без которых невозможно производить системы, меняющие ход войны. В этой скрытой войне нет открытых фронтов, только тонкие линии крови, прочерченные через конструкторские бюро, военные академии и секретные отделы заводов.
Концепция повторяемости ликвидаций инженеров и высококвалифицированных специалистов показывает: мы вступили в новую стадию войны, где уничтожение технологий начинается с уничтожения их носителей.
Оценили 14 человек
21 кармы