Трудно сказать, когда появился приятно щекочущий национальное самолюбие миф о том, что Россия, якобы, очень богатая страна. А также, сам собой ли он зародился в общественном сознании или кто-то его туда вложил, и зачем это было сделано. Разработка этих вопросов может стать для историков весьма перспективной темой.
Однако, обращение к реальной экономической статистике показывает, что это расхожее представление, ставшее уже почти штампом, имеет мало общего с действительностью. По данным швейцарского финансового холдинга UBS Group медианный уровень богатства на одного человека в России во много раз меньше, чем в любой из европейских стран.
Здесь многие возразят, и справедливо возразят, что европейцы осуществляли масштабный колониальный грабёж сопредельных стран, как минимум, с времён Крестовых походов, а Великие географические открытия позволили им распространить этот грабёж на весь мир, и накопили они этим грабежом такие несметные богатства, что равняться здесь с ними просто глупо. Однако тот же Китай никогда не был колониальной империей, а Россия и от него отстаёт в 2,5 раза. А уж белорусов предоставить в виде колонизаторов тем более никак не получается, и тем не менее и от Белоруссии Россия по медианному уровню богатства отстаёт более, чем в 2 раза.
Конечно, этот показатель отражает не только богатство страны, но и степень равномерности его распределения. То есть если бы национальное богатство распределялось абсолютно равномерно между всеми гражданами страны, то средний россиянин, возможно, оказался бы богаче среднего белоруса или китайца. Но социально-экономическое расслоение между верхами и низами в России очень высоко: «1% населения страны концентрирует в России 76% всех финансовых активов — самая высокая концентрация среди всех стран мира». В Белоруссии же экономическое неравенство одно из самых низких в мире. Вот и оказывается "медианный россиянин", то есть абсолютное большинство граждан РФ, за исключением кучки богатеев, в 2 раза беднее "медианного белоруса".
Да, конечно, граждане РФ по бедности не чемпионы, есть в мире страны и победнее. Но между золотым миллиардом и нищим "глобальным Югом" Россия оказывается гораздо ближе к последнему. Что само по себе может быть и неплохо, если помнить евангельский принцип «последние станут первыми». Однако факты – вещь упрямая: к богатым странам Россию никак не отнесёшь.
Саму проблематику богатства и бедности никогда и нигде не получалось ограничить чистой экономикой. Так или иначе, прямо или косвенно, но она затрагивает и вопросы морали, и в целом тех самых пресловутых “традиционных ценностей”.
Вот Американская ассоциация содействия развитию науки провела опрос на тему: «является ли аморальным чрезмерное богатство?» Оказалось, что в разных странах это оценивают по-разному. Очевидно, что это зависит от доминирующих в том или ином обществе этических представлений и культурных стереотипов. То есть те самые “традиционные ценности” в разных культурах отнюдь не одинаковы. Есть страны, в которых в чрезмерном богатстве ничего аморального не видят.
А вот Россия является чемпионом по наиболее нетерпимому отношению к богатеям: абсолютное большинство русских людей считает чрезмерное богатство аморальным. Такое отношение сформировано у нас и идущим из глубины веков крестьянским общинным мировоззрением, и православием, и советской идеологией. Не сочетается богатство с русскими традиционными ценностями, как бы нас ни пытались убедить в обратном. Несмотря на десятилетия пропаганды “богатых и успешных”, русский человек уверен: «от трудов праведных не наживёшь палат каменных».
А это значит, что раскол между народом и супербогатой “элитой” в России не только экономический, но и мировоззренческий, и этический. Русский народ презирает свою "элиту", как аморальную.
Вот теперешние идеологи русского национализма очень любят порассуждать о “единстве русской нации”. Но может ли при таком глубоком ценностном расколе в России сложиться единая нация, где работяга и миллиардер будут относиться друг к другу, как брат к брату? – Вопрос риторический.
Хотя, с другой стороны, становится понятной, по крайней мере, одна из причин, зачем нам внушают этот миф «Россия – богатая страна». Он играет роль своеобразного амортизатора, смягчающего общественное возмущение тем фактом, что в стране, ведущей войну, число долларовых миллиардеров растёт, а налогов они платят всё меньше. Мол, раз уж мы такие богатые, то не обеднеем, если посадим себе на шею сотню-другую миллиардеров.
Однако и ценностный подход тут далеко не единственно возможный. Посмотрим на это с более приземлённой перспективы.
Как утверждал Маркс, каждой экономической системе соответствует своя национальная система потребностей. Потребности имеют свой объективный ограничитель – наличествующие возможности, то есть имеющиеся в этой экономической системе материальные, сырьевые, технологические, трудовые и интеллектуальные ресурсы. Но сами по себе – “субъективно” – человеческие потребности могут возрастать бесконечно.
Как утверждал тот же Маркс, потребности производятся так же, как и материальные продукты. То есть средствами психологической обработки можно разжечь их до такой степени, что никакая реальная экономика не будет в силах их удовлетворить. Чтобы население бедной страны было охвачено желанием жить по стандартам стран богатых, жить не по средствам. Произойдёт по выражению Маркса, «ускользание национальной почвы из-под производства потребностей» . При той степени совершенства, которой достигла рекламная индустрия на Западе, это задача вполне выполнимая.
С чисто коммерческой точки зрения, конечно, в этом смысла нет, ведь человек не сможет купить даже самый привлекательный товар, как бы он его ни жаждал, если у него не хватает денег. И произвести эти вожделеемые публикой товары будет нельзя, если для этого нет ресурсов.
Однако, цели в раскрутке потребительского психоза могут преследоваться не только коммерческие. Этим можно подорвать обороноспособность страны, вынудив сократить военное производство в пользу потребительских товаров. А можно и навредить экономике страны в целом: вынужденная работать на удовлетворение заведомо неисполнимых желаний массового потребителя, она неминуемо попадёт в кредитную кабалу и другие неравноправные связи с более сильными экономиками, что повлечёт за собой убытки для экономики слабой. И наконец, у населения страны можно сформировать комплекс неполноценности в отношении своей экономической системы, а в перспективе разрушить лояльность к своему государству, девальвировать патриотические чувства к своей стране и демонтировать народ, как единое целое.
Не это ли самое можно было наблюдать уже в позднесоветском обществе? Когда соблазнённые фальшивыми образами потребительского рая, лившимися из передач “голосов”, из голливудских кинофильмов, из западной поп-культуры, советские граждане, оказавшись в загранкомандировке, отказывали себе буквально во всём, чтобы сэкономить лишний доллар и привезти домой вожделенные джинсы, приёмник “Грундиг”, магнитолу “Шарп” и другие западные “ништяки”. На удовлетворение массового аппетита на иностранные “ништяки” работали и многочисленные фарцовщики, обслуживавшие нелегальные потоки западных товаров в СССР. А, чтобы получить доллары для покупки этих “ништяков”, советская экономика расплачивалась своими природными ресурсами. Ведь советские высокотехнологические товары на Запад не пускали, несмотря на все сказки об их “свободном рынке”.
А если бы советские “нефтедоллары” тратились не на обслуживание полулегальных товарных потоков “фарцы”, не на покупку западных шмоток, “грундигов” и “шарпов”, а инвестировались в развитие своего легпрома. Да, на первых порах советские потребительские товары были бы более низкого качества, и не с таким крутым дизайном, как западные. Но это были бы инвестиции в своё производство, в наработку своих компетенций, в создание своего квалифицированного персонала, наконец, в рабочие места для наших людей. А со временем и качество бы выросло, и дизайн бы улучшился. Но неуёмное желание утолить свои “возросшие потребности” здесь и сейчас приводило к тому, что наши нефтедоллары работали на рабочие места у них.
Для богатой страны проблема выбора здесь не стояла бы так жёстко: она могла бы себе позволить развивать одновременно и импорт, и собственное производство. Но бедной стране приходится выбирать: либо инвестировать в будущее, либо потребить здесь и сейчас. Выбор последнего варианта неминуемо ведёт к попаданию в финансовую кабалу и другие формы неравноправных отношений с более развитыми странами, что в итоге приведёт к ослаблению менее развитой. Потому, что рыночные отношения всегда строятся по принципу обратной зависимости: богатые богатеют, бедные беднеют.
Выбор был сделан. И решение о нём принималось не на Политбюро. Оно приняло вид стихийного сдвига массового сознания к потребительской психологии. Происходило это не одномоментно, и далеко не сразу привёло к зависимости нашей экономики от Запада. СССР не сидел на “нефтяной игле”, как врут теперешние пропагандисты. Вся внешняя торговля составляла от силы 4-5% советского ВВП. Причём основная масса экспорта СССР шла в социалистические страны. Советский же экспорт на так называемый "мировой рынок", то есть в "долларовую зону", имел вообще ничтожные размеры. На “нефтегазовую иглу” Россия подсела уже, став капиталистической. И, тем не менее, сама эта тенденция закладывалась ещё в позднесоветское время.
А вот стратегическое решение воздействовать на коллективную психологию советского народа с целью сдвига её к потребительским установкам принималось вполне осознанно и целенаправленно. Происходило это в неких центрах принятия решений. Другой вопрос, в каких именно?
В качестве примера тут можно вспомнить оголтелую кампанию дискредитации Советской Армии, в которой во время перестройки участвовали и “их голоса”, и “наши” СМИ. Якобы “раздутый” ВПК мешает мирной экономике “удовлетворять возросшие потребности” граждан. Да и вообще, ни Армия, ни ВПК нам не нужны, ведь на Западе у нас сплошные “друзья” и “партнёры”, желающие нам только добра.
Но не прошло и пары десятков лет, как оказалось, что «западные партнёры нас обманывали», НАТО вплотную придвинулось к Петербургу, Новгороду и Мурманску, а Россия вынуждена вести войну, по сути, на своей исторической территории: под Харьковом, Днепропетровском и Запорожьем. И при этом 20 самых дорогих яхт российских милиардеров превосходят по стоимости весь Военно-морской флот России.
Здесь у любого обывателя возникают вполне законные вопросы: а нет ли связи между этим фактом и тем, что наш овеянный славой ВМФ почти не принимает участия в СВО? А если бы деньги, потраченные на эти яхты, были бы вложены в ВМФ, может быть его роль в СВО была бы более активной? А если бы наши миллиардеры все вместе дружно сняли бы с себя последнюю рубашку и отдали бы “всё для фронта, всё для победы”, может, не пришлось бы тогда всем миром собирать фронту на броники и дроники, а бабушкам вязать солдатикам носочки?
Но как-то ничего об этом не слышно. Может наши миллиардеры такие стеснительные, что помогают фронту тайно? А СМИ ничего не сообщают о подпольной патриотической деятельности миллиардеров. Так это зря. Страна должна знать своих героев.
Но даже если миллиардеры никак не помогают фронту, их в этом особо и не упрекнёшь. Помощь фронту – дело добровольное, волонтёрское. А дело господ частных собственников – получать прибыль. Финансировать армию они не обязаны.
Они и налоги платить не хотят. НДФЛ свыше 1 миллиарда рублей платят в России всего 24 человека, а между тем только в Москве 140 квартир стоимостью более 1 миллиарда.
Или вот ещё немного занимательной цифири. В первый год СВО расходы России на национальную оборону составили 4,7 трлн руб. А за предыдущий год только на московскую "реновацию" было потрачено более 6 трлн руб.
И эта печальная ситуация начала складываться именно тогда, когда было принято решение жить не по средствам. Потому, что заводить миллиардеров в небогатой стране – это именно жизнь не по средствам.
Кто принял это решение? Мы сами? Или за нас его приняли какие-то “политбюро” или “госдепы”?
В любом случае, расхлёбывать последствия этого решения приходится всей стране...
Оценили 7 человек
11 кармы