Сержант Крамарев бесшумно, словно уж, подполз сзади к немецкому часовому. Блеснуло на миг в лунном свете лезвие армейского ножа.

Они стояли в блиндаже, перед полковником Романенко. Трое крепких молодых советских разведчиков.

-Вот так-то ребятушки, вот так то… - заканчивал указания Романенко, - и сделать это нужно именно сегодня ночью! Потом уже будет поздно.

Задача перед красноармейцами стояла следующая: в одном из вражеских блиндажей, на расстоянии до двух километров от их настоящей позиции, должен находиться немецкий офицер по имени Ганс Шмитт. Этого Ганса следовало живым доставить к нам. Вот собственно и все. Очень просто и крайне сложно: до вражеских блиндажей было несколько линий окопов, как наших, так и вражеских.

Вышли за час до полуночи. Как кошки, в полной тишине, ползком, пробрались до вражеских позиций.

-Ныряем в окоп, - шепотом и знаками рук, руководил операцией лейтенант Олег Титаренко, - зачищаем участок около ста метров!

Бесшумно сползли в первый вражеский окоп.

«один назад, два вперед», - показал на пальцах командир разведчикам, и двинулся вперед по окопу.

-Хрр… Анш… - захрипел фриц, когда ему под ребра вонзилась финка советского разведчика.

Группа действовала четко, слаженно и бесшумно. Через несколько минут, около шести вражеских тел были сложены в одном месте и присыпаны землей.

-Пару минут переводим дыхание, и в следующий окоп, - скомандовал Олег.

После короткой передышки, Титаренко сложил кисть руки в дугу и нарисовал перед товарищами «параболу». Все было понятно: перепрыгиваем в следующий окоп.

И снова заработала смертоносная схема, снова тела врагов были присыпаны советской земелькой.

-Перекур две минуты, - скомандовал лейтенант, - курим немецкие!

Выкурили по папироске, из найденной в кармане у вражеского солдата пачки. Разведчикам не нужно было объяснять, почему именно вражеские, так как они четко знали: дым родных, советских папирос фашисты могли легко распознать.

Последний окоп «зачистили» так же быстро, как и предыдущие. Оглянулись.

-Все запомнили «чистый» проход? – уточнил у бойцов Титаренко, - тогда двигаем на поиски Шмитта.

Решили не разделяться. Пригнувшись, короткими перебежками «на полусогнутых», бойцы пересекли степное поле, и вышли к первому вражескому блиндажу.

-Крамарев, «глаза» на тебе! – шепнул лежащему на животе, слева от него товарищу, - потом залетаем в блиндаж, главное - ТИХО!

Сержант Крамарев бесшумно, словно уж, подполз сзади к немецкому часовому. Блеснуло на миг в лунном свете лезвие армейского ножа.

-Уррхх… - захрипел, падая на колени фашист.

А окончательно, под кромку блиндажа, врага уложили уже двое разведчиков. Тихо вошли в блиндаж. Автомат был только у одного из советских бойцов. Оглушили одного и вынесли наружу.

-Относим на сто метров, - показал знаками Олег товарищам.

Отнесли фашиста к дереву неподалеку и привели в чувство, с помощью болевых раздражителей. Допросили.

-Был он утром у нас, - признался молодой вражеский офицер, - потом ушел к соседям.

Опытные разведчики умели отличать правду ото лжи. Этот, похоже, говорил правду: видимо хотел жить.

-Показывай, в какую сторону, - шепнул лейтенант.

Немец показал рукой немного восточнее «текущего» блиндажа. Пожалели красноармейцы молодого врага: связали по рукам и ногам, засунули в рот кляп и «отключили» рукояткой ножа по затылку.

У второго блиндажа было трое часовых.

-Неспроста, - прошептал Олег.

Дозорных убрали втроем, одновременно. На троих у разведчиков остался всего один нож. Двоих вражеских дозорных советские бойцы задушили шинелями. Вошли в блиндаж. Врагов четверо. Спят. Троих лишили сознания, четвертого допросили.

-Вот он, - указал вражеский офицер на лежащего без сознания товарища, - Ганс Шмитт!

Быстро нашли документы. Сверили с фотографией. Титаренко удовлетворенно кивнул:

-Он!

Назад тащили по очереди, через ряды окопов. Под утро доставили «посылку» к ногам полковника.

Бровкин