ЯПОНИЯ. ЗАБЫТЫЙ ИСК

Курильские острова вновь всплывают из политических глубин.

   Со своей странной закономерностью. Вот воцаряется император-демократ Александр Второй и скинул их с плеч российского государства, как ненужность. Запросто так. Вернули, и ценой немалых жертв, в 1945-м. Вот утверждается на вершине ЦК КПСС первейший секретарь-демократ Хрущов. И под вероятность абсолютно не важного стране мирного договора с Японией (декларацией 1956 г. состояние войны между нашими странами прекращено!) с Малой Курильской гряды, с Шикотана и более мелких её островов (политики, журналисты почему-то называют «двумя островами»), уже сселяется советское население, зачистка для Японии. Вот в залихватски разгромные (именуют по праву и бандитскими) для страны 90-ые годы заявительно демократическая власть снова собирается, и дело было практически, говорят знатоки, слажено – сдать в общем-то целиком Южные Курилы. Раззудись плечо! Голова человеческого порядка у таких людей с рождения, видать, не болела и никогда не заболит. За её полным неимением. Обходятся спинным мозгом.

   Сегодня внук японского военного преступника, казнённого по приговору Токийского трибунала, премьер-министр Абэ вдруг оживил тему: вроде как согласны и на Малокурильскую часть. Пока. Там посмотрим…

   Японцам виднее, кого выбирать. Но наш печальный опыт запуска в высшие эшелоны власти детей и внуков «репрессированных», антинародных мстителей, показывает, что от зла добра не жди. И с наших мыслителей есть что спросить.

   И перво-наперво: почему всё время рассматривается одно и то же – только требование японской стороны? А нам что – нечего с неё спросить? И вся задача в ублажении японских политиков? И что - в переговоры с Японией, если вести разумно, на правовой основе, нам совершенно нечего вложить? И нет у нас тут никаких накопленных историей проблем, которые рано или поздно всплывут и придётся решать?

   Конечно, велик соблазн всё обоюдно закрыть, чтобы жить далее спокойно и без встречных исков. По-соседски доброжелательно и, если не очень дружно (японо-американское одностороннее, в пользу США, партнёрство не внушает оптимизма), то всё же - со взаимной пользой и выгодой. Без камня за пазухой.

   Так ведь, не расчистив места, не получится.

   В российской прессе уже говорили не раз о том, что и Японии пора вернуть нам свой должок: и для начала - прихваченные и рассованные по японским карманам финансовые ресурсы российского государства. «Колчаковское золото», то есть государственный золотой запас России, умыкнутый лихим налётчиком генералом Каппелем и вручённый Колчаку. С накрученными на них многократно процентами. Плюс возвратить оплату царского правительства за так и не поставленное снаряжение, коль были союзниками в Первую мировую. К тому прибавить и запасы владивостокского отделения госбанка, впрямую ограбленного японской военщиной, с вывозом золота на крейсере в Японию.

   Сложить всё – очень немалые средства. Хотя сказать, положа руку на сердце: добрую часть этих богатств помогли сплавить и те самые ребята, кого принято именовать белыми. Военные и штатские равно. Жулики и с нашей стороны. Просто японские дельцы, тоже военные и штатские, не дали им возможности побаловаться, прикарманив всё себе.

   К тому же есть давно, ровно 80 лет назад, и добросовестно подготовленные документы, которым хоть сейчас можно дать ход. Была бы политическая воля.

   Речь о «дальневосточном иске» Советского Союза, выставленным по всем международным правилам по итогам расследования пятилетней оккупации Японией российского Дальнего Востока и Забайкалья. Японским политикам о нём хорошо известно. Если же кому-то из них – нет, какие же они политики!

   Миру мир!

   Вообще-то полноценный мирный договор между нашими странами уже был. Так называемый Портсмутский мир, подписанный в сентябре 1905 года при американском «посредничестве» и в США, в г. Портсмут, по печальным для России итогам Русско-японской войны.

   Припомним: началом боевых действий стало вероломное нападение в начале 1904 г. японского флота на русские корабли «Варяг» и «Кореец», находившиеся в корейском порту Чемульпо, а затем и на русскую эскадру, бездарно, словно специально под удар, выставленную на внешний рейд Порт-Артура.

   Припомним и другое: в России к этой войне отнеслись, откровенно говоря, плёво. «Желтые», «узкоглазые», «макаки» должны были пасть ниц при первых же ответных русских выстрелах. Всерьёз как врага Японию не воспринимала даже российская государственная верхушка, которой по месту работы всё же следовало бы следить за развитием событий на Дальнем Востоке попристальнее и профессиональнее, чем бульварной прессе. Было примерно то же и так же, как у нынешних президентов России, кто перед телекамерой разносил Чечню в пух и прах в считанные часы.

   Припомним, наконец, и то, что война коснулась не только Маньчжурии, как думают многие. Японские войска высадились, поведя боевые действия, и на сугубо российской территории. На Сахалине прежде всего, быстро и полностью его оккупировав. На Камчатке, где камчадалы разнесли в щепки японский десант с Северных Курил. Регулярно обстреливались с моря Владивосток (со стороны Уссурийского залива) и другие прибрежные селения Дальнего Востока. Сунулись, было, и к Николаевску, но спас «амурский адмирал» Невельской, кто ещё за полвека предвидел такую возможность и настоял на возведении крепости Чныррах. Несколько её выстрелов быстро и прочно успокоили японский императорский флот.

   Русские солдаты, матросы и офицеры появились в Японии только в качестве военнопленных. Владивостокская группа крейсеров (ярко описанная в романе В. Пикуля) подходила в ходе дерзких рейдов к берегам Японии, прошла даже по Сангарскому проливу, но по её селениям не стреляла.

   В качестве трофея победившая Япония получила по Портсмутскому миру Южный Сахалин, который, кстати, русский царь поначалу не собирался сдавать. Но, очевидно, в благодарность за предложение мира и по просьбе американских посредников Николай Второй всё же подарил его, свалив вину на русского посланника графа С.Ю. Витте. Говорят, на волоске повисела и судьба Камчатки.

   Как бы там ни было, Портсмутский мир Россия выполняла, подписывая и далее мирные соглашения вплоть до Договора о русско-японском союзе 1916 г.

   Факт, на который следует обратить внимание.

   Как и на другой. В январе 1925 года в Пекине была подписана Конвенция об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией. СССР признал Портсмутский договор, но оговорил, что это «никоим образом не означает, что Правительство Союза разделяет с бывшим царским правительством политическую ответственность за заключение названного договора». Что и было реализовано двадцать лет спустя, в августе 1945-го. В обстоятельствах, созданных самой Японией.

   К моменту подписания Конвенции советское правительство располагало обширными и подробными итогами японской интервенции на Дальнем Востоке, совокупным счётом, готовым к предъявлению. Японские политики, судя по всему, пренебрегли и оговоркой, и счётом. И напрасно.

   Иск без срока давности

   Японская интервенция и оккупация, стержень всех погромных действий и событий на Дальнем Востоке с 1918-го по 1922 год, особой оригинальностью не отличались. Вначале, в эру «союзных» отношений, ещё до революции, Дальний Восток наводняется японской агентурой. Первая волна. Затем, в начале 18-го, во Владивостоке вдруг гибнут мирные японские подданные, которых следовало срочно и надёжно защитить. И 5 апреля высаживаются уже войска. Вторая волна. А за ней и третья – коммерческая: из представителей японских фирм и компаний.

   «Сибирский экспедиционный корпус» вобрал в себя половину всей японской армии. Особую роль в нём играли победоносные «квантунцы» – участники сокрушительного разгрома русских войск. Но и их опыт не сгодился в упрямой и «неправильной» России. Налёт за налётом и бой за боем партизаны быстро приучили японских военных держаться скученно, большими гарнизонами, а по деревням и просёлкам хаживать только крупными соединениями и не слишком далеко от железной дороги. Отыгрывались на мирном населении. И при любых обстоятельствах год за годом шёл откровенный грабёж.

   Комиссии по выяснению убытков и жертв от японской интервенции начинали работу по мере вытеснения японских войск на юг, в Приморье. По самым свежим следам. Первые папки легли на стол в 1921 году. В пору существования ещё Дальневосточной республики. Документы страшные, погружаться в них и ныне тяжело.

   Дальневосточная Хатынь, село Ивановка в Амурской области, сожженое и расстрелянное в марте 1919 г. вместе с его жителями, включая женщин, детей и стариков, была вовсе не исключением. За ним последовали деревни Сохатино, Серновская, Заливка, Крутой Лог. Жгли села в Приамурье, жгли в Забайкалье и в Приморье. Всего в Амурской области японскими оккупантами было сожжено 1685 построек, а в Приморье – 1617.

   Чтение «Анкет о лицах, погибших или искалеченных по вине интервенции» вызывает откровенный ужас.

   Вот одна из деревень Спасского уезда: «Федорец Д.И. 22-х лет. Заколот штыками, японцами, как партизан. Якуб А.С. 21 года. Также заколот штыками японцев. Андрущенко З.М. 51 год. Зарыт японцами в землю живым».

   Акт из села Черниговка: крестьяне И.Сапоцкий, В.Сапоцкий и С.Болтенко (57 лет) застрелены японцами без всякого повода.

   На разъезде 724 версты Амурской железной дороги японские солдаты сожгли 12 рабочих. Там же, в Амурской области, в с. Дамбуки расстреляно 14 человек, на Владимирском и Улачинском приисках – 22 человека, в д. Усть-Умлекон замучено 3 крестьянина, в д. Белоногово – 12 человек, в с. Жариково людей заживо сжигали на кострах.

   И так по всему Дальнему Востоку и Забайкалью.

   Особенно кровавыми выдались 4-5 апреля 1920 г. – дни бессмысленного и жестокого японского путча, авторов которого давно бы следовало найти и назвать поимённо. Во Владивостоке и его окрестностях японцами убиты около 2000 человек. В Никольск-Уссурийском – 800. В Спасске – 500. Шкотово – 300 (многие обезглавлены). В Раздольном – 100. В Алексеевке – 100. В Хабаровске – более 2500 жертв. И так далее.

   Более всех пострадал Хабаровск, где здания буквально расстреливались из орудий. До сих пор сохранились отметины. Только железнодорожное хозяйство станции Хабаровск 5 апреля понесло убытков на 2 392 231 руб. золотом. Амурская железная дорога предъявила японским интервентам счёт с сентября 1918 г. по апрель 1920-го на 12 776 174 руб. золотом. Разгром базы Амурской флотилии оценивался в 13 000 000 руб. золотом.

   Одновременно грабилось население. Так, в Амурской области японскими военными было «изъято» у крестьян 286 490 пудов фуража и продовольствия.

   А вот сообщение Гондатьевского сельского общества (Приморье): «Наносят насильный и нахальный воровской вред, ломают замки, забирают всё ценное и понравившееся, стреляют в людей в страх, дабы не мешали грабежу куриц, яиц, молока, сахару, чая, спичек, сала, ножей, кружек…». Всё именно так! Между прочим, гитлеровцы ещё ходят в коротких штанишках…

   Из документов видно: грабёж был тотальным. Угнаны тысячи лошадей и голов скота. «Реквизировались» пароходы и баржи. Вывозились трубы, станки, инструменты, котлы, рельсы и шпалы, пряжа, чугун, сталь, цветные металлы, сера и фосфор, воск, резина и селитра, квасцы, спички, кофе, чай, нафталин, военное обмундирование и снаряжение, балки и трос и т.п. Попутно громились школы, телеграфные станции.

   Вот данные Владивостокской таможни о вывозе в Японию в одном лишь 1920-м году: цинка – 106 831 пуд, серы комковой – 58 678 пуд, проволоки – 83 962 пуда, серной кислоты – 15 832, мануфактуры – 12 619, машин – 7 629 пудов, суперфосфата – 10 889, меди – 3 334, кофе (в зернах) – 5 635, аппаратов связи – 909 пудов, разных грузов – 51 410 пудов. Одного зерна в 1921 – 22 годах было вывезено в Японию 8 284 000 пудов.

   Дальневосточные верещагины, как видим, были дотошливы и неотступны.

   А ещё рыба. Только с рыболовных участков одного Приморья японские промышленники вывезли сельди: в 1919 г. - 14 374 449 штук (52 % всего улова), в 1920-м – 14 889 864 шт. (63 % всего улова), в 1921 – 25 924 361 шт. (75% всего улова). Из района Николаевска-на-Амуре в 1922 г. – 1 185 950 пудов рыбы (81,1 % всего улова).

   А ещё лес. За годы интервенции в Японию ушло более 20 млн. куб. футов.

   Всё это – без таможенной уплаты.

   Всего же одной Приморской области японские интервенты нанесли ущерб, оцениваемый в 206 632 126 рублей золотом.

   Честно говоря, масштабы ограбления Дальнего Востока поражают. И, если бы не начало 90-х годов – истории нашей «приватизационной» раставщиловки всей страны, достойны были бы книги рекордов Гиннеса.

   Да одни бы японцы упражнялись - аналогичные иски были собраны и к американским «миротворцам», и к английским, и прочим. И до сих пор висят долги владивостокской таможне чехословацкого командования – 23 397 035 руб. золотом, английского – 9 836 774 руб. 23 коп. золотом, итальянского – 1 680 178 руб. 81 коп. золотом.

   Признав себя правопреемником Советского Союза и даже начав выплачивать по претензиям тех, кто пострадал за рубежом от Октябрьской революции 1917 г., мы имеем все основания затребовать и старые должки. Иначе как-то странно получается. У нас чьё правительство? Чьих дел?

   Из всего этого следует

   Точную цифру должны назвать специалисты. Предварительно же, переведя это всё в любимые ныне «у.е.», можно говорить о сотнях миллиардов долларов.

   С возращением нашей стране Южного Сахалина и Курил, с отработкой на наших стройках и шахтах японских военнопленных об этих подсчётах и исках понемногу забыли. Принципиально потеряли значение.

   С возобновлением японских требований они столь же объективно должны быть возвращены в обиход переговоров как стартовое условие для дальнейшего их хода, а не в качестве торга. Разумеется, если мы – уважающая себя страна. А точнее, если наша верховая власть умеет уважать себя и свою страну. Да вот в том-то и весь вопрос!

     Одно дело приголубить лакомый крымский пирог, который сам попросился в дом. Другое – справедливость отстоять там, где каждый шаг туго даётся.

Ю. Ефименко,

член Союза писателей России