От Восточной Азии до берегов Южной Америки, у языческих славян, скандинавских племен и христиан — олень во все времена и во многих культурах однозначно позитивный образ.
Карету мне, карету!
Санта Клаус сегодня — самый известный мифический оленевод. До него за рулем оленьей упряжки были хеттские, шумерские и синтоистские божества. Кельты верили, что олень — главное животное в волшебных стадах богов. Даже у северных славян в колесницу верховного бога-громовержца Перуна были запряжены вовсе не лошади или собаки, а благородные и сильные олени.
В Восточной Азии обладатель ветвистых рогов ассоциировался с долгой жизнью и достатком. В Китае особо почитается белый олень — символ бога долголетия Шоу-Синя. А связь с «богатством» закреплена даже в языке — слово «олень» созвучно «изобилию».
В Японии есть аналогичное божество — Дзюродзин, (на иллюстрации — работа неизвестного мастера, 1902 г.) также отвечающий за долголетие. Считается, что прототипом для обоих богов стал даос-отшельник, который в XI веке, согласно легенде, искал эликсир бессмертия и нашел его. В странствиях мудреца сопровождают журавль, черепаха и олень.
Древние майя называли себя Ах-Майя, «люди Оленя». Это животное считалось главным племенным прапредком и потому священным животным.
Невинность и проклятие богов
Своей благородной поступью покорили олени и древних греков, которые прочно вписали это животное в свою мифологию. Олень — постоянный спутник божественной и невинной охотницы Артемиды (в римской мифологии — Диана), цель почти невыполнимой миссии Геракла (миф о быстрой Керинейской лани, которую должен был поймать герой), но главное — кара Актеона. Самоуверенный юнец посмел поднять глаза на богиню, когда та купалась нагишом! За это Диана превратила Актеона в свое любимое животное — оленя, и его растерзала собственная свора собак. Миф о юном охотнике, поплатившимся за свою дерзость, стал популярным сюжетом в изобразительном искусстве, причем не только античном.
На этой греческой краснофигурной вазе (сер. IV века до н.э.) изображено начало трансформации Актеона. У юноши уже появились рога. В таком же виде кровожадный сюжет переносился на барельефы греческих храмов и этрусских саркофагов. Заметим, частичную «человечность» Актеона важно было сохранить в назидание: негоже смертному, земному созданию замахиваться, заглядываться на божественное.
В эпоху раннего и зрелого Возрождения художники очень любили возвращаться к этому мифу, но вовсе не с целью морализаторства.
Лукас Кранах Старший в своей версии «Дианы и Актеона» (1518) выписывает оленя, оставив от человек лишь ноги. Схватка с собаками уже не выглядит такой трагичной. Зато число обнаженных спутниц Дианы резко возросло.
Паоло Веронезе («Диана и Актеон», 1560) поступает похожим образом, пряча человеко-оленя в кустах и делая акцент на пышнотелых красотках.
Художники XV—XVI веков обращались к мифологическому сюжету в основном для того, чтобы изобразить обнаженное женское тело. Это была практически единственная дозволенная церковью возможность.
Жажда знания о Боге
Кстати, о церкви. Вот уж где олень крепко обосновался в символико-аллегоричном ряду! Главное, не перепутать его с агнцем божьим. Символ человеческой души, стремящейся познать Бога — в таком качестве олень появился в раннехристианском искусстве в первые века нашей эры.
В тот период многие животные обрели символическое значение благодаря «надежному» литературному источнику, который появился в первые века нашей эры (предположительно, в Александрии), и потом еще веков десять переводился на всевозможные языки. Речь идет о сборнике статей «Физиолог», в котором на основе басен и преданий излагались сведения о животных: существа наделялись символическим толкованием, их сопоставляли с христианскими добродетелями. Про коронованного царя лесов в тексте сказано, что он стремится к воде, чтобы излечиться от яда змеи. Это толкуется как аллегория святого причастия, которое избавляет человека от грехов:
«Как стремится олень к источникам водным. Так и ты, человек, заключаешь в себе три обновления: крещение, покаяние и нетление. А когда согрешишь, то устремись к церкви, и к живому книжному источнику, и к пророческому сказанию, и испей живой воды, то есть святого причастия».
Именно поэтому олени у источника становится частым мотивом украшения баптистериев (отдельных помещений для крещения).
Райское древо жизни — еще одна аллегория, использующаяся в религиозном искусстве и связанная с изображением оленя. Аналогия понятна: только посмотрите на его шикарные ветвистые рога!
Обладает прекрасным слухом, осторожен, благоразумен.
Репутация чистоты, закрепленная компанией девственной Дианы, и природная способность пугливого оленя быть все время настороже сделали из него прекрасного спутника сразу нескольких аллегорий — «Слуха» и «Благоразумия». Начиная со средневековья «Благоразумие» часто изображали в виде прекрасной дамы (иногда двуликой) с зеркалом, змеей и оленем. К сожалению, олень в итоге не удержался в иконографии и стал её редким, переменным элементом.
У Ханса Бальдунга, немецкого художника, ученика Дюрера, «Благоразумие» — это часть диптиха «Музыка и Благоразумие» (1529). В этой работе заложена двойная символика.
Гордый и благородный олень — геральдическое животное, которое изображено на эмблеме английского короля Ричарда II (Уилтонский диптих, левая створка, неизвестный мастер, 1395, Франция). Олень попал и на гербы нескольких российских городов.
От святого - до алкоголя через века.
Еще в раннем средневековье олень стал верным спутником сразу нескольких христианских святых: Юлиана, Юстаса (Евстафия Плакиды — в православии), Губерта и Эгидия. Занятно, что Юстас и Губерт обзавелись звериным символом одинаковым способом.
Легенды об этих святых описывают схожие обстоятельства. Во время охоты они чуть было не подстрелили лесного обитателя, да вот только меж рогов им привиделось распятие. Юстас, римский генерал, после этого принял христианство, а некогда распутный Губерт встал на путь истинный и посвятил себя распространению христианского учения. Оба святых считаются покровителями охотников, и понять, кто именно из них изображен в витраже, на иконе или картине, крайне сложно.
Олень — еще и спутник святого Эгидия, покровителя калек. Вернее, спутница: отшельник жил в глухом лесу, и олениха делилась с ним молоком.
Святой Эгидий с оленихой изображен на левой створке работы Босха.
Образ оленя с распятием так полюбился публике, что пошел «в народ». В 1503 году Альбрехт Дюрер изобразил в виде святого Юстаса одного из братьев Паумгартнеров.
Паумгартнеры заказали художнику церковный алтарь. На боковых створках Дюрер изобразил дарителей: одного — в виде Георгия Победоносца, другого — в образе Св. Юстаса со штандартом с изображением оленя. Оба одеты по рыцарской моде своего времени.
Эти изображения — чуть ли не первый случай в истории изобразительного искусства, когда небожителям придали внешнее сходство с реальными людьми. Обычно заказчиков рисовали как простых смертных, молящимися или рядом со святыми, но никак не в их образе.
Картина Эдвина Ландсира «Монарх горной долины» (1851) для шотландцев — все равно что для нас «Утро в сосновом бору» Шишкина. Культовый олень Ландсира красовался на упаковках масла, печенья и, конечно, на бутылках знаменитого шотландского виски.
Престиж, ловкость, страсть
Еще одним «мотивом на все времена» стала охота на оленя. Это трудоемкое из-за пугливости дичи занятие долгое время считалось уделом исключительно знатных особ.
В 1858 году художник снискал славу невероятно удачливого охотника, убив в Германии огромного оленя. Такого трофея коллеги по оружию не видели уже четверть века.
Возможно, именно так выглядела добыча и довольный Курбе — эта картина написана двумя годами ранее. У художника есть также целая серия работ, где он показывает жизнь животных — сценки, увиденные во время ожидания в засаде.
Символ гордости и силы.
Изо всех животных, которых так любил писать грузинский примитивист начала XX века Нико Пиросмани, олень на его работах встречается наиболее часто.
Для художника это был собирательный образ, воплощение гордости, достоинства, благородства. Видимо, в мастере говорила кровь предков: среди грузин с незапамятных времен был распространен культ оленя, и его изображение, в конце концов, стало одним из символов Грузии.
Знаменитый «Раненый олень» (1946) Фриды Кало вряд ли связан с предыдущей эволюцией смыслов и значений. Это выражение глубоко личных переживай и физической боли. Фрида написала работу после неудачной операции на спине, после которой ее самочувствие ухудшилось. Выбор животного обусловлен тем, что у Фриды жил олененок по имени Гранизо.
Олень — любимец немецкого экспрессиониста Франца Марка,
Современные художники также обращаются к образу оленя. И пусть актуальное искусство отвергает традиции прошлого, в современной трактовке остается немного вечного — благородство и уязвимость.
На картине «Олень» (2003) Александра Виноградова, Владимира Дубосарского (главный художественный тандем России 90-х) беззащитные животные под осенним дождем могут просто порадовать глаз, а могут воскресить образ поколения 2000-х.
Оценили 2 человека
6 кармы