Соломаткин Леонид Иванович. Живая история на картинах "живописного Гоголя"⁠⁠.

Леонид Иванович Соломаткин один из самых загадочных русских художников 19 века.
Он относительно быстро добился успеха, но, увы, также быстро был забыт.
Интерес к его творчеству вернулся уже в 20 веке.
Тем не менее за свою недолгую творческую карьеру Соломаткин успел создать немало ярких образов, которые полюбились современникам. 

Если бы в 19 веке существовало такое понятие, как мем, то картина "Славильщики-городовые" им точно бы стала.
Самые первые "славильщики" были написаны в 1867 году и так полюбились публике, что автор писал их еще много раз.
Городовые появились в 1860-х, заменив безнадежно дискредитировавших себя будочников.
Городовым мог стать только "служивый" (как правило, отставной солдат или унтер-офицер).
Судя по наградам, перед нами ветераны Крымской войны.
Во время Пасхи помимо традиционного крестного хода были и так называемые славления, нечто вроде колядок на Рождество.
Иногда славления" пели дети, иногда служители церкви.
Также во время праздника с поздравлениями в богатые дома помимо родственников и друзей отправлялись дворники, прислуга, просто небогатые горожане.
За это им традиционно давали чаевые.
Городовые и мелкие полицейские чины тоже часто захаживали, но обычно ограничивались словесными поздравлениями.
Если дворника скупые хозяева могли выставить без чаевых, с полицией все же старались быть щедрее.
Заставил героев петь художник, возможно, чтобы сделать ситуацию курьезнее.
В данном случае вокальные данные городовых явно оставляют желать лучшего, раз хозяйка даже уши заткнула.
Но хозяин (вероятнее всего, купец) достал кошелек, значит, миссия выполнена.

Картина "Именины генерала-губернатора" (1867) своим сюжетом чем-то напоминает пьесу "Ревизор" Гоголя.
Именины до революции считались важной датой, которую отмечали всегда.
Более того, бытовало суеверие, что если их не отметить, то весь год до следующих именин "уклониста" будут преследовать неудачи.
При этом все родственники и друзья именинника должны были непременно его поздравить, желательно лично, зайдя хотя бы на несколько минут.
Приглашений, чтобы прийти и поздравить, не требовалось, а вот на сам праздник обычно приглашали отдельно (хотя близкие друзья могли заявиться и без подобных формальностей).
Соответственно, чем более уважаем человек, тем больше визитеров. Генерал-губернатор был фактическим главой региона с широчайшими полномочиями, поэтому желающих его поздравить было много.
На картине мы видим группу купцов.
Купцы традиционно старались поддерживать с представителями власти хорошие отношения и не скупились на подарки.
Один из них держит, судя по всему, пирог, но больший интерес вызывает корыто с рыбой.
Скорее всего, в корыте осетры или их родственница стерлядь. Считалось, что эту рыбу нужно готовить максимально свежей, как можно скорее после вылова.
А в идеале начинать готовить следовало прямо в тот момент, когда гости только прибывают или даже садятся за стол.
По этой причине рыбу старались доставить живой, что было весьма не просто.
Более того, цена осетровых в значительной степени состояла именно из стоимости их доставки.
На дальние расстояния часто везли в больший аквариумах, заполненных водой с места вылова, а зимой воду приходилось еще и подогревать до нужной температуры.
Когда рыбу привозили на продажу, разносили ее в корытах с водой, чтобы она не отправилась в рыбий рай раньше времени.
Если губерния находилась далеко от Волги, или именины приходились на холодное время года, то корыто со стерлядью - дорогой подарок.
Не даром дама в синем платье так радуется, да и толстяк за столом смотрит на подношение с интересом.
В этом случае принести корыто с рыбой прямо в гостиную нормально. Сцена происходит, скорее всего, именно в гостиной, когда гости только начали прибывать.
Для гостей там традиционно ставили столы с напитками и закусками, а основное угощение обычно ждало позже в столовой, когда все собрались и пообщались.
Губернатор явно доволен.

Картину "Утро у трактира" (1873) довольно часто используют в качестве иллюстрации к материалам о дореволюционных питейных заведениях.
 Казалось бы, прозаичная ситуация: утром перед открытием собрались "страждущие".
Сейчас у многих магазинов тоже иногда можно увидеть подобное.
Но есть несколько интересных штрихов, характерных для того времени. Во-первых, фонарщик.
Хотя в 1873 году на улицах уже встречалось газовое освещение, во многих местах по старинке использовали масляные лампы.
Такие фонари ежевечерне вручную зажигали фонарщики, а ранним утром тушили.
Еще одна колоритная фигура - городовой с часами.
Довольно часто время работы заведений общепита было ограничено. Соответственно городовой мог проверить, закрылся ли трактир вовремя и не открылся ли преждевременно.
Еще одна колоритная фигура - бородач с какими-то вещами.
Довольно часто "страждущие", не имея денег, пытались расплатиться за алкоголь тем, что имело хоть какую-то ценность.
Часто вещи уходили за бесценок. Также можно видеть людей с чайниками.
Иногда в трактиры заходили не чтобы поесть, а чтобы просто достать кипяток и заварить чай.
Чаще всего это делали уличные торговцы и те, кто работал в лавочках и магазинах (правила противопожарной безопасности часто запрещали использовать огонь внутри торговых помещений, поэтому, чтобы напиться чаю, люди покупали кипяток в трактирах или в специальных будках, если таковые имелись).

О самом художнике Соломаткине известно мало.
Нет даже единого мнения о том, где именно он родился.
Чаще всего в качестве его малой родины называют городок Суджа в Курской губернии, но есть мнение, что он был уроженцем Малороссии. 

Некоторые факты его биографии стали известны благодаря сохранившемуся письму, в котором он просил принять его в Академию художеств.
"С младенчества был круглым сиротою и перенес все то, что достается на долю бедняка-сироты, развиваясь годами во мне пробудилась страсть к искусству, не знаю, навеяна ли она красотами южной природы или другой какой причиною, но и в лавке с аршином в руках в Одессе, и на возу чумака, с ящиком разносчика на доках Николаева я все думал или о красивых местностях, или передо мною рисовались сцены народной жизни моей родины.
Не в силах далее выдержать, я решил обратиться за советом к художнику Меликову, служащему в Морском училище в Николаеве, и г. Меликов, рассмотрев мои рисунки, решительно советовал мне заняться искусством и отправиться в Академию художеств.
Совет художника глубоко запал в мою душу и решил меня по неимению средств идти пешком в Москву — хотя и без средств, но с полною верою в будущее.
В Москве я отправился в Училище живописи, о котором тоже слышал от художника Меликова, в каковое училище и был принят бесплатно — с полным сочувствием к своему положению как в профессорах, так и в учениках, которые мне предложили кто квартиру, кто пособие […] для поддержания себя и своих занятий я должен был быть даже церковным сторожем и звонарем".

Художник не оставил ни одного автопортрета, но считается, что писаря на картине "Приезд станового на следствие" Василий Перов рисовал именно со своего младшего товарища Соломаткина. Сохранилось также описание, оставленное еще одним другом и однокашником художника А. З. Ледаковым.
"В первых числах сентября, поступив в московское Училище живописи и ваяния, я, в числе прочей учащейся молодежи, уселся за парту рисовать поставленную профессором гипсовую голову Эскулапа.
Рядом со мной разместился, также из вновь принятых поступивших, лет 16–17, мужественный, плечистый, рослый, здоровый, с вьющимися белокурыми волосами молодой человек.
Мой сосед принялся как бы машинально чинить карандаши и пристально всматриваться в задумчиво склоненное лицо гипсовой головы Эскулапа.
— Это что за персона будет? — не поворачивая головы и не отрывая глаз от Эскулапа, с сильным малороссийским акцентом, шутя спросил меня сосед.
При этих словах я был поражен еще больше, чем атлетическим сложением моего соседа, его могучим, чудесного тембра баритоном. Мне не верилось, что такие мощные, звонкие и вместе с тем певучие звуки, потрясающие на далекое пространство воздух, при самом обыкновенном разговоре льются из груди 16-17-летнего юноши…
Я объяснил, что такое Эскулап.

— Нехай его будет Эскулап, — ответил мой сосед и принялся медленно водить карандашом по листу ватманской бумаги и набрасывать контур гипсовой головы. Не отрывая карандаша и водя им по бумаге, мой оригинальный сосед спросил мою фамилию; я сказал, и спросил в свою очередь его фамилию.

— Соломаткин, — был ответ.

[…] Когда во время антракта я и прочие товарищи взглянули на рисунок Л. И. Соломаткина, то, к общему удивлению, заметили, что голова Эскулапа нарисована с большим пониманием дела, но с громадным носом, в виде дули, очевидно, с умыслом приставленным ученому античной Греции. На экзамене этот нос обратил потом общее внимание профессоров, над которым они немало хохотали, но это обстоятельство не помешало начинающему ученику получить хороший балл". (Описание взято из книги Е. В. Нестеровой "Леонид Иванович Соломаткин — жизнь и творчество").

Успех художника пришелся на 1860-е. Однако, в отличие от того же Перова, Соломаткин не имел коммерческой жилки, не умел искать меценатов, а главное, злоупотреблял алкоголем и в итоге спился. Последние годы он фактически был бездомным и в 46 лет умер от чахотки в больнице для бедных. 

Как писал о нем П. Третьякову художник Г. Ознобишин, «В Петербурге было слишком холодно для этой сердечной натуры... Гениальные мысли и эскизы нашего живописного Гоголя – Леонида Соломаткина погибли для потомства». В поисках заработка художник часто копировал старые сюжеты, иногда добавляя небольшие детали, и в итоге с одной стороны существует большое количество авторских копий, а с другой, когда уже в 20 веке к творчеству забытого художника вновь стали проявлять интерес, возникали проблемы с установлением авторства.

Лица хозяев и их гостей похожи на маски даже больше, чем сами маски, в которые вырядились ряженые. Ряженые ходили по домам перед Рождеством и в период святок. Развлекалась таким образом чаще всего молодежь. Чтобы показать, что подобным визитерам рады, на окна обычно ставили лампы или свечи. "Маски" пели, плясали, дурачились, а хозяева пытались понять, кто же перед ними. Если человеку показалось, что он узнал, кричать об этом не следовало. Он просто брал "маску" за руку и чертил на ладони инициалы предполагаемого лица. Ему на это либо кивали, либо мотали головой, и для остальных интрига сохранялась.

Этот чуткий художник окончил свои дни в Петербургской больнице для бедных. Многие его картины посвящены жизни городского «дна».
С горячей симпатией показывал маленьких людей, создал острые сатирические образы («На клиросе», «Странствующие музыканты», «Свадьба», все — 1872,  Третьяковская галерея).

pikabu