Сергей Иванович Щукин (24 июня [6 июля] 1854, Москва — 10 января 1936, Париж) — московский купец, благотворитель и коллекционер; владелец выдающейся коллекции французской модернистской живописи, вошедшей (наряду с собраниями братьев Морозовых) в основу Музея нового западного искусства в Москве, ныне распределенной по собраниям современных Пушкинского музея и Эрмитажа. Коллекционер (с 1887 года).
«Я собирал не только и не столько для себя, а для своей страны и своего народа. Что бы на нашей земле ни было, мои коллекции должны оставаться там». Благодаря тонкому вкусу и смелости Сергея Щукина, Россия стала обладательницей коллекции шедевров французского импрессионизма и постимпрессионизма. Когда случилась война и следом за ней революция, Щукин эмигрировал, передав всю свою коллекцию юному советскому государству.
Сергей Щукин — один из четверых сыновей купца Ивана Щукина, старообрядца и коллекционера. Все Щукины были коллекционерами. Конечно, до Сергея Ивановича собирали в семье не авангардную живопись, а старинное серебро и русскую утварь, дорогие книги, жемчужное шитье, искусство Востока и живопись признанных европейских мастеров. Но все были согласны, что собирается это — не только для себя, а и для других, всегда было понимание того, что это — будущий подарок.
Сергей Иванович был болезненным ребенком и, в отличие от своих братьев, получил домашнее образование.
Только в 19 лет, после курса лечения от заикания в саксонской клинике он три года слушал лекции в Практической коммерческой академии в Тюрингии (Германия).
Вернувшись в Москву, он вскоре присоединился к семейному предприятию «И. В. Щукин с Сыновьями», а после смерти отца Сергей Иванович оказался единственным наследником, который имел интерес и желание вникать в семейное дело.
Братья его были слишком увлечены светской жизнью и коллекционированием произведений искусства — Сергею Ивановичу это пока что не было близко, и он если и приобретал картины, то лишь для украшения дома.
Таким образом, Сергей Щукин стал крупнейшим российским предпринимателем — и показал себя, как человек крайне одаренный в этой сфере.
Интересно, что меценаты и коллекционеры, подарившие нынешним российским (и не только) музеям большую часть их фондов, были также талантливыми предпринимателями, а не просто наследниками большого состояния: Павел и Сергей Третьяковы, Козьма Солдатенков, Иван Морозов, Сергей Щукин, Дмитрий Голицын… Их художественные вкусы и взгляды разнились, однако же именно эти, без сомнения, одаренные люди отобрали те произведения, на которые мы смотрим до сих пор в столичных и региональных музеях.
В 1882 году Сергей Щукин приобрел особняк Трубецких и распродал хранившиеся в нем коллекции оружия и картины передвижников. Взамен он приобрел несколько пейзажей норвежца Фрица Таулова. Позже, уже в Париже, были сделаны первые французские покупки — это была традиционная салонная живопись: Шарль Котте, Люсьен Симон.
В принципе, можно это считать началом щукинской коллекции, но по-настоящему Сергей Иванович увлекся искусством, когда познакомился с творчеством французских импрессионистов. Брат Иван Иванович, живший тогда в Париже и уже коллекционировавший картины, ввел его в курс дела — и понеслось!
Первым Щукина заинтересовал Камиль Писсарро, но очень скоро Клод Моне полностью завладел его вниманием: в 1897 году Щукин купил своего первого Моне — «Сирень на солнце».
Впоследствии были скуплены тринадцать лучших полотен Моне, по которым хоть изучай творческую эволюцию художника.
Последней картиной Моне у Щукина стала «Дама в саду», купленная в 1912 году у брата Петра Ивановича.
Кроме Моне, тогда же у брата Щукин купил Ренуара, Дега, Писсарро, Сислея, Дени, Рафаэлли, Котте и Форена. Дело было житейское: Петр Иванович женился и, нуждаясь в деньгах, решился продать свою коллекцию парижскому арт-дилеру Дюран-Рюэлю. Сергей Иванович прознал об этом и решил выручить брата, объяснив это еще и тем, что не хочет, чтобы «такие хорошие вещи ушли уз России».
Известен принцип, по которому Сергей Иванович отбирал картины для своей коллекции: если при взгляде на картину испытываешь шок — значит, надо брать. Вот почему вышло так, что и сам Щукин, не менее других, видимо, шокированный идеями авангардных художников, все же их поддерживал финансово и воодушевлял оказанным предпочтением. Это было трудно: увлечение Щукина не понимал и не разделял практически никто на его родине. Его осуждали и даже называли «греховным» — это потому, что Сергей Иванович в домовой церкви понавесил Ренуара да Пикассо. За границей ситуация была не намного лучше, но Щукина это, кажется, не беспокоило. Он мог назвать себя счастливым человеком: у него была молодая жена (первая красавица в Москве, между прочим, и потомственная дворянка), подарившая ему четверых детей, дела его шли превосходно, а искусство стало для него способом что-то побеждать в себе, совершенствоваться и «расширяться». Щукин превратил свой особняк в Знаменском переулке в музей современного искусства: со временем стены дома оказались вплотную увешаны картинами в два-три ряда, от пола до потолка — так, что порой не было ясно, где заканчивается одна картина и начинается другая.
Залы особняка С. И. Щукина на Знаменке. 1913 год
Кстати, в 1910-е годы Щукин стал почетным членом Общества художников «Бубновый валет», включавшего других художников, театральных деятелей, писателей и меценатов. Однако же и это не спасло его репутацию: в его дом-музей, открытый для всех желающих, преподаватели опасались водить своих воспитанников, отдавая предпочтение традиционному искусству и передвижникам, от которых Москва тогда была без ума. А зря: Сергей Щукин сам водил посетителей по галерее и охотно обсуждал представленные работы.
Предпочтения Щукина сменялись быстро: он основательно ознакомился с Сезанном (8 полотен в коллекции), Ван Гогом (4 полотна), Анри Руссо (6 полотен), Гогеном (16 полотен) и многими другими современниками.
Таитянские картины Гогена со временем наполнили всю столовую комнату щукинского особняка: сперва коллекционер купил одну работу и никому ее не показывал. Сам подолгу разглядывал и привыкал. Потом же скупил почти весь таитянский цикл Гогена и словно открыл для себя что-то новое и очень большое. Вот теперь Сергей Иванович был готов ко встрече с Матиссом и Пикассо.
В 1905 году для Сергея Щукина начались тяжелые времена. Погиб его семнадцатилетний сын Сергей (по слухам — утопился), через два года внезапно умерла его любимая жена Лидия (тоже поговаривали, что отравилась). Вскоре покончил с собой сын Григорий, а через несколько месяцев застрелился брат Иван. Неспособный осмыслить происходящее, Сергей Щукин пытался уйти в паломничество, стать затворником. Но, не успев далеко уехать, понял, что его место — в мире коммерции и искусства, он нуждается в утонченных и красивых вещах. Не аскеза была предназначена этому человеку, а открытие всему миру и своим согражданам, в частности, Матисса и Пикассо, Гогена и Моне.
В эти тяжелые годы Щукин провел множество рискованных и успешных сделок и очень активно покупал картины. Открыв для себя Матисса в 1906 году, Щукин оставался верен ему, сколько это было возможно, — до своей эмиграции. Результатом их дружбы и сотрудничества стала розовая гостиная в щукинском особняке, картины в которой развесил сам художник, в 1911 году гостивший у коллекционера в Москве.
Кроме 38 полотен, известных теперь как «русские Матиссы», по заказу Щукина художник создал два огромных панно: «Танец» и «Музыка». Эти работы предназначались для стен на лестничных пролетах в особняке — и они получились очень необычными. В Париже Матисса, выставившего панно незадолго до приезда Щукина, осмеяли, в газетах появились едкие рецензии и даже карикатуры. Щукин, увидев свой заказ, тоже остолбенел: то ли его смутили обнаженные тела, то ли он просто не смог устоять перед напором общественного мнения. Так или иначе, главный заказчик и друг художника отказался от этих панно и уехал домой с пустыми руками. Критики ликовали, художник поник.
Но не так прост оказался наш Щукин: по дороге в Москву он снова и снова обдумывал случившееся. Он привык побеждать, а не отказываться от вызовов — а ведь эти панно были настоящим вызовом. Наконец, во время остановки, Щукин отправил Матиссу срочную телеграмму: заказ, дескать, заберет, пардон, погорячился. Работы были повешены, где и предполагалось, а некоторое время спустя именно они стали визитной карточкой Матисса. Сегодня же, благодаря Сергею Щукину, ценители со всего мира съезжаются в Москву, чтобы посмотреть на них.
Щукина не интересовали «мертвые художники» — ему нужен был художник новый и живой, который бы создавал будущее прямо сейчас, а наш коллекционер был бы его «соучастником». Такими художниками стали Матисс, Пикассо и Дерен.
В начале 1910-х Пабло Пикассо, который принципиально не выставлялся, неожиданно обошел Матисса: Щукин стал активно покупать его работы, и в итоге в щукинской галерее оказалась 51 работа Пикассо — против 37 Матисса. В 1914 году эта коллекция Пикассо была самой большой в мире.
За картину «Женщина на высоком табурете» Сергей Щукин внес предоплату. Окончив работу, Матисс с разрешения Сергея Ивановича выставил картину в Нью-Йорке – и больше этой картины Щукин не видал: началась война, и «Женщина на высоком табурете» осталась в Музее современного искусства в Нью-Йорке, став частью его коллекции.
После октябрьских событий 1918 галерею Щукина национализировали и через год она стала общедоступным «Первым музеем новой западной живописи». Какое-то время Сергей Иванович исполнял обязанности директора музея, его хранителя и экскурсовода — но не выдержал происходящего и покинул страну, поселившись в Париже.
В 1929 году «Музей новой западной живописи» соединили с коллекцией Ивана Морозова (также эмигрировавшего с семьей в 1919) и разместили в особняке Морозова на Пречистенке. А в 1948 году музей расформировали, потому что нечего «преклоняться перед западом». Сегодня лучшие картины из коллекции Щукина хранятся в Эрмитаже и Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина.
Оценили 3 человека
4 кармы