Время царствования Алексея Михайловича наполнено таким большим количеством событий, что у исследователя иногда кружится голова. В этот момент, мир переживает религиозные войны, первую буржуазную революцию в Англии, смену империй в Китае, расцвет империи Великих моголов в Индии, активную колонизацию американских континентов…
Для писателей данная эпоха стала источником вдохновения, питающим самые смелые фантазии. Мы и сегодня с интересом читаем эпопею про д'Артаньян а и трёх мушкетёров, многочисленные пиратские саги, любовные драмы про похождения Анжелики и Дон Жуана…
Эпоха раннего Просвещения, так по другому называют 17 век, дала миру новые ощущения, которые вывели человека из под пресса религиозного фатализма и дали ему свободу в созидании. Именно в героях этого века, современный человек, т.е. человек ХХ I века «начинает узнавать себя». Поэтому нам близки и понятны слова и поступки современников Алексея Тишайшего. Возьмём для примера судьбы некоторых исторических персонажей, ставших праобразами любимых нами литературных героев.
Шарль де Бате де Кастельмор д'Артаньян
По словам Александра Дюма, сюжет для «Трех мушкетеров» он нашел в «Мемуарах господина д'Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты королевских мушкетеров», написанных в начале XVIII века де Куртилем.
Этот плодовитый автор в молодости, служа в гвардии, вполне мог встречаться с д'Артаньяном, но в сочинениях своих ради занимательности и сенсационности легко жертвовал достоверностью. Вольно обращался с историей и сам Дюма, признававшийся, что она для него не более чем вешалка для увлекательного сюжета. Поэтому, хотя не только главные, но и многие второстепенные герои трилогии о мушкетерах, такие как де Тревиль, де Рошфор, де Комменж — исторические личности, с героями Дюма у них, чаще всего, мало общего.
Итак, Шарль де Бате де Кастельмор д'Артаньян родился около 1613 года в Гаскони в дворянской семье. Семья была многодетной, очень небогатой и не родовитой. Прадед нашего героя — торговец, купил у разорившегося владельца замок Кастельмор, его дед и отец уже писались дворянами. На каком основании — вопрос деликатный, похоже имела место взятка. Культурный уровень семейства был такой же, как у большинства французских дворян из глухой провинции. Из описи имущества замка Кастельмор той поры известно, что, в отличие от старых аркебуз, шпаг и кастрюль, книг в доме не имелось. Этим, впрочем, и в наш век никого не удивишь.
Большую часть имущества, майорат, по закону наследовал старший сын, а для младших сыновей и просто бедных дворян единственным способом прокормиться была служба королю, чаще всего военная. По этому пути пошел и наш герой. Дата поступления д'Артаньяна на службу где-то между 1630 и 1640 годами. В любом случае, он и остальные три мушкетера по возрасту не могли участвовать в событиях 1628 года: осаде Ла-Рошели и интриге с алмазными подвесками королевы, которые занимают столь важное место в «Трех мушкетерах».
Поступить в роту королевских мушкетеров Шарль (в столице он предпочел пользоваться фамилией матери, д'Артаньян, как более родовитой) не смог по более прозаической причине, чем похищение злодеями рекомендательного письма. Оружие, коня и одежду, соответствующие рангу подразделения, мушкетеры должны были приобретать себе сами, что нашему герою, пришедшему в Париж пешком, было явно не по карману.
По рекомендации капитан-лейтенанта королевских мушкетеров де Тревиля д'Артаньян был принят в гвардейскую роту барона дез Эссара. Его сослуживцем по ней был Исаак де Порто — прототип Портоса. В начале 40-х годов в роте королевских мушкетеров служили и два дальних родственника де Тревиля: Арман де Силлег д'Атос д'Отвьей и Анри д'Арамиц — прототипы Атоса и Арамиса. С персонажами Дюма у всех у них мало общего. Никакого отношения к графам де Ла Фер д'Атос не имел. Вообще, из всей четверки если не знатностью, то хоть давностью рода мог похвастаться к лишь д'Арамиц, который, однако, вопреки сюжету Дюма, никогда не был ни духовным лицом, епископом и иезуитом, ни, тем более, зачинщиком антиправительственных интриг. Последние дошедшие об этом человеке сведения относятся к концу 50-х, когда он, выйдя в отставку, мирно жил с семьей в своем поместье и был отцом четверых детей.
Не много общего с Портосом трилогии о мушкетерах и у Исаака де Порто. Скорее всего, он не был таким простаком, каким его вывел Дюма. Во всяком случае, история с перевязью описана у Куртиля по другому, чем в «Трех мушкетерах». Владельцем этой, экономии ради роскошно расшитой золотом лишь спереди и жалкой сзади, части туалета был гвардеец кардинала Жилло. Стремясь проучить тщеславного щеголя, де Порто, прихватив с собой в качестве стороннего свидетеля ничего не подозревающего, только приехавшего в Париж юного д'Артаньяна, на прогулке якобы случайно сорвал с Жилло плащ. В последовавшей стычке д'Артаньян спас приятеля от смерти. Вообще же о де Порто известно немного. Служил в роте дез Эссара, в 1643 году вроде бы, перешел в роту королевских мушкетеров, хотя некоторые историки сомневаются, что он вообще когда-либо был мушкетером.
Как пишет историк Нечаев, впоследствии стал лейтенантом, в пятидесятые годы был хранителем боеприпасов гвардии в крепости Наварранс (такую должность обычно давали военным инвалидам). При этом скончался в 1712 году в возрасте 95 лет (до него и сегодня доживают не многие). Имя жены де Порто история не сохранила, но известно, что у него было два сына.
Прототипы главных героев трилогии Дюма могли быть знакомы и служить вместе только в начале 40-х годов XVII века. В событиях, описанных в романах «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон» все четверо участвовать не могли, поскольку в декабре 1643 года двадцативосьмилетний д'Атос д'Отвьей был убит на дуэли.
Стоит напомнить, что главному герою моего повествования - Алексею Михайловичу, тогда исполнилось только четырнадцать лет. О шалостях дворян во французской столице он вряд ли, что слышал. Если предположить, что всё-таки слухи об этом доходили, то пустое смертоубийство в Париже - в Москве не одобряли.
Но вернемся к молодому д'Артаньяну. Он показал себя хорошим солдатом: сохранилась легенда, как при осаде Арраса в 1640 году он продемонстрировал не только храбрость, но и остроумие. На воротах осажденного французами города красовался патетический лозунг: «Если Аррас будет французским, мыши съедят кошек!». После того, как наш гасконец на глазах у всех, под огнем противника, подобрался к воротам и переправил надпись, она гласила: «Если Аррас не будет французским, мыши съедят кошек!».
Доподлинно известно, что в 1644 году д'Артаньян участвовал в походе под командованием герцога Орлеанского в Испанскую Фландрию, где опять-таки показал редкую храбрость. В конце 1644 года, как пишет де Куртиль, наш герой, наконец, стал королевским мушкетером, хотя по слухам рота Де Тревиля была расформирована почти сразу после смерти Людовика XIII, в 1643 году.
В 1646 году (Алексей Михайлович уже год процарствовал) д'Артаньян занял предложенную ему должность личного курьера кардинала Джулио Мазарини, первого
министра Франции. Скорее всего, наш герой рассчитывал, что если она и не принесет достаток, (скупость кардинала была общеизвестна), то поможет карьере. Ведь, вопреки романам Дюма, он к тому времени оставался рядовым гвардейцем. Безусловно, как военный д'Артаньян давно заслуживал офицерского звания, а как дворянин имел на него право, однако оставалось затруднение, для него и многих других труднопреодолимое. Военные и гражданские должности в королевстве нужно было покупать, это был серьезный источник пополнения казны. Для живущего на жалованье гвардейца стоимость лейтенантского чина была неподъемной. Служба Мазарини могла поспособствовать скидке.
У Дюма, в «Двадцать лет спустя», гасконец, служа кардиналу, не скрывает своего к нему предубеждения. В действительности, судя по сохранившимся документам и свидетельствам, д'Артаньян стал его верным, надежным порученцем. Мазарини у Дюма изображен достаточно карикатурно, во Франции это давняя традиция. Его правительство было непопулярным, самого кардинала, незнатного итальянского дворянина, сделавшего, благодаря талантам, во Франции головокружительную карьеру, в стране люто ненавидели.
В многочисленных памфлетах и пасквилях — мазаринадах — кардинала, не стесняясь в выражениях, обвиняли в том, что он иностранец и инородец, безродный фаворит, нагло втершийся в доверие к королеве-регентше Анне Австрийской и ставший ее любовником и т.п.
Прежде же всего Его Высокопреосвященство кляли за невыносимый налоговый гнет. Тут будем справедливы: да, Мазарини был человеком алчным, всемерно помогал (большим грехом это не считалось) устроиться своим итальянским родичам и знакомым и т.д. Однако, желая всех благ себе, этот Большой Политик искренне желал и величия и процветания Франции. Надо помнить: к моменту его прихода к власти королевство уже много лет участвовало в тяжелейшей Тридцатилетней войне. На деньги французских налогоплательщиков против австрийских и испанских Габсбургов из года в год воевали шведская армия и войска немецких протестантов, а с середины 30-х к ним прибавилась еще и регулярная французская армия. Да, в середине 40-х годов Франция и ее союзники уже побеждали, и эта война заложила основы пятидесятилетней французской гегемонии в Европе при Людовике XIV. Однако Франция была войной истощена, что в 1648 году спровоцировало Фронду.
Стоит отметить, что фрондёрство в виде «соляного бунта», тогда же пережила и Россия.
Фронда, длившаяся до 1653 года, привела к тому, что многие провинции Франции были разорены, потеряли значительную часть населения.
Возглавившие смуту группировки знати не имели никакой программы. Они восстали лишь потому, что тупо ненавидели правительство, интересы которого мешали их узкоклановым корыстным интересам. Вожди смуты, прежде всего, стремились, пользуясь недовольством народа и малолетством короля, добыть лично себе новые богатства, привилегии и почести. Поэтому, хотя в ходе смуты королю и двору приходилось бежать из Парижа, а кардиналу временно покидать Францию, кончилось все тем, что непримиримые бузотеры, вроде принца Конде, оказались за границей, а с остальными, вернувшийся Мазарини договорился. Он обладал ясным умом и мог заключить компромисс ради счастливого будущего юного Людовика XIV, ставшего королём в 5 лет.
О д'Артаньяне времен Фронды осталось достаточно сведений, начиная от подробных инструкций данных ему кардиналом Мазарини и кончая ссылками на нашего героя в новостях «La Gazette» — первой французской и европейской газете современного типа. Как личный курьер и доверенный агент Его Высокопреосвященства он в те годы выполнил массу деликатных поручений во всех уголках Франции. Д'Артаньян умел договариваться и убеждать, добывал для патрона, будучи человеком наблюдательным и пронырливым, ценные сведения. Даже в критический момент, когда Мазарини находился в изгнании под Кельном, наш герой остался верен ему, королеве-регентше и королю. В награду, в конце 1652 года вакантная должность лейтенанта гвардии была передана д'Артаньяну бесплатно.
Всю вторую половину 50-х годов д'Артаньян под командованием прославленного маршала Тюренна воюет с испанцами во Фландрии (Наш славный Царь тоже воююет, то с Польшей, то со Швецией). Его ранили, к счастью не опасно, при осаде Стенэ, он участвует в осадах Ландреси, Сен- Гислена, неудачной осаде Валансьена.
В 1655 году д'Артаньян приобрел (пришлось взять ссуду) ставшую вакантной должность капитана гвардии. Он начинает командовать ротой и в этом качестве 13 июня 1658 года участвует в знаменитой битве при дюнах, в которой была разгромлена испанская армия под командованием принца Конде.
Незадолго перед этим д'Артаньян получил уведомление о назначении младшим лейтенантом воссозданной в 1657 году роты королевских мушкетеров. Эта должность была куда престижней, чем капитан гвардии, сулила неплохой доход. Фактически, он сразу стал исполнять обязанности командира роты: ее капитаном значился король, а его заместителем, капитан-лейтенантом — племянник Мазарини, восемнадцатилетний герцог де Невер, которого служба тяготила .
Шарль Лебрен. Портрет Людовика XIV. 1661 год.
Мазарини держался у власти более восемнадцати лет. Он неизменно переигрывал своих соперников, с честью справился с вызовами, поставленными перед Францией эпохой. Кардинал, умолчим какими методами, сколотил колоссальное состояние и устроил блестящее будущее своим многочисленным племянницам и племянникам. Однако выживание в политике и управление страной в столь бурное время — труд каторжный. Первому министру не было еще шестидесяти, а выглядел он на все семьдесят пять. В марте 1661 года Мазарини не стало. Молодой король Людовик XIV сразу же упразднил пост первого министра, резко ограничил функции государственного совета и взял всю власть в свои руки.
Интересно! Приблизительно в то же время Алексей Михайлович освобождается от опеки Патриарха Никона, удаляя его от двора.
Но Людовик был воспитанником и благодарным учеником Мазарини, который с детства натаскивал его в непростом королевском ремесле. Многие министры и доверенные сотрудники кардинала сохранили свои посты и при нем. Стал доверенным лицом короля и д'Артаньян, тем более, что тот по достоинству оценил гасконца, развлекаясь строевыми и военными упражнениями своей роты мушкетеров. Людовику наш герой был интересен как ловкий человек для щекотливых поручений. Например, король поручал д'Артаньяну роль тюремщика. В первую очередь тут история падения генерального контролера финансов Никола Фуке.
Интересно! Практика привлекать к выполнению щепетильных дел особо поверенных придворных была и в Кремле. Обычно эти функции возлагались на боярина Богдана Матвеевича Хитрово, князя Никиту Ивановича Одоевского, князя Григория Григорьевича Ромодановского.
Фуке был один из ведущих сотрудников Мазарини. Сделал успешную карьеру интенданта, имел обширные связи в финансовых кругах. В годы Фронды Фуке оказал первому министру неоценимые услуги и в 1653 году был назначен им руководить финансами страны. На этом посту, ловко обогащая себя и кардинала, он эффективно добывал средства для победоносного завершения войны с Испанией. После смерти первого министра Фуке пытался стать при молодом короле тем, кем был Мазарини. На средства, прилипавшие к его рукам при управлении финансами Франции, он сколотил мощную партию при дворе. Фуке перекупал всех и вся, например, духовников королевы-матери и короля, пытался (неудачно) подкупить фаворитку Людовика Луизу де Лавалльер и т.д. На те же доходы он вел роскошный образ жизни, который король в то время позволить себе не мог. Одним словом, у Людовика XIV были основания желать падения этого человека. Тем более, что соперник Фуке — Кольбер — услужливо помог Его Королевскому Величеству разобраться с присылаемой генеральным контролером финансов документацией, скрупулезно находя в ней многочисленные подтасовки.
ДВОРЕЦ ЗАВИСТИ КОРОЛЯ - ВОСХИТИТЕЛЬНЫЙ ВО-ЛЕ-ВИКОНТ.
5 сентября 1661года по приказу короля Фуке был арестован д'Артаньяном. Это было вопиющее нарушение субординации: персон такого уровня по традиции арестовывал капитан лейб- гвардии, однако занимавший этот пост герцог де Гевр был если и не сторонником Фуке, то его приятелем. После ареста генерального контролера финансов де Гевр пребывал в отчаянии: почему государь усомнился в том, что, по Высочайшему приказу, он не то, что друга, а и отца родного арестует?! И все-таки... Арест прошел спокойно, погоня, описанная в «Десять лет спустя», целиком на совести Дюма, мятежей и новой Фронды, которых всерьез опасались, не случилось.
Следствие и суд длились более трех лет. Дело велось грязно, обвинение, выполняя негласную волю короля, не стеснялось в средствах, чтобы приговором Фуке стала смертная казнь. Однако тот отчаянно защищался, у него были опытные, честные адвокаты, немало влиятельных сторонников поддерживало его и после падения. Конечно, Фуке не был святым и его преступления не сводились, как настаивала защита, к упущениям при составлении финансовой отчетности. Но, к примеру, вопреки усилиям обвинения, было доказано, что ряд эпизодов, вмененных ему в вину — растраты Мазарини. А упоминание покойного первого министра в этой ситуации бросало тень на королеву-мать и самого Людовика. Казни Фуке избежал, его приговорили к изгнанию с конфискацией имущества. Поскольку выпустить из страны столь информированного человека было опасно, Людовик своей властью заменил изгнание бессрочным заключением в крепости Пиньероль. Бывший генеральный контролер финансов проведет в ней пятнадцать лет и умрет накануне вроде бы разрешенного, наконец, королем освобождения.
Все время следствия и суда д'Артаньян, со значительной частью своей роты, охранял Фуке. Ему даже предложили стать комендантом крепости, но храбрый солдат это предложение отклонил, сказав, что он солдат, а не тюремщик.
Людовик XIV был злопамятен, но этот отказ воспринял благодушно: д'Артаньян человек полезный, а на непыльную и хорошо оплачиваемую должность тюремщика при политических врагах короля желающих много.
В деле Фуке рельефно проявилась личность д'Артаньяна. Скрупулезно и дотошно выполняя полученные инструкции, он создал режим, исключавший возможность побега и надежно изолировавший Фуке от несанкционированных связей с внешним миром, однако в остальном относился к заключенному гуманно и участливо. Со стороны щепетильного в вопросах чести д'Артаньяна были немыслимы подлости и тиранства. Своей порядочностью он заслужил уважение обеих сторон этого грязного процесса.
Поручения короля д'Артаньян выполнял без отрыва от управления ротой королевских мушкетеров. К тому времени она представляла собой небольшой автономный корпус, численностью 250-300 человек со своими снабженцами, медиками, ремесленниками и священником. Мушкетеры должны были воевать и в пешем и в конном строю, исполняли обязанности парадных войск и охраны короля. Им поручались и разного рода деликатные операции. Это элитное подразделение вызвало массу подражаний в Европе. При д'Артаньяне рота мушкетеров стала подобием офицерской школы: после нескольких лет службы в ней можно было смело, если хватит денег, покупать чин лейтенанта и даже капитана в полках обычных войск.
Интересно, что и в России в это время формируется и развивается гвардейская служба (правда, своё название она приобретёт попозже – при Петре Великом). Основателем «царской гвардии» стал человек из царского ближнего круга – Артамон Матвеев.
Он обосновал необходимость выделения в Стрелецком приказе военных, полицейских и охранных (дворцовых) функций. В официальных документах были поименованы «заботы» по охране царской особы и семьи, выделенные из других стрелецких дел. Одной их самых значительных инициатив А.С. Матвеева стало включение в Соборное уложение (1649 г.) положений о защите жизни, здоровья и достоинства царя.
В ХVII столетии при особе государя в качестве телохранителей находились 200 человек. Особенность заключалась в том, что охранные функции выполнялись придворными, которые сочетали их с выполнением своих непосредственных дворцовых обязанностей. Например, в ночное время возле царской спальни дежурил спальничий с одним или двумя царедворцами. Занимать эту должность считалось почетным; спальничий назначался из числа близких бояр и занимал высокий статус в государственной иерархии. В соседней комнате находилось 6 телохранителей, еще 40 располагались в следующих помещениях.
В 1665 году бывшую охрану кардинала Мазарини преобразовали во вторую роту королевских мушкетеров. Должность капитана-лейтенанта при ней была приобретена графом де Малеврье, родным братом ведавшего экономикой и финансами Франции могущественного Жана- Батиста Кольбера. Возникла неприятная коллизия: по уставу старшим командиром обеих рот должен был быть старший офицер первой роты, однако, поскольку должность капитан-лейтенанта оставалась за вертопрахом де Невером, д'Артаньян был только младшим лейтенантом. При дворе многие считали, что ему вообще следовало бы продать свою должность кому-то более знатному, а для себя добиться места губернатора в провинции. Сам Кольбер нашего героя откровенно недолюбливал. Он считал его поведение на процессе Фуке слишком независимым, но, прежде всего, желал для брата командования всем корпусом мушкетеров. Всесильный вельможа правдами и неправдами упрочал положение своей семьи, с происхождением у него было еще хуже, чем у д'Артаньяна.
Впрочем, военные министры Летелье и унаследовавший этот пост его родной сын маркиз Лувуа д'Артаньяна ценили, а с Кольбером, особенно Лувуа, соперничали и крайне не ладили. Самое же главное, д'Артаньян оставался доверенным лицом Людовика XIV, и только Король-Солнце решал, где и в каком качестве ему нужны и Кольбер, и д'Артаньян, и другие слуги. Когда в 1667 году де Невер таки расстался с числившимися за ним должностями во французском королевстве, король, не обращая внимания на куда более знатных и богатых соискателей, сделал капитан-лейтенантом д'Артаньяна. После этого обе роты — «серые мушкетеры» д'Артаньяна и «черные мушкетеры» де Малеврье (так их называли по масти лошадей) соперничали лишь в роскоши экипировки и снаряжения, чем придавали дополнительный блеск двору Людовика XIV.
Как бы то ни было, в 60-е годы д'Артаньян — заметная фигура при дворе. У него роскошный особняк с видом на реку неподалеку от Лувра. Король дарует ему придворные синекуры вроде капитана маленьких собачек для охоты на косуль. Должность кажется смешной сейчас, а не тогда, правда, наш мушкетер достаточно быстро от нее избавился, передав знакомому придворному, опытному охотнику. Как водится, д'Артаньян оказывает покровительство знакомым, подчиненным и родичам из провинции, Его слова оказывается достаточно, чтобы комиссии по выявлению узурпаторов дворянского звания оставляли в покое его дальних родственников.
Впрочем, и наш мушкетер с некоторых пор выставляет на всеобщее обозрение свой невесть откуда взявшийся герб, именует себя графом, а в некоторых документах пишется кавалером королевских орденов. Это наглость большая: ордена сии полагались особам очень древнего рода безукоризненной знатности. Впоследствии дворянство д'Артаньянов оспорят даже в суде, однако пока наш герой был «вельможей в случае», недоброжелатели помалкивали. Тем более что он вряд ли решился бы на такие вольности, если бы не был уверен, что не прогневает короля.
В конце концов, наш мушкетер был при дворе не единственным «маркизом Карабасом», В начале правления Людовик XIV охотно окружал себя людьми дельными, но не знатными. Ибо, как он сам признавался, «не в моих интересах было брать на службу наиболее именитых подданных. Прежде всего, следовало утвердить мою собственную репутацию», Положение изменилось, когда король постарел, а созданная им система окостенела.
Еще в 1659 году д'Артаньян женился на Шарлотте де Шанлесси, богатой молодой вдове из рода баронов де Сент-Круа. У них было двое детей, но семейная жизнь не сложилась. Новобрачной было уже за тридцать, у нее был не ангельский характер, и она была ревнива. Де Куртиль пишет о бурных сценах, устраивавшихся мадам д'Артаньян мужу, который и в пятьдесят продолжал охотиться за юбками. Кроме того, она была весьма практичной особой, всю жизнь методично увеличивала свои земельные владения и доходы и не желала терпеть расточительность мужа.
Семейная жизнь д'Артаньяна кончилась тем, что наш гасконец, прикрываясь «долгом, который для него превыше всего», старался не появляться дома, а мадам Шарлотта, которой такая жизнь надоела, вернула себе (брачный контракт позволял) управление принадлежавшим ей до брака имуществом и, оставив мужу его имущество и долги, уехала в свое поместье воспитывать детей.
Утверждая, что служба не оставляет ему времени на семью, д'Артаньян не лукавил. Охрана и конвоирование Фуке три с лишним года отнимала почти все его время, а когда это поручение было выполнено, наш гасконец не вылезал с театров военных действий. В 1665- 1666 годах, в ходе англо-голландской войны Париж поддержал голландцев, и мушкетеры д'Артаньяна в составе французского корпуса сражались с разорявшими Голландию войсками союзника англичан мюнстерского епископа Фон Галена. В 1667 году Франция развязала Деволюционную войну, Женатый на испанской инфанте Людовик XIV посредством юридической казуистики объявил приданым своей жены большую часть Испанских Нидерландов. Накануне начала военных действий д'Артаньян получает чин бригадира (а с ним лишнее жалованье в 500 ливров в месяц). В этой войне д'Артаньян уже военачальник, командует корпусами и бригадами.
Победив испанцев, Людовик объявляет войну Голландии. Ее позицию в ходе Деволюционной войны король считал предательством Франции, неблагодарностью, заслуживающей сурового наказания. Так ли это? Да, в ходе восьмидесятилетней войны за независимость Голландии от Испании поддержка Франции значила для Соединенных провинций очень много. Но это было давно, а на тот момент соседство с ослабевшей, не способной кому-либо угрожать Испанией для голландцев стало куда предпочтительней границы с былым союзником — ставшей при Людовике XIV непредсказуемо агрессивной Державой с самой мощной в Европе армией. Как говаривал Черчилль, у государства нет ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, есть лишь постоянные интересы.
Накануне объявления войны д'Артаньян был повышен до генерал-майора (бригадного генерала), однако в кампании 1672 года не участвовал. Людовик XIV назначил его губернатором Лилля. Вообще-то это было временное назначение — занимавший эту должность маршал д'Юмьер должен был присоединиться к действующей армии, но для нашего гасконца это была большая честь, ибо губернаторами таких больших городов было принято назначать представителей самых блестящих родов французского дворянства. Да и тысяча ливров губернаторского жалованья были очень кстати. Деятельность нашего гасконца на этом посту продолжалась около полугода и расценивается неоднозначно. С одной стороны, он энергично и добросовестно исполнял свои обязанности — боролся с грабившими подведомственную территорию голландцами, отрядами Испанских Нидерландов и просто мародеров, укреплял стены Лилля, организовывал, как тогда полагалось, празднества в Дни Рождения Членов Королевской Семьи и Побед Короля...
С другой стороны, д'Артаньян проявил крайнее сутяжничество, донимая руководство бесконечными жалобами на коменданта крепости. Бог весть, кто в них был не прав: то ли в городе привыкли, что губернатор проводит много времени при дворе, не вмешивается в непосредственное управление и дотошность д'Артаньяна расценили как самодурство, то ли темпераментный гасконский характер нашего уже очень немолодого героя стал портиться... В любом случае, все вздохнули с облегчением, когда маршал д'Юмьер был королем вновь назначен губернатором Лилля, а наш герой вернулся в Париж к своим мушкетерам.
Вот интересное стихотворение о данном эпизоде жизни гасконца.
Я - губернатор. И почти богат.
Достиг всего - со шпагою в руке.
И вспоминаю: десять лет назад
Я в этот день арестовал Фуке.
Я нынче граф - хотя не родовит.
Я воевал - и здесь, и вдалеке;
Но знаю: мне король благоволит,
Поскольку я арестовал Фуке.
Да наплевать на то, что воевал!
На ордена! И перстни на руке!
Из всех людей, которых я знавал,
Добрейшим и умнейшим был Фуке.
И я сыграл, как всем известно, роль
В том, что ушла судьба его в пике.
Ну да, он вор - раз так решил король.
Воров немало - взят один Фуке.
Про жизнь мою напишут много книг;
Там будет лишь хвала - в любой строке.
Ох, как бы сделать, чтоб забылся миг -
Тот миг, когда был мною взят Фуке.
Он так в тюрьме и встретит свой конец.
А я всё брошу здесь - и налегке
Пойду на фронт голландский, где свинец
Мне позабыть поможет о Фуке.
Взято мной:http://www.liveinternet.ru/use...
Пришлось вернуться на войну. В 1673 году д'Артаньян в действующей армии и участвует в осаде Маастрихта. Вокруг города идут жестокие бои. 25 июня у Тонгрских ворот Маастрихта храбрый генерал был убит. Тело удалось вынести лишь с пятой попытки. Д'Артаньяна похоронили где-то под стенами города, некоторое время назад СМИ сообщали, что в одном из садиков Маастрихта нашли его могилу.
Интеречно! В момент гибели славного гасконца, в далёкой России состоялся первый балетный спектакль, который назывался «Балет об Орфее и Эвридике». Зрители – царь Алексей Михайлович, его домочадцы и приближенные.
В отличие от романов Дюма наш герой так и не стал маршалом, погиб генерал-майором. Несмотря на большое жалованье и назначенную королем солидную пенсию, состояния он не сколотил, в том числе потому, что, в отличие от занявшего после его смерти должность капитан- лейтенанта первой роты мушкетеров шевалье де Форбена, роту не обкрадывал. Финансовое положение его было таковым, что мадам д'Артаньян предпочла не вступать в права наследства, дабы не оплачивать долги мужа, с которым не жила много лет. Двор некоторое время был от его смерти безутешен, ибо ею был искренне огорчен король. Людовик особо отметил в письме жене, что «потерял д'Артаньяна, которому в высшей степени доверял и который годился для любой службы». Отмечали, что наш гасконец (в придворной среде случай уникальный) вызывал любовь и уважение к себе не благодеяниями и услугами, а исключительно личной порядочностью и честностью.
Король-Солнце Людовик XIV оказывал покровительство семье своего верного слуги. По его указанию были не только прекращены разбирательства по поводу дворянского происхождения д'Артаньянов, они сохранили даже графский титул. Лично король и его брат стали крестными отцами сыновей нашего героя. Потомки д'Артаньяна почти все были военными, имели офицерские чины, хотя успехов своего славного предка в карьере не достигали. По мужской линии его род угас где-то во второй половине XVIII века. К тому времени нашего д'Артаньяна мало кто помнит, а после катаклизмов Великой Французской Революции, Наполеоновской Империи, Реставрации, Июльской революции он окончательно позабыт.
Чтобы о нем вспомнили понадобился талант искусного сочинителя захватывающих романов Александра Дюма, который одним росчерком пера сумел поднять историю этого скромного и прекрасного героя на высоту национальной эпопеи.
Оценили 12 человек
18 кармы