Листая старую газету

Известия, 7 августа 2002 г.

Елена МЯЗИНА

Вето президента на многострадальный закон наблюдатели ждали еще в середине июля. Как сообщил «Известиям» высокопоставленный правительственный чиновник, решение затянулось по техническим причинам. Однако, по его словам, речь идет о «мягком» вето. Это означает, что ни хоронить законопроект, ни саботировать решение главы государства, ни создавать согласительную комиссию парламентарии скорее всего не будут. В Кремле «Известиям» подтвердили, что Путин наложил на закон «мягкое» вето, в тексте которого будет перечень заключений. Познакомиться с его содержанием нам вчера не удалось: указ президента еще не обнародован. Мнения же экспертов о причинах, побудивших президента наложить вето на законопроект, в котором, казалось, уже расставлены все точки в спорах заинтересованных сторон, разошлись.

Источник «Известий» в правительстве винит олигархов и федеральные ведомства. «На 90% (решение Путина) связано с отраслевыми «хотелками», которые хотели получить все», — говорит он. Однако большинство опрошенных экспертов не согласны. «Вето — серьезное политическое решение, — полагает представитель Федеральной службы по финансовому оздоровлению (ФСФО). — Никакое лобби на таком высоком уровне ни при чем. Это отдает по меньшей мере легкомыслием».

Чиновник напомнил, что в Федеральном послании Путин уделил особое внимание оперативности принятия закона о банкротстве, и, по его мнению, для наложения вето у него должна быть очень серьезная причина. С ним согласен и бывший глава ФСФО Георгий Таль (сейчас он руководит НПЦ комплексных проблем антикризисного управления): «Одно дело — политическая воля к реформированию в области банкротства, совсем другое — текст документа». Чиновник ФСФО предположил, что причиной вето стал целый ряд замечаний, сделанный Главным правовым управлением президента. «Закон принимался в режиме цейтнота, — продолжает он. — Не исключено, что были приняты поправки, которые внесли противоречие в весь текст документа».

Первый «сырой» вариант нового закона появился осенью прошлого года. Его разработчиком является Минэкономразвития, и глава министерства Герман Греф лично курирует этот проект. Первое чтение в нижней палате парламента состоялось 6 марта этого года. И хотя в МЭРТ с самого начала признавали, что документ нуждается в серьезной доработке, у законопроекта появились серьезные оппоненты в лице Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП). Бизнесмены посчитали, что почти весь текст документа пропитан коррупционностью, и предложили вернуть его в первое чтение. Однако их призыв не был услышан. Буфером выступили члены профильного комитета Госдумы (по собственности), которые учли большую часть претензий РСПП при подготовке законопроекта ко второму чтению.

Нерешенным остался лишь вопрос об инициировании процедуры банкротства. В результате нижняя палата 20 июня одобрила позицию предпринимателей, настаивавших на том, чтобы банкротить предприятие кредиторы могли только в том случае, если им не удалось вернуть свои деньги в ходе исполнительного производства. Несмотря на беспокойство некоторых наблюдателей и поступившие в Думу накануне замечания ГПУ, документ легко преодолел третье чтение. Резво перемахнул он и через Совет федерации.

Как бы там ни было, даже ускоренная процедура приведения законопроекта в надлежащий вид займет не один месяц. По самым оптимистичным оценкам, президент подпишет его не раньше середины ноября. По российскому законодательству новый федеральный закон вступает в силу через месяц после официального опубликования, то есть ближе к Новому году.

Пока же кредиторы продолжат растаскивать имущество предприятий-должников, а помогать им в этом будут «свои» арбитражные управляющие. «Да, будут, до тех пор, пока не заработает новый закон», — признает правительственный чиновник. Кроме того, проблема «своих» управляющих усугубляется тем, что этот ответственный пост могут занять люди, никогда раньше не имевшие отношения к процедуре банкротства. Дело в том, что действующее законодательство упразднило лицензирование управляющих с февраля этого года, а 1 июля истек срок, до которого специальной поправкой была продлена необходимость получения лицензии. В новом законе о банкротстве за их профессиональными качествами будут следить саморегулируемые организации.

Однако чиновник ФСФО полагает, что драматизировать ситуацию не стоит. «Разница для кредиторов между старым и новым »законами не настолько принципиальна, чтобы в спешном порядке реализовывать его имущество, — поясняет он. — Что касается нечистоплотных кредиторов, то они будут нечистоплотными при любом законе». А вице-президент Союза юристов России Петр Баренбойм вообще не видит острой необходимости в появлении нового закона. Он считает, что как действующий, так и предшествующий ему законы (1998 и 1993 года соответственно. — Ред.) неплохи. «Сначала надо наработать практику применения закона, — говорит он. — Затем обобщить ее, выявить «узкие» места, и только потом корректировать законодательство».