В компании короля, генералиссимуса и десятка маршалов их оказалось двое младших по званию, «всего лишь» генералов армии. Ими были Алексей Антонов, начальник Генштаба Красной армии, и Дуайт Эйзенхауэр, будущий президент США. Почему за глаза Антонова прозвали «серым кардиналом Победы», зачем китайцев-шпионов Генштаб РККА заставлял ковырять японский бетон и о многом другом корреспонденту «БИЗНЕС Online» рассказали казанский поисковик-кинодокументалист Владимир Ерхов, воспоминания сослуживцев и военные историки.
«Был ли Антонов «продвинутым» одиночкой?»
— Что в военном стратеге Алексее Антонове, на ваш взгляд, главное и наиболее характерное?
— Первым делом хочу обратить внимание на то, что Алексей Иннокентьевич Антонов был последователем крупнейшего в СССР военного теоретика Триандафиллова, одного из авторов военной теории глубокой операции (Триандафиллов Владимир Кириакович (1894–1931) — советский военачальник и военный теоретик — прим. ред.). В чем ее суть? Танковые клинья с двух сторон вгрызаются в оборону противника, окружают его, и в окружении крупная группировка уничтожается.
«Триандафиллов показал, что современная операция представляет собой важный процесс вооруженной борьбы, требующий точных научно-технических расчетов. Новое в организации и ведении боя он видел в основных возможностях одновременного удара по всей тактической глубине противника путем использования различных групп (эшелонов), танков, штурмовой авиации, дальнобойной артиллерии, считая при этом главным условием в бою взаимодействие между всеми средствами борьбы. Триандафиллов внес существенный вклад в разработку теории последовательных операций и теории глубокой операции и боя».
Энциклопедия министерства обороны России.
— Были ли у Антонова единомышленники — поклонники теории глубокой операции или он был в этом отношении «продвинутым» одиночкой?
— Нет, он был далеко не один. Последователями этой теории, кроме Антонова, являлись еще Жуков, Рокоссовский, Говоров и другие представители нового поколения советских полководцев. Наши войска эту теорию блестяще осуществили на практике до и во время Великой Отечественной войны, начиная с Халхин-Гола, потом под Ельней, Ростовом в 1941-м, в Сталинградской битве, на Курской дуге и так далее. Подобную стратегию в начале Второй мировой войны успешно применяли и немцы — сначала против европейских армий, а затем и против советских войск. Этой науке побеждать, кстати, они обучались и научились-таки у нас. В том числе и в столице ТАССР (о том, как в нашем городе втихую от будущих союзников совместно готовили танкистов для СССР и Германии, «БИЗНЕС Online» писал в материале «Что делал генерал вермахта Гудериан в Казани?», — прим. ред.). Последний подобный успех немцев состоялся в январе — марте 1943 года, сразу после Сталинградской битвы, спустя всего лишь 6 недель после капитуляции генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса.
«Так же, как Красная армия в 1942 году, теперь уже Манштейн заманил советские войска в ловушку. Имевший репутацию наиболее одаренного стратега вермахта Эрих фон Манштейн с февраля 1943 по март 1944 года командовал группой армий „Юг“. В марте 1943-го осуществил операцию по обороне Харькова (Третья битва за Харьков), за что 14 марта 1943 года был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому кресту. Он втайне расположил лучшие войска к северу и югу от вражеских армий. В начале марта танковая группа Попова, возглавлявшая советскую колонну, была буквально стерта в порошок. Остальное было вопросом нескольких дней. Немецкие дивизии прорвались во фланги Красной армии к северу и югу от Харькова. Одновременно некоторые соединения 14 марта вошли в центр города. 24 марта дошли до Донца. Четыре советских армии были разгромлены, их потери составляли около 250 тысяч человек», — пишет в издании Die Welt (ФРГ) его военный обозреватель Бертхольд Зеевальд. Автор озаглавил публикацию «Последний триумф Гитлера над Красной армией».
Хотя надо сказать, что цифры наших потерь, приведенные здесь немецким автором, мягко говоря, вызывают сомнение. Не могли они превосходить потери немцев под Сталинградом!
«Он был «всего лишь» генералом армии»
— Но это действительно был последний триумф немцев на Восточном фронте? Затем наступил наш черед?
— Да. Далее последовала Курская дуга, в результате которой стратегическая инициатива в войне окончательно перешла к Красной армии, и наши успехи просто пошли по нарастающей. И за Курской эпопеей, и далее, за каждой более-менее удачной масштабной операцией так или иначе стоял генерал из Генштаба Антонов. Поэтому 4 июня 1945 года он был награжден орденом «Победа», высшим военным орденом СССР, «за планирование боевых операций и координацию действий фронтов». Единственный из советских военачальников, награжденных «Победой», он был «всего лишь» генералом армии. Среди 16 кавалеров этого ордена — только два генерала: американский генерал армии Дуайт Эйзенхауэр (будущий президент США) и советский генерал армии Алексей Антонов. Остальные — маршалы, один фельдмаршал (Бернард Монтгомери, Соединенное королевство), один генералиссимус (Иосиф Сталин, СССР) и даже один король (Михай I, Румыния). Бывший нищий питерский студент, вынужденный в свое время покинуть университет и пойти в поисках куска хлеба на ближайший завод, оказался вот в такой компании.
— Как он в ней оказался? Как начался его боевой путь?
— Его военной деятельностью времен Первой мировой, гражданской и до Великой Отечественной войны я специально не занимался (мой период — это Великая Отечественная война), но об этом есть довольно много материалов, и достаточно интересных.
Некоторые источники утверждают, что как будущий стратег Антонов проявил себя уже в гражданскую. Достоверно известно, что в 1920 году в составе 15-й Инзенской дивизии, которая форсировала Сиваш, начальник штаба 45-й бригады этой дивизии Антонов сражался против армии белых в Крыму. Там, на Сиваше, Антонов познакомился с Михаилом Фрунзе. За действия 45-й бригады в Крыму Антонов был награжден в 1923 году Почетным оружием Реввоенсовета.
Мать Тереза и другие Антоновы
— Но не с малолетства же он был военным, бряцал оружием?
— Повторю, что биографией Антонова-военачальника я более подробно интересовался за период Великой Отечественной войны, причем в той ее части, где она помогала поисковым работам. А о том, как начинался жизненный и военный путь будущего начальника Генштаба Красной армии, правдиво и подробно рассказывает в своей книге «Генерал армии Алексей Антонов» Сергей Штеменко, тоже генерал армии, во время войны служивший его заместителем, а после нее сменивший Антонова на этом посту. В ней он пишет: «Алексей Иннокентьевич Антонов родился 15 сентября 1896 года в городе Гродно в семье командира батареи царской армии. Его отец, Иннокентий Алексеевич, был офицером, служил в артиллерии в чине капитана».
— То есть человеком достаточно образованным и интеллигентным?
— Да, артиллерия всегда была особым стратом, особой уровневой группой в армии: как минимум здесь надо хорошо знать математику. Кстати, забегая вперед, скажем, что будущий генерал Алексей Антонов учился в университете на физико-математическим факультете, но доучиться помешали бедность и Первая мировая война.
Его мать, Тереза Ксаверьевна, вела домашнее хозяйство и растила детей — старшую дочь Людмилу и сына Алексея. Она была по происхождению полькой, ее отца сослали в Сибирь за то, что он против царя выступал. Дед Алексея Иннокентьевича тоже был офицером. Татарин-кряшен из Сибири, он окончил Александровское военное училище. Отец Алексея тоже хотел обучаться в Академии Генштаба, однако в зачислении ему было отказано из-за того, что жена Тереза была католичкой. Он не захотел заставлять жену менять веру на православную, потому и отправился вместе с семьей в белорусский город Гродно на службу в артиллерийской бригаде.
«Будущий генерал Антонов благодаря происхождению матери прекрасно говорил не только на русском, но и на польском языке», — утверждает FB, всероссийский портал блогеров.
— А на татарском благодаря происхождению отца?
— Во всех документах, анкетах Антонов указывает свою национальность так: кряшен. То есть никогда и ни в коем случае он не чурался, не скрывал своего происхождения. А отец его был потомственным военным, сибирским татарином, из тех, кто принял православие, обрусел.
Но нигде я не встречал, чтобы кто-то говорил или писал об Антонове, что он, мол, прекрасно татарский язык знал и прочее. Недавно я закончил книгу о служилых татарах-мещеряках, которые с XV по XVIII век были в русской армии. Вот и предки Антонова, скорее всего, из этих тоже. Их в тогдашних документах часто называли мещеряками (или мишарями, или просто татарами). Кроме Антонова, из крещеных татар были, например, такие герои Великой Отечественной, как легендарный генерал Дмитрий Карбышев, герой Брестской крепости майор Петр Гаврилов или тот же наш земляк из Чистопольского района генерал-майор Петр Новиков, последний из командующих Севастопольского оборонительного района, который, как и положено командующему, покинул осажденный город последним. Петр Георгиевич тоже происходил из семьи татарских крестьян-хлебопашцев.
«Он был крайне болезненным, застенчивым и нервозным мальчиком»
«Жизнь семьи офицера невысокого ранга в небольшом крепостном гарнизоне никогда не была легкой. И все же, пока служил отец, у нее были средства к существованию, — читаем далее в книге Штеменко. — Когда мальчику исполнилось 8 лет, семья переехала на Украину, куда его отец получил перевод по службе на должность командира батареи. Здесь он начал обучение в гимназии. Алексей Иннокентьевич, биография которого, вероятно, была определена военным прошлым его отца и деда, изначально никакой предрасположенности к военной карьере не проявлял. Он был крайне болезненным, застенчивым и нервозным мальчиком. Видя это, Антонов-старший примирился с мыслью, что сын не пойдет по его стопам. Он начал много и активно заниматься с сыном, его физическим и интеллектуальным развитием. Антонов-младший закалялся, научился играть в шахматы, ездить верхом, позднее отец привил ему интерес к фотографии. Кроме того, когда сын стал постарше, он стал брать его на лето в полевые лагеря. Алексею было 12, когда отец неожиданно умер. Семья жила на военную пенсию, мать подрабатывала уроками. Когда началась Первая мировая война, Антоновы переехали в Петербург. Вскоре, в том же 1914 году, умерла мать. С ее смертью прекратилась выдача пенсии за отца. Теперь жить было уже совсем не на что. Он все-таки окончил гимназию без оплаты за обучение как неимущий сын офицера. В 1915 году поступил даже в университет. Учиться, однако, не пришлось, нужда заставила пойти работать на завод.
В 1916-м, после призыва в армию, его, как бывшего студента, направили в Павловское военное училище. Новоиспеченного прапорщика Антонова зачислили в егерский полк. В июле 1917 года он в боях получил ранение, был награжден орденом Святой Анны за храбрость.
После двух революций из-за расформирования частей царской армии Антонов 1 мая 1918 года уволился в запас. Затем работал в продовольственном комитете Петрограда, параллельно учился в Петроградском лесном институте. Вообще, он мечтал стать лесником или кем-то в этом роде. Но в запасе пришлось быть недолго. В жизни Антонова наступил новый этап: 11 апреля 1919 года он был призван в Красную армию, с которой потом так и не расставался».
«Старик-нарком его заметил»
— Как складывалась его военная карьера под знаменами большевиков?
— Мы с вами уже говорили, что в гражданскую войну Антонов дорос и успешно исполнял обязанности начальника штаба 45-й бригады 15-й дивизии. Он был одним из немногих командиров такого уровня без военного образования. Но уже тогда его способности особо отмечали командующий 15-й дивизией Иван Раудмец и командующий войсками Украинского военного округа Иона Якир.
С 1928 по 1931 год Антонов учится в Москве, в военной академии РККА имени Фрунзе, на командном факультете. Осенью 1935-го Антонов был назначен начальником оперативного отдела штаба Харьковского военного округа. На этой должности он занимался организацией крупных учений и маневров. В них принимали участие различные, в том числе и новейшие рода войск: танковые, авиация, воздушный десант. В сентябре 1935 года на Украине проводились грандиозные тактические учения с привлечением всех родов войск, в них участвовали 65 тысяч человек и 3 тысячи боевых машин. В разработке плана этих учений принимал участие Антонов. То есть еще до начала Великой Отечественной войны были апробированы новая стратегия, новые приемы ведения боевых действий как новые положения советской оперативной школы, в том числе и та самая теория глубокой операции, с которой мы начали наш разговор об Антонове.
А за тщательность подготовки и успешное проведение этих учений он получил благодарность наркома обороны маршала Климента Ворошилова, который так отозвался об Антонове: «Яркий талант штабиста, уверенно чувствующего себя в условиях быстро меняющейся ситуации».
Потом Антонов учился в Академии Генерального штаба, когда ее только-только открыли. Он там учился вместе с такими военачальниками, как будущий маршал Говоров, а преподавали у него Карбышев и другие наши асы-теоретики.
«В Академию Генерального штаба собрали весь цвет тогдашних теоретиков военного дела, — сообщает подробности Штеменко. — У Антонова, кстати, как и у очень многих других слушателей академии, особой популярностью пользовался Дмитрий Михайлович Карбышев, ученый-инженер, умевший преподнести свой, казалось бы, „сухой предмет“ очень остроумно, оригинально. Простыми методами он помогал слушателям запоминать сложные технические расчеты. Вот, например, в его интерпретации формула для расчета сил и средств оборудования позиций заграждениями из колючей проволоки, удобная для запоминания: один батальон, один час, один километр, одна тонна, один ряд. Шутники-острословы переиначили ее: один сапер, один топор, один день, один пень. Шутка дошла до Карбышева и нисколько не обидела его. Он ценил острое слово и сам при случае любил пошутить. Пожалуй, ни одна из его лекций не обходилась без этого».
Буквально за год там, в академии, пришли к выводу: парень незаурядный, и его сразу направили на повышение. В 1937 году он стал уже начальником штаба Московского военного округа. Это был очень серьезный пост: речь шла о столице, а в воздухе пахло войной. Потом он ушел на преподавательскую работу в военную академию имени Михаила Фрунзе.
«Кажется, русские научились воевать»
— Где и как его застала Великая Отечественная?
— Когда началась война, Антонов служил на Южном фронте. «С первых ее дней этот фронт буквально посыпался, — рассказывает военный историк Илья Мощанский в документальном сериале „Маршалы Победы“. — Он противостоял войскам Румынии, союзницы Гитлера. На фронте была совершенно аховая ситуация. Там вообще некому и некого было защищать. По документам того времени, танки наши, которые ехали на подмогу, по степи ездили несколько дней и не видели ни противника, ни наших частей. В общем, все это напоминало гражданскую войну и тоже в самом ее начале. То есть где-то кто-то пронесся, где-то кто-то проехал — в общем, фронта не было». Антонов возглавил группу, предназначенную для формирования управления фронта. Ему удалось стабилизировать оборону, и, несмотря на поражения наших войск, неизбежное отступление под превосходящими силами противника, поставленную задачу он выполнил и в августе 1941 года был назначен начальником штаба этого фронта.
Потом он оказался под Ростовом, спланировал его оборону, и в результате там получилась интересная история. Немцы поначалу взяли город, но через несколько дней наши его отбили. Не какой-нибудь районный, а крупнейший областной центр! В свое время со мной ребята-поисковики из Ростова работали, и они сетовали на то, что контрнаступление Красной армии под Москвой стало легендарным, а вот такая же история с их городом незаслуженно осталась вроде как в тени. Конечно, это контрнаступление по значению и масштабам несравнимо с московским, но тоже имеет немаловажное значение, ведь это было, по сути, первое контрнаступление Красной армии в Великой Отечественной войне! И в этом тоже немалая заслуга Антонова. Его успех тогда очень высоко оценил нарком обороны маршал Тимошенко. С этой ростовской истории у немцев небывалые пошли потери уже в первые месяцы войны, и даже сами они стали отмечать, что «русские научились воевать».
В июле 1942 года Антонов занял такую же должность начальника штаба на Северо-Кавказском, а затем на Закавказском фронтах. Его действия на посту начальника штаба фронтов, где отличные знания должны были подкрепляться незаурядными организаторскими способностями, умением проникнуть в замыслы врага и затем предложить способы для их разрушения, были такими четкими и целесообразными, что обратили на себя внимание высших начальников.
Нет героев в пору отступления?
— Вроде бы нет героев в пору отступления, — продолжает Ерхов, — а он был. Если обратить внимание на документы, то в самые неудачные годы Великой Отечественной войны, в самом ее начале и до Сталинграда, Антонов был одним из самых награждаемых советских военачальников. Ему постоянно ордена вешали за спланированные операции — то за Ростов, то за Миус, то еще за что-нибудь подобное. Говорили: «Такого специалиста держать просто в составе командования какого-либо фронта (не армии даже, а целого фронта!) слишком роскошно».
Им как военным специалистом очень дорожили, в пожарном порядке направляли как организатора в наиболее уязвимые места, то есть туда, где срочно нужно было мобилизовать войска, операции какие-то обозначить: к тому времени война стала требовать особо тщательного планирования в особо сжатые сроки.
Отметили его заслугу в том, что немцам не дали взять Туапсе летом 1942 года. Тогда Антонову поручили возглавить штаб Закавказского военного фронта. Из-за грамотно выстроенной обороны немцы туда так и не прорвались, а бои шли нешуточные, очень упорные, кровопролитные. Я там бывал, и по сей день там ведутся поисковые работы, до сих пор находят множество останков и наших воинов, и противника. Это были бои, которые вели в том числе и элитные немецкие подразделения — горные егерские части. Но и они не смогли прорваться. Оборонительные бои в Закавказье не дали немцам выйти к Баку, Грозному, к нефти. В этом большую роль сыграл в том числе и Лаврентий Берия, который формировал отряды из энкавэдэшников, мобилизовал спортсменов-альпинистов, которые воевали с немцами в горах. Но именно как автора планов войсковых операций и организатора обороны вклад Антонова был серьезно замечен и оценен. После боев за Кавказ, в декабре 1942 года, его назначили начальником оперативного управления Генерального штаба Красной армии и первым заместителем начальника Генштаба.
«Кто сказал, что если штабной, то непременно крыса?»
— Дослужился наконец до кабинета?
— Ничего подобного! Перед тем как окончательно осесть в Москве, Антонов сильно просился обратно на фронт. Сталин, когда он переходил в Генштаб, высказал его начальнику, маршалу Василевскому, сомнение: «Судя по вашим характеристикам, Антонов на фронте будет куда полезнее, чем в наших канцелярских делах».
Но Сталина и Василевский, и многие другие в один голос уверяли, что лучшего специалиста на это штабное место во всей Красной армии не сыскать. До него на данном посту за полгода сменились 7 человек, и ни одному из них не удалось должным образом наладить работу оперативного управления — мозгового центра Генштаба, который, в свою очередь, был мозговым центром всей Красной армии. Антонову же это удалось, и довольно быстро.
Он был всегда и обо всем великолепно осведомлен, так что Сталин мог узнать от Антонова о реальном положении дел на любом участке фронта в любое время дня и ночи. У того всегда наготове была информация — нужная и объективная. Если в первый, самый трагический год войны в Генштабе в силу разных причин не владели всей полнотой информации и поэтому зачастую принимали неправильные решения, то с приходом туда Антонова Генштаб и Ставка всегда имели яснейшую картину происходящего. Как говорят сегодня о войне ее историки, с каждым днем и месяцем боевых действий в немецком Генштабе царило все больше бардака, а в русском становилось все больше порядка.
Историк Алексей Исаев в документальном фильме про Антонова сообщает: «Он бывал у Сталина по несколько раз в день. Военные историки подсчитали, что с 1943 по 1945 год Антонов посетил сталинский кабинет 238 раз, то есть больше, чем кто-либо из руководящего состава Вооруженных сил СССР, и больше, чем все командующие всех фронтов вместе взятые за все время войны».
Есть мнение, что, мол, это Жуков научил Сталина хоть какому-то военному мышлению. И это, наверное, так, потому что Жуков был единственным, кто не боялся что-то сказать Верховному поперек, не согласиться, поспорить. Но совершенствовать военное мышление Сталину, безусловно, помогал Антонов. Это был человек, который мог вождю ясно все изложить, причем он никогда не угодничал, за что его Сталин и ценил.
Во многих операциях, которые планировал Антонов, часто происходила парадоксальная вещь: при наступлении наши войска теряли не больше, а то и значительно меньше живой силы противника. А ведь азы военной науки твердят, что наступающий теряет как минимум втрое больше того, кто обороняется. Но вот, например, при Берлинской операции потери немцев были в 6–7 раз больше, чем у нас. А ведь оборонялись они, а не мы. И это официальные данные! Да, случались, и не раз, как-то дискуссии в прессе: мол, во время этой операции Жуков положил излишне много народу, за что его критиковал даже маршал Чуйков.
Но реалии таковы, что как только наши взяли Зееловские высоты, то они отсекли группировку 9-й немецкой армии Теодора Буссе в 200 тысяч человек и преданные ему сильные эсесовские части, которые могли бы отступить в Берлин и защищать его. Но эта группировка попала в стальные тиски между Первым Белорусским и Первым Украинским фронтами, которые просто отсекли противника, зажали, загнали в леса. И началась его ликвидация, которая больше напоминала избиение. Сейчас в этих местах работают в том числе и немецкие поисковики, они уже собрали где-то почти 50 тысяч останков немцев, и останкам этим конца и края не видно. Конечно, роль Жукова и Конева, которые командовали данной операцией, первостепенна, но и Генштаб тоже очень прилично поработал на нее.
Или, например, когда Конев подошел к Силезии, то наткнулся просто на какую-то супероборону: эта огромная территория вся состояла из заводов, фабрик, то есть представляла из себя сплошное укрепление. Если бы Конев в лоб навалился, то просто потерял бы там весь свой фронт. Но Ставка и Генштаб внушали ему: «Не лезь, обходи стороной, окружай, обкладывай проклятую Силезию со всех концов». Что он и сделал. Но одну дорогу оставил, вроде как недосмотрел. А немцы прознали про этот вроде как спасительный путь и из укрепрайона по нему и ломанулись. В общем, во время сражений в самой Германии и Чехословакии погибали, в плен попадали десятками, а то и сотнями тысяч. Вот и сильно укрепленная Силезия была взята практически без тяжелых боев.
— Когда Антонов де-юре возглавил Генштаб?
— В феврале 1945 года маршал Василевский был назначен командующим 3-м Белорусским фронтом, и место начальника Генерального штаба 4 февраля занял Антонов. Хотя тот же Василевский признавал, что «генерал армии Антонов А.И., будучи первым заместителем начальника Генштаба, фактически с весны 1943 года несет на себе всю тяжесть работы начальника Генштаба при Ставке Верховного главнокомандования и вполне с нею справляется».
Последняя военная операция, которую Антонов планировал как начальник Генштаба, — это разгром японской Квантунской армии в августе 1945 года. Даже наши союзники по антигитлеровской коалиции, уже привыкшие к победам Красной армии, были поражены тем, насколько стремительно и четко была она спланирована и проведена. Японцев разгромили всего за один месяц (иные источники вообще упоминают три недели), в то время как американцы «возились» с ними на протяжении всей Второй мировой войны. Антонов же окончательно спланировал их разгром буквально, за несколько дней, прямо в ходе Ялтинской конференции в феврале 1945 года, участником которой он являлся. Но он не был бы выдающимся штабистом, если бы не предвидел предстоящий ход событий. План войны против Японии начали формировать еще в 1944-м. Разведчики 88-й особой бригады, сформированной из китайцев, ходили и сверлили бетон под видом маньчжурских солдат. Таков был приказ Генштаба Красной армии: узнать марки бетона, чтобы понять, как можно прорвать японские укрепления в Северо-восточном Китае. А уже на Ялтинской конференции, получив конкретное персональное задание от Сталина, Рузвельта и Черчилля на наступление, предстояло быстро рассчитать и определить, какие силы, откуда и в какие сроки необходимо будет перебросить на Дальний Восток.
Историк Михаил Поликарпов считает, что речь шла примерно о миллионе солдат, нескольких тысячах танков и прочей техники: «Спланировать переброску такого количества войск и техники было, прямо скажем, задачей нетривиальной. Что удивительно: расчеты оказались настолько точными, что при непосредственной подготовке и исполнении Дальневосточной кампании были оперативно внесены лишь незначительные поправки и коррективы. Операция была проведена настолько успешно, что она претендует на одну из наших наиболее успешных операций в ходе всей Второй мировой войны».
Небезызвестный генерал Гареев (Махмут Ахметович Гареев (1923–2019) — советский и российский военачальник, военный теоретик и военный историк. Генерал армии, доктор военных и доктор исторических наук, профессор, президент Академии военных наук России — прим. ред.), чьи труды широко известны у нас в стране и за рубежом, во многих своих работах подчеркивал, что из наших военачальников считает наиболее выдающимися творцами Победы Жукова и Антонова, ставит его в один ряд с такими военачальниками, как Рокоссовский, Толбухин, Малиновский, Василевский, Черняховский, Чуйков, Горбатов и другие.
Скончался генерал 18 июня 1962 года в Москве. Урна с его прахом замурована в Кремлевской стене на Красной площади.
Михаил Бирин
Оценили 2 человека
4 кармы