Строчки, вероятно, из рукописи Быханова Любомудра Евграфовича "Астрономические предрассудки и материалы для составления новой теории образования планетной системы"
В природе все закономерно
И, если виден разворот
Земных структур, то, несомненно –
Земли космический полет
Тот разворот структурный вызвал,
В ней напряженья изменив.
Транспресс-транстенсия тот признак,
Структур космический извив,
Когда все блоки литосферы
Собой тот ощущая стресс,
На угол сдвинутся мгновенно...
В нас вызывая интерес,
Стремление понять устройство
Земли и всех других Миров.
Но факт – во всем – Вращенья свойство
Оно – в основе из основ
Эти строчки послужили эпиграфом к главе "Ротационные факторы и ротационная феноменология".
rodline.livejournal.com/376934.html
Сдвиг полюсов в лирике..
Солнце взойдёт с запада,
летом выпадет снег,
Ночью вдруг посветлеет,
Днём растает свет,
Гора пойдёт к Магомету,
Звезда зажжётся вновь,
Трава взрастёт там, где её нету,
Друзья разбегутся прочь,
Никто не будет ругаться,
Никто не скажет "Прощай",
Не будет слезинки, ни горя,
Без нужды не будет дождя,
Лишь тогда, слышишь, милый,
Лишь тогда, когда сбудется всё,
Всё, что выше я написала,
Ты уйдёшь из сердца моего.
Профессор Karsten M.Storetvedt
Профессор Karsten M.Storetvedt разработал новую концепцию становления Земли, новую глобальную тектонику. Один из рассматриваемых им вопросов был вопрос сдвига полюсов.
О непростом становлении пути ученого он рассказывает на первых страницах своего сайта.
Во время моего студенчества в Бергенском университете (1957-1962) мой взгляд на науку был очень упрощенным – в основном лишенным всякого непрофессионального вмешательства. Я верил, что научные теории были продуктами тщательного наблюдения и тщательного эксперимента – постепенного накопления объективно доказанных знаний. Интеллектуально наука была открытым предприятием без "священных коров". Мне не приходило в голову, что наука – это еще и человеческая деятельность со всеми ее “обязательными факторами”, включая сложную паутину социальных, культурных и психологических обстоятельств, удерживающих нас в плену современных укоренившихся идей. Оглядываясь назад, я постепенно понял, что я вырос с ошибочным представлением о том, что научные круги в целом приветствуют прогресс, который на самом деле является противоположным тому, что в целом верно. В этом отношении я обнаружил, что должен пройти долгий процесс обучения.
..В конце моей докторской лекции (ноябрь 1969 года) я пришел к выводу, что с тектоникой плит, по-видимому, что-то принципиально не так. Я начал бороться с большими вопросами.
Во время работы над разломом Грейт-Глен в Северной Шотландии осенью 1972 года я узнал о геофизических последствиях деформации гаечного ключа; наблюдаемые расхождения между полярными путями Северной Атлантики могли возникнуть из скромных относительных вращений in situ Европы и Северной Америки. Другими словами, латеральные движения не требовались для учета глобальной картины палеомагнитных направлений: эти данные не доказывали схему дрейфа Вегенера – как это обычно утверждалось. Исчезли классические задачи подгонки дрейфовой модели. Это было захватывающее дух познание, но я был еще слишком молод, чтобы иметь мужество, чтобы довести сообщение публично. На этом раннем этапе я понял, что даже самые выдающиеся морские геофизики зачастую не могут или не желают обсуждать парадоксы наблюдений. Это пробудило мой аппетит к глобальной тектонике,и я начал критические исследования первоначальных отчетов программы глубоководного бурения.
Эти исследования продолжались и в 1980-е годы, в течение которых становилось все более очевидным, что тектоника плит привела науки о Земле в беспорядок. Обнаруженные факты были доведены до моих студентов, которые с энтузиазмом стали критиковать укоренившиеся представления о тектонических подвижках плит. Это привело к беспорядкам в сообществе Бергенских геонаук. Вследствие того, что я информировал студентов о голых наблюдательных фактах – противоречащих уютной глянцевой картине в мировой геологии, которой учили другие преподаватели, – меня обвинили и в нелояльности, и в отсутствии желания к сотрудничеству. Но эти обвинения были не более чем тактикой, чтобы повлиять на спасение лица. Для меня имело значение только академическая честность – чтобы студенты познакомились с фактическим "состоянием дел" в мировой тектонике. Но мои коллеги не были готовы к открытой профессиональной дискуссии. Вместо этого большая часть оппозиции ушла в подполье, и моя академическая жизнь становилась все более неприятной.
К счастью, у меня была возможность покинуть Берген в 1988-89 учебном году, чтобы взять академический отпуск в Университете Ньюкасл-апон-Тайн. Время протекало продуктивнее, когда я работал сам по себе, и именно в это время вышла моя "Ключи к глобальной тектонике". Внезапно, в течение 3 месяцев, старые пакеты данных были помещены в новую систему отношений друг с другом. Я придумал разумную и аргументированную альтернативу взамен укоренившейся тектонической догмы плиты. Какие ужасающий эффеки это вызвало!
.. Еще в Бергене я начал преподавать новые революционные идеи, а в Институте геофизики была создана лаборатория палеомагнетизма – первая в своем роде в Скандинавии. Моя академическая жизнь была сложной, но полной впечатлений. Но проблемы скрывались на заднем плане. Несколько семинаров, проведенных в Ньюкаслском отделе в конце 1962 года, показали, что палеомагнитные исследования имели некоторые нерешенные фундаментальные проблемы: палеомагнитная запись была, по-видимому, более сложной и экспериментально требовательной, чем считалось само собой разумеющимся. Эти неопределенности вызвали мое любопытство, и нерешенные экспериментальные и аналитические вопросы стали моими главными исследовательскими интересами на долгие годы вперед.
Несмотря на мое восхищение тем, что мне удалось создать новую теорию, заменившую тектонику плит, следствием чего стал отказ от теоретической платформы, на которой я вырос как ученый, я изначально остался с чувством безродности и дезориентации. Однако это чувство "бездомности" было довольно непродолжительным. Всего несколько месяцев спустя я читал в Европе и Северной Америке лекции о моем новом геологическом мировоззрении. Однако вскоре я понял, что ученых, с которыми я мог бы обсуждать глобальные тектонические теории, крайне мало. Любопытство возобладало, но крупномасштабное мышление никогда не было прерогативой массы ученых, которые в основном занимаются мелкомасштабными техническими проблемами. Невзирая на социальные, практические и экономические последствия, которые вызвала моя теоретическая работа, последняя глава моей профессиональной жизни была самым увлекательным и интеллектуально полезным периодом всей моей карьеры, дав мне глубокий взгляд на "науку в действии" я бы не променял ее на весь чай в Китае.
Чем больше я испытывал мир, тем больше я думал, что мне повезло, что мне позволили развиваться по-своему, следуя моим собственным стандартам и целям, вместо того, чтобы решать их за меня грохотом толпы. Наука, в конце концов, преодолела предрассудки людей, и я оптимистично верю, что это произойдет снова.
Сайт профессора - storetvedt.com
"Теория развития Земли: происхождение, эволюция и трагическое будущее",
О. Г. Сорохтин, Дж. В. Чилингар, Н. О. Сорохтин.
Скачать здесь: http://bookfi.net/book/818797
Построена на традиционных представлениях.
Монография Мартьянова Н.Е. «Размышления о пульсациях Земли».
Качаем: https://yadi.sk/i/JqdYjxLXh...
Не читал, но одобряю.
Учёный Томского госуниверситета Н.Б. Мартьянов (60-е годы) продолжил идеи М.А.Усова и В.А.Обручева (30-е и 40-е годы) по периодическому сжатию и расширению Земли. Те, в свою очередь развили идею Любомудра Евграфовича Быханова (вот как надо называть своих детей)), издавшего рукопись «Астрономические предрассудки и материалы для составления новой теории образования планетной системы». Книги не нашёл.
Подробнее в газете "За кадры" Исследовательского Томского университета.
Оценили 13 человек
17 кармы