Нормандский саммит на Украине

Понедельник, 9 декабря, — вероятная дата «многострадального» саммита Нормандской четвёрки. В этом случае к пятнице, 13 декабря, о саммите забудут.

В 1802 году первый консул Франции Наполеон Бонапарт поручил МИД написать конституцию марионеточной и изрядно урезанной Итальянской республики, а глава ведомства Шарль Морис де Талейран указал авторам: «Конституция должна быть краткой и… неясной». Мысль очевидна: все «неясности» в каждом конкретном случае будут трактоваться Парижем.

В 2019 году президент Украины Владимир Зеленский поручил МИД принять участие в подготовке итогового документа будущего саммита, и на днях глава ведомства Вадим Пристайко радостно сообщил:

«Мы, как советники президентов, определили очень короткий документ, который предлагается подать. Он почти пустой, так как нет никаких дат и четких договоренностей».

Но есть проблемка. Украина — это не Франция, а Россия — не Италия начала 19 века. Скорее наоборот. Саммит должен дать старт политическому урегулированию конфликта в Донбассе (модальность выборов, внесение изменений в конституцию — то и другое по согласованию с ЛДНР/ОРДЛО). И именно Киеву необходимо, чтобы итоговый документ был прописан до последней запятой. Не нужно быть Талейраном, чтобы понимать это. Но, похоже, украинские политики руководствуются другими соображениями.

Владимир Зеленский обречён. Он не может выполнить Минские соглашения: для этого, по выражению одного украинского эксперта, ему придется устроить «свою ночь длинных ножей». Что маловероятно. Он не может не выполнить соглашения: здесь Киеву грозит де-факто снятие украинского вопроса с повестки дня Евросоюза. И в любом случае — срыв заявленных реформ: приватизация в воюющей стране это раздача активов за гроши (если в этом и не состоит цель).

Кремль долго и терпеливо выстраивал «алгоритм исключения проигрыша», платил санкциями и ждал результата. Несмотря на благожелательный тон, он не пошевелит пальцем и не отступит ни на шаг, чтобы помочь Зеленскому: А) тот ценен ровно настолько, насколько готов выполнять соглашения; Б) его свержение неонацистами или коллапс власти на Украине, скажем мягко, не помешают Москве в решении её задач.

Нет-нет, украинские политики умнеют. Из их лексикона почти исчезли мантры «весь-мир-с-нами», «Россия-изгой», «время-работает-на-Украину» и тому подобные. Сегодня местный политикум, до депутатов и министров включительно, упражняется в изобретении «красных линий», за которые правительство не должно отступить. Это похоже на «торг» — третью стадию принятия неизбежного, согласно теории, модной на Западе полвека назад (психолог Элизабет Кюблер-Росс). То, что торг начался одновременно с первыми стадиями: «отрицание» («Этого не может быть!») и «гнев» («Нас бросают на произвол судьбы!»), легко объяснимо: это Украина. Ждём стадий «депрессия» и «смирение». Кстати, оригинальное название теории: «Пять стадий принятия смертельного диагноза».

Почти пять лет украинский политбомонд издевался над Минскими соглашениями: они и «мертвы», они и будут выполняться, но так, как мы их «оттрактуем». Или вынудим Россию принять будапештский формат. Или пригласим США в нормандский. Или введём миротворцев в ОРДЛО (как? а просто введём!). Или вообще ничего не будем делать, «пока Россия не развалится». Или «сама разорвёт Минские соглашения, и тогда мы громко скажем: „Ага!“». Кремль молчал.

Украинские власти приняли Закон об особом порядке местного самоуправления в ОРДЛО («закон об особом статусе») без согласования с ЛДНР/ОРДЛО, т. е. явно нарушая Комплекс мер по выполнению Минских соглашений. Кремль не заметил. Киев наотрез отказался вносить соответствующие изменения в конституцию, также в явном противоречии Минску-2. Кремль не обратил внимания.

У кого-то комок подкатывал к горлу. У кого-то сжимались кулаки. Как же так?! Где протесты Марии Захаровой, ноты, отказ признавать и т. п.?! В Москве-то легче. Всегда найдётся человек, вхожий к тем, кто вхож к тем, кто вхож в МИД или АП. Который объяснит принятую там установку:

«А зачем? Зачем вступать в бесплодную дискуссию? Практического смысла в этом нет абсолютно, зачем повышать им самооценку? С нашей стороны достаточно подтверждения приверженности Минским соглашениям в том виде, в каком они подписаны. Будем ждать, пока украинские партнёры не будут готовы выполнять свои обязательства».

Примерно так. Но каково было ждать тем, кто живёт в Горловке или Первомайске, кто стоял в окопах на линии фронта? Киев расписывает, как закончится война — «хорватским сценарием» и фильтрационными лагерями для «лугандонов», а Москва будто не понимала, как трудно простому человеку увидеть за её общими фразами готовность защищать своих.

Почти пять лет полного (полного!) молчания по поводу законодательных выкрутасов украинских партнёров, пока в начале октября главы ДНР и ЛНР Денис Пушилин и Леонид Пасечник вдруг не ошеломили общественность Незалежной:

«Ребята, какой такой „закон об особом статусе“? Это тот, из-за которого вы гранаты под Верховной радой взрывали? Зря. Та писулька, что вы приняли без согласования с нами, юридически ничтожна».

Ну, им простительно: в момент совместного заявления один из них, как уверяли накануне украинские СМИ, сидел «под домашним арестом», а другой и вовсе доживал последние дни (кажется, «облучённый российскими спецслужбами»).

И вообще, говорят, что по поводу «писульки» ещё в августе пошутил кто-то из членов российской делегации на встрече в Минске, но оттуда выносить информацию не принято. Однако у представителя Украины на минских переговорах Романа Бессмертного случился настолько мощный взрыв метано-аммиачной смеси, что он наговорил много грубостей и больше оставаться представителем никак не мог: в дипломатии свой кодекс чести. А может быть, сам кадровый дипломат за месяц в должности просчитал, что никаких поблажек Зеленскому от Кремля не предвидится, ворваться на его плечах в большую политику не удастся, а брать на себя ответственность за «капитуляцию» не хочется. Вот и воспользовался поводом эффектно хлопнуть дверью. Именно Бессмертный озвучил первые «красные линии» Киева («нет изменению конституции», «нет особому статусу»).

Дмитрий Песков попытался было объяснить партнёрам, что у всех подписантов Минских соглашений есть свои «красные линии», но зачем с их помощью ставить помехи на пути подготовки нормандского саммита? Что подумают о новых властях Украины Ангела Меркель и Эммануэль Макрон? Не помогло: «красные линии» пошли косяками. Песков махнул рукой и больше их не комментировал.

Поскольку о «красных линиях» сегодня в Киеве кричат все, перебивая друг друга, часто повторяясь и бесстыдно прибегая к плагиату, мы можем себе позволить не слишком тщательно следовать хронологии и не учитывать авторские права: кто, когда и какую «красную линию» начертил первым.

Вообще-то выражение «тонкая красная линия» родилось в британских СМИ в годы Крымской войны, когда шотландские стрелки в красных мундирах вместо четырёх линий вынуждены были выстроиться в две. Казаки на бой не явились (что-то там случилось на другом участке), но «красная линия» как символ героизма в обороне зажила своей жизнью и теперь так в политике (не в градостроительстве) называют всё, что попало.

Расписавшись от имени Украины под документом, вводящим в минский процесс «формулу Штайнмайера», Леонид Кучма тут же объяснился с журналистами в том смысле, что хоть подпись и стоит, она носит метафорический характер и без учёта «красных линий», как бы не стоит. А чтобы у СМИ дух спёрло и они забыли про эту чёртову подпись, Леонид Данилович разбросал этих красных линий не скупясь: «вывод всех войск и техники», вообще «разоружение террористов» (не может быть выборов «под дулами автоматов»), «контроль границы Украиной» и до кучи — «роспуск» того, чего по мнению Украины не существует — ДНР и ЛНР. Надо сказать, что все всё поняли и дедушку больше не теребили.

Строго говоря, стороны конфликта, признанные международным соглашением, равноправны по определению. Значит, с тем же успехом перед каждыми выборами на Украине можно требовать разоружения ВСУ (чтоб не под дулами автоматов) и размещения Народной Милиции ЛДНР (ОРДЛО) на украинско-польской границе. В конце концов, в Минске-2 (пункт 10) говорится о выводе «всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ». С «территории Украины», а не ОРДЛО. Что написано, то написано. И Киев это условие злостно нарушает. А «вооруженные формирования ОРДЛО» признаны Минскими соглашениями и не являются «незаконными». Каковы будут названия субъектов ОРДЛО, будет прописано поправками к конституции (согласованными с ОРДЛО). Почему бы не ДНР и ЛНР? Штат Пенсильвания в США официально называется «содружеством», одна из провинций ЮАР — «Свободным Оранжевым государством»: традиция, ничего личного, привыкнете. И только поправки в конституцию Украины (опять же, согласованные с ЛДНР) определят, кто будет охранять этот участок границы. Всё прописано в Минских соглашениях.

Естественно, не мог остаться в стороне Вадим Пристайко, заявив, что «боевики» никогда не станут депутатами Верховной Рады: это «красная линия». Трудно понять, почему глава МИД касается прерогатив законодательной ветви власти, но, говорят, и ему ответили шуткой по этому поводу. В том смысле, что ничего страшного не случится, ведь остаётся и такой вариант сохранения единой государственности как раздельный двухпалатный парламент. Одна палата представляет Украину и заседает в Киеве, другая заседает, например, в Донецке или попеременно в Донецке и Луганске. Законопроект принимается в случае его одобрения обеими палатами. Если украинских партнеров устраивает такое решение проблемы, его можно обсудить. Хлопать дверью по примеру Бессмертного Пристайко пока не спешит.

А зачем же рот открывал? А просто у Зеленского нет команды. И те, кто называет себя членами команды, не верят в её долговечность. Значит, нужно самим заботиться о своём политическом будущем, запомниться своей патриотичной позицией. Но кто бросит в них камень? Задача Зеленского приватизировать недоеденные активы и принести хоть какой-то мир, чтобы эти активы подросли в цене. Возможно, и не так. Но так думает всё больше украинцев.

И получается, что госкомпания «Нафтогаз» требует от России сохранить экспорт газа через Украину, а министр обороны Андрей Загороднюк в праведном гневе чертит свои «красные линии»:

1. С врагом говорят только либо языком оружия, либо языком опытных дипломатов.

2. С этой страной невозможны финансово-экономические отношения.

Зеленский, поскрипывая если не зубами, то голосовыми связками, говорит о приверженности Минским соглашениям, а глава его парламентской фракции «Слуга народа» Давид Арахамия заявляет, что Украина должна «уйти» от Минских соглашений. «Плюрализм в одной голове — это шизофрения».

«Красные линии» от политологов и вовсе затопили горизонт. Скажем, украинские эксперты всё чаще заявляют о необходимости: А) обеспечить голосование на местных выборах в ОРДЛО жителей этих районов, вынужденно покинувших их и ныне проживающих в других областях Украины; и одновременно Б) обеспечить свободу вещания украинских СМИ и предвыборной агитации на территории ОРДЛО. На то, чтобы привести свои «хотелки» хоть в какое-то логическое соответствие, времени нет: важно застолбить идею. Ведь понятно, что при выполнении обоих требований вполне законным будет и требование ЛДНР обеспечить свободу вещания донецких и луганских СМИ на всей территории Украины и свободу агитации на всей территории Украины — ведь часть тех, кто будет голосовать, сейчас находится там!

Конечно, против природы не попрёшь, и вместо пустопорожней болтовни о «красных линиях» самые продвинутые говорят о компенсациях и контрибуциях. Репараций требует от «страны-агрессора» министр инфраструктуры Владислав Криклий. Ну, хорошо, пусть репарации. Но вы хоть войну-то объявите!

Вице-премьер-министр по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Дмитрий Кулеба мыслит шире, он — философ:

«Мы вообще живем в эпоху broken promises — нарушенных обещаний. Сейчас обещания рушатся одни за другими, на всех уровнях. Но в этом и задача дипломатии и политики, чтобы не допустить этого, либо же получить максимальную выгоду в обмен на нарушение обещания. Так устроена политика».

Вице-премьер-министр Украины ошибается. Так устроено в местах лишения свободы, где один заключённый, получив, как бы это назвать… определённую услугу от другого заключённого, обязательно должен за неё заплатить. Чтобы никто ни в коем случае не подумал, что их связывает любовь. А вот в международной политике не платят.

Крепкий хозяйственник Кучма озвучивает сумму: на восстановление Донбасса «нужно 100 млрд евро». А другой крепкий хозяйственник, Игорь Коломойский, знает, где взять эти 100 миллиардов: Россия даст, если Украина поссорится с Западом. Это их парадигма и их горизонт мышления. Если это и следует учитывать, то только в качестве индикатора.

Процесс политического урегулирования только начинается, и согласованный главами МИД нормандской четвёрки текст итогового документа, который так обрадовал господина Пристайко своей «пустотой», пойдёт в общую копилку.

Но до саммита ещё есть время. И вот 14 ноября на пресс-конференции по итогам саммита БРИКС в Бразилии «вспомнил» закон об особом статусе Донбасса Владимир Путин:

«Мы слышим от первых лиц Украины, что может быть принят другой закон об особом статусе Донбасса? Какой?».

Сдержанно похвалив украинские власти за усилия по разведению войск, Владимир Владимирович, тем не менее, напомнил, что если этот новый закон не будет согласован с непризнанными республиками, «процесс урегулирования зайдёт в тупик». Круг замкнулся. Ну, а 17 ноября добить небратьев решил Дмитрий Песков:

«Это такой краеугольный закон, а главное, его предстоит согласовать с ДНР и ЛНР, а до сих пор Киев исключает прямые контакты. Как они будут согласовывать, в каком формате?».

На Украине отреагировали истерикой: Путин (Кремль, агрессор) выкатил (выдвинул, предъявил) новый ультиматум. Они всё ещё не хотят читать Минские соглашения, не хотят признать, что «мертворождённое» дитя выросло, возмужало, дождалось своего часа и крепко держит их за горло. Не душит, а так, «поддушивает» и тянет к тексту, чтобы повозить по нему носом. Значит, говорите, «Минск» это уловка, чтобы «укрепить ВСУ», «сохранять санкции против России», «продвигаться на фронте мелкими шажками»? Нет? Уже не говорите?

Небратья, вы будете согласовывать конституционный закон об особом статусе с ДНР и ЛНР. Вы будете согласовывать всё. Вплоть до размера жовтно-блакитного флага и того, где он будет находиться. Развеваться на флагштоке у КПП или стоять на подставочке в сейфе начальника КПП, хорошего парня, боевого майора Народной милиции ДНР/ЛНР.

Вы пугаете «заморозкой конфликта» и «приднестровским сценарием»? Валяйте. Вы намекаете на то, что в случае давления на украинские власти, в стране произойдёт переворот? То, что в Боливии за 200 лет произошло 200 переворотов, никак не беспокоило её соседей, а только позволяло им решать за счёт Боливии свои проблемы и спорные вопросы, включая территориальные. Майданьте на здоровье.

И поймите, наконец, вы заплатите за каждое слово, за каждый закон, за каждое телодвижение в ущерб России. Нет никакого деления сигналов на «внутрь» и «вовне». Любой антироссийский закон, выпад должностного лица, предназначенный «внутренней аудитории», имеет внешнее измерение. И наоборот. Сейчас вы отвечаете по счетам прежней власти за все 30 лет. Но ещё быстрее вы накапливаете свои счета.

Альберт Акопян (Урумов)