Не очень понимаю, почему русских либералов называют светлолицыми. На самом деле, они уже давно не такие. Тем более как-то странно воспринимать современный русский либерализм, как пестрое сборище эдаких романтичных и порывистых студентов, интеллигентствующих дяденек и тетенек, обитающих в больших городах, художников и всяческих творческих личностей.
В сегодняшнем российском обществе уже есть, надеюсь, понимание того, что все зашло слишком далеко, но все же еще не все осознают, насколько далеко. Мне кажется, у нас не до всех дошло, что наш туземный либерализм – это уже сложившаяся, глубоко эшелонированная, хорошо институционализированная сила, параллельная нашей государственности. По сути, это либеральное государство в государстве, это некая властная вертикаль, параллельная имперской государственной вертикали. У этой силы огромное влияние. И речь даже не о стигматизации неких отступников и не о соцсетевом буллинге тех, кто решился пойти супротив либерального племени «своих».
Необходимо признать, что в сегодняшней России сложилось эдакое параллельное государство с массой примет этого самого государства.
У этого государства есть министерство иностранных дел, есть всяческая блуждающая по заграницам шелупонь, которая окучивает иностранные институты, составляет проскрипционные списки, требует введения санкций против собственной страны. Кое-где этих подлецов слушают. И эта их работа выливается в настоящие волны громких и негромких, но институционального значения, решений.
У этого государства есть и свой неуловимый Минфин. В распоряжении этой либеральной невидимой институции имеется разветвленная финансовая инфраструктура. Есть постоянная подпитка донатами по сложной и густой вязи финансовых каналов. Есть даже бюджет, который слагается из всевозможных субсидий от иностранных институтов на поддержку развития демократии, общественных инициатив и прочего. Наличествуют и вложения от отечественного бизнеса. По-партизански или с открытым забралом осваиваются и бюджетные деньги.
У этого государства есть очень влиятельное министерство правды. Оно окормляет целый сонм медиа – и обычных, и социальных. У него есть важный дисциплинарный ресурс – они способны инициировать закрытие патриотических, иных каналов в YouTube и Facebook, Instagram и Twitter. Они являются держателями дискурса о современности. Нет-нет, они не сами его создали и учредили, но являются патентованными пользователями.
У теневого либерального прокси-государства есть свой теневой Минкульт, очень сильный и влиятельный. И этот Минкульт у нас реально, последовательно реализует самую настоящую культурную политику. Теневое министерство образования буквально поработило государственную образовательную инфраструктуру. Причем очень задешево, не беря на себя издержки на ее поддержание. Странное дело, но у нас никто так и не посчитал объем экономики русского либерализма. А зря. Это могут быть весьма внушительные цифры. И эти цифры могут потянуть на некоторую долю нашего ВВП.
Не устаю повторять о том, что в нашей стране сложился самый настоящий рынок нелюбви. Причем главным игроком, эмитентом на этом рынке является наше государство. И этот рынок очень хорошо построен. На этом рынке случаются слияния и поглощения, внушительные эмиссии, взрывной рост и крушения капитализации. У этого рынка почти трехсотлетняя история, давно сложившиеся традиции. Эта символическая и даже монетарная экономика нелюбви к своей стране очень живучая. Сейчас в этой экономике наметился некоторый кризис, но сама она не повержена, столпы ее живы-здоровы, институциональный ландшафт ее остался.
Необходимо крайне трезво оценивать это странное, параллельное ино-государство. Оно живет, оно пульсирует, оно строится, оно защищается, оно обрастает институтами. У этого ино-государства уже есть весьма ощутимая ино-экономика, ино-медиасреда, ино-власть, ино-культура, ино-инфраструктура признания, ино-картина социального мира.
Не осознавать серьезность сложившейся ситуации – недальновидно, несерьезно, просто инфантильно. Можно даже говорить о том, что огромный имперский аппарат советского русского государства наша постсоветская российская государственность еще не освоила, не присвоила до конца. И ей приходится конкурировать с либеральным ино-государством за эту огромную махину. И борьба эта идет с переменным успехом.
Номинальное государство не обладает самым важным сегодня – ценностным человеческим активом. Именно этого актива у нашего номинального государства как раз и нет, или исчезающе мало. Наше номинальное государство совершенно не умеет иметь дело с реальными людьми. Не административно описанными ненастоящими, а из крови и плоти людьми с их грехами и грешками, с их высокими и низменными мотивами, с их запросами на «хорошо» и «плохо», «красиво» и «успешно».
Нашему номинальному государству следует осознать всю глубину и непростоту проблемы. Все это уже очень далеко зашло. Боюсь, совсем скоро просто некому будет оценить новопостроенные дороги и мосты, ракеты и ледоколы, атомные электростанции и траулеры. Просто потому, что важнейшие сферы – медиа, культура, образование – забиты нелюбовью. Уже не работает обычная экстраполяция нашей властью собственного экономического фундаментализма на всех россиян. Многие из них уже «испорчены» «снами о чем-то большем». Пора учиться работать с этими снами. Пора учиться ткать эти сны, взбивать перины, на которых эти сны рождаются.
Оценил 1 человек
3 кармы