1
Коли есть у вас охота
Сей рассказ былинный слушать,
Так садитесь и внимайте
Словесам моим правдивым,
Без утайки да лукавства
Всё поведаю вам, браться.
Было то давно ли, нет ли,
Близко то, али далече,
Не упомнит совершенно
Ни один из древних старцев.
Окромя меня баяна.
(Не смотри, что сед и стар,
Мозг сверкает как кристалл.
Оттого что в меру я
Пью хмельного зелия).
Жил да был во стольном граде
Славный молодец Путята
Сын велика Светозара.
Род Путяты жил оседло,
Уж тогда паша и сея,
И земель не знал он чуждых,
Окромя своих угодий.
А земель довольно было,
За неделю не обскачешь
На семи конях ретивых.
Жить бы хлопцу не тужити,
Вон и леп, кудряв и крепок,
Гнул подковы по три к ряду,
Совершенно не натужась.
Токмо все тому неймется,
Грусть-тоска съедает, гложет.
Молодецка кровь по жилам
Не бежит, а словно тухнет,
Что на чу́дском на болоте.
День в день к ряду, с лета в лету
Лицезреть всё те ж личины
Опротивело весьма.
Стал Путята пред светлицей,
Кличет он отца и матерь,
Не смотри, что ликом млад,
Ибо речь держать надумал,
Как не каждый муж бывалый.
«Сон мне вещий был намедни.
Его сказывать не стану.
Лишь одно открою токмо:
Толковал его мне старец
Никодим, тот врать не станет.
(Коли на кол сесть не хошь,
Токмо правду пропоёшь).
«Знак то был, Путята отрок!
Суждено тебе, родимый,
Послужить Руси великой,
Вижу, там, в поганом лесе,
Ворог лютый народился,
Силы его темны крепнут,
День ото дня, час от часа.
Лишь тебе, могуч Путята,
Одолеть побить пристало
Супостата окаянна».
«Отпусти отец мой родный,
И ты, матушка любезна,
Сына своего. Изведать
Страны я б желал иные,
Да народы их селящи.
Знать не просто так, в прогулку,
Пострелять ворон да галок,
Я иду. Черёд мне выпал –
На корню сгубить вражину,
Чернолюта с погань леса».
Светозар тут слово молвит:
«Как ни горько слышать, сын мой,
Что родимый дом пригожий,
Отца родного и матерь,
Веси наши да угодья,
Ты решил покинуть разом.
Но держать – неволить токмо,
Да ведь знамо, не удержишь,
Коли мысль засела твердо,
Так ту мысль не выбьешь вовсе
Ни колом, да ни ухватом.
Весь в меня, ума б по боле…
Видно так угодно Богу,
Всеми он вершит и правит,
Что любимому из сынов
Жребий выпал в бой идти.
Так ступай Путята с миром,
Помни токмо - азм есмь русич!
Род ты свой не посрами.
Вот и всё благословенье,
Да напутствие моё…
Нет, постой. Знай, путь не легок,
Молод больно, ты, горяч.
Да не сдюжить в одиночку,
Будь ты трижды богатырь.
Конь Буран пусть другом верным
Станет враз да навсегда.
Что в пути, что в сече ратной,
Равных не было ему.
Знать так быть и по сему…
Ну давай, давай, пока!
Вот и снеди два мешка.
Так на том и порешили,
Со слезами да с молитвой
Проводили в путь дорогу
Славна молодца Путяту.
2
Скачет он три дня три ночи,
Ни привала ни роздыху.
Благо прытью конь ретивый
Заменяет семерых.
Светла Рось уж за спиною
И далече родный дом.
Речка, луг, сестрица Злата,
Слышен звонкий Жучки лай,
Вновь играть зовут ребята,
Зреет в печке каравай…
Вдруг предстал пред взором ясным
Лес дремучий, мрачный, древний,
Дикий наводивший ужас
На окрестных поселенцев.
Нету вовсе хода с конем,
Да и пеше не пройти.
Развернуться б впору надо,
Да стеною встали к ряду
Вековые дерева.
Чу! Вдали избу узрел он,
Что стояла скособочась
На окраине опушки.
Но однако же имела
Габарит весьма приличный.
Стал как вкопан конь ретивый,
Не идет, прядет ушами,
А ступнет, так спотыкнется,
Вот ведь, чалая душа!
Тут из памяти картина,
Словно явь, возникла ярко,
Как то чадом несмышленым
Убегал он вдаль от дома.
Возвратясь уже под вечер,
Матерь он у дома встретил,
По щеке слеза стекала,
А в руке же хворостина.
И завидя его тетки,
Да старухи вездесущи,
Малого дитя стращали:
«Обитает в лесе темном,
Месте тайном и укромном,
Страшный дядька Аверьян.
Собирает он бурьян.
Ночью воет он, летает,
Малых детушек пугает.
Не ходи гулять далёко,
Схватит дядька за два бока.
А потом ищи-свищи,
Приготовит с Пути щи».
Навести мог злую порчу
На любого он из смертных.
Чуть пошепчет заклинанье,
Пред рассветом в час урочный,
И жена тебе не люба,
Не резвится сын любезный,
Не балуется с дитями.
Он хилеет, тает, чахнет,
Аки цвет благоуханный,
Черным солнцем опалимый.
Тем еще колдун был славен,
Со своею силой темной:
Зреть он мог вперед на годы,
И поведать достоверно
О событиях грядущих.
«Коли странствий путь я выбрал,
Путь неведомый, опасный,
Приподнять завесу стоит
Над таинственной судьбою».
Аверьян стоял близ печки
С черпаком в руке костлявой,
И вкушал с довольной миной
Свое варево простое.
«Гой еси, Путята отрок!
Одному то в тёмном лесе
Да не боязно ль ходяши?
Лютый зверь, окрест вон бродит,
Жутким воем завывает.
Да еще какая нечисть.
Пруд пруди анчуток всяких.
Даже мне, своёму в доску,
Ни пути нет, ни прохода!
То вон леший забуянит,
То шишига с камышей,
А то злыдни понагонят
Из полей своих мышей!
То аука насвистает,
То болотник заурчит,
А то мавки затаскают…
Оттого уж инвалид.
Ходишь бродишь, колобродишь,
Да натопчешь волдыри.
Пол кило грибов находишь,
Присосутся упыри.
Заслужил, мол, отдыха,
Да не видать мне роздыха.
Сказали – вот те пенсия.
Но, чую, спета песнь моя!..»
«Что-то старче ты не в духе,
Белый свет тебе не мил.
В терему твоём старухи
След пол века уж простыл.
Нету женской ласки,
Вот и сказ всей сказки».
«Ой ты, брат Путята!
Да где ж они девчата…
Ты то отрок гожий
Ликом с Солнем схожий
А мне то с рожей синею
Разве что с Ягинею…»
«Эка! Чем не пара то!
Сам себя на нары ты
Посадил как узника.
Статного супружника.
Яга – женщина видная.
И приданье солидное.
Не хоромы Аверьяна,
Но изба без изъяна.
Что печь, что труба,
Повсюду резьба.
Окны в хате тоже есть
А снадобий не с честь!
Что надо на пенсии,
Аще для потенции?!
Так чего ж вы ропщите:
Интересы – общие!
Она ведьма. Ты ведьмак.
Свадьбу след играть, раз так!»
Мал Путята,
Да мудр, однако.
«Устал с путя ты»,-
Старик, собака,
Молвит слово,
Личину намаслив,
«Хоть бы пловом,
Да кашей с маслом,
Покормил бы
Гостя с дороги».
Сколь не мил был,
Но на пороге…
Дед внял,
Путяту обнял,
Чарку налил,
В гости просил:
«Проходи, садись, отведай
Моей скромной мамалыги.
Час уж поздний, а под утро
Видно будет много боле…
Да вкушай, вкушай, не брезгуй,
Чай своё, без ГМО!»
И отведав угощенье,
Оказался харч недурен,
Чует странник, сон-дремота
Поволокой застит взор…
3
Вмиг Путята очутился,
Не в лесу, в лачуге утлой,
Но в своем же граде стольном,
Да диковинном весьма.
Токмо люд всё незнакомый,
Бродит молча, хмур и мрачен,
Взгляд зловещим светом полон,
Исподлобия косится...
У своих же врат дубовых
Не отца и матерь встретил,
Мужика, стоял который
С топором и со свиньею.
Схожи были непомерно
Мужичок тот и скотина.
По упитанности жирной,
Салу, иль живому весу,
Кто-нибудь из них едва ли
Уступал один другому.
Но рознилось совершенно
Восприятие их жизни.
Свинки вид миролюбивый
Вызвать мог лишь умиленье.
Сколько счастья, света, неги
В этом рыльце безмятежном!
А мужик совсем напротив,
Тучи грозной был мрачнее,
И взирал столь ненавистно,
Словно всё живое разом
Изничтожить собирался.
Молча он к свинье подходит,
Легкий взмах, свиное ухо
Вмиг в руке его осталось.
А тесак огромный, вострый,
Облизал, да рядом бросил.
«На. Оно, того, голодный».
«Нет, спасибо уж откушал».
Но за пазуху, меж делом,
Ухо то кладет Путята.
Что творилось с свинкой бедной!
Как благим визжала матом.
Тем, однако ж раздражая
Мужика неимоверно.
Сапогом пиная жестко,
В рыло и в бока и в брюхо,
Он ее в грязи болотной
Не жалея силы топит.
И когда из лужи смрадной
Пятачок один торчал лишь,
Подбежал, и в страшном гневе
Стал вбивать свинью он в землю.
Словно молот шляпку гвоздя
Бил каблук пятак свинячий…
Только мелкие бульбушки
Гладь тревожили, мелькали.
«Я то думал, газ болотный,
Да не знал, что свиньи это…»
«Поросенки они любят,
Чтоб в грязи побултыхаться.
Ты б сходил, того, на речку,
Отдохнул, ополоснулся.
А под утро на охоту,
Завтра день, брат, жаркий будет».
«Свиньи грязи не боятся,
Истина простая.
Люта зверя опасаться,
Их судьба пустая».
Мыслил Путята,
Спускаясь к Донцу.
«Вот искупнусь,
Да поем холодцу!»
«Жарко то ныне,
Не то прошлым летом.
Так для чего же
Брожу я по свету?
Вот и тропинка,
А вот и река,
Эту былинку
Не сбросит рука…»
И в безвременьи пропавших,
Одновременно и в след,
Мыслей наших и не наших,
За Путятой шел черед.
Жаром Солнца, лунным хладом
Вечно жечь иль холодить.
Трижды будь ты стольным градом
Не порвется сия нить.
***
Глядь – на пригорочке
Под сосной, в стороночке
Девица нагая
Да рядом другая.
Та, что краше
Ручкой машет.
«Вод же диво!
В хвост и в гриву.
Так то ж рускалки,
Мылят мочалки.
Отсель несть ноги.
Выручайте боги!»
Чуть отдышался
И брег показался.
Солнце жжет макушку
Кукует кукушка.
«Полезу ка в воду
Раз попал на природу.
Дреману в тенечке
Вон, где пенёчки».
Лишь души его коснулось
Неги сонной дуновенье,
Шорох, вонь, да хруст подстилки,
Окружили молодца.
Тут как тут мужик занудный.
За плечо Путяту треплет.
«Ты, того, вставай, пора уж!»
«На кого идем, любезный?»
«Львы, нет мочи, одолели!
Вот повадился, проклятый,
Да таскает поросёнков.
Поросёнка, знамо дело,
Изловить труда не стоит,
От единого лишь рыка
С ног падет, лишившись духа.
Лев – противная скотина!
Даром, что здоров,
Плодится, словно кошка –
В год три раза.
Да оно б и слава богу,
Коли род таков их хищный.
Ране что, всего обильно!
Хошь баран, а хошь козлина.
Но зверье, что поядрёней,
Изничтожил повсеместно,
Заяц лишь один в избытке,
Да от зайца проку мало…»
***
Степь!
В очах рябит. Ты слепнешь!
Столь весенним разноцветьем
Наводнен ковер бескрайний.
Ветер
Нежным дуновеньем
Опьянит – вина не надо.
Так легко!
Подобно птице
Взмыть готов ты в поднебесье.
Вдруг округу сотрясает
Рык ужасный!
Взрыву грома
С оным рыком не сравниться.
Лёва явился.
Не запылился.
Грива огнем пылает,
Глаз стрелу пускает.
Ступит раз – скала в пыль.
Ступит два – горит ковыль.
Хвостом махнет – дуб в щепки.
Ухом ведет – летят кепки.
«Черт бы взял тех поросёнков!
Свой живот дороже будет».
С клячей пегой и с секирой
Мужичок скакал далече,
Что еще назад минуту
Рядом ехал в двух саженях.
«Самому б не стать добычей!»
Путята сходу
С конём в воду.
Омут, не омут,
Каспий, Дон,
Да и лев не тонет.
Аспидом,
Змеем морским обратился.
Как Путята ни матерился,
Не доходят проклятья,
Тварь сжимает в объятьях.
Шмыг – змея пасть.
Да что за напасть!
Удар, Рывок. Увы…
Конь уж без главы!
Всплыл змей на брег.
За ним Путята побег.
Да вдруг мысль мухой:
У меня же ухо!
Жжет, звездою светит.
Змею в морду метит.
Да гад тот шустёр,
Глаз змеиный востёр!
Бросок как молния,
И вот – безмолвие…
Ухо проглочено
В животе ворочается.
Притих гаденыш,
Не дрогнет, не дёрнется,
Шипит, да будто не по змеиному…
Взял и издох вовсе.
Не успел к нему Путята
И шагу ступить,
Так тот огнём воспылал,
Да и с глаз пропал.
А на месте тела змея
Пропасть темная зияла.
С глубины, из подземелья
Голос слышится:
«Отведай… моей скромной мамалыги».
Крепко дитятко ругнулось!
Аверьяну то́т час икнулось,
Да воронье встрепенулось.
Но как спал на левом бо́ку,
Токмо руку клал под щёку.
4
То не тучи перед бурей
Грозно вместе собралися,
То гриф птицы, падаль чуя,
Послетались отовсюду.
Источал дух мертвечины
Труп Бурана. «Нету друга!»
И лишь туша с брюхом вздутым
Истлевать в степи осталась.
«Не клевать сим птицам скверным
Тела коня удалого!»
Булавой многопудовой
Разогнал малец поганых
Сотрапезников пернатых.
Кой кого пришиб отчасти,
А кого и покалечил.
Лишь один сидит, не дрогнет,
Знай клюет, не поперхнётся!
Череп лысый свой к Путяте,
Обернул… Не гриф клювастый,
Аверьян, горбатый карлик,
Вдруг предстал перед очами.
«Ах ты, подлый старикашка!
Лысый маленький уродец!
Ты коня губить! Так вот же,
Получи, злодей, отведай!»
Ятаган схватив булатный,
Порубал малец в капусту
Аверьяна лиходея.
То был первый подвиг ратный,
Да за ним – не счесть подобных!
Слава молодец Путята!
Слава, русский богатырь!
Тут и сказу конец.
Запираю я ларец.
Оценил 1 человек
2 кармы