Фольклор - О чем молчат детские игры?

Феномен игры, как фактор развития ребенка, несёт под собой ряд внутренних конструктов крайне важных для исследования российского массового сознания, архетипов, фольклора и мифологии.

Игра - это часть традиционной культуры, отдельно созданное игровое пространство, со своими законами, принципами и ролями, во многом это пространство, выстраивает совершенно определенные конструкты, которые своей историко-мифологической памятью, порою восходят, чуть ли не к первобытному сознанию.

Но обо всем по порядку...

С самого раннего детства человек входит в пространство игры. Сначала это пальчиковые игры, игры, которые развивают мелкую моторику ребенка, знакомят его с функционалом собственного тела, окружающим миром и особенностями родного языка. Одной из таких игр будет любимая всеми игра "Ладушки".

Наибольшим интересом в ней пользуется текст, который используется для связки движений в ходе игры. Позволим себе, напомнить его содержание:

"Ладушки, ладушки, где были?

У бабушки. Чего ели кашку? Кашку.

Чего пили? Бражку.

Чего на закуску? Хлеба да капустку.

Попили, поели, и полетели

Ой, люли, люли, Прилетели гули,

На голову сели, ох, улетели."

(Коллекция потешек из собрания фольклорного архива Нижегородского ГУ)

Каша или кутья/сочиво и брага - традиционно ритуальные блюда. "Ладошки" - архаичный ритуальный символ, жест. Рука в современной телесно-ориентированной психологии - средство, инструмент взаимодействия с миром. Откуда это? Из естественного, архаичного языка тела. Ладонью: машем при встрече, прощании; делаем жесты "внимание!" и "стоп!", с ладони кормим, даже незнакомой собаке демонстрируем ладонью: "Не бойся! Иди, поглажу!". В древности открытая ладонь означала: "нет оружия!". Наконец, ладонями мы гладим, ласкаем, обнимаем ребенка, даем ему базу для восприятия кнута и пряника.

Менее известна популярность сакральных ладонных жестов. Например, в Африке и Австралии есть архаичный обычай отпечатывать ладони на стенах пещер, ((сакральных мест)) . Такое обозначение себя, как носителя души, ее бессмертия, возрождения фиксируется еще с ветхозаветных времен, о чем свидетельствует в изображении богоматери в римских катакомбах, в особом виде, ладони и руки ее подняты вверх, ладони развернуты к молящему, символ такой носит название оранта, знаменуя собой, в определённом смысле, образ Благовещения и предзнаменование Рождества и следующих за ним евангельских событий вплоть до Второго Пришествия.

Ладонями касались (еще недавно!) русской печи в ритуале сватовства. Это архаизм, значение которого в большинстве утрачено. Отсюда и привязка к ладушкам, ладоням.

Итак, к кашке! Каша или кутья - не только "вообще" ритуальное, но - поминальное блюдо. Как и брага/мед, а ныне - водка. И сюда "вписывается" бабушка - предок, собственно поминаемый. Покойный. Но - свой, "бабушка добренька" - своя, предок, защитник, помощник. Соответственно играя в ладушки, мы знакомим ребенка со смертью и сакральным к нему отношением?

Ладушки у нас "летают" - конечно, и теперь на кладбищах принято рассыпать крошки и пшено. Кому? "Птичкам!" логически поразмыслив ответим мы сами себе. Но изначально это доверение зерна, как символа бессмертия природы, отдавалось душам. Птица - обитатель двух миров - неба и земли. Живет на грани миров, между мирами. Между небом - обителью ушедших из этого мира, и землей - миром живых. Это животное - посредник, точнее один из посредников-медиатров. Прилетели/навестили живущих/помянули/улетели... Все вполне логично.

И ладушки с этой точки зрения - своего рода архаичный букварь, первоначальные представления о мире, об обрядах. Возможно и первое участие малыша в поминальных обрядах.

Игра в "жмурки", "покойника", "прятки", так же не обходит вниманием вопроса главного палеолитического страха, страха смерти. Вообще сам факт игры в жмура-покойника, по идее должен, не только настораживать, но и вызывать в нашем сознании ряд вопросов.

Разберем пожалуй самую близкую нашему восприятию игру - прятки. Внутри игрового пространства, есть вполне огороженное пространство - спасения, именуемое "коном", там дети - "конаются" - принимают решение общинно, как правило, по жребию, выбирая "воду" - "водящего". Интересно как внутри этого пространства работает функционал игровых ролей. Есть жертвы, которых вода ищет, игрок принимающий на себя роль жертвы, не только укрывается (прячется), от воды, но и фактически боится стать обличенным, страх быть, осаленным кончается там, где его ладонь касается кона, как правило, чего-то твердого, что служит причиной обозначения души, ее бессмертия, спасения наконец, примерно та же параллель что и в случае с первой разобранной нами игрой "ладушки".

Весь этот игровой конструкт, сильно нам напоминает социальный уклад первобытно общинного строя, когда в условиях темноты и огромного количества в ней опасности - диких животных, духов, страхов, человек чувствовал себя под защитой, только в пространстве пещеры, родоплеменной общины. А тот, кто оставался последним, то есть не вернувшимся из рук тьмы, становился духом, злым ли? Добрым? Вопрос открыт. Но череда правил игры, оставалась прежней.

Мы с вами, в очередной раз сталкиваемся с многогранностью народной памяти, глубинными аспектами которые и по сей день существуют не только в народной традиции, но и в нас самих. Выходит все мы родом из палеолита?

Задержим внимание на этой мысли...

Продолжение следует...