Дорогие друзья, сегодня мы поговорим о том огромном потенциале, который может быть выявлен в результате параллельного изучения различных индоевропейских традиций.
А началось всё с того, что, в своё время, мы обратили внимание на следующее сообщение «Слова о полку Игореве»: полоцкий князь Всеслав Брячиславич «самъ в въ ночь влъкомъ рыскаше; изъ Кыева дорискаше до Куръ Тмутороканя; великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше» (1). Данный фрагмент текста имеет, по нашему мнению, важное значение для изучения ранней княжеской власти на Руси. Однако, попытки истолкования последнего встретили значительные трудности. Кто такой Хорс? Относительно Дажьбога, сына Сварога, в целом, ясно, что это солнечное божество, что подтверждается Ипатьевской летописью под 1114 г. («сынъ его именемъ Солнце, егоже наричють Дажьбогъ») (2). Отказывать данному сообщению в достоверности, как это делал М.С. Грушевский, полагавший, что эта глосса подсказана хронографом (3), оснований нет. Для В.Ф. Ржиги Хорс, впрочем, как и Мокошь, и Семарьгл, – неясные по смыслу и происхождению божества (4).
Но уже многие дореволюционные историки, кроме, пожалуй, одного Н.И. Костомарова, который видел в нём бога войны Древней Литвы Корша, полагали, что Хорс – одно из солнечных божеств. С ними согласен, к примеру, и А.В. Чернецов. В связи с этим С.Ф. Платонов задавал вопрос, почему в Древней Руси у Солнца – различные имена. Но уже И.Н. Болтин высказывал догадку: не является ли имя Хорса заимствованным? М.С. Грушевский, с определёнными колебаниями, объяснял наличие в древнерусском язычестве двух солнечных божеств тем, что имя Хорса было взято из иранского названия Солнца. Хорс, по его мнению, Солнце как небесное светило, а Дажьбог – опекун земной жизни и рода людского. Отсюда и мнение Н.И. Хлебникова в пользу того, что хоровод – символ движения Солнца, это религиозная пляска в честь Хорса. Для В.Н. Топорова это божество из иранского, скорее всего, хорезмийского источника. Хорс – не общеславянское божество Солнца, несмотря на то, что существовало старосербское личное имя Хрьсь. Тот же исследователь заметил, что в перечне богов Владимира под 980 г. имена Хорса и Дажьбога в Лаврентьевской летописи, в противоположность летописи Ипатьевской, употреблены без соединительного союза «и». Наконец, специально занимавшийся данной проблемой М.А. Васильев настаивал на тождестве Хорса и Дажьбога, в противоположность А.Л. Никитину и Г.Ю. Филипповскому, которые, напротив, выступали против данного тезиса. В «Поучении духовным детям» глоссой к Хорсу являлось имя Аполлона. Действительно, судя по всему, Хорс являлся богом Солнца, заимствованным от ираноязычных племён. Это не бог Луны. Основным аргументом в пользу последнего тезиса служит именно этимология слова Хорсъ, многочисленные параллели в Иранском Мире, о чём писал В.Н. Топоров, и явная близость этого божества к несомненно солнечному Дажьбогу. М.А. Васильев же приводил ещё один аргумент против лунной трактовки. Если признать Хорса богом Луны, скорость Всеслава в «Слове о полку Игореве» не получает должного отражения (5).
К этому тезису мы вернёмся позднее: в вышеприведённом фрагменте «Слова о полку Игореве» речь, по нашему мнению, шла не только о сверхчеловеческой быстроте князя. Кроме того, трактовка В.Н. Топоровым Хорса как бога хорезмийцев, некогда бежавших из «Страны Солнца» (Хорезма) от Кутайбы ибн Муслима, а позднее оторвавшихся от тюркоязычных хазар и евреев (6), вызывает большие сомнения, ибо учёный явно преувеличил значение последних и в Киеве, и на Руси в целом. Видимо, следует согласиться с М.В. Левченко в том, что Дажьбог и Хорс просто были богами Солнца различных племён Руси (7), по всей видимости, восточных славян и народов Востока, правда, видимо, не хорезмийских по происхождению ал-арсийа, а, скорее, алан донских. Разумеется, восточные славяне слабо «освоили» образ Хорса, но последний, в целом, был им понятен, в противоположность позднейшим книжникам. В язычестве, как писал и М. Блок, подобное поклонение богам чужих племён не является чем-то удивительным (8). Очень осторожно можно поддержать предположение Г.В. Вернадского, согласно которому Перун был больше связан с Киевом, а Хорс – с Тмутараканью, учитывая, в частности, выражение «Хорсъ жидовинъ» в «Беседе трех святителей» (9).
Особо следует сказать о старосербском имени Хрьсь и о хороводе. Последнее слово восточные славяне не знали, но у южных славян широко известно хоро или коло – солнечная ритуальная пляска. Имя же Хрьсь также сигнализирует о влиянии ариев, видимо, иранцев, на сей раз – на южных славян, хотя об общеславянском культе этого божества действительно не имеет смысла говорить. Итак, загадка Хорса, в целом, разрешена. Гораздо сложнее для понимания выражение «до Куръ Тмутороканя». Интересно, что слово Куръ, как в первом издании «Слова о полку Игореве», так и в Екатерининской копии, было написано с большой буквы, а Хорс – с маленькой (10). Кроме того, в любом случае следует согласиться с Г.В. Вернадским, отметившим, что этот Кур должен быть как-то связан с Тмутараканью (11). Это бесспорно, хотя, разумеется, можно сказать, что название этого города после его утери в сознании жителей домонгольской Руси постепенно стало ассоциироваться с очень далёкой, малоизвестной землёй (12). В остальном же исследователи расходятся. Для одних Куръ – «строение», «крепость» (13), для А.Н. Веселовского, правда, с определёнными сомнениями, а также для В.В. Мавродина, это «кюр», т.е. греч. 'господин' (14). Но кур – и `петух` (15), поэтому, в частности, А.Г. Кузьмин, О.В. Творогов и, видимо, Г.В. Вернадский полагали, что анализируемое выражение можно понять как «до петухов», т.е. «за одну ночь» (16). Но ближе всех, по нашему мнению, в расшифровке данного фрагмента «Слова о полку Игореве» продвинулись А.Л. Никитин и Г.Ю. Филипповский. Они обратили внимание на образ Кура - Мирового Петуха. Для того, чтобы согласиться с другим их мнением, согласно которому Хорс – Ночное Солнце восточных славян, подобное Савитрю ариев, нужна дальнейшая аргументация, хотя и В.Н. Топоров не исключал того, что Всеслав «перерыскивал» путь Хорсу как лунному божеству именно как «ночному Солнцу» (17).
В «Сказании о всей твари» в сборнике XVI в. читаем: «Солнце же течеть по въздоухоу въ день, а нощью по окияноу низко летить неомоча ея, но токъмо трижды омывавется въ окияне, глаголет писание. Есть коуръ, емоу же глава до небеси, а море емоу до колена. Егда же Солнце омывается в окияне, тогда окиянъ всъколиблется, и начноуть влъны морьскыя бити кура под перье; куръ же, почютивъ влъны морьския, воспоеть тоже протлъкоуеть: «Светодавче Господи, дай же светъ мирови!» Егда же тотъ коуръ воспоеть: «Светодавче Господи», тогда вси куры въспоють въ един год, въ всеи вселеней, тогда же слнце омываетеся от акияна, окиянъ отъ солнце, а от акияна вси воды» (18). В несколько изменённом виде данный образ мы видим в «Голубиной книге». Здесь отражена стратим-птица, всем птицам мати, живущая на океане море и там же производящая детей. Когда же, по велению Бога, она вострепенётся, это является причиной штормов, топящих корабли (19). Разумеется, данные свидетельства, взятые изолированно, убеждают слабо и не могут быть отправной точкой для дальнейшего анализа. Всегда можно приписать подобный образ апокрифической традиции, как это и делал А.Н. Веселовский (20).
Поэтому постараемся проанализировать сам образ петуха-кура у восточных славян. Начнём с того, что вышеприведённое свидетельство «Сказания о всей твари» вовсе не единично. Так, в былинах о Дюке известен образ орла, подобного этому Мировому Петуху. Стрелы герой данных старин оперяет его перьями: Не того орла, который ведь летает во чистом поли, / А того орла, который сидит на мори, / На мори сидит на камени; / Аще тот орёл сворохнется, / Сине морюшко сколыблется, / А в деревнях петухи споют… А.Н. Веселовский правильно полагал, что данные образы связаны между собой генетически. Близок к ним и образ Статим-птицы. Но говорить об их исключительно книжном происхождении, как это делал данный исследователь (21) не приходится.
Действительно, Страфил, как об этом сообщал ещё Диодор, изначально `страус`. Другой явный «родственник» нашего Кура – птица алкион. Но похоже на то, что даже апокрифы, складывались ли они у восточных или у южных славян, впитали в себя исконные славянские языческие представления о космологии. Солнце у народов Восточной Европы, на что резонно указывал Я.Н. Щапов, было связано с конём и водоплавающей птицей, нередко - уткой. Днём оно ехало на конях, а ночью – в ладье. Полагать, как Е.Н. Трубецкой, что ночью Солнце уходит в некую страну незаходящего Солнца, восточнославянские верования оснований не дают. Приведённые же выше представления восточнославянского и финно-угорского населения, по нашему мнению, смешались с представлениями иных индоевропейских народов Европы, которые также повлияли на восточных славян через апокрифы. Обратившись к данным заимствованным воззрениям, легко понять, что они принадлежат к тому же кругу солярных сюжетов, имеющих мифологическое происхождение. Четырнадцать дней после дня зимнего солнцеворота – время великой тишины на море, что, по мнению средневековых западноевропейских книжников, является знаком особой милости Бога к алкиону, который в это время высиживает яйца; гнездо же его на море (22). Учитывая календарную приуроченность этих дней, можно предположить, что первоначально речь шла о «высиживании» Солнца Нового Года некоей морской Мировой Птицей. Видимо, данные представления западноевропейского Средневековья, уходящие в древность, имеют общие корни с представлениями славян о Куре.
Реликты представлений о Солнце в подземном мире отразились и в «Одиссее». Когда спутники Одиссея перебили священных быков Гелиоса, последний стал угрожать богам: если они не накажут святотатцев, он уйдёт в Аид и будет светить для мёртвых:
Поэтический перевод В.В. Вересаева:
Выбрав коров наилучших, они их пригнали из стада.
Было оно недалеко. Паслось возле самого судна
Широколобых коров тихоходных прекрасное стадо. {355}
Их обступили они и стали бессмертным молиться,
Гладких листьев нарвавши на дубе высоковершинном:
Белого в судне у них ячменя не имелось уж больше.
После, когда помолились, - зарезали, кожу содрали,
Бедра немедля отсекли, обрезанным жиром в два слоя {360}
Их обернули и мясо сложили на них остальное.
Но, не имея вина, чтоб полить им горящие жертвы,
Просто водой окропили и начали потрохи жарить.
После, как бедра сожгли и отведали потрохов жертвы;
Прочее все, разделив на куски, наткнули на прутья. {365}
В это-то время от век моих сладостный сон удалился.
Быстро направился я к кораблю и к шумящему морю.
От корабля двоехвостого был я совсем уже близко.
Вдруг я почувствовал запах горячий шипящего жира.
Вырвался стон у меня, и громко воззвал я к бессмертным: {370}
- Зевс, наш родитель, и все вы, блаженные, вечные боги!
В гибельный сон вы меня для огромной беды погрузили!
Спутники страшное дело надумали, здесь оставаясь! -
Длинноодеждная дева Лампетия вмиг к Гелиосу
С вестью пришла, что коровы его перерезаны нами. {375}
Сердцем разгневался он и так обратился к бессмертным:
- Зевс, наш родитель, и все вы, блаженные, вечные боги!
Кары прошу для людей Одиссея, Лаэртова сына!
Дерзко они умертвили коров, на которых с такою
Радостью я любовался, - вступал ли на звездное небо {380}
Или спускался с него, к земле направляясь обратно.
Если же им за коров соответственной кары не будет,
В царство Аида сойду я и буду светить для умерших! -
Зевс, собирающий тучи, ему отвечая, промолвил:
- Нет, Гелиос, продолжай освещать для богов всеблаженных, {385}
Как и для смертнорожденных людей, жизнедарную землю.
Быстрый корабль Одиссея слепящею молнией скоро
Вдребезги я разобью посреди винно-чермного моря.
Учитывая, что число быков равнялось пятидесяти двум, т.е. числу недель в солнечном году, вначале слова Гелиоса воспринимались не как угроза, а, скорее, как «констатация факта». Бог Солнца объявлял всем богам, что `Год` уничтожен. Сама же возможность для Солнца сойти в Аид отражает те же древнейшие представления о мироздании, что и у славян, и у ариев. Хорсъ, видимо, всё же связан с англ. horse (23), несмотря на резкую критику данного мнения М.Н. Тихомировым (24). В пародийном, вырожденном виде в русских сказках блин тождественен золотой солонке, а последняя – коню (25), ибо все они – символы Солнца. Таким образом, этот корень восходит едва ли не к праиндоевропейским временам, связывая, таким образом, германцев и иранцев.
Продолжение следует...
Список использованной литературы:
1. Ироическая песнь о походе на половцов удельнаго князя Новагорода-Северскаго Игоря Святославича. М., 1800. С. 36.
2. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. II. М., 1962. Стб. 279.
3. Грушевський М. Iсторiя Украϊни-Руси. Т. I. Киϊв, 1913. С. 323.
4. Ржига В.Ф. «Слово о полку Игореве» и древнерусское язычество// Слово о полку Игореве. 800 лет: Сборник/ Сост. Л.И. Сазонова. М., 1986. С. 92, 100.
5. Ключевский В.О. Соч.: В 9-ти томах. Т. II. М., 1987. С. 132; Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петрозаводск, 1996. С. 87; Хлебников Н.И. Общество и государство в домонгольский период русской истории. СПб., 1872. С. 44-46, 53; Чернецов А.В. Начало процесса становления крестьянства у восточных славян// История крестьянства СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. Т. I. Предпосылки становления крестьянства. Крестьянство рабовладельческих и раннефеодальных обществ (VI-V тысячелетия до н. э. – I тысячелетие н. э.)/ Отв. ред. Ю.А. Краснов. М., 1987. С. 388; Болтин И. Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка. Т. I. СПб., 1788. С. 98; Грушевський М. Iсторiя Украϊни-Руси. Т. I. С. 318, 320; Топоров В.Н. Предыстория литературы славян: Опыт реконструкции. Введение в курс истории славянских литератур. М., 1998. С. 104-105, 107; ПСРЛ. Т. I. М., 1962. Стб. 79; Т. II. Стб. 67; Васильев М.А. Язычество восточных славян накануне крещения Руси. Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческая реформа князя Владимира. М., 1998. С. 24-32. Ср.: Костомаров Н.И. Русские инородцы. М., 1996. С. 15; Никитин А.Л. «Слово о полку Игореве». Тексты. События. Люди. М., 1998. С. 384. Примеч. 8.
6. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. 1. Первый век христианства на Руси. М., 1995. С. 283-285, 286, 346, 517, 512-514, 518-519.
7. Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 345.
8. Блок М. Короли-чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. М., 1998. С. 238.
9. Vernadsky G.V. Kievan Russia. New Haven; London, 1976. P. 56; Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. 1. С. 346.
10. Ироическая песнь… С. 36; Никитин А.Л. «Слово о полку Игореве». Тексты. События. Люди. С. 53.
11. Vernadsky G.V. Op. cit. P. 55.
12. Никитин А.Л. «Слово о полку Игореве». Тексты. События. Люди. С. 58.
13. Смирнов И.И. Что такое Тмутаракань?/ Византийский временник (ВВ). Т. XXIII. Пг., 1923. С. 72; Захаров В.А. Что означает «…до куръ Тмутороканя» в «Слове о полку Игореве»?// «Слово о полку Игореве». Памятники литературы и искусства XI-XVII веков/ Отв. ред. О.А. Державина. М., 1978. С. 291-295.
14. Веселовский А.Н. Южнорусские былины. Т. III-XI. СПб., 1885. Т. V. С. 81. Примеч. 4. Ср.: Мавродин В.В. Тмутаракань// Вопросы истории (ВИ). 1980. № 11. С. 180.
15. Криничная Н.А. Русская народная мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов: В 3-х т. Т. 1: Былички, бывальщины, легенды, поверья о духах-«хозяевах». СПб., 2001. С. 137.
16. Кузьмин А.Г. К какому храму ищем мы дорогу? (История глазами современника). М., 1989. С. 367-368; Творогов О.В. Об истолковании «тёмных мест» в тексте «Слова о полку Игореве»// Русская литература (РЛ). 1985. № 4. С. 42; Vernadsky G.V. Op. cit. P. 85.
17. Никитин А.Л., Филипповский Г.Ю. Хтонические мотивы в легенде о Всеславе Полоцком// «Слово о полку Игореве». Памятники литературы и искусства XI-XVII веков. С. 141-147; Никитин А.Л. «Слово о полку Игореве». Тексты. События. Люди. С. 53-56; Топоров В.Н. Предыстория литературы славян. С. 107.
18. Никитин А.Л., Филипповский Г.Ю. Указ. соч. С. 144.
19. Голубиная книга. Русские народные духовные стихи XI-XIX веков/ Сост., вступит. статья, примеч. Л.Ф. Солощенко, Ю.С. Прокошина. М., 1991. С. 40-41.
20. Веселовский А.Н. Южнорусские былины. Т. III-XI. СПб., 1885. Т. VI. С. 128.
21. Гильфердинг А.Ф. Онежские былины, записанные летом 1871 года: В 3-х томах. Т. II. М.; Л., 1938. № 115. Менее ясные тексты см.: Там же. №№ 152, 159. См. также: Веселовский А.Н. Южнорусские былины. Т. III-XI. СПб., 1885. Т. VI. С. 128.
22. Щапов Я.Н. Церковь в Древней Руси. (До конца XIII в.)// Русское православие: вехи истории/ Науч. ред. А.И. Клибанов. М., 1989. С. 11; Кирпичников А.И. Источники некоторых духовных стихов// Журнал Министерства народного просвещения (ЖМНП). Ч. CXCIII. 1877. Октябрь. СПб., 1877. С. 99-104, 106-108. Ср.: Трубецкой Е.Н. Избр. произв. Ростов н/Д, 1998. С. 456.
23. Васильев М.А. Указ. соч. С. 20.
24. Тихомиров М.Н. Древняя Русь. М., 1975. С. 301.
25. Русские народные сказки Карельского Поморья/ Сост. А.П. Разумова и Т.И. Сенькина. Петрозаводск, 1974. № 65.
Оценили 13 человек
19 кармы