Разложение науки — одна из самых серьёзных проблем нашего мира сегодня, и у неё есть все шансы привести к исчезновению человечества как расы. Эта перспектива пугает меня, и она должна пугать и вас тоже. Но что хуже страха, так это моё сердце, разбитое осознанием того, что главная надежда человечества — Правда, прекрасная Правда — была истоптана и осквернена самими хранителями храма, учёными, находящимися под влиянием обширной сети обоюдных заговоров, не имеющих ничего общего с нормальными людьми.
Я была совсем юной, когда узнала, что наука может ошибаться; по соседству со мной жил ребёнок, чья мама принимала во время беременности талидомид. Когда мне было 14, наш семейный врач выписал мне "таблетки для похудания": метамфетамин. Они почти полностью уничтожили моё здоровье на всю жизнь. Уже позже из телевизионной программы 20/20 я узнала, что рекомендованное лечение от повышенного давления, которое получал мой дедушка от Управления по делам ветеранов войны, было тем, что его привело к его смерти. Это только некоторые случаи из жизни, затрагивающие врачей и других медицинских работников, которые ошибались примерно в 75% случаев; остальные же 25%, когда они оказывались правы, относились к малоопасным. Во всех критических ситуациях со здоровьем, когда я прислушивалась к совету моего врача касательно меня самой или моих детей, всегда имели место серьёзные негативные последствия.
Безусловно такая перспектива обескураживает, но это факт: врачей не учат помогать вам жить здоровой жизнью, их учат поддерживать продажу лекарств в медицинских школах, содержащихся на деньги фармацевтических компаний. Однажды я слышала, что в древнем Китае лекари были обязаны на своих дверях вывешивать информацию о том, сколько их пациентов умерло. Безусловно это служило отличной мотивацией для поиска действенных средств, потому как никто не стал бы приходить к ним на приём, если бы их советы и снадобья не помогали бы пациентам. Было бы здорово, если бы наша цивилизация переняла бы такой подход.
Хотя у нас уже есть похожая система: социальные сети. Единственная проблема с ними это то, что большинство людей в нашем обществе не поверят 500 человек, которые говорят, что нечто действительно им помогло, когда всего лишь один врач заявляет, что это "не рекомендовано медициной". Такие люди, слепо следующие мнению "установленной власти" вопреки эмпирическим данным, получили у психолога Боба Альтемайера название "авторитарный последователь". Благодаря таким людям даже полным психопатам во власти сходят с рук самые вопиющие преступления во всех областях деятельности: от медицины до права, от промышленности до политики. Авторитарные последователи верят, что власти предержащие имеют право жить по своим собственным законам, где ложь, мошенничество, воровство и убийство с лёгкостью сходят с рук. Они также добровольно будут лгать, жульничать, воровать и убивать, если им будет сказано, что это необходимо для защиты их статуса-кво.
Разложение науки. Использование вместе этих двух слов в разговоре сегодня уже не вызывает удивления. Новости пестрят сообщениями об учёных, фальсифицирующих данные в сговоре с крупными корпорациями, Климатгейте, давлении на учёных из НАСА, не говоря уже о длинной истории больших ошибок, сделанных наукой, которые привели к неимоверным страданиям определённой части человечества. Все понимают, что в общем случае среди учёных, как и в любой другой группе людей, есть менее этичные представители, некоторых из которых можно описать не иначе как хищников. Однако здесь я хочу сказать, что проблема разложения науки гораздо глубже и шире, чем может показаться большинству людей; это гниение распространяется на всю Западную культуру и по своей сути является корнем всех бед, доставшихся нам за последние несколько столетий. Кроме того я считаю, что разложение науки произошло по причине её захвата психопатами при поддержке авторитарных последователей.
В последнем выпуске The Dot Connector Magazine в моей статье "The Golden Age, Psychopathy and the Sixth Extinction," я процитировала одно исследование, которое показало, как может работать мозг авторитарных последователей (согласно описанию Боба Альтемайера), и что такой тип людей одинаково представлен как среди учёных, так и среди религиозных людей. Я также немного поразмышляла над причиной конфликта между двумя типами людей: обладающих определённым духовным потенциалом (вероятно благодаря генетике, хотя на генетику морфологически влияли нематериальные факторы) и тем самым способных к пониманию и функционированию внутри духовной идеологической структуры и теми, у кого нет такой способности — вероятно также из-за генетики, — что навсегда закрывает их внутри материалистической структуры вне зависимости от того, насколько сильна и элегантна вычислительная мощь их физического мозга.
В той же статье я также отметила интересный факт: в то же самое время, когда американские СМИ взахлёб обсуждали "сатанинские ритуалы", и с полок магазинов сметали книги о похищениях инопланетянами, те же СМИ бурно проталкивали тему эволюции. Я не хочу сказать, что теория эволюции полностью ошибочна, но лишь то, что она стала применяться как "теория всего", чем она определённо не является!
Теория эволюции, как и любая другая теория, имеет ограниченную область применения. За пределами этой области, которые на сегодня почти неизвестны, теория может оказаться бесполезной или ошибочной и часто давать нелепые ответы. Это как теория относительности, которая полезна ровно до тех пор, пока мы не вспоминаем о квантовых эффектах. Существуют квантовые эффекты несовместимые с теорией относительности, и эти проблемы были известны таким людям, как Эйнштейн и Дирак. В то время как Эйнштейну не нравилась квантовая теория, Дирак, в свою очередь, не был доволен теорией относительности: он пытался оживить старую теорию эфира.
Теория эволюции основывается на предположениях. Те, кто пытается сделать теорию эволюции ответом на все вопросы о жизни, Вселенной и всём остальном, обычно забывают, что некоторые из этих предположений могут быть сомнительными или неверными. В основе теории эволюции лежат "законы вероятности". Но на чём основаны сами законы вероятности? И почему они применимы к нашему миру? Это важные вопросы, но апологеты теории эволюции отбрасывают их как "метафизические". Однако эти вопросы не более метафизические, чем те, на которые эволюционисты нашли, по их словам, ответы.
Почему вообще существуют законы? Появились ли они также по стечению обстоятельств? Убеждённые эволюционисты попытаются спрятаться за антропным принципом, где "законы вероятности" создают бесконечное количество вселенных, и мы "просто оказываемся" в такой, где "теория эволюции", созданная внутри неё, полностью её объясняет. Честного учёного не может удовлетворить такое бесполезное псевдообъяснение. Откуда и как во Вселенную приходит порядок? Существуют различные способы ответить на этот вопрос, однако, чтобы подойти к такой проблеме, науке необходимо выйти за пределы исключительно материалистической парадигмы. Некоторые учёные пытаются это сделать и обычно в довольно резкой форме получают по рукам от армии авторитарных последователей под руководством их хозяев психопатов.
Даже если мы рассмотрим теорию эволюции в её области применения, у нас всё равно останутся проблемы. Вероятности субъективны. Они основаны на отчасти произвольных моделях. Сегодня мы оцениваем некую вероятность как близкую к нулю, а завтра мы узнаём, что в определённых условиях эта вероятность становится близкой к единице. Или наоборот. Если коротко, то теория эволюции полезна до тех пор, пока она полезна. Это инструмент, которым нужно пользоваться определённым образом в определённых, весьма ограниченных обстоятельствах. И это не очень точный инструмент.
Одним словом, теории большого взрыва и эволюции нужно принимать на веру, и этой веры нужно очень много, что делает их религиями более чем всё остальное.
И это подводит нас к проблеме религий, которые не стараются быть чем-то другим, нежели чем они есть на самом деле. Обсуждения науки и/или религии обычно ведутся в рамках аргументации, отдающей предпочтение надёжности — или правды — первой или второй. Это неправильный контекст. Страсть и полемика, возникающие при столкновении лбами этих двух тем, говорят нам нечто фундаментально важное об обеих позициях: о глубине и силе, с которыми люди отождествляют себя с одной из них. Само по себе это раскрывает "религиозную" природу обеих позиций, ведь слово "религия" происходит от латинского "ligare", означающего "связывать вместе" — обычно очень плотно, — как наши связки удерживают вместе наши кости. Кости составляют основу структуры, на которой держится плоть, но плоть не имела бы никакой определённой формы и не выполняла бы никаких функций без соединяющей силы связок. Человек может быть худым, толстым, низким, обладать другими особенностями, не связанными со скелетом, но единственное, что никогда не меняется, это плоть, удерживаемая на костях связками.
Точно так же плоть наших идей держится на определённых скелетных основаниях, и долгие наблюдения привели меня к выводу, что не само основание является "научным" или "религиозным", но нечто другое, гораздо более интересное и неуловимое: идеологическое состояние. Позвольте мне объяснить.
Википедия определяет "идеологию" как:
[...] набор идей, составляющих цели, ожидания и действия человека. Идеологию можно представить как всестороннее восприятие, как способ смотреть на вещи [...], с точки зрения здравого смысла [...] и некоторых философских течений [...] либо как набор идей, предлагаемых доминирующим классом общества всем членам этого общества ("получаемое сознание" или продукт социализации). [...] Идеологии — это системы абстрактного мышления, применяемые к общественным вопросам, что заставляет играть их ведущую роль в политике. Каждое политическое течение в неявной форме включает в себя идеологию, не важно представлена ли она как явная система мысли или нет. Это способ общества смотреть на вещи.
Похоже, что существуют два фундаментальных "скелетных типа", на которых растёт плоть наших идейных структур, и на которых она так же крепко держится, как и плоть на костях с помощью связок. И от них нельзя с лёгкостью избавиться, просто навесив на них ярлыки "религиозный" или "научный". Один из них хорошо узнаваем в нашей культуре: "материализм". Но тогда какой второй? Как ни странно не существует чётко описанной альтернативы, универсально понимаемой в нашем сегодняшнем мире. Википедия (снова) говорит нам:
В философии теория материализма утверждает, что существует только материя, что все вещи состоят из материи, и что все явления (включая сознание) — результат взаимодействия материи. [...] Философскими альтернативами материализма выступают дуализм и идеализм.
Единственные альтернативы — это дуализм и идеализм?! Вообще-то, если поискать получше, то найдутся и другие варианты, например, плюрализм и монизм. Под конец, когда вы уже поджарите свой мозг за чтением всех философских аргументов, вы придёте к осознанию того, что на самом деле существуют всего две основных позиции: позиция тех, кто считает, что материя каким-то образом лежит в основе всего сущего, и что сознание всего лишь побочный продукт ощущений столкновений атомов (так сказать), и позиция тех, кто считает сознание (не индивидуальное сознание, а Космическое Сознание) фундаментальным Единым, из которого происходит всё остальное, включая материю. Весьма занимательно, что можно найти фанатичных приверженцев религии, строящих свои убеждения на весьма материалистичной идеологии, и в то же время существуют гениальные учёные — чистые экспериментаторы, — которые входят в ряды тех, кто убеждён, что сознание, т. е. дух, каким-то образом выступает фундаментальным элементом всего сущего. Так оно и есть. Как ни крути, всё сходится к этим двум основным подходам, которые мы, как я думаю, можем определить для наших целей как материальный и духовный, используя термин "духовный" для описания существующего вне времени Космического Сознания.
Как я писала в "The Golden Age, Psychopathy and the Sixth Extinction," я действительно думаю, что эти два фундаментальных состояния человека имеют генетические корни, возможно из-за смешения генов неандертальцев с генами современных людей, что произвело на свет множество личностных патологий, включая психопатию и авторитарных последователей. Что не вызывает сомнений и пугает в то же самое время, так это то, что такие типы людей получили власть над наукой. Из таких людей не получается лучших учёных, возможно, не получается даже хороших, и психолог Анджей Лобачевский объясняет, как это может происходить, потому как сам был свидетелем тому в коммунистической Польше и описал этот процесс в своей раскрывающей глаза работе Political Ponerology.
Лобачевский определяет страну под контролем патологических индивидуумов как патократию. Очевидно, что патократия не способна развиваться, когда наука поставлена на службу массам простого населения в обществе. Она может развиваться, только когда наукой экономически и политически управляют в ручном режиме, чтобы она помогала контролировать эти самые массы. Это в первую очередь требует разложения наук, которые могу открыть правду о патократии: психологии, психопатологии, психиатрии и медицины.
Любая возможность точного описания проблемы психопатологией и создания систем её диагностики должна быть искусно пресечена и искажена. Для патологических личностей на самой верхушке это вопрос "быть или не быть". Они хорошо понимают, что если "установленные авторитеты" науки и религии раскроют их истинную суть, то за этим немедленно последует требование "снять головы с плеч". Таким образом, как отмечает Лобачевский, в работу запускается направленная и продуманная система контроля, устрашения и отвлечения внимания для отслеживания научных публикаций. Талантливые учёные могут стать объектами шантажа и злонамеренного контроля обладающими властью, но лишёнными таланта или способностей. Система "оценки коллегами" в науке представляет собой именно это. Сама по себе оценка коллегами не плохая идея; её анонимность открывает двери для разложения. Учёные должны, стоя при свете дня, как люди, у которых есть имена и лица, говорить с чем конкретно они не согласны в выводах научной работы или в её методологии. Так мы искореним тайную полицию мысли наподобие Штази, накладывающей вето на публикацию работ, которые противоречат догмам нашей политической системы или целятся в "священных коров" рецензента.
На ранних стадиях операция должна проходить так, чтобы об этом не стало известно общественности. Однако когда патология получает полную власть, это перестаёт быть проблемой, потому как авторитарный последователь чувствует, что лидерам позволяется лгать, жульничать, воровать и убивать просто потому, что они представляют власть, как уже было отмечено ранее.
Иногда хорошим учёным затыкают рты и уничтожают без лишнего шума, другим же приходится отказываться от карьеры или уезжать в другую страну. Германия с приходом нацистов к власти испытала на себе значительную "утечку мозгов", и многие годы великолепные учёные покидали тоталитарные коммунистические страны с поразительным постоянством. В последние годы многие европейские страны лишились своих лучших умов из-за недостатка финансирования, и, как это всегда происходит, когда лучших мыслителей больше нет, страна начинает делать одну ошибку за другой, и её распад становится неизбежным.
Чтобы поставить своих учёных на позиции контроля патократическая система должна найти людей, способных по крайней мере проводить свои исследования, хотя очень часто научные степени получаются ими с помощью жульничества или давления на различные точки присуждающих их институтов. После получения учёных званий такие патологические индивидуумы назначаются на высокие посты, с которых они могут решать, что может считаться "приемлемой наукой", а что нет. Эти фальшивые учёные обладают властью решать, кто получает степени, кто публикует свои работы, кто занимает должности и т. д. На самом бытовом уровне многие из них, будучи посредственными учёными, движимы личными интересами и завистью к более талантливым исследователям.
Как уже было сказано, контроль в психологических науках отмечен особой злобой и предательством. Это даёт простор таким людям, которые сами по себе проявляют патологию и начинают карьеру, потому что ищут власти и контроля над другими (одна из определяющих черт психопатии). Такие типы людей по своей природе склонны "служить тёмной стороне". В прежние времена, когда ещё работали системы, вознаграждающие за заслуги, в психопатологии не было бы особой нужды, но в сегодняшнем мире, где система была извращена с целью служения нуждам патологических личностей, количество учёных, занимающих высокие посты с высокими научными знаниями, возросло до небес.
Проблемы, возникающие у учёных, посвящающих себя различным областям науки с добрыми намерениями, носят трагический характер, а результаты для человечества в целом катастрофичны. Поскольку они обучены не полностью, обучены неверно или разобучены, молодые учёные обнаруживают себя беспомощными перед лицом проблем человечества. Некоторые из них понимают это, понимают, что требуется всё более и более точное знание, и принимаются за работу сами. Однако их крестовый поход против научной полиции мысли может стоить дорого, и не всем из них хватит сил его пройти; многие хорошие учёные строго придерживаются правил и надеются дожить до пенсии, чтобы начать заниматься действительно важными проблемами, имея при этом крышу над головой и ломоть хлеба в доме.
Когда наука разложилась, профессии, завязанные на неё, также начинают гнить. При правлении патократов единственный путь — вниз, и сегодня мы наблюдаем это в США и других странах, экономически и политически связанных с США. Когда наука разложилась, ни одна из областей социальной жизни не может нормально развиваться или функционировать, другими словами, "эволюционировать". (Воистину иронично). Плохая наука поражает экономику, культуру, технологию, администрацию, политику — буквально всё. Люди начинают ныть, жаловаться и угрожать восстаниями. Это создаёт угрозу для патократов и заставляет их прибегать к ещё более гнусным методам устрашения и устранения источников угрозы. Безусловно, пока власть в руках патократов, авторитарные последователи из всех слоёв населения будут продолжать поддерживать их, так чтобы люди были максимально разобщены. Они становятся активистами, участвующими в индоктринации, не понимая, что они тем самым поддерживают болезнь, которая уничтожит и их самих. Это повторяется раз за разом; патология постепенно проникает повсюду, и гниение распространяется. Повсюду происходят кризисы, плохие решения принимаются из соображений жадности и власти, и патократы, похоже, никогда не учатся на своих ошибках. Микробы не осознают, что будут сожжены заживо или погребены с телом того, чью смерть они вызвали.
Лобачевский пишет:
Патократия — это болезнь крупных социальных движений, которая затем перекидывается на целые общества, страны и империи. В ходе человеческой истории она затронула социальные, политические и религиозные движения, а также сопутствующие им идеологии, характерные для того времени и этнологических условий, превратив их в карикатуры на самих себя. Это произошло в результате активности схожих причинных факторов данного феномена, а именно при участии патологических агентов в патодинамически схожем процессе. Это объясняет, почему все патократии мира были и остаются настолько похожими друг на друга в своих основных свойствах. Поэтому [патократические] современники той или иной эпохи легко находят общий язык, даже несмотря на широкие различия идеологий, подпитывающих патократии и защищающих их патологическое содержание от огласки.
Идентификация этих явлений в истории и их правильная классификация согласно их истинной сущности и содержанию (а не на основании идеологии, подвергшейся типичному процессу карикатуризации) — это задача историков. Как бы то ни было, необходимо понимать, что первоначальная идеология была без всякого сомнения социально-динамической и содержала творческие элементы. В противном случае ей бы не удалось подпитывать патократический феномен и оберегать его от разоблачения и критики на протяжении очень долгого периода.
Момент трансформации [социального] движения в нечто, что мы называем патократией (в результате понерогенного процесса), это всего лишь вопрос условности. Этот процесс является временно кумулятивным и в конечном итоге достигает критической точки, пройдя которую возврат больше невозможен. Однако со временем происходит внутренняя конфронтация с приверженцами первоначальной идеологии, которая окончательно закрепляет патократический характер этого феномена. Нацизм вне всякого сомнения прошёл эту точку невозврата, однако тотальная конфронтация с приверженцами исходной идеологии не состоялась, потому что армии союзных держав успели сокрушить военную мощь национал-социалистов. (Political Ponerology, стр. 165-166)
Как я писала выше, моё сердце было разбито осознанием того, что главная надежда человечества — Правда, прекрасная Правда — была истоптана и осквернена самими хранителями храма, учёными, находящимися под влиянием обширной сети обоюдных заговоров, не имеющих ничего общего с нормальными людьми. Почему? Потому что наука, настоящая наука, как когнитивный стиль — это наша самая большая надежда. Карл Поппер делает следующие важные наблюдения:
...все объяснительные науки не могут быть исчерпывающими; для своей полноты они должны были бы быть в состоянии объяснить сами самих себя. Даже ещё более значимое следствие скрыто в известной теореме Курта Гёделя о неполноте формальной арифметики (хотя использование теоремы Гёделя и прочих теорем о математической неполноте в этом контексте равносильно использованию тяжёлой артиллерии против относительно слабой вражеской позиции). Так как физика использует арифметику (и так как для редукциониста реальны лишь науки, сформулированные на языке физических символов), эта теорема Гёделя делает неполными все науки, связанные с физикой. Для противника редукционизма, не верящего в то, что все науки могут быть сведены к физически сформулированной дисциплине, наука является в любом случае неполной.
Речь идёт не только об ошибочности философского редукционизма, но и об ошибочности веры в то, что с помощью метода редукции можно достигнуть полной редукции. Мы живём в мире новой эволюции; в мире проблем, решения которым — если они будут найдены — порождают новые и более глубокие проблемы. Тем самым мы живём в мире возникающей новизны, которая, как правило, не может быть полностью сведена к каким-либо предыдущим уровням.
Затем он добавляет:
Тем не менее метод редукции является наиболее плодотворным: не только потому, что мы много узнаём из его частичных успехов, достигнутых с помощью частичных редукций, но также и потому, что мы учимся на его частичных неудачах и новых проблемах, возникающих в их результате. Нерешённые проблемы почти также интересны, как и их решения; на самом деле, они были бы такими же интересными, если бы каждое их решение не создавало целый мир новых проблем.
Научные философии ссылаются на "случайную механистичность" Вселенной и учат нас тому, что единственный смысл жизни состоит в его полном отсутствии. "Ешьте, пейте и радуйтесь жизни, потому что уже завтра вы можете умереть", и затем — полное забвение.
Говоря научным языком, материя и движение долго считались фундаментом реальности; в значительной степени такие взгляды продолжают преобладать и сегодня. Но на самом деле материя и движение — это неизвестные переменные x и y, которые всегда взаимно определяют друг друга. Это же полный абсурд определять одно неизвестное посредством другого! Это означает, что наука определяет материю как нечто, находящееся в движении, а движение — как изменения в материи. Теория "Большого взрыва" объясняется именно в этих терминах. Первичный атом (материя), имевший невероятную плотность, "взорвался" и пришёл в движение. (Откуда появился этот первичный атом, как возникло пространство, в котором он взорвался, и что вызвало это событие — это вопросы, в целом остающиеся без внимания.) После этого события наша Вселенная и жизнь в ней возникли "совершенно случайно". Вследствие этого человек — это "аморальное окончание смертельной биологической эволюции". Разум и душа являются всего лишь необъяснимыми побочными продуктами борьбы за выживание.
Для среднестатистического человека стол, кресло, апельсин являются реальными объектами. Они имеют размерность — точнее три — и поэтому реальны. Но так ли это? Физик (и любой образованный дилетант) знает, что объект состоит из атомов. И здесь мы уже сталкиваемся с первой проблемой! Разделённый атом (квантовые частицы) часто проявляет некоторые весьма будоражащие свойства. Кто действительно когда-либо видел "материю" или "силу"? Мы думаем, что видим материю в движении, однако физика показала нам, что это иллюзия. Когда мы направляем на неё наше внимание, квантовая частица/волна является объектом с бесконечным числом размерностей, который в этот момент невозможно воспринимать как трёхмерный объект, движущийся в пространстве. Когда мы отводим наш взгляд, эта квантовая частица или волна начинает вести себя скорее как волна чистой энергии — невидимая сила.
Так что же на самом деле представляет собой материя? Что представляет собой среда нашего существования? Заканчивается ли физика там, куда мы не можем взглянуть? Очевидно, что нет, так как мы также не можем видеть электричество и другие силы, которые измеримы лишь посредством их влияния на "материю". Прекращают ли эти силы своё существование, когда становятся необнаружимыми нашими органами восприятия или нашими измерительными инструментами? Вещи, воспринимаемые чувствительными механизмами нашего мозга и эмоциями, не существуют просто потому, что мы не можем их непосредственно видеть или измерять?
Наука передаёт эти вопросы религии, говорящей нам, что "мы можем верить во всё, что угодно", потому что наука не уполномочена описывать вещи, которые нельзя ни взвесить, ни измерить (не говоря уже о том, что учёные также "верят во всё, что им пожелается"). При этом есть не такое уж субтильное следствие такой точки зрения: то, во что верит человек, на самом деле не имеет вообще никакого значения, потому что, как сказал датский физик Нильс Бор, "глубокой реальности не существует!". Но тот факт, что убеждения материалистической науки были навязаны нам и повлияли на каждый аспект нашего общества, имел очень серьёзные негативные результаты!
Для людей, верящих в существование чего-то "более глубокого" — "смысла жизни" — имеется лишь одно место, где они могут искать ответы на свои вопросы — религия. В настоящее время в нашем мире практикуются три основные религии; все они "монотеистические" и основаны по существу на одной единственной религии: иудаизме.
Библия говорит нам, что в начале бог создал небо и землю. Ни Библия, ни наука не могут ответить на вопрос, что произошло до этого. Августину Блаженному однажды задали вопрос: "Что делал Бог до того, как Он решил сотворить мир?" Ответ епископа "готовил преисподнюю для тех, кто допытывается о высоком!" ставил точку в таких вопросах. С тех пор лишь немногие продолжали задавать такие вопросы, и материалистические учёные принимали все меры, чтобы это так и оставалось.
Неужели мы на самом деле являемся результатом случайной эволюции в случайной Вселенной и движемся в направлении нашего полного уничтожения? Или хуже того: неужели наш разум — наша вера и стремление к знаниям о высоком — это наша величайшая иллюзия? Наши собственные религии проклинают нас за такие вопросы? Наука высмеивает нас лишь потому, что мы думаем, что такие вопросы должны задаваться? Как представляется, наш выбор лежит где-то между мрачной шуткой и ошибкой.
Но всё же необходимо поставить следующий вопрос: почему мы живём в мире, в котором физическое вымирание — это реальная возможность? Действительно ли мы стоим на грани пропасти, уже теряя равновесие и готовясь упасть в дыру, настолько глубокую и тёмную, что мы никогда не сможем выбраться из неё?
Настоящая наука — не тот энтропический материализм, который сегодня считается наукой, созданный и навязанный человечеству патологическими индивидуумами без души и совести, — действительно потенциально существует, и нам необходимо срочно приняться за её изучение и применение на практике. Такая наука была бы открытой и способной изучать наш мир без предвзятости, в том числе все феномены сознания, или духа, чьими наследниками мы являемся. Камиль Фламмарион однажды отметил:
Я не колеблюсь заявить, что тот, кто утверждает, что спиритические феномены идут вразрез с наукой, не имеет никакого понятия, о чём говорит. На самом деле в природе не существует ничего сверхъестественного. Существует лишь неизвестное, но то, что было неизвестно вчера, завтра станет истиной.
Виктор Гюго, другой сторонник научного спиритуализма, сказал: "Закрывать глаза на спиритические феномены означает игнорировать истину". Мы должны вернуться к Науке, иначе больше нет никакой надежды. Одна лишь наука способна проникнуть в тайны вещей и дать человеку крылья, которые перенесут его к высочайшим истинам. Мы способны познать Истину, которая нас освободит!
Автор: Laura Knight-Jadczyk
Оригинал: https://ru.sott.net/article/51...
Источник: https://ru.sott.net/
Оценили 5 человек
6 кармы