Это забытое политиками слово «компромисс»

Пока президенты России и Соединенных Штатов ведут поиск точек соприкосновения для решения вопросов по урегулированию конфликта на Украине, политические элиты Европы нагнетают милитаристскую истерию и готовятся к войне. Недавно к ним присоединилась премьер-министр Дании. «Я полностью за перевооружение Европы и хочу, чтобы мы поставили перед собой очень амбициозную цель: через 3-5 лет мы должны быть полностью готовы защитить себя в Европе», – заявила Метте Фредериксен.

Кроме того, по её мнению, европейское сообщество всё ещё «придерживается мышления мирного времени», поэтому необходимо как можно скорее «изменить и устранить некоторые барьеры» на пути к увеличению финансирования оборонной сферы объединения.

Очевидно, что под «барьерами» понимается сознание простых европейских граждан. Видимо, фру Фредериксен считает, что антироссийский психоз ещё не достиг своего апогея, а европейцы недостаточно напуганы. Ведь человек, охваченный страхом, сделает всё, что ему скажут, и с деньгами проще расстанется, и поверит в любую ложь.

Кстати, на днях на эту реальность нынешней Европы обратил внимание министр иностранных дел Беларуси Максим Рыженков. «Риторика у Евросоюза сейчас такая: нужно вооружаться, русские идут, придут в Берлин, в Париж, в Лондон, надо тратить миллиарды… Появляется какая-то магия цифр. Говорят, что нужно 2,5-3, -5 % ВВП. Обыватель ведь как подумает: 5 % ВВП на военные нужды – это же ерунда. Звучит скромно. Но на военные нужды тратится не ВВП, а тратится то, что государство собирает налогами и может тратить из бюджета. А ведь бюджет гораздо меньше, чем ВВП страны», – отметил белорусский дипломат.

Как подтверждение этих слов в среду прозвучало сообщение премьер-министра Эстонии Кристена Михала об увеличении оборонных расходов до 5% ВВП в 2026 году. «Мы должны привыкнуть к мысли, что оборонные затраты надолго останутся на уровне 5 % ВВП, а в ближайшие годы поднимутся выше этой отметки», – заявил по тому же поводу министр обороны этой маленькой прибалтийской республики Ханно Певкур.

Другими словами, получается ситуация, когда у некоторых европейских стран 5-7 % от ВВП могут составлять до 20-30% от бюджета. То есть, до трети всех расходов идёт на армию. Следовательно, эти деньги не пойдут на социальную сферу, а где-то будут повышены тарифы и налоги для населения.

По словам того же Максима Рыженкова, ряд депутатов в Литве уже задают вопросы своему правительству о том, почему страна не сотрудничает с Беларусью и Россией, а вместо этого вооружается. Причём случай не единичный. Глава внешнеполитического ведомства Беларуси утверждает, что на сегодняшний день в Евросоюзе растёт число политиков, которые осознают пагубность стратегии, основанной на милитаризации. Они понимают, что разрыв в отношениях России и Евросоюза несёт негатив не только и не столько для России, а сколько для Европы.

При этом в зарождающихся здравомыслящих политических кругах Евросоюза присутствует чёткое представление о том, что основным символом разрыва этих отношений являются западные санкции. То есть тот бумеранг, который уже вернулся на Запад и успел больно ударить по экономикам большинства европейских стран, что ощутимо подорвало доверие населения к своим правительствам. За примером далеко ходить не надо.

В той же «замилитаризированной» Эстонии, согласно последним данным, поддержка правящей коалиции, состоящей из Партии реформ и Eesti 200, снизилась до рекордно низкого уровня – менее 19%. Об этом свидетельствуют данные опроса социологической службы Norstat. То есть в оппозиции сейчас находится 74,2% избирателей, тогда как коалиционные партии набирают лишь 18,7%.

С уверенностью можно сказать, что ситуация во всех Прибалтийских республиках приблизительно одинаковая. Возможно, что и в Польше набирающая сейчас обороты избирательная кампания удивит действующую власть неожиданными показателями отношения электората к её «заботе» о простых поляках.

Конечно же, ожидать того, что политические элиты Евросоюза, и в первую очередь стран Балтии и Польши, вдруг повернутся лицом к внутренним проблемам не стоит. Но следует помнить, что у всего есть предел. В том числе и у терпения избирателей. И вот здесь вспоминается слово «компромисс».

Разумеется, использоваться оно должно в уже упомянутых зарождающихся здравомыслящих политических кругах. Если санкции не работают, или работают в обратном направлении, а мир стоит у последней черты, следовательно… вывод очевиден – компромисс. Тем более что и вторая сторона не против конструктивного диалога, который может означать и определённые взаимные уступки, и даже устранение первопричин рестрикций. В Минске постоянно демонстрируют готовность договариваться. Недаром ведь на недавней встрече у президента Беларуси Александра Лукашенко с министром иностранных дел были обсуждены вопросы по реализации неких мер со стороны Беларуси и шагов её партнеров по восстановлению доверия в отношениях. Это касалось, в том числе, и ряда западных государств. Какие именно вопросы обсуждались в данном контексте, глава белорусского МИД не уточнил. Однако еще в конце прошлого года глава государства рассказывал о просьбах США расширить дипломатическое присутствие в Беларуси.

Сергей Острына, belvpo.com

Чтобы оперативно получать информацию, подписывайтесь на наш телеграм БелВПО.