Само собой, в планы «союзников» отнюдь не входило торжество красного Ваала. Цель была – ослабить слишком усилившегося соперника, взять его под контроль и, понятно дело, хорошенько поживиться его богатствами. Точно также «февралисты» никак не грезили о красном терроре и прочем кошмаре. Им виделся «демократический» переворот, удовлетворение личных амбиций, республика европейского типа и прочие «прогрессивности», в которых воспитывали их более полувека. И «самая успешная операция германского генштаба» по характеристике Гитлера планы эти немало спутала. Хотя сама эта операция оказалась успешной в первую очередь благодаря подготовленной для нее Февралем почве. Что было бы смысла заслать пломбированный вагон в стабильную страну? Да и кто бы пустил его? И кто бы пустил груженые троцкими и урицкими пароходы, пришедшие из США? До Февраля – никто и никогда. А после товарищ Керенский встретил «политэмигрантов» с распростертыми объятиями. Без Февраля не было бы Октября. И потому за весь кошмар большевизма сэр Бьюкенен и Ко несет не меньшую ответственность, чем германский генштаб.
Но позвольте, - возразят нам, - кто как не «союзники», и в первую очередь англичане и французы пришли на помощь русскому сопротивлению красному Молоху, кто как не они помогали Белому Движению?!
А, вот, тут кроется большая-большая ошибка. Ибо г-да «союзники» в той ситуации были заинтересованы не в победе одной из сторон, а в как можно дольше тянущейся бойне, в том, чтобы русские как можно дольше убивали русских, и дотла, уже невосстановимо разорялась и распадалась Россия. Этот интерес – чтобы русские убивали как можно больше русских – мы встречали потом не раз в ХХ веке. Его декларировали идеологи нацизма. А сегодня этот же принцип видим мы на растерзанных землях Малороссии и Новороссии.
Следуя этому принципу в годы гражданской войны Англия, Франция, США помогали и большевикам (вспомним еще раз, что значительная часть последних прибывал в Россию отнюдь не из Германии, но из Америки), и белым. Белые, декларировавшие «единство и неделимость» России, не вписывались в планы «союзников». Им, как и сейчас, не нужна была единая и неделимая Россия, но россыпь «суверенных» республик, в которых очень удобно будет делать своей гешефт. Британский премьер-министр Ллойд Джордж, выступая в парламенте, прямо заявлял: «Целесообразность содействия адмиралу Колчаку и генералу Деникину является тем более спорным вопросом, что они борются за единую Россию. Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании».
Адъютант Л.Г. Корнилова Хан Хаджиев приводит в своих воспоминаниях следующий эпизод, относящийся к дням быховского заточения Главнокомандующего и его единомышленников:
«Полк. Эдвардс (представитель английской миссии – авт.) принимает меня очень любезно. Принимая от меня письмо Верховного, тщательно, через увеличительное стекло рассматривает печать, сравнивая ее с прежней печатью.
Разговор велся по-английски.
- Садитесь, пожалуйста, Хан!
Я сажусь.
- Вы хотите ответ сейчас же или зайдете потом? - говорит Эдвардс.
Я отвечаю незнанием важности письма Верховного.
- Все-таки я не понял и не понимаю, почему ген. Корнилов арестован. Какая цель Керенского держать генералов в арестном доме? - раздастся голос из угла комнаты сидевшего за столом английского офицера.
- Это длинная история, - бросает Эдвардс. - Какая идея генерала Корнилова?
Я говорю, что ген. Корнилов против большевиков, если они возьмут власть в свои руки.
- Почему?
- Потому что они интернационалисты и опасны не только для России, но и для всего мира, - говорю я.
- Они не представляют опасности для нас. Мы давно в нашей лаборатории изучаем бациллы Ленина, - говорит тот же голос. Эдвардс улыбается, пишет что-то.
- Будет ли оказана поддержка генералу Корнилову в случае его выступления против большевиков? - спрашиваю я.
- Очень трудно, почти невозможно. Наша рабочая партия против этого, - отвечает полк. Эдвардс.
«Предатели и торгаши! Обманутая, униженная и оскорбленная моя великая Родина Русь!» - думаю я и прошу разрешения удалиться.
Мне очень хотелось бы встретиться теперь с этим высокопарным, надменным и гордым британцем и спросить его о Ленинских бациллах, которые они, цивилизованные и культурные англичане, в 1918 году хотели изучать при помощи микроскопа.
В 1962 году эти бациллы почти слопали того страшного, рычавшего на весь мир английского льва, не оставив ему для самозащиты ни когтей, ни зубов, и угрожают его короне, которая тоже чуть-чуть держится, чтобы не слететь в бездонную пропасть!
Придет день, когда все недруги, оскорблявшие и унижавшие нашу родину Русь, пойдут, прося прощения, и этот день недалек, и имя его Возмездие.
За добро добром, а зло дважды будем платить».
А теперь предоставим слово В.И. Ленину: «В продолжение трех лет на территории России были армии английская, французская, японская. Нет сомнения, что самого ничтожного напряжения этих сил этих трех держав было бы вполне достаточно, чтобы в несколько месяцев, если не несколько недель, одержать победу над нами». Но ничтожного напряжения предпринято не было.
«Если взглянуть на действия правительств Великобритании и Франции с точки зрения их геополитических интересов, то можно прийти к прямо противоположному выводу: политика интервентов была на редкость прагматичной и последовательной. Не только страны Антанты, но и США, Германия, Австро-Венгрия, Польша, Румыния, Япония преследовали в годы Гражданской войны собственные цели. Охваченная смутой Россия, со всеми ее природными богатствами, могла быть разделена на сферы влияния между внешними игроками, как огромный пирог», - отмечает Орынганым Танатарова.
Вдобавок среди Белых было немало монархистов. С таковыми иностранные «советники» Белых правительств вовсе вели непримиримую борьбу, вплоть до запрета на исполнение Царского гимна. «Никто из нас не имел ни малейшего желания реставрировать в России царизм...» - говорил президент США Вудро Вильсон. Созданное в Париже в начале 1919 г. в качестве представительства Белых армий на Западе «Русское политическое совещание» (под председательством кн. Г.Е. Львова, первого председателя Временного правительства), прямо требовало от белых вождей провозглашения «глубоко-демократического характера целей, преследуемых русским антибольшевицким движением». В состав белых правительств насаждались все те же обанкротившиеся либералы-временщики, лишь дискредитировавшие Белую идею и вредившие сражающейся армии. Генералы не могли сопротивляться этому диктату, так как от «союзников» зависели чаемые поставки вооружений.
Александр Самсонов приводит целый список замечательных примеров двойничества «союзнической» политики:
«- 27 апреля 1918 года по просьбе держав Антанты Троцкий приостановил движение чехословацкого корпуса во Владивосток, оттуда их планировали вывезти во Францию. Их части растянулись по железной дороге от Волги до Байкала – отличное расположение, плюс контроль над всем востоком страны, через Транссибирскую магистраль. 11 мая в Англии было решено не вывозить корпус из России, а использовать, как интервентов. Троцкий сразу помог – 25 мая он издает провокационный приказ о поголовном разоружении чехословаков, тех, кого обнаружат вооруженными, предписывалось расстреливать, эшелон, где обнаружат хоть одного вооруженного солдата – целиком отправлять в концлагерь. Естественно, корпус поднял мятеж, советская власть рухнула на огромных пространствах, на занятых корпусом территориях начали создавать «белые» правительства, вооруженные части.
- В октябре 1919 года армия Юденича чуть не взяла Петроград, приезжает Троцкий, наводит «революционный порядок» - его «коньком» были массовые расстрелы, массовые насильственные мобилизации, использование заградотрядов, да и его бронепоезд был серьезной боевой единицей. В тылу Юденича тут же начинают происходить интереснейшие явления: английская эскадра, которая должна была поддерживать белых с моря, уходит в Ригу; союзники - эстонцы - бросают фронт и уходят; Троцкий, «гений военного искусства», нацеливает удары красноармейцев точно на оголенные участки фронта. Когда же разбитые белые части и беженцы хлынули в Эстонию, их ограбили и заключили в концлагеря. Захватили эстонские власти в свою пользу и имущество разбитой Северо-Западной армии. От голода и эпидемии тифа погибли тысячи военных и гражданских. Фактически это был геноцид, о нем почему-то нынешние эстонские политики не вспоминают, вспоминают только о советской «оккупации».
За такую помощь красные заключили с Эстонией Тартуский мирный договор (2 февраля 1920 года), по нему: Эстонию признали независимой; отдали русский Печорский край (ныне Печорский район Псковской области России), русские территории на правобережье реки Нарва (ныне в составе Сланцевского и Кингисеппского районов Ленинградской области РФ); Эстонию освободили от каких-либо обязательств в отношении Советской России; передали из золотого запаса России 11,6 тонны золота и право на концессию на 1 миллион десятин леса.
- Значительную роль Антанта сыграла и в катастрофическом крушении армии Колчака. В период отступления армии Колчака Чехословацкая армия, бывшая в подчинении у генерала Я. Сыроева и командующего частями Антанты в Сибири Жанена, подняла очередной мятеж, уже против белых, и захватила Транссибирскую магистраль. Это парализовало возможности белых продолжать организованное сопротивление. Они не позволили и отойти на восток, белые были вынуждены отходить по тайге, зимой. Они останавливали уже шедшие поезда – более сотни эшелонов с ранеными, беженцами остались на станциях, в тупиках, многие погибли. Кроме того, они занимались откровенным грабежом. Колчака изолировали, отрезав от своих частей, его заставили отречься от поста «Верховного Правителя», а затем вообще выдали красным.
- Троцкий отблагодарил чехословаков: их эшелоны беспрепятственно пропустили во Владивосток, местному начальнику советской таможни Ковалевскому (там уже установилась советская власть) приказал пропустить их без досмотра и разрешить им взять все, что у них есть, без ограничений. На родине грабителей и предателей встретили с радостью – они организовали свой банк, его начальный капитал составил 70 млн. золотых крон.
- Державы Антанты активно поддерживали власть всевозможных сепаратистов и националистов, что также шло в разрез с интересами Белого движения.
- В то время как официально Англия и Франция поддерживали белых, США вовсю налаживали отношения с Москвой. Президент Вудро Вильсон обратился с дружескими посланиями к III и IV съездам Советов, пообещав, что США будут помогать «народу России навечно освободиться от самодержавного режима». Прям, как Б. Обама на днях – поддержал стремление арабов к «свободе», «самоопределению» и «демократии». Для арабов это весьма плохой Знак – их ждут дальнейшие войны, братоубийственная резня, голод, эпидемии и смерть тысяч и тысяч людей.
1 мая 1918 года создана «Американская лига помощи и сотрудничества с Россией», 18 октября 1918 года был принят план экономического сотрудничества с Советской Россией. В конце 1918 года в США создали Советское бюро, его возглавил Людвиг Мартенс (вице-президент компании «Вайнберг и Познер»), управляющими были Григорий Вайнштейн (бывший работодатель Троцкого), Кеннет Дюран (бывший адъютант полковника Хауса), активным сотрудником был Ю. Ломоносов (бывший заместитель министра путей сообщения Российской империи – один из «чужих»). Это бюро получило финансовую помощь банка Моргана. В 1919 году была создана компания «Америкэн-Рашен Синдикат Инкорпорейшен» для развития деловых контактов с Россией, ее создали такие фигуры, как Гугенхейм, Уайт, Синклер и другие. То есть США с самого начала не считали, что белые получат власть, и обходили своих конкурентов из Франции и Англии, собираясь властвовать в России не прямым путем колонизации, а через финансы, экономику, «демократические» ценности. Так, когда Красная Армия заняла Закавказье и англичане были вынуждены его покинуть (в Лондоне считали эту территорию своей долей), концессии там получили США.
- В 1920 году Красная Армия могла сравнительно легко вернуть территории прибалтийских областей. Но не сделала этого, приказа не было. Троцкий сделал Эстонию и Латвию «окнами» по выкачиванию награбленного из России. После развала СССР в 1991 этот процесс повторили – в 90-е годы через эти территории «отмыли» массу ресурсов. Золото под фиктивные заказы вывозили тоннами – например, на заказ паровозов в Эстонии, Швеции, Германии. В «отмывке» награбленного участвовала и Швеция – там этим ведал Олаф Ашберг. Большая часть золото тем или иным способом «перетекла» в США, только за 8 месяцев 1921 года в США вывезли золота на 460 млн. долларов».
Тогда же союзники эвакуировали Северную область, бросив армию генерала Миллера на произвол судьбы, и, уходя, топили в реке танки и артиллерию, которую не могли взять с собой обратно, отказав в передаче этого имущества Белой армии.
Не склонный к сантиментам Ллойд Джордж говорит о политике своей страны вполне откровенно: «Мы сделали все возможное, чтобы поддерживать дружеские дипломатические отношения с большевиками, и мы признали, что они де-факто являются правителями территории крепкой великой России... Мы не собирались свергнуть большевицкое правительство в Москве. Но мы стремились не дать ему возможности, пока еще продолжалась война с Германией, сокрушить те антибольшевицкие образования и те движения за пределами Москвы, вдохновители которых были готовы бороться заодно с нами против неприятеля [Германии]»».
«Страны Антанты, - указывает М.В. Назаров, - высадили в 1918 г. свои десанты в России в надежде восстановить против Германии восточный фронт. В июле 1919 г. в британском парламенте Черчилль объяснял эти десанты тем, что иначе немцы захватили бы ресурсы России и тем ослабили бы союзную блокаду. Власть большевиков Антанту не интересовала.
Так, десант в Мурманске в марте 1918 г. был необходим, чтобы немцы не воспользовались этой базой для подводных лодок; высадка была произведена с согласия Троцкого (противника Брестского мира), который направил соответствующий приказ Мурманскому совету (!).
Высадка Антанты в Архангельске (лишь после его захвата 2 августа 1918 г. белым отрядом Чаплина) имела ту же цель. Как писал командующий экспедиционным корпусом Антанты, «было чрезвычайно важно спасти огромное количество военных складов», чтобы немцам не досталось военное имущество, приобретенное еще царской Россией в США и Англии. К этому времени войска «интервентов» на Севере достигли 13 тысяч, включая американцев…
…Война в Европе была не причиной задержки помощи белым со стороны Антанты, а единственной причиной оказанной помощи вообще. Французский министр иностранных дел Пишон объяснил в парламенте: «Все наши вмешательства в России за последний год... все, что мы сделали против большевиков, было в действительности сделано против Германии». Черчилль также заявил, что с окончанием войны «исчезли все аргументы, которые могли вести к интервенции»...»
Генерал Лукомский свидетельствует: «Что касается внутренней политики англичан в Архангельском и Мурманском краях, то надо отметить, что отдельные англичане добивались получить крупные концессии, особенно в Мурманском крае, вдоль железных дорог, к северу от Печорского озера и в печорских лесах; но Северное правительство не считало себя вправе распродавать русские национальные богатства и, когда соглашение не состоялось, сразу почувствовалось, что интерес англичан к Северной области пропал».
«Иностранные союзники Белого движения оказывали помощь антибольшевистским режимам только за русское золото и зачастую при 100-процентной предоплате поставок оружия... Они мечтали, как уже подчеркивалось, о том, чтобы на территории нашей страны действовало несколько слабых небольших государственных образований», – отмечает историк Ю.Н. Ципкин.
В январе 1919 г. Верховный правитель России А.В. Колчак подписал соглашение, обязывавшее «высшее русское командование согласовывать ведение операций с общими директивами, сообщаемыми генералом Жаненом, представителем высшего международного командования». Последний, кроме того, получил право «производить общий контроль как на фронте, так и в тылу». Стремясь наладить обеспечение своей армии, Александр Васильевич официально передал американцам, англичанам, французам и японцам около 9 тыс. пудов золота в монетах и слитках. Однако, обещанные поставки военного снаряжения либо не были произведены вовсе, либо… «загадочны образом» попали в руки красных. В 1920-м Жанен, ничуть не смущаясь, предаст Колчака на расправу большевикам… Своё предательство в телеграмме французскому верховному комиссару Сибири Могра он объяснит тем, что «адмирал был передан комиссарам временного правительства, так же как это было сделано с Царём, которого французский посол мне персонально запретил защищать».
Примечательно, что «американские интервенты» на Дальнем Востоке открыто недоумевали, почему «русская интеллигенция ведет борьбу с такой передовой партией, как большевики». Американское командование установило там «добрососедские отношения» с красными партизанами, что способствовало их усилению и дезорганизации колчаковского тыла... «Колчак, - как пишет Мельгунов, - поднимал вопрос об удалении американских войск еще в апреле 1919 г., а [его сотрудник] Сукин, сторонник американцев, сообщает Сазонову, что «отозвание американских войск является единственным средством для сохранения дружественных отношений с Соединенными Штатами».
В свою очередь исследователь антирусской революции профессор Энтони Саттон утверждает: «Тщательное изучение доступных архивов показывает, что американская интервенция имела мало общего с антибольшевицкой деятельностью, как это утверждают Советы, Дж. Кеннан и другие писатели... На самом деле Соединенные Штаты захватили Транссибирскую магистраль и удерживали ее [«чтобы не пустить к магистрали японцев»] до тех пор, пока Советы не окрепли настолько, чтобы ее контролировать... Имеются данные Госдепартамента, что большевикам поставлялось оружие и снаряжение... Советы были так благодарны за американскую помощь в революции, что в 1920 г., когда последние американские войска уходили из Владивостока, большевики устроили им дружеские проводы».
Антон Иванович Деникин был одним из самых последовательных и верных союзников Антанты, заметим, вполне искренних. Однако, и он не смог умолчать в своих мемуарах о фактическом предательстве «наших дорогих западных партнеров», на помощь которых мы так рассчитывали… Придя в Севастополь в ноябре 1918 г., «союзники» захватили русские корабли и подняли на них свои флаги, фактически оставив белых без флота, когда он был им особенно нужен. Лишь летом следующего года часть судов была возвращена ВСЮР, а дредноут «Воля» («Генерал Алексеев») отдали русским лишь к осени 1919 г.
««Союзники», - пишет Орынганым Танатарова, - гарантировали, что в Одессу и другие черноморские порты будут регулярно приходить суда с оружием, военной техникой, боеприпасами, обмундированием и продовольствием. Белые генералы поверили заверениям французских и английских политиков, которые остались только словами. Нет, иностранный десант в Севастополе, Одессе, Херсоне и в других городах действительно высадился, но совсем не для ведения реальных боевых действий против красных. Количество «союзников» было именно таким, чтобы контролировать порты.
Интервенты не только захватывали русские суда, они еще и уничтожили все, что не могли забрать с собой. Так, англичане взорвали машинные отделения линейных кораблей «Иоанн Златоуст», «Борец за свободу» («Пантелеймон»), «Евстафий», «Три Святителя», «Синоп» и «Ростислав». От интервентов также пострадал крейсер «Память Меркурия» и десятки подводных лодок, которые были просто затоплены в море. А французы разрушили часть фортов крепости Севастополя, разгромили гидроавиационную базу, ликвидировав все самолеты. Свои действия «союзники» объясняли просто: чтобы военная техника не досталась красным».
В апреле 1919 г. весь иностранный контингент эвакуировался, оставив Одессу и Севастополь. «Союзники» удрали от небольшого отряда атамана Н.А. Григорьева, перешедшего на сторону большевиков…
Известное количество боеприпасов Белая Армия все же получала. Только это был, преимущественно, хлам, скопившийся на складах за время Первой мировой войны, который нужно было куда-то деть. Летом 1919 г. Черчилль объяснил своему парламенту, что поставляемое белым снаряжение, будучи избытком для Англии, приносит коммерческую выгоду. К тому же то немногое, что поставлялось, как правило, было трофейным (часто с захваченных русских же складов царской армии), – и за это бралась оплата вывозимым российским сырьем, зерном, золотом, а также российскими средствами в западных банках. Характерный пример. В самом начале Белой Борьбы французы «щедро» выдали русским добровольцам винтовки… образца Балканской кампании 1877-78 гг. Нередко пулеметы снабжались неподходящими лентами, а снаряды и гранаты оказывались просто бракованными».
Что касается материальной помощи, то генерал Деникин категоричен: «От союзников, вопреки установившемуся мнению, мы не получили ни копейки». Когда же в 1919 году положение Белых ухудшилось Ллойд Джордж перестал оказывать поддержку Добровольческой армии даже на словах.
Характерно, что ни одно из белых правительств не получило официального признания «союзников». «Вместо помощи, - сообщает М.В. Назаров. - Белым армиям Антанта в январе 1919 г. сделала белым предложение, возмутившее их: начать переговоры о мире с большевиками на Принцевых островах... Случаи же «интервенции» стран Антанты на территории бывшей Российской империи после ноября 1918 г. имели целью не свержение власти большевиков, а обезпечение своего влияния во вновь образованных государствах.
Так, англичан интересовала бакинская нефть; к ноябрю 1919 г. они заняли Баку и железную дорогу до порта Батуми. Как вспоминал один из белых деятелей: «С легкой руки англичан грузины заняли определенно враждебную позицию к русским вообще и Добровольческой армии в частности. Русские в Тифлисе подвергались настоящему гонению. Особенно потерпела русская Церковь»; Деникин даже «просил англичан разъяснить, имеем мы дело с союзниками или с врагами?». Небольшие английские части появились и в другой желанной сфере британских интересов – в Закаспии, контролируя железную дорогу Красноводск–Ашхабад».
Те, кого на протяжении Великой войны, Русская Армия спасала от разгрома ценой драгоценной крови русских солдат и офицеров, предпочли забыть эти жертвы. В пире победителей, завершившемся грабительским Версальским договором, страна, внесшая главный вклад в победу, участия не принимала. «Россия была разделена на сферы французского и английского влияния. Восторжествовали интересы угля и нефти. Началась политика использования слабости России для извлечения своекорыстных выгод, - констатируют В. Даватц и Н. Львов в очерке «Русская Армия на чужбине». - Англия вела двойную игру. То, что делалось руками Черчилля, разрушалось политикой Ллойд Джорджа, а этот последний строил свои политические расчеты на поддержке большевистской власти, ослабляющей могущество России, опасной для интересов Англии в ее индийских владениях. В Закавказье Англия покровительствовала независимой Грузии и не допускала Добровольческих войск для занятия Баку. На севере генерал Марш предал армию генерала Юденича и поддержал образование независимой Латвии и Эстонии. Франция ставила ставку на могущественную Польшу. Бесцельно простояв в Одессе, французские войска внезапно ее бросили. Никогда еще моральному престижу Франции не было нанесено такого удара. Россия была брошена на произвол судьбы».
Сильная, восставшая из праха национальная Россия, которая вновь стала бы играть положенную ей роль, которая по праву получила бы свою долю победительницы над Германией, была «союзникам» не нужна. Их вполне устраивал хаос, в котором русские убивали русских, а Россия, как самостоятельная единица, по существу не существовала вовсе. Национальная Россия была и осталась для «союзников» более пугающей, нежели Триэсерия… Оттого, может быть, что преступник всегда подсознательно больше боится собственной жертвы, нежели другого преступника, нежели подельника.
А ведь большевики изначально были для «союзников» именно подельниками в разрушении Императорской России – ненужного конкурента при грядущем разделе большого пирога почти выигранной войны.
В апреле 1920 года англичане, эвакуировав свои немногочисленные контингенты, предъявили Деникину (и его преемнику Врангелю) требование прекратить борьбу с большевиками (ибо «Ленин гарантировал белым амнистию»...).
Врангелевское правительство было единственным, которое неожиданно признала Франция. Но это признание также было продиктовано вовсе далекими от дружества мотивами. Париж спасал дорогую ему ненавистницу России Польшу. А спасти ее от большевиков могла только армия Врангеля, ударив красным в тыл. Польшу Белые спасли. Но ни поляки, ни французы не пришли на помощь Белому Крыму. Пилсудский был откровенен предельно: «Да какой же нам смысл помогать вам? Пусть Россия еще погниет (так и сказал!) лет 50 под большевиками, а мы встанем на ноги и окрепнем!..»
«Поляки остались верны себе в своем двуличии», - констатировал барон Петр Николаевич. В ноябре 20-го, обходя фронт, Главнокомандующий обратился к Атаманцам с историческими словами: «Орлы! Оставив последними Новочеркасск, последними оставляете и русскую землю. Произошла катастрофа, в которой всегда ищут виновного. Но не я, и тем более, не вы виновники этой катастрофы; виноваты в ней только они, наши союзники, - и генерал прямо указал рукой на группу военных представителей Англии, США, Франции и Италии, стоявших неподалеку от него. - Если бы они вовремя оказали требуемую от них помощь, мы уже освободили бы русскую землю от красной нечисти. Если они не сделали этого теперь, что стоило бы им не очень больших усилий, то в будущем, может быть, все усилия мира не спасут ее от красного ига. Мы же сделали все, что было в наших силах в кровавой борьбе за судьбу нашей родины...».
С горечью говорила обо всем этом Великая княгиня Ольга Александровна: «- Сложилась крайне благоприятная обстановка. Большевики были окружены со всех сторон. Преступления ЧК против городского и сельского населения озлобили и тех, и других. Красноармейцы обессилели от голода, были разуты, не имели боеприпасов. У них не было таких блестящих генералов, как Юденич или Колчак. Даже Троцкий сомневался в боеспособности тогдашней Красной армии. Однако возможность эта была упущена. Объявленная Западом блокада ударила не столько по кремлевским заправилам, сколько по миллионам простых людей – мужчин, женщин, детей, которые никогда не интересовались политикой. А какая помощь была оказана Западом Белым армиям? Действительно, какую-то помощь западные страны предлагали, но на таких условиях, каких белые не могли принять. Потом в Баку высадились англичане. Затем они двинулись в Батум и объявили его свободным городом, а Азербайджану предоставили независимость. С какой же целью? Чтобы помочь Белым армиям? Восстановить в России порядок? Ничего подобного! Западу была нужна нефть...
Итальянцы, давно присматривавшиеся к марганцевым месторождениям Грузии, под бой барабанов, размахивая знаменами, вошли в Тифлис, превратив Грузию в самостоятельное государство. Полагая, что и они не лыком шиты, французы заняли Одессу, главнейший порт России на Черном море, и стали заигрывать с украинскими «самостийниками». Боеприпасы, артиллерию и аэропланы, которые следовало бы передать Деникину и Юденичу, достались полякам, которые под руководством Пилсудского вторглись в Россию и оккупировали Киев и Смоленск. Верхом глупости и недальновидности была высадка американцев во Владивостоке. Их примеру вскоре последовали и японцы.
В результате такой политики, утверждала Великая княгиня, кремлевские вожди одержали крупную моральную победу. В глазах русских большевики неожиданно стали защитниками суверенитета России, которой угрожали со всех сторон».
Оставляя Крым, побежденная, но не сдавшаяся, не сломленная Армия еще рассчитывала на помощь «союзников». «Оставленная всем миром обескровленная армия, боровшаяся не только за наше русское дело, но и за дело всего мира, оставляет родную землю. Мы идем на чужбину, идем не как нищие с протянутой рукой, а с высоко поднятой головой, в сознании выполненного до конца долга. Мы вправе требовать помощи от тех, за общее дело которых мы принесли столько жертв, от тех, кто своей свободой и самой жизнью обязан этим жертвам», - говорил генерал Врангель.
Однако, «союзники» имели на этот счет отличное мнение... Позже, когда Англия установила дипломатические отношения с СССР, В. Даватц и Н. Львов с горечью отмечали: «Если бы одну сотую злодейств и преступлений, совершенных большевиками, позволил себе какой-нибудь абсолютный монарх, султан мароккский, то вся Европа была бы охвачена негодованием, а здесь кровавая оргия, мучительство нелепой и злобной тиранией целого русского народа не только не вызывало возмущения, но встречало сочувствие. Все это было сделано пролетариатом во имя социальной революции. И этим все злодеяния получали оправдание. Все антибольшевистские силы стали рисоваться как силы реакции.
Для общественного мнения Западной Европы не имело никакого значения, что это были русские патриоты, что белые войска были той Русской армией, которая начала мировую войну, что они боролись, оставались неизменно верными союзниками, все это ничего не значило. Таковы были чудовищные искажения русской действительности в затемненном сознании западноевропейского общества».
Таким образом, политика стран Антанты в отношении оказавшейся в изгнании Русской Армии была в значительной мере предсказуема. Этот вооруженный и готовый к борьбе оплот национальной России был «союзникам» не нужен. Более того, они боялись этой неподконтрольной им силы. Англичанам же и вовсе мешала она заключить выгодную сделку с новыми «партнерами» - большевиками. Сперва согласившись с необходимостью сохранить организацию кадров Русской Армии с их порядком подчиненности и военной дисциплины, в скором времени французы, чувствуя себя хозяевами положения, стали требовать расформирования Армии и сдачи оружия. Генерал Врангель отвечал на это категорическим отказом, считая Армию залогом будущего России.
Тем не менее, Франция требовала скорейшей ликвидации Армии, не давая времени переправить ее из Турции в пределы готовых приютить изгнанников славянских стран. Французское правительство в ультимативной форме заявляло, что не признает больше существования Русской Армии и не считает генерала Врангеля ее Главнокомандующим.
«В столице Оттоманской империи, занятой союзниками, положение русских было особенно тяжелым, - свидетельствуют В. Даватц и Н. Львов. - Они не имели никакого подданства. Русские официальные представители не признавались. Все зависело от личного усмотрения оккупационных властей. Заступничество русского дипломатического представителя и военного агента могло иметь успех лишь благодаря их личным умениям и хорошим отношениям с союзниками.
Русский консульский суд продолжал действовать, но решения его не были обязательны для английской полиции. Русские были бесправны. Итальянское правительство наложило арест и захватило все серебро, вывезенное из ростовского государственного банка, и казаки были лишены средств, в то время как они были в самом бедственном положении. Французы наложили руку на русское имущество, находившееся на пароходе «Рион», и тем самым отняли одежду и обувь у русских солдат, так нуждавшихся и в том, и в другом при наступившей зимней стуже. Мы испили чашу национального унижения до дна. Мы узнали, что значит жить на пайке, который все больше и больше урезывали, угрожая то и дело лишить всякого пропитания и выселить из помещения. Мы узнали, что значит быть в зависимости от заносчивого коменданта и грубого французского сержанта. Мы узнали надменность и высокомерие англичан, дерзость и заносчивость французов. Мы узнали, что значит не иметь права передвижения и с чем связано получение виз на выезд и приезд. На каждом шагу нам давали чувствовать, что русским не разрешено то, что разрешено французам и англичанам. Мы почувствовали, что с нами можно поступать, как нельзя это сделать с другими. Мы почувствовали это, когда нас спускали с лестницы и разгоняли в толпе палками чернокожие, одетые во французскую военную форму, когда нас выталкивали за дверь, чтобы дать дорогу французскому офицеру. Мы поняли, что значит сделаться людьми без отечества. Весь смысл сохранения армии в том и заключался, что, пока была армия, у нас оставалась надежда, что мы не обречены затеряться в международной толпе, униженные и оскорбленные в своем чувстве русских».
Французы агитировали изгнанников вернуться на Родину, обещая амнистию, под гарантии французского правительства. Казаки с острова Лемнос поверили этим обещаниям. 5819 человек на двух кораблях отплыли в Россию. Их друзья поднялись на борт, чтобы проститься с ними, покинуть суда французы им уже не позволили… Вскоре один из кораблей вернется в Константинополь, и в трюме обнаружится страшная нацарапанная надпись: «Друзья! Из 3500 казаков, прибывших в Одессу, 500 были расстреляны на месте, остальных отправили в лагеря и на каторгу. Казак Мороз из станицы Гнутовск, я не знаю, что меня ждет».
Одновременно французское командование уведомило русских о сделанном Бразилией предложении принять до 10 000 русских переселенцев. Эмигрирующим предполагалось предоставить средства на переезд, землю для колонизации, денежные авансы для начала работ. В дальнейшем штат Сан-Паоло высказывал готовность принять и вторую партию такой же численности. Это сообщение оказалось такой же ложью, как и обещанные гарантии безопасности от Советского правительства для возвращающихся казаков. В Бразилию русские принимались вовсе не в качестве земледельцев-колонистов с наделением землей, а как рабочие, закабаленные кофейным плантатором штата Сан-Паоло. Русские оказались запроданными, как негры, плантаторам».
Так обошлась Антанта с остатками Армии, благодаря жертвам которой она выиграла войну… Годы спустя юный доброволец Белой армии поэт князь Н.В. Кудашев напишет стихотворение «Друзья эмигранта»:
…Хорошо было раньше спокойной душой,
Не изведавшей горького срама,
О союзниках верных в Отчизне былой,
Помолиться под сводами храма.
Был союзник испытанный — пылкий француз
За него мы... могилы копали,
Но настала пора, позабыв «вив ля Рюс»
Колчака и Одессу -продали.
Был союзник другой, захватив океан,
Покорил себе множество наций —
Бьюкенен «показал нам лицо англичан,
Англичане — рекорд провокаций.
…
Два миллиона могил разбросав по полям,
Видим мы благодарность Европы,
Знаем цену врагу, знаем цену друзьям
И для всех равноценно — холопы.
Много есть на земле привлекательных стран
Берегут они зорко границы:
Кто от прежних врагов, кто от братьев славян,
Кто от старых друзей сторонится.
Не дивитесь, коль наша настанет нора,
Скифы ордами хлынут с Востока
Снова ваши столицы услышат — ура!
В час возмездья, расплаты жестокой.
Все, что мы получили — мы честно вернем
Ни на грош не получите больше
Научили нас сами и все мы учтем
И посмотрим кому будет горше.
Параллельно «друзья» крепила узы сотрудничества с новыми властителями порабощенной России. «Могущественные круги стран Антанты с самого начала гражданской войны оказывали большевикам закулисную поддержку, финансируя даже их революционную пропаганду в Германии и Австро-Венгрии, - указывает М.В. Назаров. - Эта поддержка определялась не столько правительствами, сколько финансовыми кругами, которые при помощи большевиков стремились захватить российский рынок и сумели оказать соответствующее влияние на свои правительства.
Поскольку официальные западные дипломаты в Москве далеко не всегда годились для выполнения этого замысла, Уолл-Стрит направил в Россию свое представительство (адвокатов и промышленников) под видом «миссии Красного Креста». Ее инициатор директор Федерального резервного банка Нью-Йорка У.Б. Томпсон в меморандуме британскому премьеру Ллойд Джорджу в декабре 1917 г. изложил следующий план: «Необходимо создать мощный неофициальный комитет со штаб-квартирой в Петрограде для действий, так сказать, на заднем плане, влияние которого в вопросах политики должно признаваться и приниматься дипломатическими, консульскими и военными официальными лицами союзников».
В Англии эту линию проводил лорд Мильнер (один из лидеров английского масонства, активно причастный к Февральской революции в России, влиятельный политик и директор лондонского «Джойнт Сток Банка»). В результате «британское правительство установило неофициальные отношения с большевиками, послав в Россию своего владевшего русским языком агента Брюса Локкарта», которого «выбрали для своей миссии Мильнер и Ллойд Джордж лично». Французское правительство назначило таким же представителем в России симпатизировавшего большевикам Жака Садуля, старого друга Троцкого.
Таким образом, «союзные правительства нейтрализовали своих собственных дипломатических представителей в Петрограде и заменили их неофициальными агентами, более или менее симпатизировавшими большевикам», – доказывает проф. Саттон. (Возможно, именно это объясняет неудачное выступление антибольшевицкой организации Савинкова Союз защиты Родины и Свободы в июле 1918 г.: официальные дипломаты Антанты спровоцировали его на восстание в Ярославле, Рыбинске и Муроме, обещая английский десант с севера, но Англия не оказала поддержки.)
Поведение Локкарта описано и им самим, и другими авторами: Троцкий встречался с ним ежедневно, выдал ему пропуск в Смольный, предоставил собственный поезд для поездок между Москвой и Петроградом, и даже снабдил таким документом: «Прошу все организации, Советы и Комиссаров вокзалов оказывать всяческое содействие членам Английской Миссии, госп. Р.Б. Локкарту, У.Л. Хиксу и Д. Герстину. Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий». Локкарт и Садуль слали своим правительствам донесения, что «интервенция союзников в помощь белым против большевиков будет обречена на неудачу и может спасти положение лишь интервенция в помощь большевикам против немцев»; надо «использовать... их новую революционную армию, для этого дав им возможность провести всеобщую мобилизацию, – ...не в старой царской войне, но в новой революционной войне с цитаделью реакции, Германией, и тем спасти молодую революционную республику». Соответствующие предложения были сделаны большевикам официально и англичанами, и французами, и американским послом Френсисом.
Обычно историки отмечают лишь одну из причин этого: попытки восстановить русский фронт против Германии, разорвать немецко-большевицкий союз. С учетом данных проф. Саттона (свидетельствующих о стремлении «сильных мiра сего» освоить Россию экономически) ситуация выглядит и сложнее, и понятнее».
«Союзники» не побрезговали признать большевиков легитимной властью России. Слишком большую выгоду сулило им это признание. Так, к примеру, 26 февраля 1921 года РСФСР заключил договор с Персией, согласно которому безвозмездно отдал все находившееся в стране русское имущество стоимостью в полмиллиарда золотых рублей в пользу «иранских трудящихся». В реальности имущество пошло, разумеется, не «трудящимся», а англичанам, которые после краха Российской Империи полностью контролировали Иран. Разработкой договора занимался Теодор Ааронович Ротштейн, деятель левого движения Великобритании, англо-советский дипломат и первый посол Советской России в Персии. Личность эта весьма примечательна. Один из излюбленных рассказов товарища Ротштейна был о том, как однажды констебль хотел его арестовать за одну статью, но Теодор Ааронович взял телефон и… На следующий день к констеблю явился лично Ллойд-Джордж и разорвал ордер на арест. Ротштейн помогал обосноваться в Лондоне многим революционерам из России: Литвинову, Майскому, Петерсу. Одним из его ближайших друзей был Локкарт. Когда в 1918 году Локкарт отправлялся в Советскую Россию, Литвинов по просьбе Ротштейна написал Локкарту рекомендательное письмо для Троцкого. Во время первой мировой войны Теодор Ааронович работал в британском военном министерстве и министерстве иностранных дел. Вместе с сыном Эндрю он стал основателем Коммунистической партии Великобритании. Другой его сын, Юджин, стал известным британским ученым. Дивно, что с такой биографией товарищ Ротштейн не попал под каток сталинских репрессий, преспокойно занимая кресло академика АН СССР…
Банкир У.Б. Томпсон прямо писал Ллойд Джорджу о необходимости поддержки большевиков – для заполучения России как «величайшего военного трофея, который когда-либо знал мiр». В годы НЭПа, когда новым властителям нужно было хоть как-то восстановить начисто разрушенное хозяйство, «наши дорогие западные партнеры» получили богатейшие концессии. Золото, нефть, культурные ценности – все это потоком хлынуло в страны-бенефициары. «Сейфы правительственной Пробирной палаты оказались до отказа набиты золотом в брусках, полосах и монетах, в результате чего она была вынуждена приостановить прием и спасовать перед тем количеством, которое банкиры собирались вывалить перед ней для переплавки и сертификации...», - с восторгом писала «Нью-Йорк Таймс»
«Россия была – и остается сегодня – крупнейшим нетронутым рынком в мiре, - констатировал Энтони Саттон. - Более того, Россия, как тогда, так и сейчас, представляет собой крупнейшего потенциального соперника американскому промышленному и финансовому господству... У Уолл-Стрита должны бежать холодные мурашки по коже при мысли, что Россия может стать следующим, превосходящим Америку, промышленным гигантом... стояла задача захватить гигантский русский рынок, превратить его в техническую колонию для эксплуатации горсткой могущественных американских финансистов и корпорациями, находящимися под их контролем... Уолл-Стрит действительно достиг этой цели. Американские фирмы, контролируемые этим синдикатом, позже принялись за построение Советского Союза...»
Под построением СССР профессор Саттон имеет ввиду участие США в пресловутых «пятилетках». Мало кто знает, какой громадный вклад внесли американцы в сталинскую индустриализацию. Приведём краткий перечень.
Ford Motor Company поставляла в СССР оборудование, кадры и машины. Строительный проект ГАЗа выполнила фирма The Austin Company. У Нижнего Новгорода в то время даже существовал американский заводской поселок. Руководивший строительным сектором ВАТО инженер Макаровский назвал роль The Austin Company в строительстве завода решающей: «Без них мы так бы и топтались на одном месте». В свою очередь на строительстве «Магнитки» (Магнитогорского металлургического комбината) трудились более 800 иностранных специалистов из США, Германии, Англии, Италии и Австрии, под руководством американской компании Arthur McKee. Американцы должны были подготовить строительный, технологический проекты с полным описанием оборудования, станков и механизмов. Прототипом завода стал металлургический комбинат U.S. Steel Corporation, в городе Гэри (штат Индиана, США). Доменные печи фирмы McKee работают на Магнитке и сегодня. Архитектурно-строительная фирма Albert Kahn Incorporation обеспечила строительство более 550 промышленных объектов на территории СССР, в том числе Челябинского и Сталининградского тракторных заводов. В 1930 году Стройобъединение ВСНХ СССР заключило с фирмой крупного американского предпринимателя Альберта Кана контракт на 2 млрд долларов, что сегодня равняется 250 млрд. Согласно ему, Albert Kahn Incorporation становился главным проектировщиком и консультантом советского правительства по промышленному строительству. В рамках сотрудничества в СССР был основан «Госпроектстрой», где работало 25 американских инженеров и около 2,5 тысяч советских сотрудников. На тот момент это было крупнейшее бюро мира, получившее в народе имя «кузницы кадров». В стенах «Госпроектстроя» была спроектирована практически вся танковая, тракторная и автомобильная индустрия – все важнейшие промышленные объекты первой пятилетки. Впоследствии, новые заводы возводились по разработанным здесь же чертежам. Электрофикацией этих и других объектов занималась International General Electric. В дальнейшем значительная часть советских заводов и фабрик работала на электрооборудовании этой фирмы. Она же в начале 30-х поставляла в СССР первые локомотивы.
Именно колоссальная роль иностранцев в индустриализации стала причиной массовых репрессий советских инженеров, объявленных «вредителями». Они слишком хорошо знали, что стояло за «чудом» пятилеток, которое было представлено пропагандой, как результат трудового подвига пролетариата и мудрого руководства компартии и лично товарища Сталина. Но это уже совсем иная история…
Подвести же итог «помощи» Антанты и, в первую очередь, Англии предоставим П.Н. Краснову. В 1921 году издание «Русская летопись» опубликовало выдержки из письма генерала, присланного в редакцию:
«В нужную минуту Англия (не Ллойд-Джордж — но Англия) заключает торговый договор с советской республикой и запрещает подать помощь рабочим и матросам, восставшим в Кронштадте против коммунистов.
Но так должно было быть и нужно быть очень близоруким политиком, или совсем не знать истории, чтобы не понять истинного положения.
В XIX веке в Англии нарождается Восточный вопрос. Тут не столько страх за Индию, сколько страх вообще за свой кошелек, за свою торговлю. Русский ситец и сарпинка оказываются больше по вкусу туркестанскому сарту, китайцу, персу и афганцу. Русский купец ближе к нему и симпатичнее. Русские сумели оросить пустыни Сыр-Дарьи и русский хлопок появился на иностранном рынке, русский товар оказался не хуже английского, появилось дешевое сибирское сукно и не только русский рынок начал закрываться для английских товаров, но вещи с надписью «русское изделие», «Завъялов в Ворсме» и т. п. стали проникать туда, где раньше стояло «Made in England». Россия стала опасна для английского кошелька. А кошелек для Англии — все...
Война с Англией. Трудная для нас Севастопольская кампания, полная подвигов русского офицера и солдата, обнаружила бездну между Россией и Англией и, с этого момента, Англия стала природным врагом России.
Наши деды и отцы твердо запомнили имена лордов Пальмерстона и Биконсфильда. И почему Ллойд-Джордж должен сойти с пути, завещанного ему этими достойными лордами, с пути, ведущего к процветанию Англии? Владей, Британия, морями! Да и не только морями, а и всею сушею!
В великую последнюю войну, увы! многие это забыли. Англия в союзе с нами. Какое счастье! Англия помогает нам снарядами. Какая радость! Сама Англия с нами. Сама Англия раскачивалась два года, пока создала сколько-нибудь сносную армию, а мы за это время уничтожили всех своих лучших офицеров и уложили цвет Российской Империи: ее старых солдат. Нужно быть офицером с давних пор, чтобы понять во что обошлись России 1914 и 1915 года. Я командовал полком, где каждый офицер, каждый солдат были мастера военного дела. Мы решали самые сложные задачи. Потом я командовал такою-же дивизией. Я два раза был в тылу австро-германской армии — первый раз, спасая Париж, второй раз, отстаивая Верден. Где мои люди?
Мы тогда не роптали, ибо мы дрались за общее дело и с общим врагом.
И все-таки Россия была сильна. И все-таки в 1917 году должна была быть наша победа. Это учел наш враг, германский генеральный штаб, спешно снарядивший к нам большевистскую бациллу, но еще раньше учуяла Англия, наш союзник, за которого в первые годы войны мы пролили столько русской крови.
Надо ясно и открыто говорить о деятельной организации русской революции послом Великобритании Бьюкененом. На чье золото был куплен Петроградский гарнизон, чьи свежие двадцатипятирублевки раздавал Финляндскому полку вольно-определяющийся Линде, когда вел солдат ставить Керенского, на чьи средства совершалась «великая безкровная», повергшая Россию в море крови и пучину бедствий?! И что было раньше, приказ №1, разложивший армию, или Ленин и Троцкий? И не были ли Ленин и Троцкий последствием Керенского и приказа № 1, и не довершил ли германский генеральный штаб то, что начал сэр Бьюкенен? Об этом мало говорят, к сожалению!
Россия пала.
Горсть русских людей собралась на юге, чтобы спасать Россию. Горсть русских патриотов собралась за Уралом, чтобы поднять Россию. Не приняли еврейского ига казаки и добровольцы — христиане и с Дона и Кубани началась братоубийственная война не на живот, а на смерть.
В руках большевиков и слуг III-го интернационала было все, что нужно для создания армии: военные заводы и склады, фабрики, орудия, пулеметы, ружья, снаряды и патроны. У казаков и добровольцев кроме сердца, страдающего за родину не было ничего. Все приходилось добывать кровью своих братьев.
Союзники появились на юге России в ноябре 1918 г., т. е. тогда, когда только что зарождалась красная армия и когда достаточно было лишь искреннего сочувствия со стороны англичан, и Деникин вошел бы в Москву. Во главе английской миссии, приехавшей в Екатеринодар, стоял генерал Пуль. До этого ген. Пуль два года работал в Архангельске по снабжению артиллерийскими припасами русской армии. Он искренне полюбил Россию и действительно хотел помочь казакам и добровольцам. Он лично ознакомился с положением дел на фронте, он изучил театр военных действий и горячо советовал Деникину наступать на северо-востоке, брать Царицын, идти за Волгу, соединяться с Колчаком. От Царицына до Колчака тогда было двести верст! Генерал Пуль, узнавши, что большевики ведут усиленную пропаганду на воронежском фронте, распространяя вести о том, что союзники идут не с казаками и добровольцами, но с большевиками, лично посетил донской фронт. Узнав от Донского Атамана, что казакам на северном фронте необходима моральная поддержка иностранцев, ген. Пуль обещал подать бригаду английской пехоты из Батума в Новороссийск и оттуда на казачий фронт. По его распоряжению, Донской Атаман заготовил шубы, папахи и валенки для англичан.
Генерал Пуль хотел спасения России и действовал в ее интересах. Он забыл, что интересы Англии не в спасении России, а в ее гибели. Он был спешно отозван, попал в немилость и на его место приехал генерал Бриггс…
…На моих глазах совершилась петроградская операция. На моих глазах одели солдат и офицеров великолепной по духу северо-западной армии в прекрасные френчи и пальто и не дали патронташей. Тыл был в восторге и благословлял англичан, фронт недоумевал. Привезли испорченные танки, дали пушки и не дали лошадей к ним, дали русские винтовки и не дали патронов, дали английские винтовки и русские патроны, обещали взять Кронштадт и дали два выстрела по Красной Горке, а потом предали эстонцам, обратили офицеров и солдат в белых рабов на торфяных, сланцевых и лесных работах, потом бросили их воевать заодно с Польшей, которая дралась не с большевиками, а с Россией и, наконец, посадили их за решетку.
Только то государство сильно, которое имеет сильную армию. Англии страшна сильная Россия и, в первую голову, Англия добилась уничтожения армии в России. Она систематически истребляет русское офицерство всюду, где только можно, ставя его в ужасные условия жизни…
…Успокоение наступит не скоро. Можно предсказать одно, что Россия оправится раньше, что тогда, когда подойдет к разбитому корыту русский мужик и, натужившись, примется за работу, — пожар III-го интернационала будет гулять по всей Европе.
Не пришлось бы тогда вспомнить о тех, кто сидит теперь за решеткой и проклинает своих союзников и в Польше, и в Галлиполи, и на Лемносе, и в Чаталдже, и в Египте. Слезы отчаяния в глазах тысяч офицеров, казаков и солдат и эти слезы не вытрешь веками ласки...
Россия справлялась не раз. Одолела Батыя, справилась с лихолетьем Смутного Времени, а тогда не королевич ли Владислав сидел в Москве? Победила Карла XII и от пожарища Москвы докатилась до полей Елисейских. Не англичане-ли чествовали тогда атамана Платова в Лондоне и не с тех ли дней с уважением и страхом говорит француз о cosaques russes?
Вернется в Россию Хозяин, подберет возжи, разгонит стаю хищников, скрипнет зубами и возьмется за топор на старом пепелище рубить новую избу, крепче прежней.
И тогда — будет одна русская забота, и ориентация будет на золотые маковки Москвы, да на старую Кострому, а не на Лондон и Париж.
«Англия возьмет наше золото, Англия запятнала себя союзом с палачами, но полетят палачи и уже пала завсегда в мнении русского народа Англия. Ничего английского — от него пахнет кровью наших растерзанных отцов и матерей — будет лозунг новой России».
Е.В. Семенова
Русская Стратегия
_____________________
ПОНРАВИЛСЯ МАТЕРИАЛ?
ПОДДЕРЖИ РУССКУЮ СТРАТЕГИЮ!
Карта ВТБ (НОВАЯ!): 4893 4704 9797 7733
Карта СБЕРа: 4279 3806 5064 3689 (Елена Владимировна С.)
Яндекс-деньги: 41001639043436
ВЫ ТАКЖЕ ОЧЕНЬ ПОДДЕРЖИТЕ НАС, ПОДПИСАВШИСЬ НА НАШ КАНАЛ В БАСТИОНЕ!
https://bastyon.com/strategiabeloyrossii
Оценил 1 человек
1 кармы