В 1945 году товарищу Сталину пришлось выкручиваться перед французскими дипломатами за дела генерала Горбатова. Горбатов - фигура удивительная, комдив казацкой дивизии в Гражданскую, воевал на самых тяжелых направлениях с первого дня Великой Отечественной.
Это в его честь звучали залпы первых салютов после освобождения Орла и Белгорода. Это его третья Армия под огнем переправлялась через Одер и брала Берлин.
При всём Горбатов славился как командир неуживчивый и странный. Перед начальством спины не гнул, бойцов своих берег, зазря под пули не гнал, столовался из общего солдатского котла.
После Колымских лагерей напугать чем-то легендарного командарма было трудновато. Штабные бюрократы его не любили, потому после победных залпов мая 1945-го Горбатову повесили на грудь Золотую Звезду и поставили на почетную, но хозяйственную работу - комендантом Берлина.
Впрочем, чиновники хлебнули горя с ним и тогда. Решал всегда по делу, за инструкции не держался, между бумажкой и справедливостью всегда выбирал правильно.
Это про него после очередных жалоб на самоуправство генерала товарищ Сталин задумчиво скажет "Горбатова могила исправит". Мол, разбирайтесь сами, нечего жаловаться.
И вот очередная задачка. Стали выводить и отправлять домой части родной для Горбатова Третьей Армии. Вместе с трофейной германской техникой.
Большое число грузовиков, честно захваченных в боях, очень бы пригодились при восстановлении порушенного фашистами хозяйства. Да и несколько десятков трофейных мотоциклов для офицеров по военным понятиям не были таким уж нарушением.
Но союзнички неожиданно заупрямились. Сами грабили западную часть Германии в три горла, а вот позволить вывезти в Союз несколько сотен грузовиков - как можно? Прикрывались какими-то соглашениями и упирали, что пекутся исключительно о благе немцев.
Пришлось, скрипя зубами, но выставить на мостах через Одер совместные пропускные пункты. Что любопытно, больше всех возмущались главные "победители" той Войны - французы.
Генерал Горбатов ругаться с союзниками не стал. Вызвал к себе недавнего подчиненного - зама по инженерной части Третьей Армии. И ненавязчиво поинтересовался по прежнему ли остались на Одере понтоны, через которые форсировали реку перед штурмом Берлина.
Фирма веников не вязала, потому понтонные переправы были наведены моментально. Условия самые располагающие, солнышко светит, это не под огнем противника понтоны ладить. И по этим переправам в Союз пошли вереницы трофейной техники.
Французы взбеленились, в Москве дипломатам были даны поручения обратиться пока еще не с нотой, но с жалобой лично к Сталину. Сталин французского посланника принял с показным расстройством:
- Хотел бы помочь нашим французским союзникам. Но сами видите, дальше Колымы я его не пошлю, а там он уже был. Ничего не боится, что ты будешь делать.
И добавил с легкой хитринкой:
- На Вашем месте, господа дипломаты, я бы радовался, что товарищ генерал наводит мосты на Восток, домой. А то от Берлина и Париж недалеко...
"Героические" французы шутку Сталина оценили. Больше претензий по трофейной технике не возникало.
Оценили 24 человека
28 кармы