Стало понятно, как изменится мир в результате глобального поражения Запада

Пришла пора ответа на вопрос, почему Запад так упирается и не хочет признать крах своего украинского проекта «Антироссия». Ответ необходим для видения перспектив СВО.

Казалось бы, победные вести из Донбасса и Новороссии уже не оставляют сомнений в том, на чьей стороне тот самый успех на поле боя, на который ставил Запад. Уже все признали провал санкционной войны. Бита оказалась ставка на политический раскол нашего общества. Как и всегда, в годину испытаний наш народ ответил духовным подъемом и широкой общественной консолидацией (ее мы уже обсуждали на страницах «МК»).

Но нет, объединенный Запад жестко противостоит набирающим силу «друзьям мира», стремящимся на справедливых условиях и как можно быстрее покончить с конфликтом, разъедающим весь миропорядок.

В поисках ответа полезно вспомнить концепцию товарища Сталина об обострении классовой борьбы: «Умирающие классы сопротивляются не потому, что они стали сильнее нас, а потому, что… они становятся слабее нас. И именно потому, что они становятся слабее, они чувствуют, что приближаются их последние дни, и вынуждены сопротивляться изо всех сил и всеми доступными им средствами».

Главная же часть ответа в том, что СВО — мощный катализатор становления нового миропорядка и поражение Запада знаменует упадок прежнего мира. Сегодня, после триумфального завершения саммита БРИКС в Казани, нет особой необходимости подробно разбирать симптомы глобального ослабления Запада. Важнее разобраться в тех аспектах глобального противостояния, которые пока остаются вне фокуса анализа. Для этого придется скорректировать и оптику, и метрику рассмотрения.

Уже очевидно, что уходят в прошлое претензии Запада на глобальное политическое и экономическое доминирование. Но важно также, что это доминирование опиралось на радикальную идеологическую гегемонию. Отвергнув «доктрину Брежнева» с ее ограниченным суверенитетом социалистических стран, Запад навязал миру концепцию ограниченного суверенитета и право агрессии против стран, посмевших противостоять идеологической гегемонии.

Разрушение этого доминирования, восстановление незыблемого статуса государственного суверенитета — необходимые предпосылки становления обновленного, более справедливого миропорядка. Корректировка оптики анализа позволяет увидеть историческую аналогию — заключение Вестфальского мира и становление миропорядка, основанного на принципах суверенитета. Попытка повернуть историю вспять, установить каноническое господство Рима во всей тогдашней Европе разрушила континент. Германия — основное поле боя — потеряла треть населения, больше, чем от чумы.

Вестфальский мир покончил с религиозными войнами в Европе. Новый, обновленный миропорядок призван покончить с вооруженными конфликтами, порожденными претензиями на идеологическое доминирование, презрением к правам суверенных государств на построение своей жизни, основанной на исторических и религиозных традициях.

Сегодняшняя идеологизация международных отношений — это фальшивый ответ на цинизм послевоенного периода. В нем господствовало пренебрежение к бедам и страданиям народов, находящихся на периферии интересов глобальных игроков. Миллионы погибших от голода, в межэтнических столкновениях игнорировались «мировым сообществом», международными институтами.

Сегодня мы пожинаем плоды той эволюции, когда реальная нужда в нравственном измерении миропорядка обернулась жестокой идеологической обманкой.

Атака на безнравственный международный и внутренний порядок началась в мире сразу по многим направлениям. Первый прорыв — исламская революция в Иране, покончившая с режимом, прямо оскорблявшим чувства мусульман. Но этот порыв породил также и псевдоисламские террористические подделки — прямую подмену идей пророка Мухаммеда, утверждавшего принципы веротерпимости. Ее пример — письмо османского султана Баязида II королю и королеве Кастилии и Леона с благодарностью за получение 100 тыс. квалифицированных и законопослушных работников — евреев, выдворенных из Испании (на родине у них конфисковали имущество, спасибо, что хоть не сожгли). Это пример веротерпимости, тогда еще только пробивавшей себе дорогу в Европе.

Обновленный миропорядок требует не только веротерпимости, но и активной борьбы с разного рода псевдорелигиозными обманками.

Но не меньше сказались ядовитые плоды другой подмены — либеральной идеологизации. Крах имперского мироустройства, становление множества независимых государств, не имевших опыта государственно-политического устройства, стимулировали их элиты к обращению к образцам, сулившим успех. Элиты, выращенные в основном в западных университетах, и без того были склонны принять усвоенные там догмы. Немалую роль сыграло исчезновение идеологической альтернативы — распад СССР.

Либерализм обрел монополию и стал основой не только идеологии, но и критерием деятельности всей глобальной системы экономических, политических и социальных институтов. Но это бы полбеды. Беда пришла с перерождением самого либерализма, превратившегося практически в тоталитарную секту.

Следует ясно понимать, что то, что сегодня подается в качестве либерализма, — идеологические догмы, мало связанные с традиционным либерализмом с его уважением к личности и к идеологическому разнообразию, с веротерпимостью.

История проста. Неолиберальную реформацию возглавили перекрасившиеся троцкисты, заполонившие ведущие университеты Америки (сам видел в 1990-х). Они провозгласили главной целью борьбу с угрозами тоталитаризма. Борьбу любой ценой. Даже ценой отказа от сущности вроде бы защищаемых ими демократии и свободы.

В этой борьбе они стали мобилизовать всех якобы угнетенных, ровно как некогда анархисты мобилизовали уголовщину. Так были сформированы догматы секты, продаваемой сегодня под вывеской мирового либерализма.

Вся система манипулирования массовым сознанием в странах Запада, да и во всем мире была брошена на переформатирование общих представлений о социальном порядке. Под крики о деколонизации начал формироваться идеологический неоколониальный порядок, создававший соответствующие «правила» для подавления властей, даже лишь помышляющих о суверенной власти, отвечающей помыслам, верованиям и традициям.

Под нож пошла и демократия. Вся политическая машина евроатлантистов пущена в ход, чтобы не допустить во власть победивших традиционалистов Нидерландов, Австрии, в землях Германии. Шельмуются все политические силы, которые противостоят идеологическому неоколониальному диктату.

Но эта идеологическая война не осталась без ответа. Атака на сокровенные ценности, впитанные огромным большинством буквально с колыбели, встряхнула мир. Она вытащила из моральной дремы миллионы людей, которые начали всерьез беспокоиться о своем спасении, о будущем детей. Эта нравственная обеспокоенность становится основой для фундаментального размежевания политических сил. Оно проходит не только по границам многих стран во всем мире, но и формирует новую диспозицию.

Это особенно ярко проявилось на выборах сначала в Испании, а затем во Франции, где адептам идеологического неоколониализма удалось мобилизовать всех противников традиционалистских сил, невзирая на прежние крайние разногласия. Борьба с неолиберальным, точнее, с псевдолиберальным мороком легла также в основу политического противостояния в самой метрополии идеологической империи, в США. Уже не так важны сами результаты выборов (хотя у Трампа шансов побольше), как то, что политическую жизнь Америки все больше определяет линия этого противостояния.

Сегодня формируется жесткая линия конфронтации между сторонниками идеологического неоколониализма с одной стороны и приверженцами традиций и суверенитета — с другой. Так, фракция Европарламента, объединяющая традиционалистов, получила название «Европа суверенных наций». Эта линия размежевания становится не менее важной, чем привычные идейно-политические маркеры.

Поражение Запада в этой конфронтации — крах всей стратегии идеологического колониализма, утрата извлекаемой из нее огромной политической и чисто экономической ренты. Понимая цену вопроса, идеологи Запада сражаются против обновленного миропорядка, что называется, до последнего. Консолидируются силы и с другой стороны. Здесь не только Россия, но, например, и «друзья мира», стремящиеся к завершению конфликта как условию обновления миропорядка. Нужно отдать дань чутью Вселенского патриарха Варфоломея, заявившего, что Россия создает консервативный интернационал. Он думает, что это негатив. Но это еще один пример обострения «классовой борьбы».

Новая оптика и новая метрика приводят нас к новому пониманию значения ценности суверенитета и уважения национально-цивилизационной специфики как основы обновленного мироустройства. Но важно, чтобы это понимание начало оказывать влияние на процессы обновления мирового порядка.

Здесь велика ответственность России за концептуальное лидерство в этом процессе. Так, в Казани в преддверии саммита БРИКС состоялся международный «круглый стол» «Общественность БРИКС за суверенное развитие», в котором приняли участие общественные и религиозные деятели стран сообщества. Его участники подчеркивали, что подлинный суверенитет опирается на глубоко укорененные народные ценности, традиции и верования. Отступления всегда ведут к политическим потрясениям.

Процесс обновления миропорядка вряд ли будет устойчивым без широкой общественной поддержки. Участники «круглого стола» призвали к формированию постоянной дискуссионной площадки — к организации Казанского международного форума, ориентированного на укрепление общественной поддержки развития сообщества БРИКС как опоры обновленного миропорядка.

Казань была выбрана не только как столица саммита, но и как яркий пример успеха Татарстана в гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений. Неформальным лозунгом «круглого стола» стало: «Смогли в Казани, сможем и в мире».

Понимание того, «что ныне лежит на весах» (А.Ахматова), — залог нашей общей победы. А дело наше правое.

Автор: Иосиф Дискин

Источник