Отдельные украинские труженики культуры угрожают кандидату в президенты Польши Славомиру Ментцену судьбой Бронислава Перацкого, министра внутренних дел, убитого в 1934 г. Степаном Бандерой и его сообщниками. А мэр города Львова, «набожный вор» Андрей Садовой рекомендует «пророссийскому политику с польским паспортом» поехать на фронт и вообще предлагает проверить, не запрещен ли ему въезд на Украину.
Тот, кстати, не стал затягивать с ответом и пообещал городскому голове организовать запрет на въезд в Польшу, если сам займет президентское кресло.
Главный его грех заключается в том, что глава правой партии «Конфедерация» записал во Львове видео на фоне памятника Бандере и возле музея Романа Шухевича, еще одного галицкого эталонного героя.
Ментцен прямо назвал обоих преступниками, а по поводу «провидныка» высказался очень обидно для западноукраинского патриота:
«Это тот самый террорист, которого еще во времена Второй Речи Посполитой польский суд приговорил к смертной казни за убийства поляков. Затем он основал организацию украинских националистов, которая несет ответственность за резню на Волыни. Люди этого человека убили 100 тысяч поляков. Это всё равно, что в Германии бы строили памятники Гитлеру. Украина должна как можно скорее прекратить культ Степана Бандеры».
Эти его пронзительные слова дополнительно поддержала депутат Европарламента Анна Брылька, которая сопровождала коллегу в прогулке по Львову. Но реакция националистов, которые буквально разорвали бы за такое любого из своих сограждан, оказалась какой-то вялой: гневные посты в соцсетях, смехотворный митинг протеста у польского консульства во Львове, где собралось менее десятка человек.
Хотя этот демарш (заодно прямо намекающий на польскую принадлежность столицы Галичины) далеко не первый и явно не последний. Польские политики прямо увязывают уничтожение культа ОУН* и Бандеры и осуждение совершенных ими преступлений с движением Украины в ЕС. Не осудите — не пустим. Правые радикалы давно и активно эксплуатируют тему справедливости в отношении «Всходних Кресов», то есть возвращения Львова «в родную гавань».
А галичане в Европу хотят, польской помощью охотно пользуются, получают «карту поляка», однако отказываться от своей идеологии, перечеркивающей все перечисленное, отказываются наотрез. И в этой забавной шизофрении общество живет многие годы, что, конечно, продолжаться бесконечно не может.
Сидение на двух стульях
Несмотря на то, что Польша начиная еще с 2014 г. поддерживала Майдан на Украине и «новую украинскую власть», с начала СВО оказывает помощь Киеву (передача вооружения, прием беженцев, польские наемники в рядах ВСУ), украинско-польское сотрудничество отнюдь не союз двух равноправных союзников и точно не дружба.
Для поляков происходящее — ситуативный союз, благодаря которому они хотят руками украинцев бороться с Россией и в далекой перспективе вернуть обратно территории, которые были в составе Польши до 1939 года.
Их взгляд на проблему стоит как вкопанный: после вхождения в состав польского государства в 1349 г. Львов пробыл там до 1772 г., а затем после распада Австро-Венгрии в 1918 г. вновь стал польским. Хотя в период австрийского владения основным языком делопроизводства в Галиции оставался польский, а поляки стабильно составляли большинство городского населения.
Украинским Львов стал только в результате «советской оккупации», которая заодно изменила и национальный состав. По состоянию на 1959 г. здесь жило 16 196 поляков (3,9%), а в 2001 г. они составляли менее одного процента населения.
Центральным камнем преткновения между Украиной и Польшей, как известно, остаются события на Волыни в 1942–1944 гг., «Волынская резня». Авторитетные польские исследователи (Гжегож Грицюк, Збигнев Пальский, Гжегож Мотыка и др.) утверждают, что на Волыни боевиками УПА* было убито от 50 до 120 тысяч поляков, и подсчеты ученых имеют продолжение в политической плоскости.
В июле 2018 г., на 75-ю годовщину трагических событий, президент Польши Анджей Дуда заявил, что жертвами стали примерно 100 тысяч поляков и… лишь 5 тысяч украинцев. 22 июля 2016 г. сейм большинством (432 депутата из 460) признал события 1943 г. «геноцидом», а дата 11 июля стала Национальным днем памяти жертв геноцида.
Но в контексте исследования шизофренических проявлений гораздо интереснее реакция украинских историков, которые в описанной выше манере пытаются не вступить в конфликт с поляками и одновременно не вызвать волну негодования среди украинских «патриотов».
Поэтому чаще всего употребляют термин «Волынская трагедия».
Покойный профессор Львовского национального университета им. И. Франка Степан Макарчук, например, утверждал, что в годы Второй мировой на Волыни погибло более 120 тысяч гражданских без указания национальности. Просто какие-то люди.
Представители ультрапатриотического направления, такие как экс-глава Института нацпамяти Владимир Вьятрович или профессор Владимир Сергийчук, утверждают, что события на Волыни никак нельзя называть геноцидом поляков и преступлениями УПА*, поскольку поляки во многом сами виновны в трагедии. Кроме того, к противостоянию приложил руку Кремль.
Эти историки оценивают жертвы польского населения в 30–40 тысяч, а украинцев — в более чем 16 тысяч. Доцент истфака университета им. Франка Андрей Козицкий, чей дед был в УПА*, утверждает, что случившееся не является геноцидом, поскольку подобное может осуществлять только государственный аппарат, а у украинцев не было государства.
Козицкий активно «продвигает» популярные пропагандистские темы, не однажды был награжден премиями и прочими наградами от львовской местной власти, в 2022 г. стал лауреатом премии им. Бандеры. Но при этом часто стажировался в польских университетах, а его супруга является профессором польской филологии.
Но не всем удается быть такими ловкими, поэтому часть украинских историков решила занять позицию польских коллег, поскольку они активно издаются в Польше, а дома рискуют оказаться у разбитого корыта. В декабре 2024 г. десять профессоров подписали совместное с поляками коммюнике (второе с 1994 г.), где прямо признаётся вина бандеровцев.
Возник громкий скандал, националисты подняли настоящий вой — и два ученых перепугались и отозвали свои подписи. Остальные оказались крепче — для кого-то это была принципиальная позиция. Но есть и такие, как Ярослав Грицак, частый гость эфиров, ярый сторонник «Помаранчевой революции» 2004 г. и Евромайдана 2014 г.
Этот решил попросту понравиться Польше, понимая, что украинские националисты ему дивидендов больше не принесут. Хотя еще в 2004 г. Грицак назвал события на Волыни «боевым крещением» УПА* — такая иезуитски-«взвешенная» позиция, чтобы угодить обеим сторонам.
Впрочем, никаких репрессий не последовало, после очередной порции гневных комментов в соцсетях и статей на украинских медиаресурсах украинские националисты 23 декабря 2024 г. скромно почтили память боевиков ОУН Васыля Биласа и Дмытра Данилишина, приговоренных польскими властями в 1932 г. к казни за нападение на здание почты в Городке.
Потому что гнев гневом, а «красные линии» переходить нельзя.
Пенёнзы тоже нужны
Впечатляющий шпагат между национализмом и евроинтеграцией, в котором находятся не только историки, но и масса обычных украинских граждан, не может не восхищать. Но деваться некуда: львовяне связаны с Польшей не только историей, архитектурой, но и финансами.
Еще с 2008 г. правительство Польши начало выдавать гражданам других стран, у которых имеются польские корни, «карту поляка», которая дает льготы на обучение в польских вузах, в открытии бизнеса и многие другие преференции.
Поскольку до 2017 г. Украина не имела безвизового режима с Европой, такой документ давал возможность не оформлять визы, простаивая целыми днями в громадных очередях. Согласно официальной статистике польских консульств, до 2022 г. «карты» получили почти 78 тысяч украинцев, а ряд источников называет цифру в 150 тысяч. Многие умудрились «приобрести липовые корни», купив за 500–1000 евро фальшивые документы своих «польских предков».
Чего уж говорить, если «карту поляка» получили даже близкие друзья брата главы праворадикальной партии «Свобода» Олега Тягнибока.
До 24 февраля 2022 г. в Польше уже проживало до 2 миллионов украинцев, а после приехало еще более 1,3 млн. До войны львовяне (да и вообще украинцы) ездили на заработки, поскольку в соседней стране была нехватка рабочей силы. Сами поляки ехали в Канаду, Германию, США, а их место (преимущественно в сельском хозяйстве, строительстве, сфере услуг) занимали украинцы.
Затем Польшу стали выбирать и как место для побега от «добровольной мобилизации». Поэтому значительная часть львовян хоть и относится к полякам негативно, с упреками, ввиду сильной зависимости свои мысли публично не высказывает. При этом довольно распространенная позиция — «мы тоже им построили заводы, фабрики, подняли их экономику. А они относятся к нам высокомерно».
Националисты же прекрасно понимают, что не могут воевать «на два фронта», поэтому на разные выпады со стороны соседей привыкли отвечать только постами в соцсетях.
Вот как описывает современное состояние украино-польских отношений один из идеологов «Азова»*, пропагандист нацизма Роман Пономаренко:
«Нынешняя Польша нам не более чем ситуативный союзник. Потому что сильная Украина с собственным мнением и исторической памятью ей никак не выгодна. С 1991 года любая попытка украинцев ввести собственную героику натыкалась на не просто сопротивление поляков, а прямое указание, что и как нам делать с нашей исторической памятью. Шухевич, Мельник, Бандера и другие знаковые украинские герои ХХ века (и не только) для поляков неприемлемы. При этом сами они спокойно героизируют своих героев, у многих из которых руки по локоть в украинской крови».
Но объективно время таких ребят стремительно уходит, что и чувствуют седобородые профессора, «переобувающиеся» под текущую политику всю свою жизнь. Можно смело утверждать, что во Львове весьма немало «ждунов», с симпатией относящихся к Польше и предпочитающих оказаться в польской оккупации, а не под рукой России.
В том числе из тех, кто имеет польские корни.
«Хуже не станет. Ох, как я бы хотел, чтобы нагнули это сельское быдло, этих неблагодарных сволочей. Помню как в 1992 году соседи, зная, что моя бабушка полька, ожидали, что начнутся погромы, как в 1941 г. против евреев. Думали, что отожмут мою квартиру, а нашу семью погонят в Польшу. Не тут-то было. Не достойны такие государства», — говорит в частной беседе школьный учитель Юрий.
А с польской стороны нажим все усиливается.
В 2024 г., согласно данным социологической лаборатории ARC Rynek i Opinia, среди польской молодежи значительно выросло число тех, кто негативно относится к украинцам, — 37%, тогда как положительно — лишь 16%. Только 14% поляков согласны с тем, чтобы украинские беженцы остались в их стране.
Все больше польских политиков, да и просто рядовых граждан делают резкие заявления в сторону украинских граждан как таковых. Увеличилось количество насильственных преступлений, направленных против украинцев.
Если раньше поляки призывали украинские власти признать вину за геноцид на Волыни, признать «героев» террористами и убийцами со своей территории, то визит Ментцена означает перенос «боевых действий» уже на другую сторону границы.
На границе тоже неспокойно.
В феврале 2024 г. польские фермеры уже высыпали зерно из украинских фур и железнодорожных вагонов в знак протеста против поставок украинской аграрной продукции в Европу. Поляки регулярно блокируют украинские фуры на пунктах пропуска, в последний раз дошло до того, что умерли несколько украинских водителей.
Кандидат в президенты Польши от партии «Право и справедливость» Кароль Навроцкий, который также является президентом Института национальной памяти Польши, в интервью Polsat News заявил следующее:
«Сегодня я не вижу Украину ни в какой структуре: ни в Евросоюзе, ни в НАТО. Государство, которое не может ответить за очень жестокое преступление против 120 тыс. своих соседей, не может быть частью международных союзов».
Чем слабее становится Украина, тем наглее ведут себя поляки. И, наблюдая за такой их активностью, многие украинцы, успешно зарабатывавшие последние годы на украинском национализме, попримолкли — как бы завтра не пришлось демонстрировать национализм польский.
Тем более, что такая мимикрия полностью соответствует национальному характеру.
*признана экстремистской, террористической и запрещена в РФ
Оценили 6 человек
9 кармы