На основе книги советского и российского историка, философа, этнолога и специалиста по истории первобытного общества Ю.И. Семёнова «Как возникло человечество»
Часть 1. Предпосылки к возникновению магии: познание необходимости
Как мы выяснили в предыдущих статьях, с появлением образов тотемистических предков начали формироваться первые признаки религиозных верований. Произошло это при соединении тотемистических представлений с магическими. Без магии, как мы помним, тотемизм ещё не был религией, поэтому нам нужно выяснить, что же представляет собой магия, каким образом и для чего она появилась.
Если мы снова обратимся к трудам Ю.И. Семёнова, то увидим, что он называет магию «формирующейся религией» (что вполне соотносится с уже выясненными нами обстоятельствами) и тоже задаётся вопросом возникновения религии. Он говорит, что много учёных занимаются проблемами происхождения религии, пытаются познать причины её возникновения, однако ему пока неизвестна такая работа, в которой показывалось бы «как конкретно протекал процесс возникновения религиозных верований» и «в которой была бы прослежена внутренняя объективная логика этого процесса, его внутренняя необходимость», то есть был бы раскрыт вопрос: в чём состояла необходимость возникновения религии? Нам этот вопрос очень важен, так как, если бы в религии не было необходимости, соответственно, она бы не возникла.
Ю.И. Семёнов говорит: «Одной из причин такого положения вещей является, на наш взгляд, то обстоятельство, что все авторы, совершенно правильно указывая на бессилие человека перед природой как на главную причину возникновения религии, в то же время отказываются от анализа как сущности, так и проявления бессилия человека перед природой. В результате этого некоторые из них подменяют объективное бессилие человека перед природой чувством бессилия перед ней и выводят религию не из первого, а из второго […]». То есть исследователи ставят в основу происхождения сверхъестественных представлений человека чувство бессилия человека перед природой, а не объективное бессилие человека перед природой. Посмотрим, почему в основу возникновения религии, следовательно, и магии, как формирующейся религии, нужно ставить объективное бессилие человека перед природой.
Сначала разберём, в чём заключается сущность этого явления. Ю.И. Семёнов пишет: «Бессилие человека перед природой есть его практическое бессилие, бессилие его практической деятельности. Практическая деятельность всегда направлена на достижение определённой цели, носит целеустремлённый характер». Следовательно, объективное бессилие человека выражается в том, что он, применяя практические методы действия, не может достигнуть в некой своей практической деятельности поставленной цели.
Например, первобытному человеку, как выяснили, очень нужно было добыть мясо. Для этого он выполняет ряд вполне практических действий: Хомо хабилис создаёт орудия труда из камней, чтобы разбивать кости и соскабливать с них мясо; Хомо эректус учится бегать, чтобы загонять или догонять животных, одновременно совершенствуя орудия труда, ведь теперь ему нужно не только разбивать кости, но и резать мясо, а для этого нужны другие орудия труда; Человек гейдельбергский придумывает копья, чтобы доставать животных издалека (по крайней мере, не в прямом контакте), также он начинает пользоваться огнём, чтобы мясо стало более съедобным. Неандертальцы создают намного более совершенные орудия труда, достоверно пользуются копьями, ножами и каменными топорами, и доказано, что мясная дичь составляла очень большую часть их рациона. Кроме перечисленных, есть ещё множество сторон жизни первобытных людей, и чем ближе они к нам, тем более усложняется их быт, но даже на этих небольших, общих примерах нам очевидно, что практическая деятельность порождает вполне материальные вещи – орудия труда, оружие, порождает практические действия людей, например, охотничьи приёмы. Это практическая деятельность, помогающая достичь поставленной цели.
Но та же самая практическая деятельность, те же самые копья, каменные топоры и охотничьи приёмы вполне могут не принести никакой пользы – охотники могут вернуться домой без добычи. Они могут делать всё так же, как в прошлый раз, однако остаться без пищи. Почему же так происходит?
Приведём другой пример. Может быть, кому-то он покажется не относящимся к теме, однако мы в данной статье разбираем не именно религию, а закон, по которому практическая деятельность в одних случаях работает, а в других нет.
Представим, что у вас нет интернета, нет книг, нет знающих людей поблизости и вы не умеете вязать корзины. Вам дают охапку лозы и просят связать корзину. Представьте мысленно свои действия. Сколько раз вы будете ошибаться, прежде чем у вас начнёт получаться что-то похожее на корзину? Тем читателям, кто умеет вязать корзины из лозы, можно представить любую другую деятельность, которую они в данный момент выполнять не умеют.
Итак, вы предпринимаете вполне материальные, вполне практические действия, однако у вас не получается сразу. Возможно, что не получится и совсем. Даже обладая развитым мышлением, мы не можем сразу найти подход, ключ к вязанию этих корзин (может быть, кто-то и найдёт, конечно). Почему так происходит? А происходит так потому, что мы не знаем с самого начала, как в этом случае нужно действовать. Мы не знаем механизма построения корзины, не знаем свойств лозы, не знаем, что нам нужно будет ещё для её вязания, то есть наша практическая деятельность основана на незнании, и мы будем перебирать варианты, пробуя различные методы.
Ю.И. Семёнов пишет: «Не зная внутренней связи, внутренней необходимости явлений, человек оказывается не в состоянии предвидеть ход событий и результаты своих собственных действий, не в состоянии выявить, какой образ действий из всех возможных ведёт к желаемому результату».
«Практическая деятельность может наверняка привести к желаемому результату только в том случае, если человеку хорошо известен путь, ведущий к реализации цели, если заранее известны препятствия, могущие помешать достижению результата, и заранее приняты меры к их устранению».
И действительно, если мы будем учиться вязанию корзин у знающего человека, мы сможем научиться этому очень быстро, потому что будем знать правильный путь. А пока у нас нет знания этого правильного пути, то наша деятельность будет зависеть от случайностей. Через 3-5-10 ошибочных шагов мы случайно найдём правильный шаг. Мы не сможем предугадать заранее, какой из наших шагов будет правильным, пока не применим этот опыт на практике. Происходит это потому, что мы не знаем внутренней связи явлений, то есть объективной необходимости. И в том случае, когда мы не знаем внутренней связи явлений, всё, что будет происходить в процессе нашей практической деятельности, всё для нас будет случайностью, так как случайность – это непознанная необходимость. Но она только тогда для нас случайность, когда мы не знаем закона, которому подчиняется взаимосвязь событий в нашей деятельности. Как только мы узнаём правильный механизм действия, все «случайности» выстраиваются в закономерность.
Но если мы не узнаём, не открываем для себя эту закономерность, случайности так и остаются для нас случайностями, мы не знаем, откуда они произрастают, и не знаем, к чему приведут. Не зная закономерностей, мы не можем планировать свои действия таким образом, чтобы точно достичь поставленной цели. И тогда мы будем вести свою деятельность, опираясь то на одну случайность, то на другую, каждый раз меняя направление своих действий, подстраиваясь от случая к случаю. Случайности могут вести нас в разном направлении: либо к достижению цели, либо наоборот. Если же, используя случайность, мы всё же достигнем цели, то всё равно не будем знать всей закономерности, и в следующий раз действие, использованное в прошлый раз, может не сработать. Используя случайности, мы можем выстроить из них ложную закономерность, которая может увести нас в сторону от правильного пути.
Здесь Ю.И. Семёнов разбирает ещё одну категорию, непосредственно связанную с необходимостью и случайностью – категорию свободы. Он пишет: «Когда человек познаёт объективную необходимость явлений, он получает тем самым возможность предвидеть ход событий и результаты своих собственных действий, получает возможность действовать не вслепую, не ощупью, а со знанием дела. Он знает в таком случае путь, ведущий к реализации поставленной цели, знает, какой образ действий нужно избрать, чтобы добиться желаемого результата. Человек в таком случае свободен: он свободно принимает решения и свободно действует».
Получается, что, не зная законов необходимости, не зная внутренней связи явлений, человек не свободен в своей деятельности. Он не может запланировать что-то и знать заранее, что достигнет цели. Если же человек знает закономерности, то он свободен в своей деятельности: он знает, чего может достичь. Таким образом, практическая деятельность человека разделяется на два вида:
1) деятельность, результаты в которой зависят прежде всего от самого человека, так как он знает закономерность этой деятельности, и
2) деятельность, закономерностей которой человек не знает, результаты которой зависят от случайностей, непознанных механизмов, от стечения обстоятельств, в которых человек не видит внутренней связи.
Ю.И. Семёнов называет их свободной и несвободной деятельностью. Понятно, что это разделение довольно условно, однако мы всё же можем выявить эти виды деятельности в нашей практике и отделить их друг от друга.
Итак, именно незнание человеком закономерностей, которым подчиняются природные, общественные и иные процессы, с которыми человек сталкивается в ходе своей практической деятельности, порождает объективное бессилие человека перед природой.
Нетрудно догадаться, что у первобытных людей не было знаний, которые есть сейчас у нас, но тем не менее, они должны были осуществлять для своего выживания некую практическую деятельность, каждый день сталкиваться со случайностями и познавать объективную связь явлений. Невозможно было, чтобы они не обнаруживали какие-то закономерности, так как в ином случае они бы не выжили. Однако, как отмечает Ю.И. Семёнов: «Даже у современных народов, стоящих на стадии доклассового общества, сфера зависимой, несвободной практики необычайно широка». Безусловно, накопленный сотнями, тысячами лет трудовой опыт имеет своё значение в практической деятельности человека доклассового общества, однако приведём для иллюстрации слова этнографа Л.Я. Штернберга, который занимался исследованиями коренного населения Дальнего Востока в конце 19-го – начале 20-го веков.
«Какими же методами, — писал Л.Я. Штернберг, — человек борется за свое существование? В первую голову он применяет свои собственные силы. Наряду с грубой физической силой он применяет свое великолепное орудие — свой интеллект, свои изобретения — орудия, которые существовали уже с древнейшего известного нам периода человеческого существования. Его основной метод борьбы за существование — это метод техники, изобретений. Но вот оказывается, что все его гениальные изобретения недостаточны для борьбы с природой. При всем своём искусстве, в одном случае он направляет стрелу в животное даже в самую плохую погоду и убивает его, а в другом случае при самых благоприятных условиях делает промах, стреляет и не попадает. В одном случае он может наловить рыбы в один день столько, что её хватит надолго, а в другом случае могут пройти целые месяцы и он не поймает ни одной рыбы. Одним словом, перед ним в борьбе за существование встаёт «его величество случай», то, что мы называем удачей, счастьем и т. д., явление для него совершенно непонятное, таинственное».
Как говорит Ю.И. Семёнов, если даже имея большой опыт, накопленный предыдущими поколениями, человек современного типа не нашёл закономерностей в явлениях, давно ему знакомых, то что же можно сказать о людях совсем древних времён, а тем более времён, когда человек только формировался?
Нельзя сказать, что предок человека тогда полностью подчинялся случаю, что он совсем не знал неких закономерностей природы. Для выживания он, конечно же, познавал ряд явлений, но осознанное познание мира, как считает Ю.И. Семёнов, началось с его орудийной деятельности. С началом производства орудий труда медленно, постепенно начало вырабатываться понимание связи между действиями человека и их результатом. Ю.И. Семёнов пишет: «Будучи неразрывно связанным с производственной деятельностью, мышление было ориентировано на раскрытие связей, без знания которых невозможно было развитие этой деятельности».
И действительно, Хомо хабилис, живший 2,4-1,6 млн. лет назад, создавал орудия труда не просто так. Есть факт, показывающий, что ещё в те времена предки людей вполне смогли связать несколько явлений вместе. Большинство орудий труда Хомо хабилиса были сделаны из кварца, а кварц находился далеко от места его стоянок, в ряде случае от 3 до 15 км. Таким образом, получается, что хабилисы не брали для своих нужд любой попавшийся под руку камень, а связали структуру камня с его функционалом и искали наиболее подходящий под их нужды. Кроме того, им приходилось кооперироваться, чтобы ходить на довольно далёкие для них расстояния, чтобы добыть нужные камни.
Также мы можем видеть, что уже Хомо хабилис, не говоря о более поздних предках людей, создавал орудия труда с гранями, которые были ему нужны. То есть он уже мысленно мог представить и соотнести будущую форму камня с его функциональным назначением, а также представить, каким ударом и в каком месте он будет откалывать камень. Конечно же, эта способность мысленного представления не могла получиться без практики, на которой он познавал, как ему следует отбивать камень, а как – нет. И вот Ю.И. Семёнов очень точно пишет:
«В процессе производственной деятельности человек всё больше и больше убеждался в том, что для того, чтобы добиться желаемого результата, он должен действовать так же, как он действовал в тех случаях, когда им был достигнут результат, подобный желаемому, и что для того, чтобы избегнуть нежелательного результата, нужно действовать иначе, чем он действовал в тех случаях, когда результат был нежелательным».
«Подобные, одинаковые действия влекут за собой подобные, одинаковые результаты; действия непохожие, неодинаковые влекут за собой непохожие, неодинаковые результаты— таково было первое широкое обобщение, которое было навязано человеку всем ходом производственной деятельности. Это обобщение может быть названо законом подобия деятельности – результата».
Человек познал, что, выполняя в точности свои действия, приведшие его к цели, можно достигнуть этой цели снова и снова, и чем точнее он воспроизводил свои действия – тем лучше у него получалось. Это утверждение как нельзя лучше характеризует орудийную деятельность с его множеством похожих результатов.
В ходе этой деятельности человек постепенно обнаруживал действия, которые способствуют достижению результата, и учился отделять их от действий, которые не способствуют. Он обнаружил, какие действия при создании орудий труда существенны, а какими можно пренебречь. Например, камень можно было обработать с разной степенью тщательности, но главным было придать ему определённую форму, создать режущие края, чтобы его можно было применять по назначению. То есть человек мог сам регулировать, какой цели он хочет добиться, и знал, какие способы ему для этого нужно применить. Таким образом деятельность по созданию орудий труда с течением времени стала свободной деятельностью, так как результат здесь напрямую зависел от самого человека.
Здесь нужно немного отступить в сторону и упомянуть один важный момент: тот же самый принцип этого закона, помогавший людям не ошибиться и создавать раз за разом хорошие орудия труда, сдерживал развитие технологий, поскольку люди, считая, что нужно делать только так, а не иначе, придумывали новые методы крайне редко. Это является одной из причин того, почему каменные технологии так медленно развивались. Как мы помним, палеолит датируется от времени Хомо хабилиса, а это примерно 2,5 миллиона лет назад. Культура Хомо хабилиса – олдувай, продолжался с 2,6 - 1,8 млн. лет назад. Его сменяет ашельская культура – 1,7 -0,1 млн. лет назад. В ашельской культуре выделяют ещё шелльскую (устаревшее) или аббевильскую культуру – 1,5 – 0,3 млн.лет. Ашельская культура в Евразии сменяется мустьерской культурой, а в Африке – сангойской.
Рис. 1. Каменные орудия олдувайской культуры.
Рис. 2. Находки ашельской культуры из оазиса Харга Бир-Кисейба (Египет).
В верхнем палеолите (50-10 тыс. лет назад) каменная индустрия достигает высочайшего мастерства.
Рис. 3. Предметы ориньякской культуры Человека разумного. Швейцария, 45 – 19 тыс. лет до н.э.
Рис. 4. Изделия культуры солютре. Европа. Коллекция James Curle. 18 - 15 тыс. лет до н.э.
И, несмотря на поразительные достижения человека в работе с камнем, мы видим, что мысль человека в орудийной деятельности развивалась очень медленно – почти 800 тыс. лет длился олдувай, орудия труда которого представляли из себя сначала расколотые и едва обработанные булыжники, поэтому эту культуру ещё называют галечной. Ашельская культура развивалась в свою очередь примерно 1,6 млн. лет. И всё это время человек (и его предок) применял в орудийной деятельности своё открытие – закон подобия деятельности – результата, который гласит: «одинаковые действия влекут за собой подобные, одинаковые результаты; действия непохожие, неодинаковые влекут за собой непохожие, неодинаковые результаты». Этот закон, повторенный на протяжении почти 2,5 миллионов лет, оказал на формирование мышления человека очень сильное влияние, и продолжает влиять до сих пор в нашей повседневной жизни.
Выводы закона подобия деятельности – результата распространились не только на орудийную деятельность человека, но и на другие стороны его жизни. Ю.И. Семёнов пишет: «Вслед за актами производства все действия человека начали постепенно превращаться из рефлекторных в сознательные, целенаправленные».
Но подобные выводы, работавшие в сфере свободной деятельности, не работали в сфере несвободной деятельности. Если в свободной деятельности человек действительно находил определённые закономерности, и они помогали ему достичь цели, то в несвободной деятельности, несмотря на применение человеком всех своих знаний, результат всегда был непредсказуем, так как, как мы помним, несвободная деятельность тем и характеризуется, что в ней человек ещё не нашел закономерностей.
Поэтому, познав закон подобия деятельности – результата, и видя его действенность в одной сфере, человек, как считает Ю.И. Семёнов, продолжал применять его и в несвободной деятельности. Видя, что его действия не приводят к нужному результату, древний человек решал, что недостаточно точно воспроизвёл свои действия, которые он делал в тот момент, когда цель была достигнута, и это подталкивало его воспроизводить свои прошлые действия ещё точнее. Однако, как пишет Ю.И. Семёнов: «…никакое повышение точности воспроизведения прошлых удачных действий само по себе не могло гарантировать в сфере несвободной практики достижения желаемой цели. Это обстоятельство лишало человека объективного критерия, который мог бы позволить ему отделить действия, необходимые для достижения целей, от действий второстепенных, несущественных».
Человеку нужен был объективный критерий для оценки правильности своих действий, и если в орудийной деятельности таким критерием служила способность орудия к его применению, например, к разрезанию мяса, то в охоте человек не мог найти подобных объективных критериев ещё долгое время. Как ни маскировался охотник, как ни знал хорошо повадки животных, всё равно, одна охота заканчивалась удачно, а другая – нет.
Отсутствие объективного критерия, пишет Ю.И. Семёнов, «не могло не породить тенденции к полному, абсолютному копированию прошлых удачных действий». Конечно, через некоторое время человек заметил, что точное копирование прошлых действий не всегда помогает достичь цели, что иногда получается положительный, а иногда отрицательный результат. Возникало противоречие: нужно ли воспроизводить свои прошлые действия в точности или нет? Поэтому он применил здесь тот же метод, который применял в свободной деятельности – попытался отделить существенные действия от несущественных. Но так как человек не познал законов необходимости данного явления (в нашем примере – охоты), действия, которые он стал выполнять для несвободной деятельности, по-прежнему включали в себя как полезные, так и бесполезные действия.
Ю.И. Семёнов обозначает это таким образом: «[противоречие] нашло своё разрешение в дополнении диктуемых обстановкой действий, направленных к достижению желаемой цели, действиями, представляющими собой абсолютное воспроизведение части той деятельности, которая имела место в прошлом». То есть полезные действия, сообразующиеся с реальной обстановкой дела, дополнились теми, которые человек выполнял в прошлый раз, когда достигал цели. Причём эти действия в какой-то обстановке вполне могли быть полезными, а в другой – бесполезными, и так как человек не познал полностью сущность этих действий, он не знал, в каких ситуациях можно применять эти действия, а в каких нет.
Наряду с такими действиями человек включил в свою деятельность и абсолютно бесполезные действия, которые он выполнял в прошлый раз, когда достигал цели. Не зная сущности явления, он не догадывался, что выполнение этих действий в прошлый раз не приводило его к положительному результату (а приводили другие действия). Тем не менее он включил их в свою деятельность опять же потому, что не знал их настоящей сути – полезны они для достижения цели или нет, и полагал, что, если в прошлый (удачливый) раз эти действия имели место быть, следовательно, их нужно повторить снова.
В результате для несвободной деятельности стали применяться полностью полезные, частично полезные и полностью бесполезные действия.
Таким образом сформировалось два вида деятельности человека: деятельность, реально направленная на достижение цели, и деятельность, направленная на достижение цели только символически. Ю.И. Семёнов пишет: «Символический образ практической деятельности возник как иллюзорное практическое восполнение бессилия реального образа практической деятельности». Здесь нужно сказать, что первобытные люди, конечно же, не разделяли свою деятельность на реальную и символическую, это разделение проводим мы. В понимании древнего человека его символическая деятельность была вполне реальной и приносила положительный результат, просто он не мог понять, почему в одной ситуации его действия работали, а в другой нет.
Из всего вышесказанного можем сделать следующие выводы: начало религиозной мысли человека было обусловлено объективным бессилием человека перед природой, бессилием его практической деятельности при достижении цели. В ходе своей деятельности человеку не всегда удавалось познать объективную необходимость, и его деятельность разделилась на свободную, в которой он познал сущность явлений и мог планировать достижение цели, и несвободную, где результат зависел от непознанных человеком внутренних связей явления, представавших перед ним в виде не связанных между собой случайностей.
В ходе практической деятельности человек вывел закон подобия деятельности – результата, который гласил, что если человек точно воспроизводит действия, которые делал при положительном результате, то он снова достигнет цели. Однако данное правило работало только в свободной деятельности, в несвободной деятельности же точное копирование работало не всегда. Поэтому для несвободной деятельности человек дополнил свои действия, сообразующиеся с реальным положением дела, копированием своих прошлых действий, как полезных, так и бесполезных. В результате возникла символическая практическая деятельность, которая воспринималась людьми (предками людей) такой же необходимой для достижения цели, как и реальная.
Именно символическая деятельность людей, воспринимаемая ими как необходимая, как реально действующая, и обусловила появление магического мышления, составила основу магических представлений. В следующей статье мы рассмотрим, в чём же заключалась сущность магического мышления.
Оксана Елисеева
✔️ Мощная и удобная программа для чистки компьютера - http://www.amssoft.ru
Оценили 0 человек
0 кармы