На спор

Мой приятель Димка — большой любитель поспорить. Идем мы с ним недавно по улице, а он:

— Вот спорим на стольничек, что я сейчас хлопну этого здоровяка по плечу, и мне ничего за это не будет?

— Ага! — говорю я ему. — А потом скажешь, что ты обознался, и тогда тебе, конечно, ничего не будет. Нет, не буду я с тобой спорить!

— А давай еще на стольник поспорим, что я этих слов ему не скажу?

Ну, тут уж интересно становится: если он не скажет этому здоровяку такой правильной отмазки за свой панибратский хлопок по плечу, тогда здоровяк этот непременно должен сделать Димке в ответ физическое внушение. Ну и ударили мы с ним по рукам. И Димка действительно нагоняет того здоровяка, со всего размаха лупит его по плечу и кричит:

— Витюха, здорово! Сколько лет, сколько зим?

Ну все, думаю, сейчас этот амбал будет убивать Димку. Сейчас по логике должна последовать отмазка про обознатушки. А если нет, то придется заступаться за него, а то не с кого будет выигрыш взять. А здоровяк оборачивается и вдруг хватает Димку на руки, подбрасывает его вверх и радостно вопит:

— Димон, братан, ты?! Здорово!

Вот же гад! Это я про Димку. Оказывается, этот здоровяк — его сокурсник, и они уже сто лет не виделись. Ну что делать — пришлось отдавать двести рублей Димке, выиграл он. И вот так всегда, во всех пари Димка умудряется выкручиваться. Зарекся я больше с ним спорить. Но тут как-то опять идем мы с Димкой теплым июньским вечерком, а впереди нас роскошная блондинка в мини-юбочке под руку с крупным таким парнем. Ну, Димка опять за свое:

— Давай поспорим, что я сейчас догоню эту блондинку и поцелую ее? И мне ничего за это не будет.

Это как? При живом-то ухажере? Да я если бы шел рядом с такой длинноногой, я бы любого, кто хотя бы покосился на нее, убивал бы.

— А давай! — говорю я. А самому уже не терпится увидеть, как это Димке удастся вывернуться после нахального поцелуя прекрасной незнакомки? И заступаться ли за него в этот раз?

Ну, этот безбашенный Димка ускоряет шаг, нагоняет парочку, по-хозяйски кладет руку на тонкую талию длинноногой незнакомки, целует ее в ушко и громко говорит:

— А вот и я, милая!

Милая оборачивается — боже, лучше бы она не оборачивалась! Насколько у этой девушки был прекрасный тыл, настолько… э-э… не соответствовал ему фасад. И эта, с позволения сказать, красавица томно так говорит:

— Замечательно, милый!

И обращается уже к своему путнику:

— Петя, это он!

А Петя — вылитый его попутчица, тот же большой нос нос, те же маленькие злые глазки. Только шибко здоровый. Хватает он Диму в охапку и… нежно прижимает к груди.

— Вот и отлично, — говорит. — Вика, как этого твоего суженого зовут. Андрюха? Вот, Андрюха, если бы ты не пришел сам, я бы тебя все равно нашел, и… В общем, для тебя же лучше, что ты сам пришел и очень рад за свою сестру Викторию. Тем более что она беременная от тебя. Ну, что же мы стоим? В ЗАГС, немедленно в ЗАГС! Надеюсь, ты паспорт с собой взял, зятек мой Андрюха?

— Я обознался! — завопил тут Димон! — Я не Андрюха, а Димуха! Вот у меня даже свидетель есть! Скажи же им, Колюха

— Свидетель — это хорошо! — радуется Петя. — А Андрюха ты или Димуха — нам без разницы, так ведь, свидетель Колюха? Тут главное, раз тронул сеструху — женись…

И все, и уволокли они моего корешка, большого любителя поспорить, и выдали его в мужья этой самой засидевшейся в невестах Виктории.

Одно утешает: смотрится эта Виктория просто обалденно! Особенно сзади…

© Марат Валеев