Овца она и есть овца. Что с неё взять

В деревне Селиверстово овца не вернулась домой. Стадо вернулось, а овцы нет. Причем это была единственная овца во дворе. Трудно не заметить её отсутствие.

Степаныч взял палку и пошел искать. Шел он и представлял такую картину.

Вот он идет, а безответственная овца лежит на поляне, уши развесила и млеет. И тут он подходит к ней, говорит: «Ты на часы смотришь?» - и перетягивает её палкой поперек спины. Причем так перетягивает, что у овцы хруст во всех концах. Овца подскакивает, у овцы глаза как мячи. Язык свой полуметровый вытаскивает и начинает орать. И все на бегу, на бегу. И потом он еще раз десять врезать успевает, пока она домой мчится. Такую картину Степаныч представлял.

Эти мысли о мщении грели его сердце и наливали руки геркулесовой силой. Чем дальше он отходил от дома, тем большей ненавистью к овце пропитывался. Он кипел гневом так, что кепка приподнималась на голове как крышка на кастрюле. Нехорошие слова рвались из зарослей бороды Степаныча, он уже не успевал договаривать их - старые улетали, прилетали новые, еще хуже. Он шел по лесу и со свистом косил палкой как шашкой липы и берёзы.

- Скотина! - хрипел Степаныч, подбирая овце такие имена, чтобы не согрешить в Петров пост.

Здоровьем бог Степаныча не обидел. Приходя в гости, входил в дверной проем боком, войти прямо не было шансов. В его доме дверь была шириною в метр. Ругались с ним в деревне редко. Если кто и ссорился, то один только раз, а так, чтоб на постоянной основе - нет, не было такого. Степаныча любили и ценили. Мог трактор руками из грязи вытащить. Женат был четырежды, жил один. Все предыдущие жены были живы, а уходили от Степаныча по причине невозможности совладать с его безудержной натурой. Хозяйство он держал крепкое и баб своих заставлял вкалывать до заката даже в выходные, так что ни в церковь не сходить, ни в гости. Спорщиц с ним и дома не находилось. Одна как-то в сердцах бросила, мол, сколько можно, мол, поясница отваливается, руки не слушаются, так что борщ хоть не доваривай. Не одобрил тогда Степаныч этой экстравагантной выходки и в сердцах вышиб кулаком бревно из сруба. И борщ был доварен. Мужики потом то бревно сутки обратно вставляли. Силы был неимоверной. Впрочем, сказано уже.

Солнце садится, а овцы нет. И вдруг видит Степаныч с опушки, что в зарослях шерсть коричневая шевелится. «Убью!» - решил - и бросился в кусты.

- Сдохни, тварь! - взревел он и перетянул овцу так, что хрястнуло что-то под палкой.

И как-то неловко вышло.

Общий смысл сказанного медведь, может, и понял, но сама форма подачи претензии шибко удивила его. Как-то не рассчитывал он, что за ним сюда придут, - во-первых, и ничего за собой он не знал такого, чтобы его вот так по спине били, - во-вторых.

И вот стоит Степаныч с палкой, а напротив медведь. Высокий медведь попался, фигуристый. Где-то на метр повыше Степаныча. И губы как у верблюда - выставил вперед и челюстями водит. Словно спросить хочет: «Ты, вообще, кто?». Вспомнил Степаныч, как в прошлом году покупал в сельпо конфеты «Поцелуй мишки». Случись ещё в сельпо пойти, ни за что бы уже не купил. Но и другие уже не купишь, скорее всего. Остался без сладкого до конца жизни.

И вот стоят они и смотрят друг на друга. И что-то так тоскливо у Степаныча на душе стало, так одиноко, что издал он нечаянно звук, от которого наверняка бы воздержался, кабы бы не эта путаница с шерстью. И в ответ услышал точно такой же от медведя.

Постояли они так еще немного и разошлись, не доверяя друг другу.

Вернулся Степаныч домой и весь вечер пил чай. Сахар челюстью колол и размышлял об удивительных событиях, которые в природе случаются. Вот кто он? - простой мужик, институтов не кончал, корабли космические по небу не водит. А вот поостерегся медведь, не решился с ним в схватку вступить. Почуял зверь мужицкую силу, засомневался.

А потом вспомнил, что поутру колодец чистить нужно и засобирался спать.

А овца утром сама домой пришла. Овца она и есть овца. Что с неё взять.

Вячеслав Денисов