Ну вот позиция США по иранскому вопросу и оформилась окончательно. Дональд Трамп сделал то, что умеет лучше всего — перевёл вопрос возможной войны в формат персонального ультиматума. Заявил, что США точно знают местонахождение верховного лидера Ирана Али Хаменеи, он подчеркнул: устранять его пока не будут, «по крайней мере сейчас». То есть не исключено — просто отложено.
Далее классическая конструкция давления: Трамп говорит, что не хочет ввязывать американскую армию в иранский конфликт, но терпение Вашингтона на исходе. Финальный аккорд — требование безоговорочной капитуляции Ирана. Не переговоров, не соглашений, не заморозки. Капитуляции.
Это привычный язык стратегического американского диалога в ультимативной форме, оформленный через личную политическую подачу. Формально это не объявление войны, но сигнал о готовности к любой эскалации, если Тегеран не откатится и не ляжет умирать.
Показательно, что всё это подаётся через публичные заявления, не привязанные к механике Совбеза, Пентагона или Госдепа, ООН или других псевдо-решающих что-то в этом мире организаций.
Это политическое давление, оформленное в стиле «я решаю». И именно это делает заявление опасным: оно не оставляет пространства для манёвра, только для реакции.
Трамп озвучил, по сути, доктрину принуждения Ирана к капитуляции под угрозой точечного устранения руководства и полной военной операции, но в обёртке предельной «сдержанности». К дипломатии это не имеет никакого отношения. Это подготовка к варианту, где США — арбитр, судья и исполнитель. И никаких иллюзий на этот счёт не должно оставаться.
Оценили 13 человек
21 кармы