Военная хитрость, смекалка, находчивость на войне

"Воюют не числом, а умением" – гласит старая солдатская мудрость. Многие эпизоды Великой Отечественной войны подтвердили ее правоту. Действительно, не всегда исход боя определяло число кораблей и самолетов, орудий и пулеметов. Ситуации иногда складывались так, что противник, имевший численное преимущество, терпел поражение или не мог добиться планируемого успеха, а более слабый успешно выполнял поставленную задачу или уничтожал более сильного врага. И не малую роль в этом часто играли смекалка и хитрость, с помощью которых удавалось добиться внезапности, скрыть свои истинные намерения.

Бывали в годы войны и такие случаи, когда боевая задача казалась просто невыполнимой из-за недостаточного количества сил или отсутствия требуемого оружия. И тогда опять же на помощь приходили смекалка и хитрость. Подчас это выражалось в настолько решительных и дерзких действиях, что теперь, по прошествии времени, они кажутся неправдоподобными.

Смекалка – природное качество многих людей. Однако она дает нужные результаты только тогда, когда сочетается со знаниями и мастерством. В боях Великой Отечественной войны наши офицеры и солдаты показали немало примеров находчивости и смекалки. Силу, отвагу и стойкость они подкрепляли сметкой и военной хитростью, находя выход из самого, казалось бы, безнадежного положения. Вот некоторые воспоминания генерал-полковника в отставке И.П. Вертелко:

Язык "на живца"

Далеко не случайно о хитрости и всевозможных ухищрениях разведчиков на войне ходят легенды. Иногда, чтобы добыть языка, приходилось придумывать такие неожиданные "операции", хитроумные ходы, вспоминая которые сейчас невольно улыбаешься. Дело было опять же в Прибалтике. Фронт стабилизировался, обе стороны основательно окопались и замерли в ожидании. Одни ждали атаки, другие – держали оборону. В такое затишье всегда очень трудно добывать языков. А командование требует – нужна информация!

В том месте, где мы тогда остановились, нейтральная полоса была довольно широкой – метров четыреста-пятьсот, а то и больше. И стояли на ней полуразрушенные крестьянские дома, какие-то хуторки. Жителей, конечно, не было – всё это пространство хорошо простреливалось. А вот живность домашняя была. Она же не понимала, что идет война, и только, наверное, радовалась, что разрушены сараи и загоны и можно спокойно гулять, где хочется.

Этим мы и воспользовались. Поймали крупного гусака и несколько гусынь. Под покровом ночи пробрались к хуторку на "нейтралке", привязали гусиного "паренька", а его "девчат" отпустили. Мы же в основном были парнями деревенскими и знали, что гусыни от своего вожака никуда не уйдут.

Сами далеко уходить не стали, а устроили засаду в нескольких метрах от гусей и стали ждать. Надеялись, что немцы увидят птиц и не преминут добыть себе на завтрак свежей гусятинки. Так оно и вышло. Чуть рассвело, гуси стали гоготать, хлопать крыльями. Фрицы это заметили и отправили за добычей нескольких бойцов. Видно, эти парни были слишком голодными, потому как пробирались без особой предосторожности. Это их и сгубило... А у нас радость была двойная – и боевое задание выполнили, и гуси стали приятным дополнением к скудному солдатскому пайку...

По немцам из немецкого пулемета

У меня с детства была страстная любовь к оружию. Помню, еще в деревне, мальчишкой, я выстругивал из дерева шашки и револьверы, с которыми "воевал" с такими же пацанятами. А потом вообще перещеголял всех, купив у старьёвщика за тридцать рублей, которые спёр у родителей, пугач и двадцать пистонов к нему. Ох и досталось же мне тогда от отца, несколько ночей я мог спать только на животе!.. И вот уже будучи танкистом, я как-то на поле боя нашел немецкий пулемет. Не взять его просто не мог. Но когда принес этот трофей и показал командиру танка, тот запретил брать его внутрь – мол, места и так мало. И тогда я завернул пулемет в тряпку и приспособил его за запасным топливным баком. В надежде, что когда-нибудь сгодится. В перерывах между боями доставал его, ставил пустые банки и бутылки на бруствер и совершенствовал свою стрельбу. И наконец настал тот час, когда я смог применить его и в бою!

Немцы под Шяуляем изводили нас контратаками. Они их предпринимали по четыре-пять в день. Нам приказали зарыть танки в землю, оставить внутри по два человека из экипажа, чтобы они стреляли из пушек, а двум другим с личным оружием занять оборону рядом. В основном у танкистов были автоматы ППШ, и только у меня немецкий пулемет MG-34.

На нас шли танки, а между ними в полный рост, с закатанными рукавами солдаты в черных мундирах. И беспрерывно поливали нас огнем из своих "шмайссеров"! А у их автоматчиков голенища сапог очень широкие, они в них по шесть рожков в каждый засовывали, поэтому могли стрелять, практически не экономя патронов, только успевай менять! Ну, думаю, сейчас вы у меня своего родного огонька отведаете! Почувствуете, каков он на вкус! Подпускаю их поближе и начинаю стрелять длинными очередями. Они, конечно, не ожидали такого отпора, и атака быстро захлебнулась. После боя командир мне сказал, что я уничтожил тридцать четыре фашиста.

Сосредоточение "значительных" сил

Наши подразделения вели бой за улучшение своих позиций. Один стрелковый взвод овладел небольшой деревней, но, встреченный сильным огнем противника, вынужден был в ней остановиться. Во взводе насчитывалось 22 человека и имелся один станковый пулемет, но этого было недостаточно для того, чтобы удержать деревню. И командир взвода решил применить хитрость.

Перед деревней на горе немцы занимали большое село. Позади деревни начинался лес, а между ними проходил овраг, поросший кустарником. По оврагу пролегала дорога, которая просматривалась противником. Захваченные впоследствии в плен немецкие солдаты рассказали следующее. Немецкие наблюдатели видели, как по дороге из леса в направлении деревни двигалась группа советских солдат. Их было пятнадцать человек с двумя ручными пулеметами. Советские солдаты быстро прошли по дороге и скрылись в деревне. Через полчаса из леса снова появилась группа советской пехоты со станковым пулеметом и также направилась к деревне.

Некоторое время спустя по дороге, прикрываясь кустарником, проходили одиночные советские солдаты. В течение второй половины дня продолжалось движение к деревне советских бойцов группами и в одиночку. К вечеру, по донесению немецкого наблюдателя, в деревне сосредоточилось до 200 солдат русской пехоты со станковыми и ручными пулеметами.

Хитрость советского офицера удалась. А она заключалась в следующем: наши солдаты незаметно достигали леса, а оттуда возвращались в деревню, следуя дорогой, видимой для немцев. Это было проделано несколько раз. С наступлением темноты советский офицер решил атаковать село. Наши солдаты рассыпались в цепь на широком фронте, подползли к противнику и по сигналу одновременно бросились в атаку, ведя на ходу огонь из автоматов и ручных пулеметов. Станковый пулемет вел непрерывный огонь с фланга. Немцы, будучи уверены, что в деревне сосредоточены значительные силы наших войск, не приняли боя и стали поспешно отступать. Взвод ворвался в село, овладел им и захватил пленных.

"Беспокоящий" выступ

В конце 1943 года на участке фронта юго-восточнее Невеля наш передний край обороны врезался клином в немецкие позиции. В образовавшемся выступе находилась высота, на которой был оборудован батальонный узел сопротивления. Выступ очень беспокоил противника, так как являлся не только удобным исходным положением для наступления, но и непрерывно держал боевые порядки врага под угрозой флангового удара. Немцы несколько раз пытались сбросить наши подразделения с высоты и выпрямить линию фронта, но успеха не добились.

В начале декабря разведкой было установлено, что противник начал подтягивать силы к обоим флангам выступа. Намерения врага были ясны. Немцы собирались снова нанести удар с севера и юга и таким образом ликвидировать "беспокоящий" выступ. Командир роты, оборонявшейся на правом фланге, получил предупреждение старшего начальника о возможном наступлении немцев с утра 10 декабря. Учитывая превосходство противника в живой силе и вооружении, офицер решил применить хитрость. Она заключалась в следующем: командир роты приказал отрыть в снегу в сторону противника три "уса" на расстояние 100-120 м, а на концах "усов" оборудовать снеговую траншею. С наступлением темноты саперы и пехотинцы, одетые в маскировочные халаты, за четыре часа отрыли ходы сообщения и траншею, а на ее флангах оборудовали открытые площадки для станковых пулеметов.

Утром немцы начали артиллерийскую подготовку по переднему краю нашей обороны. Командир роты вывел свои подразделения в отрытую в снегу траншею. Таким образом, вражеская артиллерия и минометы били по пустому месту, а наша рота оказалась вне опасности и наблюдала за поведением врага. За несколько минут до окончания артиллерийской подготовки немецкая пехота перешла в атаку. Подпустив ее на 25-30 метров, командир роты подал сигнал, и рота открыла залповый огонь, затем одновременно поднялась и контратаковала противника. Неожиданное появление советских солдат в нейтральной зоне ошеломило немцев, и они стали в беспорядке отходить. Воспользовавшись этим, рота перешла в преследование и на плечах отходящего врага ворвалась в его траншеи. Так военная хитрость командира и умелые действия роты позволили не только удержать, но и расширить "беспокоящий" выступ.

Пни на плотах

Осенью 1943 года батальон одного из гвардейских стрелковых полков, преследуя отступающего противника, вышел к р. Днепр в районе Коробово. Здесь батальону была поставлена задача – с наступлением темноты форсировать реку на подручных средствах севернее Коробово, сбить заслоны врага на правом берегу, овладеть Хаткой, закрепиться и обеспечить переправу главных сил. Справа и слева соседние подразделения также должны были форсировать реку. Днем выбрали место переправы, поставили задачи подразделениям, наметили порядок переправы. С наступлением темноты первыми начали переправу на плотах автоматчики, но когда они достигли середины реки, противник осветил местность ракетами и открыл по плотам сильный огонь. Переправа не удалась.

Оценив сложившуюся обстановку, командир батальона решил ввести противника в заблуждение следующим образом: силами одного стрелкового взвода при поддержке артиллерии и минометов продолжить переправу на участке севернее Коробово, чем отвлечь внимание и огонь противника, а главные силы батальона (без батальонных и полковых орудий) переправить западнее Коробово, в районе сада, атаковать врага и овладеть Хаткой.

Перебросив лодки в район сада на руках и волоком, подразделения батальона начали переправу. Оставшийся на берегу севернее Коробово стрелковый взвод с несколькими пушками и минометами открыл по противнику сильный огонь, а саперы, погрузив на плоты бревна, пни и коряги, стали отталкивать их от берега. Подхваченные течением плоты выносились на середину реки. Немцы, не разгадав хитрости, приняли это за действительную переправу и открыли по плотам огонь. В результате артиллерийско-минометного обстрела некоторые плоты были разбиты; отдельные бревна уносило течением вниз по реке. В это время главные силы батальона продолжали переправу через реку. Командир батальона переправился на вражеский берег с первым подразделением и немедленно выслал разведку в лес юго-западнее Хатки с целью выявить скрытые подходы к этому населенному пункту. Когда разведка возвратилась, батальон уже полностью сосредоточился на правом берегу. По приказанию командира, роты втянулись в лес и, выйдя на его северную опушку, внезапно атаковали врага во фланг. Не выдержав удара, немцы стали отходить в северном направлении.

Качающиеся сосны

Это было под Старой Руссой. Передний край немецкой обороны проходил за кустарником и был скрыт от наблюдения. Попытка одного из наших подразделений организовать наблюдение с деревьев не увенчалась успехом. По взобравшимся на сосны солдатам немцы открывали сильный пулеметный огонь, и наблюдение прерывалось. Наступила ночь. Командир взвода приказал солдатам привязать к верхушкам нескольких деревьев веревки и протянуть их концы в окопы. На рассвете солдаты начали трясти деревья. Немцы решили, что наши наблюдатели снова забираются на сосны, и стали обстреливать верхушки деревьев пулеметным и минометным огнем. Так продолжалось до полудня. Потом немцы прекратили стрельбу, вероятно, догадавшись, в чем дело. В течение второй половины дня противник не произвел ни одного выстрела по деревьям, и наши солдаты могли спокойно вести наблюдение.

Пустая лодка

Стрелковая рота успешно форсировала реку, захватила плацдарм на вражеском берегу и закрепилась. Требовалось передать донесение об обстановке командиру батальона, но радиостанция была подмочена при переправе, а проводная связь отсутствовала. Попытка послать донесение со связным тоже не удалась. Тогда командир роты решил обмануть врага. Он приказал пустить по течению пустую лодку, а за ее бортом плыть двум солдатам. Приказание было выполнено. Лодку понесло по течению, а плывшие солдаты направляли ее к нашему берегу. Немцы вначале открыли огонь по лодке, но потом, решив, что она пуста, прекратили стрельбу. Донесение было доставлено командиру батальона.

"Замыкающие" вражеской колонны

Один офицер с четырьмя разведчикам двое суток находились в разведке в тылу противника. Задача была выполнена, и надо было возвращаться в расположение своего подразделения. Ночью, двигаясь по опушке леса, разведчики услышали ржание коня. Свернули в сторону, но там слышались голоса немцев. Удаляться в стороны было опасно, так как, во-первых, разведчики плохо знали местность, а во-вторых, переход по нейтральной зоне перед соседней частью мог вызвать неоправданные потери. Шел мелкий осенний дождь. Разведчики кутались в маскировочные халаты, ежась от пронизывающего ветра. Выйдя на опушку к дороге, они увидели немецких солдат, шедших в колонне по два.

Немцы были одеты в маскировочные халаты. Вскоре колонна миновала разведчиков, но шедший последним вражеский солдат отстал и направился к деревьям. Наш офицер окинул его взглядом: они были почти одного роста. Мгновенно созрел план действий. Немец находился от офицера в двух шагах. Стремительный бросок – и враг повален на мокрую землю, не издав ни звука.

– За мной! – тихо приказал офицер.

Опытные разведчики поняли замысел командира. Построившись по два, они двинулись вперед. Нагнали колонну. Замыкавший колонну немец не обратил на них внимания. Пройдя около километра, немцы были остановлены патрулем. Шедший впереди что-то ответил ему, и колонна продолжила свой путь. Подошли к линии фронта. Советский офицер определил это по знакомой местности. Здесь он со своими разведчиками бывал не раз. Поравнявшись с густым кустарником, офицер замедлил шаг. Затем резко свернул в сторону. За ним последовала вся группа разведчиков. Так они скрылись в кустарнике. Отсюда через некоторое время разведчики благополучно возвратились в свое подразделение.

"Манёвр" у Кобылино

Летом 1944 года наши войска готовились к наступлению юго-восточнее Витебска. На одном из участков фронта взводу автоматчиков было поручено просочиться в тыл врага и в районе Кобылино уничтожить штаб мотострелковой части. В ночь на 2 июня разведчики провели автоматчиков через передний край обороны противника. Густым лесом они благополучно подошли к деревне, расположенной в 6-7 км от Кобылино. Противника в ней не оказалось. Однако местные жители рассказали, что почти ежедневно вечером в деревню приезжают из Кобылино две-три немецкие подводы, которые забирают продовольствие и фураж.

С наступлением темноты взвод вышел на дорогу в направлении Кобылино и организовал засаду. Вскоре показались подводы. Когда они поравнялись с засадой, автоматчики выскочили, окружили их и без единого выстрела захватили трех немецких солдат. Пленные рассказали, что штаб их части находится в Кобылино, в школе, расположенной при въезде в село. Оставив пленных под конвоем двух солдат на опушке леса, командир взвода приказал остальным автоматчикам подготовить гранаты, взрывчатку, погрузиться на подводы и укрыться брезентом. Когда приказание было выполнено, подводы двинулись по дороге на Кобылино. Через 15-20 минут подводы подъехали к зданию школы. У двери, прислонившись к стене, стоял часовой.

Командир взвода подал свистком сигнал, автоматчики соскочили с подвод, забросали окна гранатами и вслед за взрывами ворвались в помещение. Уничтожив офицеров и солдат, находившихся в штабе, советские воины захватили документы и, погрузившись на подводы, скрылись в темноте, прежде чем немецкие подразделения поднялись по тревоге. На опушке леса их ожидал конвой с пленными немецкими солдатами. Бросив подводы, взвод храбрецов быстро скрылся в лесу и к утру возвратился в расположение своих войск.

Об авторе: Вертелко Иван Петрович родился 17 августа 1926 года в селе Стригово Почепского района Брянской области. 

В первые месяцы Великой Отечественной войны Иван работал на строительстве оборонительных сооружений. Потом два года жил в оккупации. Чудом избежал угона в Германию, сбежав из лагеря.

В октябре 1943 года 17-летним парнишкой был призван на военную службу. 

И.П. Вертелко был определен в 75-й отдельный мотоциклетный разведывательный батальон, входивший в состав 29-го гвардейского Краснознаменного, орденов Суворова и Кутузова Знаменского танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии.

Судьба благоволила к Ивану с первых же дней на войне: старший товарищ в ожидании контратаки немцев предложил поменяться окопами; Вертелко согласился; во время артобстрела мина угодила в бывший вертелковский окоп. Товарищ умер на руках у Ивана.

Свою первую боевую награду — медаль «За отвагу» — Вертелко получил после освобождения Минска. Потом были многочисленные благодарности командования — за освобождение Молодечно, Борисова, Минска, Каунаса, Вильнюса.

Сколько разведчик Вертелко взял «языков», сосчитать трудно. А вот как воевал, лучше всего говорится в боевой характеристике, подписанной в феврале 1945 года старшим лейтенантом Мусиным: «...Вертелко показал себя смелым воином-разведчиком. Находясь в разведгруппе... уничтожил 34 немецких солдата, за что представлен к правительственной награде — ордену Красной Звезды. Дисциплинирован. Внешне подтянут. Делу партии Ленина-Сталина и Социалистической Родине предан...».

Ефрейтор Вертелко особенно отличился в боях за Борисов и Минск. Действуя в составе разведгруппы старшего лейтенанта Мусина, он вместе с боевыми друзьями удачно форсировал Березину в районе села Студенка — там, где русские войска в 1812 году доколачивали полчища Наполеона.

В марте 1945 года по решению командования Иван Петрович сменяет боевую специальность — заменяет выбывшего из строя одного из заряжающих танка. Вкусил все «прелести» танкистской жизни: участвовал в новых боях, испытал на броне своего танка мощь фаустпатрона, эвакуировался из объятой пламенем машины, был легко ранен в голову...

Свой боевой путь закончил на берегах Балтики. Война подходила к концу, и И.П. Вертелко получил направление во 2-е Казанское тяжело-танковое училище, которое вскоре было перепрофилировано, в связи с чем доучиваться ему пришлось в Орджоникидзе. Через три года надел лейтенантские погоны. Получил назначение в белорусский городок Картуз Береза, был командиром роты. Тайком (был приказ министра обороны, запрещавший офицерам посещать вечернюю школу) окончил 9-й класс. В 10-м учился, уже будучи офицером для поручений у заместителя командующего Белорусским военным округом генерал-полковника Д.К. Мостовенко — Георгиевского кавалера. 

В Военную академию бронетанковых войск имени Р.Я. Малиновского после успешной сдачи экзаменов был зачислен с трудом: на войне потерял палец на левой руке, и приемная комиссия не сразу согласилась. 

После окончания академии служил на должностях начальника разведки в штабе полка, заместителя командира, а затем и командира танкового батальона. В 1963 году Иван Вертелко назначается заместителем командира полка, а вскоре возглавил танковый полк 120-й гвардейской мотострелковой дивизии. 

С 1972 по 1973 год генерал Вертелко — первый заместитель командующего прославленной 5-й гвардейской танковой армией. Его кандидатура рассматривалась как наиболее вероятная на пост командующего. Но драматические события на Даманском изменили судьбу перспективного армейского генерала: его переводят в погранвойска...

Получив кровавый и жестокий урок от большого соседа — Китая, пограничники вдруг ощутили недостаток сил перед грозящей опасностью. И тогда было решено дать им более мощные артиллерийские системы, танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры. А всем этим могли управлять только специалисты, причем высочайшего класса. Выбор пал на И.П. Вертелко. 

В 1982 году первые подразделения пограничных войск вошли в северные провинции Афганистана. И.П. Вертелко, вначале как заместитель, а с 1983 года — первый заместитель начальника Погранвойск КГБ СССР, руководил операцией. Ему практически удалось избежать кровопролития на начальном этапе действий пограничников в ДРА. И в этом огромная заслуга Ивана Вертелко.

Во время Афганской войны генерал И.П. Вертелко перенес две тяжелые болезни с госпитализацией, в результате чего стал инвалидом 2-й группы.

В Афганистане И.П. Вертелко служил почти 9 лет. За это время с ним случалось всякое: доводилось бывать в логове душманов лишь с одним офицером-переводчиком, летать на самолетах и вертолетах афганской армии, не зная точно, куда они могут его завезти. А потом, после Афгана, одному противостоять толпам беснующихся фанатиков, крушивших границу с Ираном, унимать кровавую резню между киргизами и узбеками. 

Ратный труд генерал-полковника И.П. Вертелко отмечен двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, четырьмя иностранными орденами, 52 медалями, в том числе «За отличие в охране государственной границы». Он — Почетный сотрудник госбезопасности, Почетный сотрудник МВД СССР, член Союза писателей России.

И.П. Вертелко издана книга «Служил Советскому Союзу», предисловие к которой написал Герой Социалистического Труда, лауреат Государственных премий СССР и России, академик Международной Славянской академии Петр Проскурин. Об этой книге известный писатель выразился так: «Государственное мышление, ясный стратегический ум и масштаб отличают книгу крупного военачальника — Ивана Петровича Вертелко». Примечательно, как сам И.П. Вертелко заканчивает свою книгу: «Вот и окончено мое повествование о жизни и службе простого русского солдата, каковым и сейчас себя считаю».

Иван Петрович увлекался спортом. В 1956 году стал чемпионом Бронетанковой академии в лыжных гонках на 15 километров, а в 1957 году — мастером спорта СССР по лыжам, рекордсменом по бегу среди слушателей высших военных заведений Москвы.

Живет в Москве.