Только пока ничего не получается

Пентагон запустил программу, которая, как там надеются, поможет сформировать идеального бойца

Сапер сводного отряда Международного противоминного центра Вооруженных сил РФ во время работ по разминированию исторической части Пальмиры

Сапер сводного отряда Международного противоминного центра Вооруженных сил РФ во время работ по разминированию исторической части Пальмиры (Фото: Департамент информации и массовых коммуникаций Минобороны РФ/ТАСС)

«Мосул полностью разрушен», — заявил Эмад аль-Рашиди, советник губернатора иракской Ниневии. В западном «старом городе» уничтожено 99% зданий. На восстановление мегаполиса нужны огромные деньги. Кстати, в докладе Специального генерального инспектора по Ираку говорится, что за последние десять лет на разные программы по ликвидации последствий войны уже потрачено 138 млрд. долларов, но в стране стало еще хуже.

По последней информации, из 1,8 млн человек, проживающих в Мосуле до штурма, чуть больше миллиона ушли из города. Судьба остальных под вопросом.

Как такое могло случиться, если в октябре 2016 года официальный Багдад гарантировал жителям Мосула безопасность и обещал полицейскую операцию по зачистке города от небольших групп боевиков? Тогда, напомним, ВВС Ирака сбросили на кварталы миллионы листовок, в которых говорилось: «Никто не должен паниковать. Оставайтесь в своих домах. Солдаты не станут нападать на гражданских лиц».

Красивого штурма в лучших голливудских традициях не случилось. Иракские солдаты элитной «золотой дивизии», подготовленные по лекалам американских морпехов, отказались от точечной зачистки. Между тем, американский майор Гэри Волески признал, что офицеры армии США, по сути, удаленно командовали штурмовыми группами, хоть и называли это «консультациями». Однако бои сводились к беспорядочной стрельбе на улицах и площадях. Затем прилетала авиация коалиции. В итоге город разбомбили с особой жестокостью, уничтожив в ходе многочисленных ударов с воздуха не только боевиков, но большое число мирных жителей.

В этой связи возникает целый ряд вопросов, связанных с обучением, как иракских бойцов, так и рейнджеров армии США.

На первый взгляд, проблем вообще не должно было быть. Подготовка иракских военнослужащих проводилась ежедневно на специальных тактических полигонах-тренажерах, «полностью передающих условия реального боя». Точно в таких, в каких учатся американские морпехи. В ходе многочисленных тренировок за бойцами наблюдали «опытные специалисты-инструкторы», которые, согласно их заявлениям, научили солдат правильно действовать в критических ситуациях. Особенно тщательно «натаскивались» штурмовые группы на скорость и точность стрельбы, а также на слаженность действий при обезвреживании врага в зданиях и освобождении заложников.

Что же тогда помешало отлично обученным бойцам показывать свои профессиональные навыки в реальных боях? И почему американские солдаты и их иракские «ученики» пасовали перед опасностью? Ответить на эти и другие сопряженные вопросы попробует новая программа Human Variability Project, которую с использованием специальных биологических сенсоров проводит американская армейская исследовательской лаборатории ARL.

Как признают организаторы, программа Human Variability Project напоминает военную версию телешоу «Большой брат», но только без любовной драмы. Ученые с помощью биометрической науки хотят вычислить числовые значение человеческих свойств. Грубо говоря, сколько в конкретном бойце процентов смелости или трусости? Сколько — агрессии, сколько — доброжелательности? Способен он на самопожертвование или на предательство?

«Цель исследования состоит в том, чтобы количественно определить сущность человека, окружающую его боевую среду и то, как человек ведет себя в этой среде», — пояснил Джастин Брукс, специалист ARL. Новаторство, согласно докладу, близко к идее улучшения боевых способностей с помощью генетики, но пока ограничивается биологическим и поведенческим анализом военнослужащих во время сильнейшего стресса.

Проще говоря, специалисты ARL ищут людей типа Captain Americas, чтобы понять «химию» героизма. Для этого команда ученых готовится к непрерывной электроэнцефалографии (ЭЭГ) мозга «исследуемых» рейнджеров.

Американский военный журнал Defense One пишет, что для этих целей Пентагон закупил на 2 млн долларов биомедицинских следящих устройств FitBits. Но, оказывается, эти сенсоры не отвечают поставленным целям. Если электроды слишком тонки, сигнал неточен и бесполезен. Для более-менее качественной непрерывной картинки ЭЭГ требуется серьезный шлем с десятками проводов. Но тогда солдаты чувствуют себя подопытными кроликами.

Не менее важной задачей Human Variability Project является изучение того, «что происходит внутри солдат на генетическом уровне во время сильного стресса и, как опыт (обучение) влияет на поведение в бою». То есть — почему на тренажерах и в реальных условиях люди ведут себя по-разному?

Впрочем, Калеб Макдауэлл, руководитель ARL констатирует, что в тренажерном зале нельзя стать настоящим солдатом. Все дело в так называемой эпигенетике. Оказывается, помимо неизменной ДНК имеются еще неуловимые и меняющиеся микро-РНК, крошечные молекулы, которые включают или выключают определенные поведенческие механизмы в ответ на внешние события. Например, после первого обстрела у бойца формируются новые микро-РНК, снижающие страх во время второго обстрела. Или — напротив, повышающие его до паники.

По идее, если научиться формировать эти самые микро-РНК, то можно будет до нуля уменьшить уровень страха перед броском в неизвестное помещение, где в засаде спрятался опасный враг. «Теоретически это возможно, практически, — нет, — сокрушается Калеб Макдауэлл, — потому что формула ДНК у каждого человека разная. Генетические взаимодействия невероятно сложны».

Понимая, что программа Human Variability Project вряд ли принесет плоды, ученые лаборатории ARL надеются хотя бы по косвенным признакам понять, кто из американцев может быть настоящим солдатом, а кто — способен просто отрабатывает зарплату, думая лишь о том, как остаться в живых. Польза вторых на реальной войне, понятное дело, нулевая. Несмотря на усилия по их подготовке.

Для США это очень серьезная проблема. Кевин Барон, корреспондент старейшего американского журнала The Atlantic, побывавший на военной базе США в иракском Эрбиле, отметил сильный упадок духа у всех без исключения рейнджеров. Бойцы хором называют свою службу работой, а войну на Ближнем Востоке — ненужным делом. «Пусть сражаются иракцы, это же их страна». Солдатом очень хочется домой. А для командования базой самой большой головной болью является безопасность военнослужащих.

Никому из начальников в Эрбиле, тем более в Вашингтоне, не придет в голову «безумная мысль» рисковать американскими морпехами ради спасения миллионов мирных жителей в стране, оказавшейся на грани уничтожения по их же вине. Между тем, только высадкой опытных и смелых разведчиков в район боевых действий можно добиться высокой точности бомбовых ударов, как это делают наши войска в Сирии.

В отличие от публикаций о прошлых войнах, которые вели Соединенные Штаты, западная пресса уже не пишет о современных американских героях. А вот российского офицера Александра Прохоренко, который, оказавшись в окружении боевиков в Сирии, вызвал огонь на себя, они назвали героическим русским «Рэмбо». Им хочется, чтобы за США сражались такие же. Для этого никаких денег не жалко. Только пока ничего не получается.

Александр Ситников

https://svpressa.ru/war21/article/177198/