"Я - русский!"

"Ещё в марте на меня вышел мой старый товарищ, очень хороший журналист и американец, Мэтт Тэйби. Он работал у меня на гонораре, когда я делал "Стрингер". Потом входил в президентский пул при Буше младшем. А потом открыл в инете свой ресурс и попросил меня писать ему о России. Я сказал, что буду писать честно. Он ответил, что именно этого и ждёт. Я написал ему текст. Он ещё несколько раз написал, что всякие там трудности и пропал. Текст в итоге так и не вышел. Вспомнил о нём. Наивный, конечно. Всё-таки столько месяцев прошло уже (день за год). Тем не менее, повешу его здесь. 

"КАМИНГАУТ Я – русский. Я не вписываюсь в американские правила и нормы жизни. Во мне течёт украинская, еврейская и сибирская кровь. Я думаю на русском и по-русски. 

Поэтому я – русский. 

Мэтт, попросил меня писать для американцев о России. Мы дружили и прекрасно понимали друг друга, когда он жил и работал в 90-е годы в Москве. Мы сохранили (я надеюсь) это понимание до сих пор. Он предупредил меня, что писать надо для людей, которые ничего не знают про Россию и русских. Это сложно в принципе, и очень сложно сегодня, когда наши страны оказались де факто в состоянии войны. Это первый мой текст здесь. Я очень волнуюсь и тщательно взвешиваю каждое слово. Я не хочу, чтобы у Мэтта были из-за меня проблемы, а сегодня в Европе и США у всех проблемы, кто как-то контактирует с русскими. Но я все равно не буду пытаться угодить и понравиться. 

Я не доллар. Я не конвертируюсь. Я уверен, что от честного и доверительного разговора пользы больше, чем от любого заискивания. Уверен, что основные мировые проблемы сегодня от того, что между нашими странами не было равноправного диалога. 

Америка слушала все это время тех людей России, которые говорили то, что Америке нравилось слышать. Америка считала этих людей выразителями общественного мнения России, а они на этом зарабатывали – получали гранты на различные исследования. Сотрудничество строилось вокруг взаимной выгоды (прибыль, деньги). 

Ради выгоды Россия долго заискивалась перед «цивилизованным миром». Мы пытались быть другими. Пытались отказаться от своей истории, своих побед и достижений, сосредоточившись на своих недостатках и бедах. Не получилось. В первую очередь, потому что отказаться от своей истории, это значит сровнять с землёй могилы своих предков, убить в себе русского. На самоубийство способны немногие. Такие есть. Но я не способен. 

Мэтт просил, чтобы я описал, как менялась Россия, что с ней происходило, на примере своей работы. Это несложно, но неприятно для восприятия американцев. Тем не менее, это важно. Важно для всех нас. Потому что мы должны научиться слышать друг друга, понимать страхи и озабоченности друг друга. Потому что всё начинается с взаимопонимания. 

Моя страна умерла 26 декабря 1991 года, когда над Кремлём был спущен красный флаг. Флаг, под которым я вырос. Страна, которой я привык гордиться. Когда началась кампания по уничтожению советского прошлого, когда топтали ногами и поносили всё, что связано было с Советским Союзом, моя старенькая мать, которая ребёнком пережила фашистскую оккупацию, а потом из руин восстанавливала страну и осваивала целину, плакала у меня на плече: «Сыночек, почему они не подождали, когда мы умрём?». 

«Мы» – это поколение, возродившее страну из пепла. 

Она всегда верила в светлое будущее. Она жила ради него и работала всю жизнь ради него. Пришедшая в страну демократия сначала лишила её прошлого. Гиперинфляция обнулила пенсию и сбережения, а по телевизору объяснили, что виноваты во всем коммунисты, те есть она сама. А потом демократы лишили её и будущего. Всё, во что она верила, объявили дерьмом. Её лишили жизни. Я не собираюсь петь хвалебные песни СССР. Я просто хочу, чтобы вы попытались понять, что чувствовало большинство населения страны, когда их грабило меньшинство под лозунгами демократии. Всего один пример (Мэтт знает, что я долгое время занимался журналистскими расследованиями). 

Владимир Потанин купил «Норильский никель» за 170 млн. долларов, на тот момент экспортная выручка крупнейшего в мире комбината составляла 3 млрд. долларов в год. Просто взвесьте это на понятных для американцев весах дебета и кредита. А теперь я вам скажу, что комбинат и город вокруг него построен в вечной мерзлоте на костях людей. Строился он колоссальными усилиями всей страны во времена сталинской индустриализации. Кости до сих пор оттаивают и выходят на поверхность. 

Это предмет для покаяния или для гордости? У меня нет ответа на этот вопрос. Но этот комбинат и город стоят намного больше, чем любой счёт в долларах, рублях или юанях. 

В России под присмотром американских советников за бесценок было распродано всё. ЮКОС (крупнейшая нефтяная компания России) Михаил Ходорковский приобрёл за 149 млн. долларов, которые он взял у государства в кредит, и выкупил компанию у государства же. 

По этой схеме проходили все залоговые аукционы, на которых распределялась, разворовывалась и распихивалась по карманам собственность погибшей страны. Новое государство (демократическая Россия) размещало свои средства на депозитах коммерческих банков, которые давали эти деньги в кредит государству под залог акций крупнейших предприятий. Кредит не возвращали, предприятия оставались в собственности бывших комсомольцев. 

А была ещё и война, которую никто не заметил. Страна умылась кровью: Нагорный Карабах, Приднестровье, Чечня, Абхазия, Южная Осетия, Таджикистан… Как корреспондент «Комсомольской правды» я был на всех постсоветских войнах. Для меня демократизация России - это плачущие в подвале дома дети, объевшиеся людскими трупами свиньи, отрезанная осколком голова товарища, грязь, сопли и кровь… 

То, что в репортажах телекомпаний всего мира выглядело, как приход свободы в Москву, для меня было расстрелом людей. Перед разгромом Верховного Совета России я по заданию редакции ночь провел с защитниками парламента, пил водку у костра, ел бутерброды с колбасой и разговаривал с обычными русскими мужиками. 

Весь мир увидел фотографию Мстислава Ростроповича с автоматом Калашникова, который пришёл защищать свободу. Но никто не увидел трупы простых русских мужиков, которые погибли, защищая демократически и всенародно избранный парламент. 

Время, когда я гордился своей страной, закончилось 26 декабря 1991 года. Потом я постоянно жил с чувством стыда, жалости и горя. Других чувств не возникало. Мне было стыдно за пьяного президента, который мочится на глазах у всего мира на колесо самолёта в Шэноне. Мне было жалко детей войны. Мне было горько, когда мой президент произносил: «Боже, храни Америку!». Я не против Америки. Я за то, чтобы президент России молился о величии России. Молился за Россию и служил России. 

Сегодня я впервые имею возможность гордиться страной. Сегодня я понимаю, что Россия способна менять мир, как это было во времена Советского Союза. Не только Америка в Ираке, Ливии, Сирии и Югославии, но и Россия. Я понимаю, что мы вступили в игру без правил. Я не кровожадное чудовище. Я против войны, потому что насмотрелся на неё в своё время. Потому что у меня двое маленьких (5 и 9 лет) детей. Но я со времен своего уличного детства знаю: если одна сторона нарушает правила, то и другой их соблюдать бессмысленно. Иначе поражение.

 Америке и России надо искать точки соприкосновения. Америке и России нужен новый откровенный диалог. Америке и России нужны новые правила. Я очень надеюсь, что этот текст не станет яблоком раздора. Я надеюсь, что диалог возможен. И я благодарен Мэтту за представленную возможность. 

P.S.: Если будут вопросы и предложения, то я буду только рад этому. Гарантирую максимально откровенные ответы".

Леонид Крутаков

https://vk.com/id208672102?w=wall208672102_888