Несмотря на немало прошедших лет в Великой Отечественной войне осталось немало страниц, которые стоит как следует зазубрить. И причина тому - попытки переписывания истории. Дискуссии вспыхнут ещё не раз, и даже не два, однако чем шире набор знаний, тем меньше шансов поддаться исторической провокации.
Интересно вспомнить отзывы немецких военачальников о советских танках, некоторые из которых они видели как в довоенное время, так и на поле брани. Однако в Советском Союзе даже во время сотрудничества с Германией не показывали всего, и в результате к началу компании против СССР немецкие военные любого уровня, от старшего до младшего комсостава, включая строевые солдатские части, были крайне смутно оповещены о возможностях советских танков.
В результате солдаты просто не задумывались о противнике, а высшее командование Вермахта считало, что немецкие танки превосходят советские, если не в количестве, то в качестве. Гейнц Вильгельм Гудериан писал:
«К началу войны против России мы думали, что можем рассчитывать на техническое превосходство наших танков над известными нам в то время типами русских танков, что могло бы до некоторой степени сократить известное нам значительное численное превосходство русских».
Герман Готт, другой немецкий военачальник, характеризовал советские танковые силы так:
«Русские бронетанковые войска были сведены в механизированные бригады и несколько танковых дивизий. Танковых корпусов еще не было. Только некоторым стрелковым дивизиям были приданы устаревшие танки. Отсюда вывод, что Россия еще не усвоила опыта оперативного использования крупных танковых соединений. Превосходила ли наша танковая пушка по пробивной способности и дальности стрельбы орудия русских танков — на этот вопрос нельзя было ответить определенно, но мы на это надеялись».
Как в дальнейшем показала практика, немецкие танки действительно в некоторых аспектах превосходили советские, и, наоборот – в других моментах и ситуациях советские танки были лучше.
Однако действительно стоит сказать, что в Советских танковых частях был весьма разнообразный состав. Более того, как верно сказано Готтом, было плохо налажено взаимодействие между танковыми и пехотными соединениями. В результате, на первых порах войны Красная Армия действительно несла крупные потери. И вместе с тем, советские танкисты часто показывали весьма хорошие результаты.
Гудериан в своих мемуарах писал, что первая встреча с 34ками запомнилась танкистам и солдатам верамахта.
«18- я танковая дивизия получила полное представление о силе русских, ибо они впервые применили свои танки Т-34, против которых наши пушки в то время были слишком слабы. Мы ужасно боялись встречи с Т-34».
Однако стоит вернуться к тому, что тогда советская армия ещё не наладила взаимодействие родов войск, а танков Т-34 и КВ различных модификаций в войсках было не так много. Более лёгкие же машины не могли творить на поле боя те же чудеса, что и 34ки и КВ.
Впрочем, к октябрю 1941 года, на «сцену» танковой войны вышла счастливая звезда Катукова, когда Михаил Ефимович, выведя остатки 20-й танковой дивизии из окружения, во главе 4-й танковой бригады заставил 2-ю танковую армию Гудериана пережить «несколько скверных часов», принеся ей «чувствительные потери».
«Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось отложить».
Ещё большим эффектом обладали 34-ки, когда встречались с пехотой. Полевые орудия брали детище Кошкина неохотно, и в результате «тридцатьчетвёрка» вернула на поля сражений основательно забытое со времён Первой Мировой явление – а именно «танкобоязнь».
Так её описывает генерал Гюнтер Блюментрит, ещё один из участников боёв на «Восточном фронте».
«В районе Вереи танки Т-34 как ни в чем не бывало прошли через боевые порядки 7-й пехотной дивизии, достигли артиллерийских позиций и буквально раздавили находившиеся там орудия. Понятно, какое влияние оказал этот факт на моральное состояние пехотинцев. Началась так называемая танкобоязнь».
Подкрепляли танкобоязнь и малоизвестные советские КВ и КВ-2, которые, к примеру, 20 августа показали настоящее мастерство засадного противотанкового боя малым числом. Когда рота Зиновия Колобанова из пяти КВ-1 при пехотной поддержке курсантов-пограничинков и Ленинградских ополченцев оставили в районе стратегического транспортного узла Войсковицы-Красногвардейск 43 танка немецко-фашистских захватчиков. Более того, экипаж З.Г. Колобанова в том бою уничтожил 22 танка противника.
Вот что говорил сам Зиновий Григорьевич о том бою:
«Меня нередко спрашивали: было ли страшно? Но я — военный человек, получил приказ стоять насмерть. А это значит, что противник может пройти через мою позицию только тогда, когда меня не будет в живых. Я принял приказ к исполнению, и никаких «страхов» у меня уже не возникало и возникать не могло.
… Сожалею, что не могу описать бой последовательно. Ведь командир видит прежде всего перекрестье прицела. … Все остальное — сплошные разрывы да крики моих ребят: «Ура!», «Горит!». Ощущение времени было совершенно потеряно. Сколько идёт бой, я тогда не представлял».
Интересно, что немецкие солдаты не упоминают полевые противотанковые орудия как средства борьбы с танками, и в отчётах об уничтоженных танках 37-мм и 50-мм орудия полевой артиллерии крайне редко фигурируют в принципе. Основные причины уничтожений – зенитные орудия. Так, Франц Гальдер, начальник Генштаба сухопутных войск вермахта в с 38 по 42-й год, писал:
«Большинство самых тяжелых танков противника было подбито 105-мм пушками, меньше подбито 88-мм зенитными пушками. Имеется также случай, когда легкая полевая гаубица подбила бронебойной гранатой 50-тонный танк противника с дистанции 40 м».
Вермахт, впрочем, отреагировал довольно оперативно. Несмотря на то, что в концепцию блицкрига толком не вписывались «Panzerjägerkanone» (пушки охотников на танки, дословный перевод), они все же разрабатывались. Бои во Франции с танками союзников, которые имели противоснарядное бронирование, продемонстрировали необходимость орудия с характеристиками Pak 40, однако французы пали слишком быстро, чтобы в Вермахт начали поступать подобные орудия.
В последующих же кампаниях вермахта в Югославии и на Крите целей, для которых могла бы понадобиться мощная 75-мм Pak 40, не нашлось, и ставка была сделана на налаживание серийного производства пушки 50-мм Pak. 38, а вопрос об организации серийного выпуска 75-мм противотанковой пушки был отложен на будущее.
Собственно, только столкнувшись с Т-34 и КВ, и осознав слабость 50-мм орудий против танков, когда к осени 41 года Советский Союз начал разворачивать производства «тридцатьчетвёрок», на вооружение и встали 75-мм орудия в лице Pak 40.
И если у Pak-38 уверенно пробить броню Т-34 или КВ мог только 50-мм подкалиберный снаряд, а по статистике поражений танка Т-34 в конце 1941 — начале 1942 года фатальными были 50 % попаданий 50-мм снарядов. Вероятность выведения из строя Т-34 или КВ одним попаданием 50-мм снаряда была ещё ниже, то вот все попадания калибра 75-мм в Т-34 были признаны фатальными.
Однако к 44 году, когда Pak были одним из самых массовых орудий вермахта, а на полях боёв одними из самых заметных машин были Тигры – появились танки ИС, всего 14% потерь которых приходилось на 75-мм орудия. И немецкие военные также высоко оценивали советские танки.
Отто Кариус, один из самых известных танковых асов, писал, что «Танк «Иосиф Сталин», с которым мы познакомились в 1944 году, как минимум был равен «Тигру». Он значительно выигрывал с точки зрения формы (так же как и Т-34).» Стоит вспомнить и иную цитату Отто, которая была написана в его книг «Тигры в грязи»:
«В бою лучше иметь дело с тридцатью американцами чем с пятью русскими».
Танкобоязнь, присутствующая среди пехоты, встречалась и среди танкистов – некоторые немецкие танкисты отмечали, что испытывали оцепенение, когда видели лавину атакующих «тридцатьчетвёрок».
Как завершающий штрих, стоит упомянуть, что танки ИС-3, разработанные ещё во время войны, и прошедшие по Берлину на параде союзных войск произвели просто фурор в танкостроении, и весьма сильное впечатление на союзников по антигитлеровской коалиции.
Оценили 38 человек
48 кармы