Аналитический центр ИА REGNUM OSTKRAFT представляет Информационно-аналитический доклад экспертов Центра на тему «Постсоветское пространство: исчерпание антироссийской модели национальной самоидентичности». В данном файле представлена открытая часть Главы 2. Классификация конфликтов, Главы 3. Анализ конфликтной базы и Выводов.
Глава II. Классификация конфликтов
2.1. Конфликты, отработавшие свое
Отработавшими свое можно считать регионы, конфликт в которых либо достаточно успешно разрешен, либо сам конфликтный потенциал исчерпан, и правящие элиты в целом согласились с фактическим положением вещей, хотя юридически оно может оставаться неопределенным.
Так, в частности, Приднестровская Молдавская Республика в непризнанном статусе находится с даты своего провозглашения в 1990 году. С тех пор в ПМР сформировались все атрибуты государственности, включая собственную валюту и достаточно устойчиво функционирующую местную экономику. Хотя следует признать, что результат достигнут в значительной степени благодаря за счет дотаций из России, контрабанды и оставшегося советского промышленного и сельскохозяйственного потенциала. Напряженность в отношениях с Молдовой у ПМР сохраняется, но носит, в основном, декларативно-политический характер. Среди молдавского населения идея "идти воевать за воссоединение" популярностью не пользуется. В то время как в самой ПМР сформированы достаточно существенные силы местной самообороны, способные отразить внешнюю агрессию самостоятельно. По крайней мере, агрессию со стороны сопредельных Молдовы или Украины.
Примерно аналогичным образом обстоит дело в Грузии, до сих пор не признавшей независимость Южной Осетии и Абхазии. После разгрома грузинской армии во время конфликта августа 2008 года, политическое руководство страны в основном сосредоточилось на многочисленных внутренних проблемах и за их рамки не выходит. Это стало особенно заметно после фактического провала европейской программы "Восточного партнерства", ранее рассматривавшийся в Тбилиси как наиболее короткий путь вступления Грузии в Евросоюз.
Впрочем, это вовсе не значит полную невозможность повторной дестабилизации обстановки и невозможность перевода конфликтов в горячую фазу. Однако для этого необходимы значительные, в том числе материальные и людские ресурсы, намного превосходящие те, что есть в настоящее время на местах. Например, в течение 2002-2008 годов на перевооружение грузинской армии было потрачено более 3 млрд. долларов, значительная часть которых пришла в виде разного рода программ помощи из США и НАТО. Сейчас для раздувания былого милитаристского угара денег необходимо в 2-3 раза больше. И даже в этом случае сложно будет найти желающих пойти в реальный бой.
Таким образом, Северный Кавказ и Приднестровье из категории потенциальных угроз России можно исключать. Реанимировать противостояние там до опасного уровня быстро и незаметно не представляется возможным, а проведение широкомасштабной длительной подготовки будет своевременно замечено и купировано.
2.2. Бывшие советские республики Прибалтики
Отдельную группу "проблемных территорий" составляют бывшие прибалтийские советские республики. Их ключевой характеристикой является откровенная искусственность раздуваемого противостояния. Оно носит не территориальный и даже не этнический характер, несмотря на то, что в Литве, Латвии и Эстонии русскоязычное население прямо противопоставляется местному и подвергается активной ассимиляции.
Основой конфликта с этой группой постсоветских территорий является так называемый вопрос советской оккупации, якобы принесший прибалтийским народам чудовищные страдания и огромный материальный ущерб, за что они требуют от России публичного покаяния и выплаты некоей материальной компенсации, размер которой ежегодно ими пересматривается в сторону увеличения. Помимо того, являясь членами НАТО, республики Прибалтики всемерно раздувают истерию вокруг растущей российской военной угрозы как всему блоку НАТО, в целом, так и прибалтийским лимитрофам, в частности.
Несмотря на достаточно высокий уровень создаваемого Прибалтикой международного информационного шума, реальный уровень ее угрозы для России остается низким. В действительности он направлен не столько против России, сколько для отвлечения внимания собственного населения от обостряющихся внутренних экономических проблем, а также для обоснования прибалтийских претензий на расширение, или хотя бы сохранение в существующем объеме, программ финансовой помощи из бюджетов Евросоюза, НАТО и США.
2.3. Текущие активные конфликты
Серьезную проблему в настоящее время представляет текущее положение дел на Украине. Следует признать, что Западу там удалось добиться существенных успехов в реализации программы "русские воюют с русскими". К данному моменту уже очевидно, что первоначальный план посредством украинского Майдана расколоть российское общество и, тем самым, в идеале вызвать гражданскую войну в России, провалился. Тем не менее,спровоцировать массовое кровопролитие на территории Донбасса, к сожалению, получилось. На данный момент на две непримиримые части расколота не только территория страны, но и само украинское общество.
Сложившаяся ситуация имеет два ключевых аспекта. Сейчас уже можно сказать, что угроза прямого вооруженного вторжения на территорию России устранена. От некогда одной из крупнейших в Европе по численности армий сегодня осталась только бледная тень. Флот перестал существовать практически полностью, ВВС также утратили боеспособность. Сухопутные войска представляют собой плохо управляемую толпу, оснащенную устаревшим вооружением и в большинстве своем лишенную современной тяжелой боевой техники. Причем командование ВСУ и даже политическое руководство страны утрачивает контроль над собственными армейскими и полицейскими формированиями. Тем не менее, конфликты низкой интенсивности на линии соприкосновения ВСУ с армией ЛДНР продолжаются.
Это создает условия для сохранения антироссийских экономических и политических санкций со стороны США и ЕС, а также дает основания для провокационной пропаганды предательства Москвой интересов доверившегося ей пророссийского гражданского населения Донбасса. Мусоля тему предательства и продолжающихся страданий "русского народа на Украине", Запад, прежде всего, в лице США, пока не теряет надежды каким-либо образом подвигнуть Кремль на прямой официальный ввод российских войск на территорию сопредельного независимого государства. Это позволит сразу списать все экономические последствия Майдана 2014 года на результат российской оккупации и в медийном пространстве сделать Россию ответственной за удручающе низкий уровень жизни украинского населения.
Расчет США продолжает основываться на чисто экономических показателях. Если программа первоочередного развития только одного Крыма (население менее 2 млн. чел.) была озвучена Дмитрием Медведевым в размере 700 млрд. рублей (19,4 млрд. долларов), то на всю остальную Украину (население 38-40 млн. человек) потребуется около 350-400 млрд. долларов или около 6,3 доходных частей бюджета России за 2015 год. А так как более шести лет подряд тратить все доходы только на Украину невозможно, то проблема "гуманитарной катастрофы на Украине, вызванной российской военной агрессией" превращается в практически вечный камень на шее российской экономики, прекращающий любые процессы ее развития и модернизации. С естественным резким сокращение государственных расходов, общим критичным падением уровня жизни в стране и выходом рано или поздно к массовым гражданским беспорядкам в формате украинского Майдана 2014 года, но уже в России.
В настоящее время развитие событий по подобному сценарию предотвращено успехами армии ЛДНР, разгромившей ВСУ в результате боев 2014-2015 годов, а также условиями соглашения Минск-2, возложившего ответственность за итоги мирного процесса на юго-востоке Украины не только на Россию, но и Евросоюз, в частности, Германию с Францией. В результате к данному моменту Запад стал активно утрачивать интерес к продолжению проекта "Майдан на Украине" и прекратил его масштабное финансирование, а без внешних крупных денежных вливаний эта страна неспособна не только вести какие бы то ни было наступательные действия, но даже просто сохранять внутреннюю государственную стабильность.
Тем самым можно констатировать, что хотя конфликт на Украине еще сохраняет признаки горячего, тем не менее, в стратегическом смысле он перешел в стадию затухания. Вероятнее всего в среднесрочной перспективе на Украине следует ожидать распада централизованного государства в некую федерацию достаточно независимых областей с последующим изменением формата и характера государственной власти на их территории. Это открывает новые возможности по поиску решения украинской проблемы, а также переводит ее в категорию, близкую к "отработавшим" с точки зрения глобальной стратегической опасности, хотя она еще далека от полного завершения и потребует значительных политических, экономических, социальных и военных усилий.
2.4. Конфликты, способные к активизации
Вспышка боевых действий в Нагорном Карабахе 1-5 апреля 2016 года наглядно продемонстрировала возможность расконсервации некоторых застарелых конфликтов и их перевода в горячую фазу. Сложность положения заключается в том, что противоречия в этой географической точке русского народа или какого-либо Русского мира напрямую не касаются, спор сугубо армяно-азербайджанский, однако обе его стороны играют важную роль в геополитических интересах России в регионе. Тем самым даже краткосрочная активизация конфликта создает Москве ненужные региональные проблемы.
Дело в том, что у России в регионе нет ярко выраженных союзников или противников. К примеру, на территории Армении располагается 102-ая российская база сухопутных войск в Гюмри и авиационная база в Ереване. Официальный статус - миротворческий, отвечают за обеспечение безопасности в регионе, прежде всего, Армении на линии границы с Турцией. Учитывая, что территория Армении отделена от России Грузией и Азербайджаном, наличие этих баз является важным геополитическим инструментом. Кроме того, Армения входит в ОДКБ, служащую основой региональной безопасности, а также являющуюся составной частью фундамента значительно более глобального проекта Евразийского экономического союза.
Азербайджан ранее тоже состоял в ОДКБ, но 2 апреля 1999 года из состава Организации вышел и в последнее время демонстрирует растущую политическую и экономическую зависимость от Турции, что превращает Баку в противника Москвы. Но, не желая становиться турецким сателлитом, Азербайджан также заинтересован в развитии международной многовекторности, что создает предпосылки для налаживания отношений с Россией. От закупки российских вооружений до участия в иранском проекте строительства судоходного канала из Каспия в Персидский залив, способного стать существенной альтернативой Суэцкому каналу, через который проходит до 10% мирового морского транспортного траффика. Значительный экономический интерес в этом проекте имеют также Россия, Иран и Китай.
С учетом всего перечисленного Россия заинтересована в сохранении статуса арбитра в региональных спорах, в то время как местные правящие элиты пытаются использовать ее для достижения в первую очередь своих узконациональных интересов, нисколько не считаясь с прочими возможными последствиями. Такая однобокость создает возможность манипулятивного вмешательства в местные конфликты сторонних сил.
В частности, США продолжают обещать Грузии вступление в НАТО и помощь в процессе вступления в Евросоюз, а Турция использует свое влияние на Азербайджан для оказания косвенного давления на Россию в своем с ней противостоянии, обострившемся с 2015 года. Последнее особенно опасно, учитывая наметившуюся тенденцию к возникновению гражданской войны в самой Турции. Любое ослабление российского присутствия и влияния на Кавказе в этом случае создаст в регионе вакуум силы, который неизбежно заполнится исламским радикализмом, опасным не только для Кавказа, но и способным продвинуться дальше, в Среднюю Азию.
Тем более что в среднеазиатских республиках достаточно собственных замороженных, но не решенных, конфликтов вроде карабахского. Причем, в них местная этническая и даже религиозная составляющая уже смешаны с откровенной русофобией. Те же казахские националисты поддержали активистов украинского Евромайдана в феврале 2014. До сих пор тлеет религиозное и этническое противостояние в Ферганской долине Узбекистана и в Каратегине и Гарме в Таджикистане.
В сущности, в стране продолжаются трения между правительством и так называемой Объединенной таджикской оппозицией, возникшей во время беспорядков в 2010 году. В свою очередь, дестабилизация Средней Азии с населением в 68,4 млн. человек чревата открытию южных границ России, как для исламского радикального терроризма, так и для афганского наркотрафика. Кроме того, это сорвет геополитические интеграционные процессы во всей Евразии.
2.5. Потенциальные националистические конфликты
К потенциально опасным зонам начинает относиться и Республика Беларусь. Руководство республики весьма агрессивно восприняло возвращение Крыма на Родину, поддержав антиконституционное свержение Януковича и установив плотный контакт с представителями киевской хунты. Начиная с лета 2014 года в республике осуществляется ускоренная националистическая ассимиляция населения с целью оторвать белорусов от своих русских корней.
На межгосударственном уровне в российско-белорусских отношениях пока никаких серьезных и кардинальных шагов не наблюдается. Тем не менее, огромная совокупность мелких и средних информационных событий говорят о том, что властями республики взята линия на ускоренный выход Беларуси из пространства Русского мира. Начиная от запретов на георгиевскую ленточку, уничтожением стихов Пушкина на постаменте в его честь, прославлением шляхетско-магнатских традиций и обычаев до ликвидации на корню любых общественных организаций и партий, имеющих евразийскую направленность.
В экономической плоскости власти республики также наступают на пресловутые украинские грабли. В апреле текущего года точь в точь по украинскому образцу начался спор относительно цены на поставляемый в республику газ. В договоре с Газпромом цена прописана в долларах, белорусские власти самостоятельно начали ее считать в рублях.
Можно предположить, что в скором времени по примеру той же Украины или Прибалтики в республике под тем или иным предлогом начнут сокращать вещание российских электронных и печатных СМИ, как несущих угрозу «национальному суверенитету». Это следует как из выступлений провластных экспертов, так и официальных лиц, включая уровень заместителя главы администрации президента.
Понятно, что в Беларуси, также как в Прибалтике или Украине, выпячивание на первый план псевдонациональной проблематики является сугубо манипулятивной стратегией с целью отвлечения внимания от истинных проблем страны: снижения за последние полтора года уровня жизни в два раза, выезда около 10% наиболее профессионально подготовленного населения за границы республики с целью поиска более высокооплачиваемой работы, падения общего уровня грамотности и образованности населения, начавшегося процесса деиндустриализации, который еще более ускорится после процесса перевода ряда военно-промышленных технологий в Россию, понижения общей макроэкономической стабильности и так далее.
На фоне объективного ухудшения ситуации в республике, правящий класс нуждается в изменении способа легитимизации своей власти. Ранее это делалось за счет интеграционной риторики и выкачивания денег, нефти и газа из России в обмен на поцелуи. Сейчас эта лазейка закрылась, в результате чего официальный Минск берет на вооружение единственно оставшуюся в его распоряжении стратегию выживания, которая давно опробована на Украине и в Прибалтике – рост национализма, ксенофобии, создания образа внешнего врага, которым традиционно на постсоветском пространстве выступает Россия.
Таким образом, следует отметить, что развивая эту линию, Беларусь вписалась в тренд, который уже заканчивается. Соответственно, данные шаги являются серьезной стратегической ошибкой официального Минска, экономика которого базируется исключительно на двух факторах: а) двух нефтеперерабатывающих заводах, которые дают порядка 40-45% поступающей в страну валюты; б) доступе белорусской товарной массы на российский рынок. Это позволяет Москве до поры до времени не придавать слишком большого значения происходящим в Беларуси событиям, но в уже в среднесрочной перспективе требует разработки и реализации соответствующего комплекса мер по недопущению развития событий в Беларуси по "сценарию украинского майдана".
Глава III. Анализ конфликтной базы
Анализ конфликтов на постсоветском пространстве показывает, что их можно ранжировать по различным группам в зависимости от тех или иных вводных, которые анализируются в том или ином случае. То есть возможна классификация, соответственно, формирование общих методов их анализа и решения с учетом национально-государственных интересов России. С учетом этого, конфликты на постсоветском пространстве имеют следующий вид:
Прибалтика – несамодостаточность национальной экономики, попытка скрыть реальные проблемы под вывеской борьбы за национальную идентичность и освобождение от тоталитарного советского прошлого.
Беларусь – проблемы дотационной экономики, попытка скрыть реальные проблемы за вывеской проблем роста национальной самоидентичности.
Украина – тотальная коррупция и неготовность элит к полноценному государственному строительству скрывается под вывеской возврата национальной идентичности. Провал государственного строительства зафиксирован уходом Крыма, образованием ЛНР и ДНР, грядущим распадом страны и (или) последующей федерализацией.
Молдавия – несамодостаточность национальной экономики, попытка скрыть реальные проблемы под вывеской борьбы за национальную идентичность, как результат - конфликт в Приднестровье.
Узбекистан, Таджикистан и Киргизия – низкие темпы экономического развития приводят к внутренним этническим и национальным конфликтам.
Конфликт Грузии с Абхазией и Южной Осетией и армяно-азербайджанский конфликт в Нагорном Карабахе – территориальные проблемы, оставшиеся в наследство от Советского Союза, перешедшие на уровень войны за отделение.
Таким образом, все многообразие конфликтов на постсоветском пространстве можно свести к двум группам. Первая – это конфликты вокруг спорных территорий (Армения-Азербайджан) или проблемы государственного строительства тех народов, которые не хотят жить в рамках того государственного деления, которые сохранилось с Советского Союза (Приднестровье, Южная Осетия, Абхазия, Украина в целом). Внешняя медийная оболочка этих конфликтов более-менее отвечает их внутреннему содержанию (разговор по Украине отдельный).
Вторая группа – это конфликты, связанные с якобы проблемой национальной самоидентификации новых государственных образований (Латвия, Литва, Эстония, Беларусь, Молдавия, Украина). Элиты этих стран используют национальную проблему и внешнюю угрозу со стороны России на уровне официальной риторики (Беларусь только входит в этот тренд) исключительно для удержания власти на подмандатной территории в условиях нехватки административного, организационного, военного, финансового, экономического, политического ресурса, а также отсутствия необходимой легитимной поддержки со стороны значительной части населения. С целью ликвидации этой диспропорции и удержания ситуации под контролем идет обращение к внешним спонсорам, которые используют эти страны в рамках своей большой игры против России.
Украина как наиболее крупная после России республика бывшего СССР, как по экономическом и промышленному потенциалу, так и по численности населения, попала сразу в обе группы, так как в ней присутствуют конфликты обоих типов. С одной стороны, страна тотально коррумпирована. Элиты используют рост националистической риторики исключительно с целью личного обогащения и вывода капиталов из страны. Образ врага – Россия – создан. С другой стороны, особенности формирования УССР, когда ей были просто отданы восемь российских областей, отозвались в 2014 году выходом из состава Украины Крыма, и отказом того же Крыма, ЛНР и ДНР (то есть территориальный распад) признавать государственный переворот и новую националистическую власть. Соответственно, конфликт на Украине имеет комплексный и наиболее сложный для постсоветского пространства характер.
При всех указанных различиях конфликты на постсоветском пространстве имеют одну общую черт - низкую ресурсную базу, исключающую возможность организации на ее основе чего-либо подобного силам вторжения масштаба гитлеровской Германии образца июня 1941 года. Это позволяет купировать их, прежде всего, политическими, дипломатическими, экономическими и медийными инструментами, без широкомасштабного применения военной силы.
С другой стороны, вызывающая их основа лежит в области несоответствия уровня адекватности геополитического мировосприятия местных правящих элит объективной реальности, которое не имеет шансов быть преодолено ими самостоятельно. Особенно в условиях постоянных попыток вмешательства со стороны Запада, превосходящего эти элиты по опыту манипулирования, масштабу международного влияния и размеру подконтрольной ресурсной базы.
Выводы
Анализ действий США на протяжении истекших полутора десятков лет показывает, что Америка продолжает добиваться сохранения мировой гегемонии, как залога политической и экономической успешности своего существования. В достижении этой цели она опирается на традиционную стратегию гарантированности своего геополитического лидерства.
В представлении Вашингтона, главным стратегическим противником на планете является Китай, с которым США связаны многочисленными, прямыми и обратными, экономическими и финансовыми зависимостями. Кроме того, наличие у Китая собственного ядерного оружия и средств его доставки исключают возможность решения этой глобальной проблемы чисто военным путем. По крайней мере, на среднесрочную перспективу.
Наиболее уязвимым местом Китая является его высокая зависимость от внешних источников сырья и передовых технологий, в то время как Россия обладает обширными месторождениями полезных ископаемых, а также высоким научно-техническим потенциалом. Формирование тесного политического и экономического союза между Пекином и Москвой создаст геополитический блок, конкурировать с которым США совершенно точно не смогут. В особенности если к этому блоку присоединится Европа, что сразу низведет США до уровня максимум в крупного регионального лидера, а то и одного из лидеров, учитывая размер доли американской экономики, обеспечиваемой сегодня только лишь паразитированием на остальном мире.
Под угрозой поражения в глобальной международной конкуренции и утраты мирового лидерства, Вашингтон прилагает все усилия для препятствования российско-китайскому и российско-европейскому сближению, в том числе - ценой полного разрушения России как единого государства и русских - как народа. Но так как ракетно-ядерный потенциал РФ превосходит аналогичный китайский и гарантированно не уступает американскому, США вынуждены искать и стратегию, позволяющую достичь разрушения РФ без обмена глобальными ядерными ударами.
Во времена холодной войны задача изоляции СССР решалась через создание вокруг Союза сплошного пояса враждебно настроенных государств, входящих в военный блок с США. Наиболее известный, но не единственный, - НАТО, опираясь на который Америка реализовывала стратегический план, известный как стратегия "Анаконда". Однако в силу объективных закономерностей внутреннего экономического развития, США больше неспособны финансово содержать столько зарубежных военных баз и такое большое количество военных сил. В связи с чем, примерно с 2004-2005 годов, у американцев произошло существенное видоизменение подхода к реализации стратегии "Анаконды".
Вместо цепи военных баз по границам с СССР/Россией, США перешли к разжиганию всех старых или созданию новых территориальных и/или этнических конфликтов по периметру России с целью ее изоляции от Европы и Китая, а также препятствования любым глобальным интеграционным процессам в Евразии. По замыслу вашингтонских стратегов, это, как минимум, должно ослабить Россию и вызвать ее прогрессирующее экономическое и геополитическое отставание на международной арене от лидеров (прежде всего США, Китая и Евросоюза), а в конечном счете, привести ее к полному государственному распаду, также как в свое время и СССР.
Для достижения своей цели США используют фактор незавершенности решения территориально-этнических постсоветских конфликтов в сочетании с пока еще недостаточными интеграционными возможностями РФ. Если быть более точным, после 2008 года Россия эти свои возможности начала наращивать, но пока еще достаточно фрагментарно и выборочно. Посредством реактивации, как существующих ныне, так и потенциально возможных в будущем конфликтов, Вашингтон надеется воспрепятствовать выходу России на тот уровень, с которого она сможет полностью устранить фундаментальные причины, эти конфликты вызывающие, а значит лишить США возможности через оказания серьезного давления в зоне стратегических интересов России.
В качестве средств достижения своей цели США используют отсутствие развитых традиций государственности, низкий уровень образования, слабость местных элит и отсутствие достаточной финансово-экономической базы, а также очевидной неспособности местных элит ее создать или даже просто проводить вменяемую внутреннюю и внешнюю политику. Практически во всех ключевых странах СНГ во власти находятся те элиты, которые сформировались на волне распада СССР и смогли приватизировать в той или иной мере общенародную собственность. Слабость национальных экономик вынуждает эти элиты, под прикрытием вывески формально рыночной модели, фактически создавать мобилизационно-колониальные конструкции, в первую очередь использующиеся для личного обогащения.
В настоящее время Россия в значительной мере вынуждена поддерживать сложившееся положение вещей, так как пока находится под гнетом, в том числе международных, ограничений, доставшихся ей в наследство от эпохи распада СССР. Их демонтаж сейчас является одной из главных стратегических задач России на текущий момент. Кроме того несомненно, что грядущая смена, по сути, еще советских элит в том же Узбекистане, Казахстане, Таджикистане, потенциально в Беларуси, вкупе с ростом политического и экономического влияния России в мире, приведет к тому, что Москва пересмотрит условия прежних договоренностей. И пересмотрит их на более выгодных для себя условиях, чем те, которые были заключены на развалинах Советского Союза как исторической России.
Пока эти постсоветские территории остаются отдельными, экономическими несамостоятельными и дотационными, их элиты будут постоянно противиться экономическому, а значит и политическому притяжению России, рассматривая его как угрозу их личным политическим и бизнес-интересам, которые они выдают за основу независимости своих государств. Даже в тех случаях, когда эта политическая линия не имеет сколько-нибудь достаточных экономических оснований.
Это создает обширные и стабильные предпосылки для сохранения их уязвимости к внешнему, прежде всего, западному антироссийскому манипулятивному вмешательству. Проблема может быть ликвидирована только по мере повышения экономической мощи России, а также экономической, а далее и политической интеграции государств постсоветского пространства в единую структуру Евразийского союза.
Анализ конфликтов на постсоветском пространстве за период 1990-2015 годов показывает их явную искусственность, с одной стороны, и пока недостаточный потенциал России для их окончательного купирования, с другой. Все эти конфликты в той или иной мере тлеют и сегодня. При этом даже замороженные конфликты, как в том же Приднестровье, при некоторых новых вводных грозят снова перейти в актуальные. А подготовка к новым – в той же Беларуси или Казахстане – со стороны Запада идет по нарастающей.
Таким образом, несмотря на то, что та модель построения национальных суверенитетов, которая была продавлена Западом для территорий, отколовшихся от исторической России, еще работает, целый ряд примеров показывает, что эта модель находится на грани своего исчерпания. В ряде стран она уже пребывает в состоянии серьезного кризиса, а ряд постсоветских стран в нее только входит. Пик кризиса этой конструкции наступит в 2018-2021 годах.
Главный фактор этого – развитие Россией собственной экономики и уход от старых советских промышленных, инфраструктурных, транспортных, энергетических схем, которые очень ощутимо подпитывали все последние двадцать пять лет экономики постсоветских стран, ряд из которых демонстрировали и до сих пор демонстрируют открытую антироссийскую враждебность. Лишение российской экономической подпитки если и не приведет к кардинальной смене элит в этих странах, то ввергнет ряд стран в очень серьезные политические и экономические пертурбации, которые постсоветская модель национального суверенитета, полученная ими в 90-е годы ХХ века, в своих рамках решить не сможет принципиально.
Оценили 2 человека
2 кармы