Инаугурационное послевкусие. На Украине происходит смена декораций, а не сути режима

После возвращения на Украину Андрея Портнова и открытия на 112 канале авторской программы Михаила Погребинского социальные сети полнятся оптимистическими прогнозами – «режим рухнул», «оккупация закончилась». Увы и ах – режим укрепился, а «оккупация» только начинается.

Исторические аналогии — метод неблагодарный, но в публицистике — вполне законный. Давайте вспомним события 60-летней давности.

Как так получилось, что МХТ разрешали ставить «Дни Турбиных», несмотря на то, что Сталин саму пьесу считал антисоветской, а Михаила Булгакова — чужим? Очевидно, по той простой причине, что ни сам Булгаков, ни зрители спектакля никакой угрозы советской власти не представляли. Более того, они её даже в чём-то оттеняли — свобода творчества-то налицо…

Не привлекались к ответственности многие высокопоставленные «буржуазные специалисты». Например, умерли своей смертью обласканные советской властью дворянин Алексей Брусилов и граф Алексей Игнатьев, оставивший чудесные мемуары «Пятьдесят лет в строю».

Уцелели и многие меньшевики. Например, меньшевик Иван Майский дослужился до поста посла в Великобритании (правда, в 1953-55 годах он всё же побывал под следствием). Меньшевик Андрей Вышинский, кстати — подписывавший постановление об аресте Ленина (при прочих равных условиях — гарантированная «вышка»), был генеральным прокурором и министром иностранных дел СССР. Ну а меньшевик (малоизвестная деталь биографии) Никита Хрущёвсо временем возглавил Советское государство.

Это притом, что «ленинская гвардия» была почти полностью разгромлена. Одних, как Льва Троцкого, выгнали из страны; других, как Николая Бухарина, расстреляли; третьих, как Бориса Этингофа — члена ВКП(б) с 1903 года, заметного деятеля в сфере культуры, опекавшего Булгакова, просто исключили из партии.

Всё просто. Ни Игнатьев, ни Вышинский никакой угрозы власти не представляли, а вот Троцкий и Бухарин её дискредитировали. Повторюсь — речь идёт не о режиме личной власти Сталина, а о советской власти в целом. Переход к НЭПу, а потом «большая чистка» были своеобразной «перезагрузкой», которая помогла системе избавиться сначала от политических перехлёстов, а потом и от дискредитировавших себя персонажей, во имя вящего её (системы) укрепления.

То, что происходит сейчас на Украине, как раз и представляет собой «переход к НЭПу» с элементами «чистки». Фигуры Портнова и Погребинского (а в ещё большей степени — Коломойского, вернувшегося в страну ещё до инаугурации Зеленского) являются тут знаковыми, но угрозы они новой власти уже не представляют. Даже напротив — помогут продемонстрировать её демократичность, свернуть некоторые политические перехлёсты и убрать некоторых особо дискредитированных деятелей (в посадку Петра Алексеевича я, откровенно говоря, не верю, но даже если он и сядет — принципиально это ситуацию не меняет).

Почему стала возможна столь явная «оттепель»? Да потому, что система стабилизировалась, утвердила свою легитимность и силовое давление в столь массовидных формах уже не нужно (что не значит, что оно прекратится).

Важным элементом является и смена власти в США, где Дональд Трамп одержал, наконец, победу над своими оппонентами и получил возможность реализации своей программы, предполагающей, в частности, разрядку напряжённости в отношениях с Россией. Смена украинской власти на менее агрессивную (но не менее русофобскую) вполне укладывается в эту стратегию.

Апрельские выборы имели два значения.

Во-первых, был устранён последний «пробой легитимности», связанный с президентом. У нас ведь только президент был нелегитимен, поскольку Петра Алексеевича избрали при живом Викторе Фёдоровиче, не отстранённом от власти в соответствии с конституционной процедурой. Перезагрузка всех остальных ветвей власти проходила в соответствии с украинскими законами (местами — творчески переосмысленными). Даже введённая в действие по непонятной процедуре Конституция в редакции 2004 года была легитимизирована путём внесения в неё изменений.

Теперь на Украине есть демократически избранный президент, и даже — другое лицо (не то, которое было антиконституционным путём избрано в мае 2014 года).

Во-вторых, это был референдум об отношении к политическому курсу Петра Порошенко. Почти 61% украинских избирателей утвердил этот курс, настояв на том, что ничего стратегически менять не надо, только уберите Порошенко и смените риторику (кстати, риторику сменили не так уж радикально, как это виделось во время избирательной кампании).

Даже предложенный избирателям весьма умеренный вариант изменения политического курса, предложенный Виктором Медведчуком, получил поддержку менее 7,5% избирателей.

Безусловно, ситуация в стране поменялась и мы будем наблюдать довольно забавные изменения в политике и составе населения учреждений пенитенциарной системы. Но стратегический курс не изменится. Залогом тому является заметное отличие в инаугурациях Владимира Зеленского и его кинематографического альтер-эго Василия Голобородько.

Последний опоздал на инаугурацию, потому что переживал: как же он может давать присягу на верность всей Украине, если, например, Крыма в этой Украине нет.

Первый же по этому поводу ничуть не переживает и вести переговоры с населением Донбасса не собирается — они не входят в ту Украину, которой он приносит присягу. Их он, по заветам Порошенко, намерен приобрести как крепостных — с территорией, которую вернёт «агрессор».

Режим рухнул? Да здравствует режим!

Источник