Капиталистическая индустрия России. Затяжной прыжок или бег на месте?

К воплощению в жизнь проекта реиндустриализации, как выясняется, не готов никто: ни государство, ни элита, ни бизнес, ни уже тем более нынешнее трудоспособное население, выросшее в эпоху постиндустрии. Но время идет, и другие страны не стоят на месте.

Проблема индустриализации и ее ближайшей родственницы реиндустриализации совсем не нова для России. С момента вхождения страны в плотный контакт с Европой тема не сходила с повестки дня. Озаботился ею еще отец Петра I, царь Алексей Михайлович. Именно при нём был построен первый военный корабль «Орел» по западноевропейским стандартам. Были приглашены голландские мастера, которые и создали корабль.

Сын Алексея Михайловича, конечно, не хотел останавливаться на отдельных эпизодах. Он жаждал большего — превратить Россию в европейскую державу, прочно встать на Балтике, выйти на Черное море и т.д. А для этого нужно было решить три ключевые задачи: технологии, кадры, инвестиции. С первыми двумя он поступил весьма разумно. За технологиями, прежде всего в военном деле, лично отправился в Западную Европу. Были приглашены многие мастера в Россию. Отправились за границу на учебу молодые бояре.

Но инвестиционный вопрос был решен исключительно в российском формате. Властитель всея Руси не стал заимствовать экономические принципы, инвестиционные механизмы с Запада. Всё надо было проворачивать в авральном режиме, а для этого требовалась жёсткая концентрация ресурсов. Отсюда и наезд на бояр с бритьём бород, и беспрецедентное давление на православную церковь, и увеличение нагрузки на крестьянство с загоном большого количества людей в болота Финского залива.

Неэффективно, погибло много людей? Чепуха! Результат есть: «окно в Европу» прорублено, победы одержаны, Санкт-Петербург построен. Но аврал, экстремум не может быть вечным. После смерти Петра I пружина выпрямилась, страна впала в дремоту. Об этом можно судить хотя бы по темпам строительства военных кораблей – они тут же резко упали.

Затем была «золотая» эпоха Екатерины Великой. Расширение территории государства, выход к Черному морю, строительство Севастополя, Россия существенно потеснила Османскую империю. Но прошло время, и после великих побед над Наполеоном грянуло тяжкое похмелье от Крымской войны. Стал понятен технологический разрыв между странами Западной Европы и Российской империей.

Необходимо было реформироваться, индустриализироваться, наконец, менять экономические устои. Крымская война, без сомнения, подстегнула земельную реформу и освобождение крестьян от крепостничества. Но прошло ещё полвека — и снова жёсткое потрясение, на этот раз на восточном фланге, в Русско-японской войне. Восходящая тихоокеанская «звезда» показала всем, в кого она намерена превратиться.

Экономический расцвет страны в начале XX века оборвался Первой мировой войной. А ведь России прочили весьма светлое будущее. За короткое время было построено огромное количество фабрик и заводов, железных дорог, мостов, кораблей и судов. Росли города, страна стала крупнейшим экспортёром зерна. Но всё это было перечёркнуто.

Новая волна индустриализации захлестнула обновлённую страну уже в 20—30-е годы XX века. Но это уже была другая эпоха, другие методы создания и развития промышленности. Русское крестьянство перестало быть гегемоном, попав в безусловно подчиненное состояние. Но без этой индустриализации страна бы не выстояла в кровопролитной Великой Отечественной войне.

Не всё так плохо, но и не хорошо

Страна до сих пор живет в постсоветской тенденции. СССР уже давно нет, но его былое величие постоянно напоминает нам: вместо того чтобы осознать реалии и пойти вперед, мы идем в будущее с постоянным полуоборотом назад. Да, развал Советского Союза — это была катастрофа не только в человеческом плане, но и в экономическом.

Как отмечал президент России Владимир Путин в одной из своих статей, «в процессе рыночной, в значительной степени стихийной трансформации выживали наиболее ликвидные отрасли, связанные с экспортом необработанного сырья и полуфабрикатов. Фактически страна пережила масштабную деиндустриализацию, потерю качества и тотальное упрощение структуры производства. Отсюда крайне высокая зависимость от импорта потребительских товаров, технологий и сложной продукции; от колебания цен на основные экспортные товары, то есть от факторов, которые Россия, по большому счёту, не контролирует».

Статья была написана в начале 2012 года, но можно ли говорить, что с тех пор ситуация в стране принципиально изменилась? Можно, конечно, пенять на кризисы и санкции, но, к сожалению, нет. Экономические санкции за Крым последовали через два года, но Россия предпочла скорее лавировать между ними, нежели в жестком формате переходить к назревшей задаче, которую можно назвать «Реиндустриализация 4.0».

Конечно, нельзя говорить, что в стране вообще нет промышленной политики. Она есть, но результаты заметны только в отдельных «вынужденных» сегментах. Речь идет в первую очередь об импортозамещении в агропромышленном комплексе и ВПК. Введение правительством РФ контрсанкций в ответ на западные санкции действительно привело к оживлению отечественного АПК. Успехи заметны в производстве птицы, свинины и производстве зерна. По первым двум категориям страна близка к автономности, то есть импортные поставки минимальны. По экспорту зерна Россия даже вышла в лидирующие позиции в мире. Оживился тепличный сегмент. Подавляющая часть огурцов и томатов теперь у нас отечественного производства.

Но если смотреть в широком ракурсе, то радости за наш АПК не так много. Довольно быстро темпы роста в отрасли стали падать и сейчас колеблются около 1%, то есть в районе статистической погрешности. Аграрный сектор стал довольно активно развиваться лишь в ряде регионов, которые в целом не определяют общей «температуры».

Другой «вынужденный» сегмент — это ВПК. Защита страны — сверхактуальное дело. В армию поступают новые образцы вооружений, строятся корабли, подводные лодки, модернизируются РВСН. Но основной тренд последних лет в оборонном комплексе — практически вынужденный задел брешей, вызванных тотальным разрывом военной кооперации с Украиной.

Периодически мы слышим, что выпуск такого-то аналога украинского двигателя теперь налажен в России, а там началось замещающее производство украинского самолета и т.д. Но что дальше? ВПК занимает свое место в промышленности страны, но говорить о каком-то рывке и влиянии на всю индустриальную политику страны не приходится.

В целом же развитие промышленности в стране воспринимается с тревогой. С одной стороны, власти ратуют за развитие особых экономических зон (ОЭЗ), территорий опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР), их резидентам определен целый ряд льгот и преференций. Но с другой стороны, общий инвестиционный климат уже который год находится в «замороженной» стадии. Так, инвестиции в основной капитал в РФ с 2012 по 2017 годы практически не росли, а в 2015 году даже упали на 10%.

Возьмём современную ситуацию. По данным «Интерфакса», инвестиции в ОК в первом полугодии 2019 года выросли всего на 0,6%. При этом Минэкономразвития оценивало динамику во втором квартале вообще около нулевой. По итогам года экономисты прогнозируют рост инвестиций на 1,6%, в 2020 году — на 3,2%. Минэкономразвития такие параметры явно не устраивают. В нынешнем году он ждёт инвестиционного роста на 3,1%, а в 2020 году — аж на 7%.

Государство, где же ты?

Но таких показателей можно и не дождаться даже в более отдалённом будущем. Проблема в том, после кризиса 2014 года, вызванного как падением цен на нефть, так и вводом западных санкций, государство бросило все силы на восстановление макроэкономической стабильности, бюджетного равновесия и снижение инфляции.

Всё это вылилось в жесткое урезание расходов, прежде всего в инвестиционной сфере. Итогом бюджетной консолидации стало снижение расходов федерального бюджета примерно на 2,5—3% ВВП. Были серьёзно сокращены инвестиционные расходы и финансирование проектов долгосрочного развития. Доля федеральных адресных инвестиционных программ (ФАИП) в структуре расходов федерального бюджета сократилась с 7% в 2012 году до 2,8% в 2017-м. Доля бюджетных инвестиций в расходах субъектов РФ упала за этот же период с 16,1 до 12,3%.

Причём уже к началу 2018 года последствия кризиса были в основном преодолены. И казалось, что пришла пора переходить к крупномасштабному инвестиционному наступлению со стороны государства. Это бы послужило спусковым крючком и для других участников рынка. Как отмечал недавно глава Минфина Антон Силуанов, предприятия в настоящее время накопили на своих счетах около 30 трлн. рублей. Но они не работают в экономике — бизнес не уверен, что инвестиции возвратятся сторицей.

Огромные средства остаются в «замороженном виде», так как политика государства в бюджетной сфере нисколько не изменилась. По мнению заместителя директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александра Широва, никаких значимых изменений в бюджетной стратегии пока не видно, в России тактика бюджетного планирования сознательно исключает бюджет из контура оперативного управления экономикой.

В итоге власти сформировали огромную «подушку» финансовой безопасности, которая не приносит своих плодов. Федеральный бюджет имеет внушительный профицит в 3,8% ВВП (3 трлн. рублей). Объем ФНБ превысил установленный законом в 7% ВВП. А золотовалютные резервы добрались до внушительных 600 млрд. долларов.

Но вряд ли стоит ожидать, что хотя бы часть этого богатства прольётся золотым дождём на инвестиционную ниву нашей страны. Весь экономический блок федерального правительства находится в прокрустовом ложе неолиберальных принципов, для которых экономический рост вторичен. Он должен возникнуть как следствие правильно настроенного рынка и обслуживающих институтов.

Но о какой настройке можно говорить, когда бюджетная консолидация вылилась в существенное повышение уровня налогообложения? И это не столько повышение ставки НДС, сколько ужесточение администрирования сбора налогов. Налоговики смогли внедрить механизмы, которые привели к интенсивному росту налоговых сборов с бизнеса, который в совокупности близок к стагнации, нежели к развитию.

А ещё масла в огонь подливают различные инициативы вроде отмены единого налога на вменённый доход (ЕНВД). Дескать, он уже отработал своё, на смену пришли другие аналоги: основной, упрощённый, патент. Минфин требует убрать ЕНВД, указывая на значительные потери бюджета и на удачный отказ от этого налога, например, в Москве.

Однако столица — не пример для провинции. К тому же в 2018 году ЕНВД использовали 262 тыс. организаций и 1,8 млн. индивидуальных предпринимателей. Это большая прослойка, которая может оказаться в стрессовой ситуации. Не случайно бизнес-омбудсмен Борис Титов настоятельно просит продлить срок действия ЕНВД до 2024 года.

Понятно, что при таких отношениях между государством и бизнесом последний никогда не начнет первым активных действий на инвестиционном поле. А потому насущный проект реиндустриализации страны может так и остаться лежать на пыльных полках.

Ещё один немаловажный фактор, способствующий этому, — это самоуспокоенность элиты государства. Она плотно сидит на природной ренте, частично вывозя ресурсы за рубеж, частично вкладывая в различные спекулятивные проекты в двух столицах. Профессор МГУ имени М.В. Ломоносова Наталья Зубаревич наглядно показала, какой реальный расклад сложился сейчас в стране.

Итак, регионы — лидеры по вкладу в бюджет страны, расположились следующим образом: Ханты-Мансийский АО (26%), Москва (12%), Ямало-Ненецкий АО — 10%, Санкт-Петербург — 7%, Татарстан — 6%. Теперь по инвестициям. В первом полугодии 2018 года чуть меньше 15% всех инвестиций в России пошло в Тюменскую область (то есть в те же ХМАО и ЯНАО). Москва получила 12,5%, Московская область — 4,5%. Иными словами, почти треть всех инвестиционных ресурсов пошло на развитие главного нефтегазового региона и столичной агломерации.

Все эти цифры приводят к неутешительным выводам: реиндустриализация в стране будет постоянно откладываться на потом. Федеральное правительство всеми силами будет прятать «подушку безопасности» от инвестиционных потребностей страны. Элита нисколько не заинтересована впрягаться в телегу под названием «промышленная реанимация страны», а частный бизнес будет действовать только в ближнем для себя инвестиционном поле.

Слишком велика сейчас вероятность, что реиндустриализация превратится в отдельные «осколки» вроде того же импортозамещения в АПК или заделывания отдельных брешей в ВПК. А время идёт и уходит, другие страны, извините за повтор, не стоят на месте.

Источник