Герман Садулаев. Вырвать инициативу!

Послесловие к Дню памяти и скорби

Велика сила кинематографа! Настоящего, конечно. Американского. Стоит только подумать о Втором фронте, о высадке союзников в Нормандии 6 июня 1944 года, как память услужливо подсовывает сцены из кинофильма: под шквальным огнём береговых укреплений американская пехота штурмует кромку прибоя, а море кипит от моторов, пуль, мин, снарядов и пенится алой кровью. И кажется: вот главная битва, вот день, решивший исход Второй мировой войны. Возможно, наших детей и внуков так и будут учить в школе. Да если даже и не в школе, то кто запомнит, о чём говорит скучный школьный учитель или скучный школьный учебник — тем более, электронный, на дистанционном уроке истории? Следующие поколения будут изучать историю по голливудским кинокартинам. А когда устареют нынешние фильмы, американцы снимут римейки на ещё более совершенном техническом уровне. От фильма к фильму русских в войне будет всё меньше. Русские? Какие русские? Что, они тоже воевали с Гитлером? Точно не на стороне Гитлера? Все ведь знают, что войну выиграли американцы, а главным сражением была высадка в Нормандии, особенно — на участке «Омаха бич».

А когда открываешь источники, то узнаёшь об этой операции такие данные. Общее количество союзного десанта: 156 тысяч человек. В первой линии обороны десант встретился с… 10 тысячами солдат вермахта. В день высадки погибло около 4-х тысяч воинов антигитлеровской коалиции, гитлеровцы потеряли примерно столько же.

По масштабам Восточного фронта эта операция прошла бы под сообщением «бои местного значения». У нас не всякую деревеньку удавалось взять, потеряв «всего» 4 тысячи бойцов. Говорит ли это о потрясающем военном таланте англичан, американцев и прочих? Или о том, что с самого начала ожесточённость боёв на Западном фронте не шла ни в какое сравнение с накалом сражений на фронте Восточном?

156 тысяч солдат союзников высаживались на 80 километрах нормандского побережья. Безвозвратные потери составили 2-3%. При атаке на укреплённые позиции во Второй мировой считалось удачей, если захватить плацдарм получалось ценой потери 20-30% атакующих штыков. А 2-3% наступающая армия теряет, атакуя пустые траншеи, это уровень «технических» потерь: кто-то наступил на старую мину, кто-то попал под «дружественный» огонь, кого-то случайно задавил собственный грузовик и так далее. Если бы союзники штурмовали 80 километров укреплений под «шквальным огнём», как в кино, о таком лёгком успехе нельзя было бы и мечтать. Похоже, только подразделениям, высадившимся на «Омаха бич», не повезло — они действительно столкнулись с сопротивлением немцев. Там стояла дивизия с опытом боёв на настоящем, на Восточном фронте.

Конечно, союзники прекрасно подготовились к операции. Они долго готовились. Переносили и переносили даты открытия Второго фронта. Тренировались. Вводили немцев в заблуждение относительно места высадки (получилось). Строили специальные десантные катера и плавающие танки. Они могли долго готовиться. У них на это было время, сколько угодно времени. Потому что на Восточном фронте Красная армия сражалась день и ночь, удерживая единовременно свыше 150 лучших дивизий вермахта. Когда 360 тысяч советских солдат полегло в Синявинских болотах, пытаясь прорвать блокаду Ленинграда, у них не было времени: каждый день в осаждённом городе умирали дети.

Возьмём для сравнения битву за Днепр, о которой не снято в Голливуде всемирно известного фильма, — битву, не столь известную, как Сталинградская, но, на мой взгляд, решающее сражение Второй мировой войны, после которого исход её стал абсолютно ясен. Есть и аналогии: форсирование водной преграды: там Ла-Манш, здесь Днепр; там линия немецкой обороны «Атлантический вал», здесь «Восточный вал». Но масштабы совершенно иные.

В битве за Днепр участвовало более 2,6 миллиона советских солдат и более 1,2 миллиона немцев и их союзников. Безвозвратные потери Красной Армии — более 400 тысяч человек. С потерями немцев как всегда ничего не ясно, потому что их собственная статистика делалась по формуле «один пишем, два в уме», но по состоянию вермахта после битвы можно понять, что немецкие потери были сопоставимы. Около миллиона русских и немцев погибли на берегах Днепра за 4 месяца этой операции. Сражение завершилось в декабре 1943-го.

Через полгода союзники открыли Второй фронт. Понятно, что никакой «решающей битвы» там уже быть не могло. Все главные сражения к тому времени отгремели на Востоке. Однако и летом 1944-го, чтобы облегчить вступление союзников в войну, Красная Армия вела масштабные боевые действия против главных сил Третьего рейха. Нам союзники очень помогли, спору нет: поставками по ленд-лизу, боями на морских коммуникациях, сражениями в воздухе и бомбардировками Германии. Но все их сухопутные операции, по меркам Восточного фронта, — «бои местного значения». Которые сейчас воспеваются и превозносятся, получают мифоэпическую глубину на уровне «последней битвы людей и орков» из сериала «Властелин колец».

Мы имеем фактическое право воспеть так сотни боёв за наши города и деревни, где гибли тысячи солдат, перемалывались дивизии и армии, но у нас нет Голливуда, нет патриотических писателей, нет режиссёров, нет денег на настоящее кино, нет средств продвижения исторической литературы. Наши «лейтенанты» умерли, последним был Юрий Бондарев, а некоторые, оставаясь живыми, для правды умерли в 90-е, когда вдруг «вспомнили», как оно было «на самом деле» и стали писать новые книжки про то, что Красной Армией командовали «мясники», что победили мы только до отвала накормив жерла немецких пушек русским бессловесным мясом и прочее, предсказуемое враньё, радостное для новых «хозяев».

Почему же мы не могли добиваться успеха малыми потерями, как американцы? Потому что мы тащили на себе всю войну. Потому и могли американцы нести малые потери, что мы несли большие потери и делали главную работу. Вторая мировая была войной массовых армий. В такой войне только массовые операции приносят ощутимый результат. А массовые операции невозможны без массовых потерь.

Главные даты Второй мировой: не 6 июня 1944 года и не 6 августа 1945 года (когда американцы совершили бессмысленную с военной точки зрения атомную бомбардировку Хиросимы), а 22 июня 1941 года и 9 мая 1945 года. Эти даты будут стараться забыть, замылить, залить потоком лживой кинопродукции и фальшивой литературой.

22 июня — дата не только скорби, но и подвига. Одни говорят, что первые месяцы войны Красная Армия только катилась на восток и сдавалась в плен целыми дивизиями. Другие говорят: да, контратаковала, но не надо было, надо было организованно отступать, а не бросаться в авантюрные контратаки, которые заканчивались «котлами» окружений, сотнями тысяч погибших и взятых в плен. Может правда, не надо было? Не было бы Ржева, не было бы катастрофы под Харьковом, не было бы ещё десятков больших и малых трагедий.

Нам хорошо рассуждать, в тихом, тёплом, непростреливаемом месте. А нашим предкам нужно было вырвать из рук врага стратегическую инициативу. Потому что в войне массовых армий тот, кто владеет стратегической инициативой, — тот и побеждает. Потому что массовые армии обладают огромной инерцией. Если они наступают — их трудно удержать. Если отступают — трудно остановить и не допустить бегства. Инерция большой массы. И есть ещё военная удача, она как бы случайна, но гораздо чаще достаётся тому, кто владеет стратегической инициативой. Наше командование допускало множество тактических ошибок. Но стратегия была правильной: вырвать инициативу.

Поэтому с самого первого дня, с 22 июня 1941 года, начались танковые контратаки и потом весь 1941-й не только отступали, но и контратаковали, пока, наконец, под Москвой не погнали немцев назад. Это нам сейчас всё видно, а тогда никто не знал заранее, где будет Харьков, а где Сталинград. Поэтому наши героические предки всё делали правильно.

А мы, недостойные потомки, даже на безопасных полях «медиасражений» не можем защитить их честь, позволяем лить на нашу историю помои, либо замалчивать главное, выводя второстепенное на первый план. Эта война ещё не закончилась. Каждый, у кого есть хотя бы толика таланта, должен мобилизовать себя в народное ополчение правды: мы должны написать ещё много правдивых книг о великой войне, снять хорошие фильмы и поддержать правду: читать настоящее, смотреть подлинное и не бояться критиковать фальшивое, созданное чтобы потрафить очернителям по эту и другую сторону экрана и океана.

Источник