Понятно, в либеральной России предательство защищалось либералами как право на выбор и способ сохранить от преследований государства агентуру врага. Но откуда то же самое было в СССР? В России нет идеологии, она была отдана на откуп растлению и потребительству. Так было надо, без этого либералам у власти не удержаться. Но в СССР идеология была, она была высокоморальна, там не было оппозиции и её права на свободу, так почему же и там было предательство? В чём дело?
Если государство – это аппарат насилия и принуждения господствующего класса над классами эксплуатируемыми, то почему в позднем СССР при бесклассовом обществе классовая борьба нарастала по мере приближения к коммунизму? Почему в верхушке правящего класса созрела армия предателей? Почему господствующий класс отключил механизм репрессий предателей и стал их культивировать? И откуда в современной буржуазной и классовой России появляются патриоты, которые вышли из эксплуатируемого, не господствующего класса?
Очевидно, что предательство зашито в биологической природе человека. Оно является продолжением инстинкта самосохранения, в основе которого лежит борьба за жизненный ресурс. Ещё внутри стаи или племени возникает раскол на группировку вождя и группировку его соперников. Вождь рассматривает племя как основу общей выживаемости, а соперники такой основой в племени не обладают и готовы находить её в чужом племени. Чтобы, опираясь на него, уничтожить правящую группировку и не довольствоваться частью ресурса, а получить всё.
Вождь может уничтожить группировку соперников, но она опирается на часть собственного племени, и тогда придётся загеноцидить своих. А это ослабляет племя и вызывает возражение в группировке вождя, потому что у многих в группировке соперников родственники. Так вождь получает связанные руки, а у соперников наоборот, руки развязаны. Тайный союз с чужим племенем позволяет культивировать предательство как легитимную форму племенной демократии.
Таким образом, предательство – это всегда оборотная сторона медали патриотизма. Предатель рядится патриотом, только другим. Другой патриотизм реально возможен, но грань между другим патриотом и предателем, готовым ради победы своей версии патриотизма уничтожить государственность и суверенитет своего племени и присягнуть чужой государственности, став её вассалом в обмен на доступ к ресурсам побеждённого племени (государства) — вот главная проблема. Как отделить тут мух от котлет, патриота от предателя, допустимое от недопустимого?
Именно для такого ценностного, антропологического конфликта классовое общество и государство являются лишь фоном, а не причиной. Для предательства не нужно государства как механизма подавления, против которого можно восставать. Групповая психология говорит о том, что уже группа из трёх человек раскалывается на двух в большинстве и одного в оппозиции.
Любой совет директоров в компании, состоящий из одинаковых акционеров, делится по такому принципу. И непременно появляются конформисты, присоединяющиеся к сильному просто из инстинкта самосохранения. Это активные и пассивные предатели. И задача власти – не дать им оформить союз, сталкивая их и держа под контролем.
В современной России действительно нет общей системы ценностей, объединяющей народ и объясняющей причины жизни в этом государстве. Потому многие считают своим священным правом предать и выбрать чужбину. Управление смыслами давно перехвачено инородцами и иностранцами, считающими, что русская нация напрочь утратила традиции, и этот вакуум заполняется или квасным патриотизмом в стиле «бей жидов, спасай Россию», или импортом чужих теорий. Будь то пролетарский интернационализм или либеральные свободы общества потребления.
В любом случае нашему гражданину стоит объяснять, в чём важность и смысл государства. Что это не чиновники, а сверхидея выживания сообща. Но тогда надо реабилитировать ценности коллективизма. Вернуть этому сакральность. Пасха – о том, что предатели всё равно будут. Каждый 12-й. Но другого способа нет, и это самое главное.
Оценили 11 человек
15 кармы