Карен Таривердиев. Меня хоронили пять раз

Написал музыку к ста тридцати фильмам, в том числе таким, как "Семнадцать мгновений весны" и "Ирония судьбы", создавшего оперы, балеты и органную музыку, симфонию "Чернобыль"..

Летом,10 июля 2014 г, совершенно незаметно для всех многочисленных СМИ, ушёл из жизни выдающийся сын известного и всеми любимого композитора:

Таривердиев Карен Микаэлович, награждённый орденом «Красного Знамени», двумя орденами «Красной Звезды», пятью медалями.

Если о Таривердиеве-старшем можно прочитать в работах музыкальных критиков, в воспоминаниях поэтов и режиссеров, то о Таривердиеве-младшем — в книгах вроде "Спецназ ГРУ. История и современность".

Авторы особо отмечают в его действиях сочетание отчаянной храбрости и хладнокровного, точного расчета.

В Музее Российской армии стоит китайская РЗСУ — уникальный трофей, добытый нашим спецназом в Афганистане. Эту установку залпового огня захватила разведгруппа, которой командовал Таривердиев.

Он пробыл в Афганистане два с половиной года.

Орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды. Пять медалей. Несколько ранений.

На войне все дело – в соплях. Так утверждал мой знакомый служака-«афганец». Кто-то наматывает эти сопли на кулак и идет в бой. А кто-то растирает их по морде и остается в укрытии или прячется за спиной других. Есть еще такие, у кого соплей нет вообще, говорил мой приятель. Но их – единицы. И они всегда молчаливы. Почему? Просто всегда думают о жизни других. У майора разведки Карена Таривердиева за весь Афган погиб всего один боец в подразделении. Все остальные сотни жизней он вернул женам и матерям. А сам умирал пять раз. Он так про себя и говорит: обычный солдат. Рядовой майор.

Их последствия не давали Карену спокойно жить. Тогда осколки не просто повредили нервы на ногах. Они зацепили и живот, через много лет спровоцировав самую страшную болезнь. Как Карен Микаэлович выражался, "у меня в брюхе всё отрезано". Подробно рассказывал про клиническую смерть, пережитую на операционном столе. Уверял, что не врёт доктор Моуди: действительно, видишь откуда-то сверху свое тело на операционном столе, склонившихся над ним врачей...

Родился Таривердиев-младший 28 мая 1960 года в Москве.

Средняя шк. № 42 , 1967–1976; № 19 им. В.Г. Белинского, с углубленным изучением английского языка, 1976 — 1977.

Философский факультет МГУ (1977-1979, не окончил), работал в нефтеразведочной экспедиции, Мегион, Зап. Сибирь.

В ВС ССР с 1979, Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище (выпуск 1984).

1984-1987 г.г.

Принимал участие в военных действиях на территории Афганистана: лейтенант, старший лейтенант, начальник разведки 177-го отдельного отряда специального назначения. Пробыл в Афганистане два с половиной года. Совершил 63 выхода для выполнения разведывательных заданий.

Послужной список после Афганистана:

Старокрымская бригада спецназа; Германия — бригада специального назначения; Чучковская бригада специального назначения. Из армии уволился в 1993 году, когда развалился Союз.

Работал в Центре гуманитарного разминирования и специальных взрывных работ при МЧС России. Был главным специалистом, потом, когда ноги стали вконец подводить (на минном поле это уже опасно для других), перешёл начальником отдела. А вообще, сняв погоны, чем только не занимался — и журналистом был, и автостоянку сторожил. Одно время писал очень жёсткие и горькие рассказы об афганской войне. Потом бросил...

Карен Таривердиев. О жизни, службе, о войне...

- А что вас, сына известного композитора, представителя золотой молодежи, толкнуло на войну?

- Начнем с того, что я никогда не был представителем золотой молодежи. Золотая молодежь - это не про меня. Я не глянец. Отца я уважал и даже обожал, но мне было бы стыдно прятаться за его спину. Отец, если честно признаться, - сын «врага народа», мой дед сидел. Довольно долго, несколько лет. А по тем временам быть сыном «врага народа», пусть даже и частично реабилитированного, далеко не сахарная судьба. Так что все, что сделал отец, он сделал своими руками из ничего. С чего бы я должен пользоваться его благами, а не делать себя сам? Кто мне дал такое право?

- Родители хотели сделать из вас музыканта?

- В музыкальной школе я учился, только без особого успеха. Музыкальность отца и матери мне не передалась. Я вообще с детства ненавидел музыку и математику. Потому что все нормальные мальчишки после школы шли играть в футбол, а меня пичкали или музыкой, или математикой… У меня бабушка была учитель математики и за это дело даже была награждена орденом Ленина. То есть она заслуженный учитель. Так что чем я не буду заниматься в жизни ни за какие коврижки, когда вырасту, я с детства знал совершенно отчетливо. Справедливости ради надо отметить, что отец никогда не настаивал на моем музыкальном образовании. Видимо, отлично понимал мои чувства и трезво оценивал мой «музыкальный дар», а точнее, его полное отсутствие. Впрочем, впоследствии гитару и песни под нее я освоил вполне неплохо. Но это было уже ради себя и по собственному желанию, а отнюдь не по принуждению, как в музыкальной школе.

- Как вы попали в военное училище?

- Да, в общем, случайно. Отец сказал матери: «Не трогай его. Он сейчас в таком состоянии, что или в тюрьму сядет, или в армию должен пойти». Мы все в определенном возрасте изрядные обалдуи. Я бросил МГУ, философский... Собственно, и поступал туда только для того, чтобы себе доказать, что смогу поступить на самый престижный факультет. Но на втором курсе окончательно скис от тоски, несмотря на повышенную стипендию. Захотелось мужского экстрима. Мужской экстрим по тем временам - это что-то этакое сибирско-таежное. Уехал в Западную Сибирь, в Мегион, в нефтеразведочную экспедицию. Нахлебался таежной романтики выше крыши. Все нормально, только смысл? Я же на домик в деревне зарабатывать не собирался. Вернулся в Москву. Вот тогда отец и произнес свои мудрые слова. Я отправился в родной черемушкинский военкомат и попросил, чтобы меня призвали в армию, несмотря на имеющуюся бронь. В военкомате удивились, но в армию призвали.

Оставил раненого - лучше тогда людям на глаза не показывайся, а застрелись в сортире, чтоб солдаты не видели, от позора и стыда

- Неужели отец не расстелил перед вами красной ковровой дорожки?

- Наоборот, он всегда говорил: «Ты давай сам, парень, вперед!» А когда знакомые его спросили: «Микаэл Леонович, вы что, не можете своего родного сына от Афгана отмазать?», он ответил: «А что я скажу? Не посылайте моего сына на смерть, а пошлите сына уборщицы?» Больше ему подобных вопросов никто не задавал. Когда я первый раз был ранен и лежал в Бурденко, отец каждый день ко мне приходил - я видел, как он переживает. А потом мы стояли на лестничной клетке, курили, потому что моей дочери было около месяца, и я сказал: «Папа, я хочу вернуться обратно». - «Тебе что, мало?» Ты еле с костылей слез». - «Нет, за пять месяцев я кое-чему обучился. Если я не вернусь, у моих ребят будет новый лейтенант, которого пришлют из училища и который еще не имеет моего опыта. Кто даст гарантию, что он их не угробит?» И отец сказал: «Возвращайся». Какая красная дорожка, о чем вы говорите? Я вернулся. И у меня в боях почти ни одного покойника за плечами. Ранеными терял, а убитыми - нет. «Почти» - это потому что в последнюю свою боевую ночь одного солдата я все-таки потерял. Мы подорвались на минном поле. Осколки пошли понизу. К этому моменту все по моей команде встали, а он - нет, сидеть остался. Устал сильно, а потому задержался. В итоге все получили в основном по ногам, а он точно в лоб. Рядовой Алексеев его фамилия.

- А сколько времени вы были в Афганистане?

- Два года с небольшим. И никого там не оставил. И никто из наших никогда никого из своих не оставлял. Надо было - за трупы товарищей бой вели и даже потери несли, не говоря уж о наших раненых. Оставил раненого - лучше тогда людям на глаза не показывайся, а застрелись в сортире, чтоб солдаты не видели, от позора и стыда. Железное правило: сколько ушло в разведку - столько должно вернуться. Если кто-то тяжело ранен или убит - значит, на горбу тащите.

http://www.medved-magazine.ru/...