Мягкая сила Этой Страны работает без наличия «гуманитарной бюрократии»

Минутка влияний.

Немало тухесов подгорело в одной эльфийской нормальной-то стране, о добровольцах из которой в рядах Вооружённых сил любимого нашего Мордора поведал общественности наш Терран. Для тех, кто не в теме, вот контекст:

<…> Во время встречи с участниками просветительского марафона «Знание. Первые» Владимир Путин напомнил, что на Западе всё ещё есть люди, разделяющие российские ценности. Причём некоторые из них даже сражаются на нашей стороне в рамках спецоперации. В частности, президент рассказал о подвигах французских граждан.

«Вместе с нашими бойцами в зоне специальной военной операции воюют плечом к плечу и назвали свое подразделение так же, как и их деды и прадеды, — «Нормандия — Неман», — отметил он. <…>

Кроме того, канал «Россия» сделал репортаж о выходцах из Пятой республики, воюющих в Донбассе. Стоит отметить, что французские СМИ до недавнего времени были согласны признавать только наличие сограждан, участвовавших в конфликте на стороне Украины, но после заявления Путина игнорировать реальность стало невозможно. И если некоторые медиа ограничились более или менее корректной констатацией факта, что есть французы, которые выступают на стороне России, то другие себя в выражениях не стесняли, описывая произошедшее громким словом «измена». При этом «измена» подразумевает переход во время войны на сторону противника, а Париж приложил немало усилий, доказывая отсутствие прямого столкновения с Москвой.

Выходит, что Пятая республика либо считает Россию врагом, с которым она так или иначе находится в состоянии конфликта, либо автор материала (который в своём тексте среди прочего упоминает о «полярном холоде на Восточном фронте» во время Второй мировой войны и прочих нелепостях) малообразован и не знает элементарных вещей.

Последнее, впрочем, не помешало ему с апломбом утверждать, что Россия «украла имя и память» антифашистской эскадрильи, хотя смешно видеть такие обвинения от представителя нации, которая устроила на своей территории обучение украинской бригады имени Анны Ярославны. Кроме того, если углубиться в историю названия «Нормандия — Неман», то изначально речь шла о подразделении Советской армии, так что ни о какой краже речь идти не может.

Отметив, что нынешняя «Нормандия — Неман» специализируется на работе с беспилотниками, «которые стали ключевым элементом в военных действиях России и Украины», автор в том же абзаце приходит к выводу, что данное «подразделение мало что значит в военном смысле» и вообще нечего беспокоиться — «это всё российская пропаганда». Тут уж одно из двух: либо беспилотники важны и тогда работа с ними никак не может быть несущественной в военном плане, либо кто-то пытается выдать желаемое за действительность.

Судя по всему, ситуация с российским подразделением «Нормандия — Неман» настолько задела французские власти за живое, что в ход была пущена тяжёлая артиллерия в лице генерала Жерома Пеллистранди. Он давно обладает репутацией главного военного эксперта республики, однако нынешняя «Нормандия — Неман» настолько стала ему поперек горла, что он признает её существование сквозь зубы.

«Возможно, что и в самом деле существуют несколько французов, которые добровольно отправились сражаться на стороне России, поскольку нам известно, что существуют французские добровольцы, сражающиеся на стороне Украины, — рассуждает генерал Пеллистранди. — Эти люди сделали идеологический выбор… Среди них могут находиться французы, которые в данное время живут в России и которые окончательно порвали с Францией».

Использование названия «Нормандия — Неман» оскорбляет генерала Пеллистранди до глубины души: «Это глубоко шокирует, это скандально и недопустимо.

Речь идёт о присвоении имени выдающегося подразделения, которое существует до сих пор. Я говорю о подразделении французских ВВС. Это настоящая манипуляция историей». <…>

Что тут хотелось бы.

Эльфийский рептилоид, естественно, врёт и зеркалит: это лягушатники стибрили название «Нормандия-Неман» у РККА, без зазрения совести (которой у них отрожясь не было) присвоив его одному из подразделений своих ВВС, участвовавшему в таких позорных эпизодах истории, как натовская агрессия против Югославии. Те, кто в XX столетии воевал в составе оного подразделения против Люфтваффе, с высокой вероятностью дали бы сраному хенералу Пеллистранди по харе за такое враньё.

А припекает в шароварах у чешуйчатых из-за того, что раз французы воюют в зоне СВО вместе с нашими согражданами — значит ковровая обработка тамошних пролов русофобской пропагандой явно сбоит. Точно так же, как засбоила она в Оплоте Свободы ещё при тов.Горбайдене, когда в Эту Страну отправился, например, сын заместителя директора ЦРУ по цифровым инновациям Джулиан Галлины. О гибели которого стало известно недавно:

<…> Майкл Глосс сражался в рядах 137-го полка ВДВ. Он записался в российскую армию в 2023 году и погиб 4 апреля 2024 года.

Что известно:

●Глосс родился в семье ветеранов ВМС США, его мать — высокопрофильный чиновник ЦРУ. Несмотря на всё это, Майкл разочаровался в американской системе, путешествовал по миру и в 2023 году решил поехать в Россию.

●В РФ он изучал язык, знакомился с культурой и даже поддерживал идеи СССР, а затем подписал контракт на службу в российскую армию.

«Он был ярым сторонником России и любил её. Оказавшись в Москве, он сам для себя решил, что хочет быть полезен в этой спецоперации, но он не собирался брать в руки оружие», — вспоминает один из сослуживцев Майкла.

●В России он жил в тренировочном центре «Авангард», а затем отправился на фронт, где и погиб. О смерти сообщила его семья в некрологе:

«Со своим благородным сердцем и духом воина Майкл выковывал свой собственный путь героя, когда он трагически погиб в Восточной Европе».

Эволюционировавшему из эльфов в люди и сложившему голову за правое дело американцу был лишь 21 год. Земля пухом.

Читая новости по теме вроде процитированных выше, не могу не привести фрагмент апрельского доклада коллеги Мараховского, посвящённого тому, что принято называть термином «мягкая сила»:

<…> Мягкая сила, согласно самому автору данного термина, есть «способность страны влиять на другие страны, не прибегая к силовому принуждению. На практике этот процесс подразумевает, что страны проецируют свои ценности, идеалы и культуру за свои рубежи, создавая дружелюбие и желание взаимодействовать».

Поскольку с момента изобретения термина прошло лет сорок — жизнь, разумеется, внесла свои коррективы.

В 1980-х мир был распилен на военные лагеря, упёршиеся друг в друга ядерными боеголовками и балансирующие на грани апокалипсиса. Поэтому пространством для «мягкой» силы тогда стало всё, что не было поводом для войны — то есть пространство даже не пропаганды, а эстетики: мир переживаний, образов и вообще заразительных явлений, которые тогда ещё не получили своего общеизвестного названия «мем» (хотя само слово уже существовало).

Так вот: если суммировать, то мягкой силой Запада второй половины XX — начала XXI века стала прекрасно и многогранно оформленная завистливая легенда о демонстративном потреблении, доступном обладателям и обладательницам ну хоть буквально каких-нибудь способностей, данных и амбиций.

<…>

Мягкой силой, действовавшей с Запада на СССР, принято у нас считать музыку Битлз, книжки Солженицына и Пастернака, абстрактную живопись, тлетворные волны радио «Свобода» и так далее, вплоть до разврата всякого и наркомании.

Кто так считает, тот всё путает.

Мягкой силой Запада в отношении нас в наименьшей степени был «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына — и в куда большей степени Нобелевская премия, выданная А.Солженицыну вместе с фраком. Мягкой силой не были кляксы и полосы Поллока — но ею были офигительные деньги, уплачивавшиеся за эти кляксы и полосы. Мягкой силой были не сами озеро Комо, базилики Рима и Равенны, кварталы красных фонарей в Амстердаме или Гамбурге и яхты миллиардеров — а фильмы, в которых всё это показывалось.

И, как ни горько констатировать, но покойный ув. СССР проиграл Западу эту «мягкую» часть Холодной войны главным образом собственными титаническими усилиями. Прояви он хоть в чём-то нежелание сотрудничать с западной мягкой силой — поражение не было бы таким разгромным.

Но СССР с поразительным упорством вёлся на вообще все разводки Запада — и реагировал на них совершенно анекдотически.

СССР принимал любые западные подачи и заглатывал любые западные наживки.

СССР с их помощью сам, своими руками культивировал в своих гражданах две самые разрушительные для социальной стабильности эмоции: фрустрацию (т.е. безысходное чувство невозможности достичь желаемого) и зависть. И со столь же таким же маниакальным упорством он давил, напротив, всякие инициативы, которые могли бы эти эмоции нейтрализовать и обезвредить — и не только предприимчивость (окей, понятно, социализм, предприимчивость плохо), но также демонстративную сексуальность, экстатичность во всех формах, религиозность, эскапизм и даже банальный выпендрёж.

Мы не можем, глядя из сегодня в тогда, объяснить иначе чем вредительским идиотизмом, например, такое постановление Госкомспорта (1973):

«В последнее время получили распространение виды физических упражнений и занятий, ничего общего не имеющие с советской системой физического воспитания, несущие опасность распространения идей, содержащих вредную социальную направленность… Тренировки включают лишь упражнения с отягощениями, направленные на безмерное увеличение мускулатуры. Самолюбование, крайний эгоизм, щеголяние так называемой культурой тела — всё это находится в противоречии с советской системой физической культуры и спорта, воспитывающей коллективизм, трудовую и политическую активность».

Нет, вам не показалось. Это про качков. Вредно любоваться собой, от этого ущерб трудовой и политической активности (!!!).

НО.

При этом в советских кинотеатрах шли фильмы с натуральными качками (американскими, итальянскими, даже югославскими), но на всех них стояла надпись «это не про твоё рыло, имярек. Ты не должен отвлекаться от заготовки стекломакулатуры».

Ещё СССР — я настаиваю на этом — совершил гигантскую ошибку, истребив из публичного пространства всякую эротику (и тоже не до конца, а почти): примерно раз в два года советские актрисы мельком показывали с экрана бюсты, примерно раз в год проникали на тот же экран бюсты и ягодицы зарубежные, время от времени отечественные либо зарубежные дивы исполняли под Новый Год какой-нибудь зажигательный чувственный танец — и на всём этом тоже стояло «не про твоё рыло, имярек: ведь не выдоено ещё столько тоннокилометров чугуна».

А ещё СССР — в порядке окончательной победы идиотизма над здравым смыслом — всемерно окультуривал своих граждан, предоставляя им доступ к сокровищам европейского искусства, пронизанным христианской религиозностью, но запрещал им испытывать ту же религиозность, фактически приписывая то же самое «не про твоё рыло».

Иными словами: смотреть одним глазком на всё красивое и вводящее в экстаз и благоговение советским людям было можно, хотя редко и по праздникам. Испытывать то же самим — советским людям было нельзя, не спонсировалось и не поощрялось. Иванова, ты что это в миниюбке — ты что, София Лорен или Александра Яковлева?

Победить такое общество можно было одной левой, его и победили.

Его победили банальной комбинацией фрустрации и зависти. Потому что каждый — вообще каждый человек любого пола — имел возможность «подсмотреть одним глазком» или «подслушать одним ухом», что там, по ту сторону, у проклятых капиталистов, именно за его данные/таланты/знания отвалили бы кучу демонстративного потребления и почёта.

Потому что девушка знала, что у неё ноги красивые и голос как у Патрисии Каас — но она лимитчица и работает на валяльном производстве; юноша знал, что он оканчивает истфак и мог бы писать фэнтези — но фэнтези не поощряются (нельзя сбегать из лучшей в мире реальности); инженер знал, что он бы на Западе огого; скрипач — что он бы огого; таксист и продавец — что они бы огого (они видели всё это в кино, а также много слышали от подружек, у которых подружки отец выездной, так вот он рассказывал). Каждый «нацкадр» и каждый еврей знали, что на Западе они бы тоже огого.

Какова была роль собственно западных институтов мягкой силы в этом самоубийстве СССР? Эти институты умно и кропотливо организовывали дополнительные понты, славу и почёт всему тому, что было запрещено советским людям (и вообще жителям «незападной части глобуса»). Ценность полотен Поллока «подкачивало» ЦРУ, как мы теперь знаем; оно пиарило Б. Пастернака и А Солженицына, организуя им бестселлерство, экранизации и премии; на радио «Свобода» проповедовал протопресвитер Шмеман; эмигранты из национальных республик получали свои «комитеты свободная Киргизия» и денежку на них; невозвращенцы-режиссёры из соцлагеря получали «Оскары» (порой вполне заслуженно, порой нет) и гран-при европейских фестивалей. И это только результаты работы тех департаментов, что занимались нами — а ведь занимались много кем, от Индии и Китая до Южной Америки.

Советский Союз всему этому воздействию отдавался (см. выше) с каким-то суицидальным энтузиазмом, подставляя мягкой силе свои ещё более мягкие места. Даже удивительно, как же его удалось сломить-то.

Почему эльфийская мягкая сила прохудилась в XXI веке? Потому, что структуры, которые вели её даду внедрёж в головы жителей Этой Страны, забронзовели после падения USSR и занялись (в силу отсутствия поверженного геополитического противника) банальным прожиранием лавэ с параллельной Perestroika эльфийского государственного организма под собственные нужды:

<…> Когда советский блок был уделан, западная «мягкая сила» (к тому моменту уже сильно разбухшая, как полагается всякой структуре на казённом финансировании), превратившаяся уже в многосоттысячную армию на десятках миллиардов долларов, сросшуюся с конкретными силами в т. н. интернациональном дипстейте — совершила обычный трюк перевоплощения.

То есть из инструмента в руках мастера сама стала мастером — или, вернее, себя им назначила.

Далее очень пунктирно (и неизбежно упрощённо).

Поначалу (в 1990-х — 2000-х) амбиции и агрессивность западной мягкой силы весьма мало ощущались на самом Западе — то есть в США и Западной Европе. Намечавшиеся там фундаментальные сдвиги были затенены крестовым походом Америки на оставшиеся на карте архаичные автократии, рассматриваемые как «последняя оставшаяся угроза» (если кто забыл, то в зеркале масскульта это отражалось в бесконечной череде северокорейских, арабских и афганских Авторитарных Злодеев, купивших у русских на барахолке ядерную бомбу с целью ухнуть по Америке. Это на самом деле очень старый, классический западный образ — ещё у Уэллса в «Освобождённом мире» можно прочесть, в 1913-м! — о югославском короле, заныкавшем атомные бомбы с целью покорить мир).

Но в начале 2010-х, когда арабская весна ещё кровоточила разочарованиями, а запоздалый «последний успех клинтоноидов», украинский майдан, ещё лишь раскочегаривался — Запад внезапно обнаружил и ощутил, что за ним его мягкая сила пришла тоже.

Причём в новом и довольно шокирующем облике.

Почему она обратилась на собственную метрополию? Это было, пожалуй, неизбежно: всякий инструмент, решающий стать хозяином положения, обращается против своего родителя/создателя/хозяина. Вспомним отечественного кондитера-кондотьера, владельца не только ЧВК, но и внушительной теневой медиаимперии, сидевшего годами на казённом финансировании и в итоге не придумавшего ничего лучше, чем мятеж с дурным походом на столицу.

Мягкая сила Америки, как мы теперь знаем из свежих разоблачений, не жила «на деньги Сороса». Вернее, деньги Сороса там, конечно, тоже были — но скорее участвовали в схеме как жидкость розжига. «Купить и/или поставить на важное место своих чиновников, чтобы те уже выписывали казённые чеки». Чтобы не быть голословным:

«По данным USASpending.gov, за последние 15 лет США предоставили более 270 миллионов долларов Институту управления Востока и Запада, организации, сотрудничающей с фондами „Открытое общество“* Джорджа Сороса. Согласно данным, ещё 90 миллионов долларов были выделены учреждению по нескольким контрактам. Институт описывает свою миссию как „укрепление демократических обществ путем содействия сотрудничеству между правительствами, гражданским обществом и частным сектором или создание прозрачных и подотчетных учреждений“. Согласно его отчётам, его финансирование в основном поступает от USAID* и Государственного департамента США. Программы включают в себя судебную реформу, юридическую помощь и инициативы по верховенству закона в таких странах, как Албания, Армения, Камбоджа и Грузия, а также обучение гражданского общества в таких странах, как Кыргызстан и Уганда. Центр противодействия коррупции, еще одна организация, поддерживаемая Соросом, также называет USAID* своим крупнейшим донором, обеспечивающим 20,7% его финансирования».

Империя мягкой силы начала прессовать собственную метрополию по той же причине, по которой крупный пёс в семье время от времени безотчётно начинает проверять, не теряет ли хватку вожак-хозяин, начиная с мелких непослушаний и (если это сходит ему с лап) продолжая демонстрацией зубов, рычанием и заканчивая буквальными бунтами.

Мы часто читаем о «дипстейте», но мы должны помнить, что в мире нет ничего монолитного — всё состоит из конкретных людей и группировок людей. Дипстейт не исключение: в случае его, американского дипстейта XXI века, мы можем смело говорить о большой фракции в нём людей, собственно пришедших из «мягкой силы»: бесконечная вереница «маршалловских стипендиатов», «политологов», атташе по культуре всяких, выпускников Лиги Плюща, сотрудников всё того же USAID*, фондов при нём и пр.

Огромная часть этих людей представляла собой к началу 2010-х «гуманитарную бюрократию», то есть людей, чья карьера исчерпывалась «академической наукой» и чиновничеством, государственным или окологосударственным. Эта гуманитарная бюрократия естественным образом стала бюрократией идеологической — ибо всякая гуманитарность, получающая достаточно казённого бабла, чтобы начать плевать на собственно граждан и потерять с ними контакт, вырождается в идеологию (так проще и энергосберегательней).

А дальше мы помним. Собственно «мягкая сила Америки», вполне себе ещё обаятельная в нулевых, в 2010-х вдруг начала сходить с ума. Вместо того, чтобы проецировать ценности и идеалы Америки на другие страны, она начала проецировать свои ценности и идеалы на Америку.

Отчего эти идеалы оказались так отличны от «органических» идеалов Америки?

Американские ульрапатриоты винят в этом транснациональные корпорации, глубинное масонство, глубинный же сионизм, китайских шпионов и далее вплоть до сатанистов и рептилоидов — но (несмотря на то, что в наше время уже, кажется, даже рептилоидов так совсем отбрасывать нельзя) можно представить себе механизм попроще.

Зададимся вопросом: а как, собственно, может воспринимать свою страну с её традициями плотно слежавшаяся каста элитариев, десятилетиями живущая на государственные бюджеты и потерявшая контакт с населением с его проблемами, а также далёкая от бизнеса с его рисками — но при этом исполнившаяся чувства собственного величия, а также воли к власти?

Какая проблематика будет поднята ею на флагшток?

Пресловутая «лево-эко-сексменьшинственно-расовоменьшинственная повесточка» для неё — тупо ближе, понятней и органичней.

Она органически антикапиталистична (см. выше: эти бюрократы не из настоящего бизнеса, они из распильной индустрии).

Она экологична (она родом из эко-пугалок 1980-х, опять же зелёная индустрия — это гигантский распил казённых денег, а это они умеют).

Она, разумеется, технократична, передовита и фрейдично-кинсична (они же все из Лиги Плюща и знают, что нет бога кроме Фрейда, и Кинси пророк его, поэтому экстремистское ЛГБТК++** добро, плюс у них самих есть всякие интересные опыты в жизни).

И она, конечно, органически за расово-этнические меньшинства (потому что те ей социально близки: они тоже живут зачастую на казённые деньги и голосуют в большинстве за представителей данной касты).

Ну и вот.

Поэтому механизмы «мягкой силы» обратились на американцев (и, рикошетом, европейцев с британцами), и начались «безумные 15 лет», когда повесточку начали сначала просто внедрять, а потом уже утверждать принудительными декретами (все помнят обязательные нормативы по половым девиантам и расовым меньшинствам для фильмов, претендующих на Главную Кинопремию?).

Было ли это умно?

Нет, это было довольно по-идиотски. Но не более по-идиотски, чем наши отечественные попытки позднесоветского времени говорить со зрителями «Конана Варвара» и слушателями KISS на языке 1920-х с их профсоюзами и всемирным братством индустриальных рабочих в копчёных кепках.

Пошедшая против своей же Америки американская «мягкая сила» попыталась говорить с широкими массами на языке своих кампусов, свингер-клубов, распилов и научных конференций — и более того: решила, что если она начнёт раздавать Нобелевские премии, Оскары и гранты тем, кто артистичней и расово разнообразней содомируют друг дружку под ветряком, то и это сработает.

Это, кстати, на некоторых сработало даже в таком дебильном виде (жажада одобрения — величайший наркотик) — но их всё же не хватило, чтобы поверившей в себя «мягкой силе» удалось избежать столкновения с жёсткой реакцией. Причём как со стороны бизнеса (см. «традиционалисты Силиконовой Долины») и части собственно дипстейта (см. внезапное исчезновение «голосов кладбищ» на выборах-2024), так и со стороны одного из окучиваемых меньшинств (широко известен факт: «партию клинтоноидов» предали латиноамериканские мужчины, проголосовавшие в большинстве своём за Трампа — обычные человеческие работяги, которых достала инфляция и — с учётом мест, откуда многие из них сбежали — испугала перспектива социализма).

Мягкая сила против жёсткого сопротивления не смогла.

Так вот, пока эльфийская мягкая сила мутировала в обязательную идеологию, на просторах Этой Страны при содействии Главтролля шёл обратный процесс: та самая прививка от идеологизации позволила любимому нашему Мордору не наступать повторно на описанные выше грабли советского периода. Занявшись суверенным понтостроительством, которое не только удовлетворяет потребности наших сограждан в выпендрёже разной степени эстетичности, но и — как видно по изложенным в начале поста эпизодам — привлекает на нашу сторону иностранных любителей всего красивого, здорового, вкусного, удобного, честного и не-дегенеративного.

Уставших от засилья «гуманитарной бюрократии» в нормальных-то странах настолько, что даже готовы рисковать своими жизнями ради победы той стороны геополитического противостояния, где оной бюрократии нет.

Пусть так будет и далее.

ifc