"Пережитое" автобиография А. Тойнби. Мне показались его рассказы довольно интересными. В следующем отрывке Тойнби рассказывает о том, как он получил второе образование.
Если помните, он рассказывал о том ощущении реальности, которое сложилось у него во время получения первоклассного классического образования, что "древний мир был реальнее для него" чем современный. Теперь же во время путешествия по Греции в 1911-1912 годах,
Тойнби непосредственно сталкивается с современной реальностью западного общества, с современным миром. Миром, где греческие крестьяне и пастухи едут на заработки в США. Между прочим, Тойнби отдаёт дань уважения этому образованию и говорит, что именно ему он обязан участию в Парижских мирных конференциях после Первой и Второй мирвых войн, а также 33 летней работе в Чатем Хаус.
"В 1911-1912 годах я бродил, бывало, по проселочным дорогам, каждый раз останавливаясь на ночь в разных деревнях. А вечера я, как правило, проводил в деревенских харчевнях, служивших для сельчан клубом, где они собирались, вернувшись с поля или с пастбища. Из вечера в вечер я слушал эти неспешные разговоры деревенских жителей, и в конце концов, по мере того как я все лучше и лучше овладевал современным греческим языком, я начал и сам принимать в них участие.
Здесь-то я и получил мое непредвиденное греческое образование в том, что касается современного мира, — образование, которое впоследствии привело меня на две Парижские мирные конференции и позволило мне в течение тридцати трех лет быть одним из соавторов издаваемого Четем-Хаусом ежегодника «Сервей оф интернэшнл афферс». В греческой деревне в 1911 —1912 годах я узнал разницу между американским языком и моим родным языком Соединенного Королевства; я научился смотреть на Средний Запад Соединенных Штатов глазами иммигрантов первого поколения; и я узнал о смертельной игре — международной политике силы, — в которую играли европейские великие державы, в том числе и моя родина.Конечно, в Оксфорде я встречался со своими американскими сверстниками — стипендиатами Родса и др., — и, естественно, мы понимали, что говорим с разным акцентом, но каких бы то ни было различий в словаре не ощущалось. Словарь наш оказывался идентичным, потому что это был словарь меньшинств, которым посчастливилось получить высшее образование, а книжный словарь английского языка примерно один и тот же по обе стороны Северной Атлантики. Однако теперь, в греческих селениях, я сталкивался с англоговорящими людьми, чей словарный запас был ограничен приблизительно сотней основных слов, и я обнаружил, что американский «бейсик инглиш» — это совсем не тот язык, что «бейсик инглиш» в Британии. «Sick» вместо «ill», «store» вместо «shop» (магазин), «mail» вместо «post» (почта). Разница между «британским» и «американским» вариантами стала очевидной, когда от языка остался лишь скелет.
Англоговорящими людьми, преподавшими мне этот лингвистический урок, стали именно греческие крестьяне, иммигрировавшие некогда в Соединенные Штаты и скопившие там достаточно денег, чтобы оказаться в состоянии снова приехать в родные деревни.
В 1911—1912 годах поток эмигрантов из Греции в США достиг наивысшей точки. Чем глуше была деревня, чем суровей окружающий горный ландшафт, тем меньше было возможности заработать деньги дома и тем большее число взрослых мужчин под давлением нужды отправлялись в чреватое опасностями путешествие через Атлантику в неведомый им дотоле новый мир. Помню, я как-то заночевал в одной совсем уж глухой деревушке, где, как мне расказывали, больше половины взрослого мужского населения работало в то время в Америке и посылало домой долгожданные денежные переводы.
Здесь мне бы хотелось остановиться на нескольких моментах -
Во-первых, обратите внимание, что Тойнби, получивший превосходное западное класическое образование, не гнушается признаться спустя, примерно 55 лет, что набирался, так сказать, жизненого опыта у "греческих крестьян", которых жизнь, что называется, помотала. Также интересно, как мы видели раньше, Тойнби сам говорил, что современная реальность для него, если и не была terra incognita (в коледже уделяли время для изучения современной политики), но всё же была чем то не совсем понятным. В этих греческих сёлах он столкнулся с самой, что ни есть жизненной серьмягой современного ему западного общества, с тем чем жили сегодня самые простые люди. Которых, кстати, и сегодня нам понять совсем не трудно. Если заехать в какую нибудь глухую деревню в России, то можем столкнуться примерно с таким же раскладом - большая часть молодёжи и трудоспособных уехала на зароботки в Москву или другие крупные города, периодически навещая оставшихся родственников.
Во-вторых, хочу обратить внимание на упомянутых "стипендиатов Родса". Сейчас в газете Суть Времени Анна Кудинова публикует целую серию статей "Поппер и другие" в которой описывается, в том числе, деятельность Сессиля Родса. Максимально респектабельно, без всяких заморочек по поводу "тайных обществ", "массонов" и прочего. Что довольно ценно сегодня, потому что в отношении этого человека и, шире, английской элиты того времени, сегодня зачастую говорят в основном в конспирологическом ключе. На мой взгляд, Анна Евгеньевна подводит респектабельную базу для обсуждения этого, очень актуального вопроса.
PS: Фотограф Франсуа Фредерик Буассон работал в Греции примерно в тоже время что и Тойнби. Фотографии взяты с сайта greece-advisor.com
Оценили 13 человек
53 кармы