Черный квадрат

Полностью черновик выкладывается здесь
Автор иллюстраций: Леонард Крылов

Аленка Водопьянова и волшебная книга

Глава 16. Черный квадрат

На следующее утро Рогнеда была абсолютно здорова. Я глазам своим не верил, внимательно рассматривая ее нагое тело, когда она поднялась с моего ложа и начала неспеша одеваться. На ее спине не было ни единого шрама! Я еще больше зауважал Лучано Гранди – ко всем прочим своим достоинствам, он вдобавок оказался великим целителем. Теперь я окончательно перестал понимать, зачем этот выдающийся человек выступает в цирке. Заметив мой изучающий взгляд, Рогнеда покрылась стыдливым румянцем, но не подала виду, что стесняется.

- Петр, - сказала она. – Я надеюсь на твою порядочность…

- Можешь быть спокойна, разумеется, никто ничего не узнает, - заверил я.

- Спасибо…

- Я оставил мустанга возле цирка. Могу ли я сейчас отправиться за ним?

- Да. Ты мне пока не нужен. Но вечером я пойду к Лучано. Ты должен будешь меня сопровождать.

- Слушаюсь, седонна, - я поклонился.

Внезапно, девушка подбежала ко мне, крепко обвила руками за шею и поцеловала в губы. Горячая волна ударила мне в голову, в глазах на мгновение потемнело. Но пока я раздумывал, как следует на это правильно отреагировать, Рогнеда уже ушла. Весь день после этого я ходил как сам не свой. На губах моих продолжал гореть поцелуй Рогнеды, а перед глазами стояло ее прекрасное одухотворенное лицо. Из ее глаз исходил мягкий умиротворяющий свет. Я никогда не замечал его прежде. Как она смогла так быстро измениться? С нетерпением я ждал наступления вечера и того момента, когда снова смогу увидеть свою хозяйку. Даже ее гнусные братики меня больше не волновали. В одном тщательно изученном мной древнем трактате о боевых плясках нанайских мальчиков неизвестный автор утверждал, что от ненависти до любви всего один шаг. Кто бы мог подумать, что это чистая правда.

- Лучано Гранди – святой человек, говорила мне Рогнеда, когда поздно вечером мы подходили к уже знакомому мне дому. – Только после встречи с ним, я начала понимать, какую бессмысленную жизнь я прежде влачила. Если бы не он, мы никогда бы с тобой не стали друзьями… Я хочу, чтобы ты с ним познакомился поближе. Мое сердце говорит мне, что его Учение войдет и в твое сердце, как оно вошло в мое…

Я лишь молча кивнул. Поживем-увидим. Но пока что меня меньше всего волновала чужая философия. Все мои мысли были только о моей прекрасной спутнице…

- Что есть истинная магия? – вопрошал кого-то перепачканный краской взлохмаченный человек, стоящий у накрытой драпировкой картины, когда мы вошли в небольшую полутемную комнату битком набитую людьми.

Я узнал говорившего. Это был Казимир Мурильо; художник и местная знаменитость. Сам Сичебор как-то пытался заказать у него портрет, но тот наотрез отказался, сказав, что «не хочет рисовать тирана». При виде Рогнеды, художник подошел к ней и поцеловал руку. Затем он кинул взгляд на меня и заметно побледнел. Мне бросилось в глаза, что и остальные участники собрания напряглись при моем появлении.

- Друзья, не беспокойтесь, это наш друг, - неожиданно раздался мягкий негромкий голос Лучано Гранди.

Артист подошел к нам и жестом хозяина указал нам место, где можно сесть. Устроившись на жесткой циновке возле стены, я огляделся. Среди присутствующих я заметил несколько известных в городе музыкантов, поэтов, ораторов и философов. Я хорошо знал их в лицо, поскольку Рогнеда и ее браться принимали активное участие в культурной жизни города, и мне постоянно приходилось сопровождать их в качестве телохранителя на различных светских тусовках. Прочая публика тоже явно была образованной.

- Друзья, - снова заговорил художник, - теперь, когда моя Муза с нами, я хочу представить вам свое новое полотно. Я создавал его при помощи истинной магии, в коей я, увы, не великий мастер, поэтому прошу не судить меня строго.

С этими словами Мурильо подошел к накрытому холсту и театральным движением сдернул с него драпировку. Я ожидал увидеть прекрасную картину, но меня настигло разочарование: изображение представляло собой черный квадрат в массивной деревянной раме, на нижней части которой имелась медная табличка с названием: «Седонна во мраке». Я грешным делом подумал было, что автор над нами решил поиздеваться, но взглянув на сияющее лицо художника отбросил эту мысль прочь: тот определенно был горд своим творением и жадно смотрел на присутствующих, явно ожидая похвалы.

- На эту картину следует смотреть с закрытыми глазами, иначе ничего не увидишь, - шепнула мне Рогнеда.

Я кивнул. Только теперь я заметил, что все вокруг прикрыли глаза. Мне ничего не оставалось, как последовать их примеру. Если я ничего и не увижу, то по крайней мере буду хоть выглядеть как культурный человек.

На протяжении десяти минут я честно сидел в полной темноте, но результата так и не дождался. Зато прочая публика пришла в настоящий экстаз. На Мурильо со всех сторон сыпались комплименты:

- Это, положительно, гениально; Казимир, ты нынче превзошел самого себя! – горячо говорил какой-то знаток, обеими руками тряся руку художника.

- Друзья, оцените момент: перед нами только что открылась абсолютно новая великая эра в искусстве! - страстно вещал другой ценитель, и все вокруг согласно кивали.

- Картина несомненно выдающаяся. Это полный успех! – расточал комплименты третий.

- Грандиозно, ничего подобного в мире еще не было! Казимир, ты – гений! – задыхаясь от восторга, говорил четвертый.

Чувствуя себя полным идиотом, я тихо спросил у Рогнеды:

- Скажи, что там нарисовано, а то я вижу только черный квадрат и ничего больше…

- Не переживай, Петр, - сказала Рогнеда, и мне показалось, что она посмотрела на меня с искренней жалостью. – Истинное искусство доступно лишь немногим избранным. А у тебя просто не было еще возможности, получить хорошее образованию. Обещаю, в ближайшее время я крепко возьмусь за тебя. Что касается этой картины, то – это мой обнаженный портрет на фоне первородного хаоса и мировой тьмы. Я четыре месяца позировала в мастерской Мурильо… Но давай послушаем, что говорит Аполлон, - и она с интересом уставилась на широкоплечего бородатого гиганта, который подошел к картине.

Этого человека я также хорошо знал: Аполлон Григ; местный поэт и постоянный возмутитель спокойствия. С присущим ему неистовым темпераментом он страстно начал делиться своими эмоциями.

- Поверите ли мне, други мои, когда я только взглянул на эту картину, мне захотелось плакать… Да, это странно, не правда ли? Этакого высочайшего идеала женственности, по моим о женственности представлениям, я и во сне даже не видывал… И есть тайна полудушевная, полутехническая, в ее создании. Мрак полностью поглотивший этот прозрачный, бесконечно нежный, девственно строгий и задумчивый лик, играет в картине столь же важную роль, как сама седонна… И это не какой-то художественный трюк. Для меня нет ни малейшего сомнения, что мрак этот есть мрак души самого живописца, из которого вылетел, отделился и бесследно улетучился этот божественный сон, образ, весь созданный не из лучей дневного света, а из розового сияния зари… Смотрел и смотрю на нее и вблизи, и вдали и дивлюсь только одному: простоте создания…

Вот на этом месте я впервые почувствовал солидарность с оратором. Я не рискнул высказать это вслух, но про себя подумал, что нарисовать черный квадрат я бы с грехом пополам и сам мог за пару минут, не мучая при этом так долго бедную Рогнеду. И все же, что в этом шедевре такого, на что стоило потратить целых четыре месяца? Не мог же художник в самом деле использовать картину лишь как законный повод, чтобы приглашать наивную девушку в свою мастерскую и заставлять ее позировать обнаженной. Я невольно с ног до головы окинул взглядом умопомрачительную фигуру моей седонны. Или все-таки мог…

Аполлон Григ, меж тем, все не унимался:

- Мне тяжело говорить, чувства переполняют меня… Позволите ли вы мне продолжить на языке поэзии. Ибо только этот божественный язык своими едва слышными намеками способен выразить невыразимое…

Присутствующие горячо поддержали намерение поэта, и в наступившей полной тишине, Аполлон Григ начал декламировать свой экспромт:

Глубокий мрак, но из него возник
Твой девственный, как сон, полупрозрачный,
Наполненный нездешним светом Лик.

Глубокий мрак, и ты из бездны мрачной
Восходишь, как лучи зари, светла,
Сияя наготою новобрачной.

Чуть отступив от юного чела,
Не смея чистоты такой касаться,
Сильнее лишь сгустилась всюду мгла,

Начав в борьбе со светом возрождаться.
Ведь тьма и свет еще со Дня Творенья
Не могут ни сойтись и не расстаться.

Откуда ты, чудесное виденье?
Кому несешь сосуд воды живой?
Где нам сулишь покой и утешенье?

Я за тебя дрожу, о ангел мой.
Как ты могла необъяснимо слиться
С окутавшей тебя зловещей тьмой?

Там хаос непроявленный гнездится…

Когда поэт закончил, все присутствующие громко захлопали, и на Аполлона Грига посыпались комплименты. А я снова ничего не понял, и лишь сидел и хлопал глазами. Но потом решил, что стыдиться мне нечего. В конце концов, если я к своим неполным семнадцати годам научился справляться с опытными наемными убийцами и темными магами высоких степеней, то и современное искусство как-нибудь да осилю. Главное, верить в себя.

Началось оживленное обсуждение картины. Все обступили художника и стали осыпать его вопросами. В это время Лучано Гранди прошел мимо нас с Рогнедой к двери и сделал знак, чтобы мы следовали за ним. Мы поднялись с циновки прошли за хозяином в его скромный кабинет.

- Что вы думаете о картине и той, кто на ней изображен? – обращаясь к нам спросил Лучано.

Рогнеда скромно потупила взор, а я лишь развел руками: «мол, простите дурака, но вопрос не по адресу».

- Красота спасет мир, - задумчиво сказал артист, - но истинная красота, также как истинная магия, всегда скрыта от любопытных глаз и мы часто видим лишь ее жалкую тень, а то и вообще ничего не видим…

- Лично я ничего не видел, - честно признался я.

- Это не удивительно, - спокойно сказал Лучано. – Еще тогда в цирке я понял, что ты ослеплен ненавистью…

Я посмотрел на артиста с несказанным удивлением. За те несколько секунд, когда я целовал его руку, он прочитал меня насквозь и узрел то, что под ледяной маской я три года успешно скрывал от всех окружающих.

- Лучано Гранди, ты самый поразительный человек из тех, которых я когда либо встречал, - сказал я. – Одного не пойму, зачем ты выступаешь в цирке как простой артист.

Несколько секунд наш хозяин молчал, а потом ответил:

- Обычно я говорю людям, что мной движет любовь к странствиям и желание приобщить мир к истинной магии. Роль артиста из бродячего цирка для этого как нельзя кстати. Но это лишь часть правды для простых обывателей. Перед такими как ты и Рогнеда мне скрывать нечего. Поэтому я скажу тебе всю правду: мною движут гнев и любовь. Гнев по отношению к тиранам и любовь к справедливости. Мой праведный гнев, Петр, сродни твоей ненависти к твоим поработителям. Но только ты надеешься срезать лишь пару тройку ядовитых грибов, а я хочу разом искоренить всю грибницу…

Меня охватило сильное волнение и я вскочил на ноги:

- Ты говоришь мудрые слова, Лучано. Я и сам понимаю, что смерть нескольких выродков ничего не решает и лишь способна принести дополнительное горе моим близким. Скажи, что ты предлагаешь. Можешь на меня полностью рассчитывать.

Рогнеда тоже встала на ноги, подошла и обняла меня:

- Спасибо Петр, за то, что ты с нами… Теперь я выйду. Все дальше сказанное должно остаться между вами, - сказала Рогнеда и быстро скрылась за дверью.

- В этом мире, - сказал Лучано, когда дверь за Рогнедой закрылась - остался только один оплот справедливости и свободы – вольный город Шемаха. В ближайшие месяцы Сичебор собирается пойти на него войной и уже готовит войско к походу. Я давно собираю лучших людей по всему свету, чтобы достойно встретить его и положить конец его правлению.

Я с большим сомнением покачал головой. Кому как не мне знать реальную силу Верховного Мага.

- Сичебор слишком могуч. В обычном бою ты не сможешь его сокрушить, разве что в личном единоборстве тебе, возможно, удастся направить его силу против него самого, как ты это делал в цирке. Но ты такой один, а за ним целый сонм могучих и свирепых магов, не знающих страха и жалости. Прости, но при всем уважении, у тебя и твоих друзей нет ни единого шанса: Сила на стороне магов. И все же я готов помочь вам, чем смогу.

- Ты прав, Петр, во всем кроме одного: преимущество на нашей стороне. Магами движет лишь страх, страх лишиться всего, чем они владеют. Чем больше они награбят и захватят стран, тем больше их страх все это потерять. Поэтому они и стремятся подчинить себе все и вся. Воин, чье сердце сковано страхом, не может драться в полную силу. Нам же с тобой терять нечего, поэтому наш разум чист, и руки не дрожат. Стало быть, это у Сичебора нет ни единого шанса нас победить, если мы все сделаем по уму. Рогнеда обещала, что сможет перед побегом в Шемаху уничтожить все имеющиеся в замке запасы витамина Ю. Но остаются еще единороги. От них нужно избавиться. И вот об этом, я хотел бы попросить тебя.

При этих словах Лучано мое сердце содрогнулось от боли. Меньше всего на свете я хотел бы причинить вред этим чудесным созданиям.

- Ты предлагаешь мне сделать страшные вещи… Но я понимаю тебя. Сила Сичебора в единорогах. Без невидимого войска ему трудно будет овладеть неприступными стенами Шемахи, если он вообще решится пойти на это… Однако, если даже я заставлю все стадо броситься в пропасть, это не сильно поможет делу. Рога с мертвых единорогов никуда не денутся. Сичебора все это лишь ненадолго задержит, но не остановит…

- Не нужно, чтобы единороги бросались в пропасть и погибли, - мягко сказал Лучано Гранди. – Эти существа единственные проводники истинной магии. Без них наш мир рухнет.

Я непонимающе уставился на артиста.

- Я целый год помогал отцу на пастбище, и не заметил в этих прекрасных и беззащитных животных ничего необычного. О чем ты вообще говоришь, Лучано?

- Сегодня ты также не заметил, что прямо перед тобой находится одно из величайших произведений искусства из тех, которые когда либо были созданы рукой человека…

Возразить против этого железобетонного аргумента мне было абсолютно нечего.

- Я тебя понял… Тогда объясни, что я должен сделать.

- Если ты хочешь помочь общему делу, ты должен во время полной луны прийти на пастбище. Только в это время там появляется вожак единорогов. Ты его сразу узнаешь… Скажи ему, чтобы он немедленно увел единорогов, иначе ты будешь вынужден загнать стадо в пропасть. Объясни ему суть дела. Ты – пастух, поэтому он тебя выслушает и примет нужное решение. А теперь вернемся, к нашим друзьям. Нехорошо, что нас так долго нет.

Я пошел к двери вслед за Лучано Гранди, но перед самым выходом не удержался и задал тот же вопрос, что и художник:

- Что есть истинная магия?

Артист обернулся и отрицательно покачал головой:

- Всему свое время, друг. Всему свое время…