Две войны

Я хочу вам  представить двух Поэтов, которые в жизни, вероятно, очень непохожи друг на друга, но которым с одинаковой силой удалось выразить, что же такое на самом деле Война. Оба они скрыли свои имена под псевдонимами, и настоящие их имена мы вряд ли когда-нибудь узнаем.

Вика Скайнова. О ней достоверно известно только то, что будучи 18-летней девчонкой она потеряла своего любимого, который был убит на первой чеченской. После этого прежняя ее жизнь потеряла для нее всякий смысл. Ей очень хотелось понять, ради чего ее любимый сознательно отдал свою жизнь на войне, вместо того, чтобы наслаждаться взаимной любовью и мирной жизнью. Вика поняла, что для нее жизненно необходимо точно знать, на ЧТО ее возлюбленный променял их общую Любовь. Юная девушка устроилась фронтовым корреспондентом в какую-то газету, чтобы получить возможность отправиться на войну. Несколько месяцев бесстрашный репортер провела на передовой в окопах с 18-летними пацанами, которых без всякой подготовки отправили воевать с опытными и беспощадными головорезами...

Товарисч Сухов. Не удивлюсь, если лет через 50 лет творчество этого человека будут подробно изучать на всех филологических факультетах. Лично я бы уже сейчас ввел изучение его стихов в обязательный курс для будущих литераторов и литературоведов, даже несмотря на то, что в своих стихах Товарисч Сухов честно старается избегать любой лексики, кроме обсценной. Свое последнее произведение "Салам, бача", посвященное событиям на Украине, Товарисч Сухов опубликовал где-то через год после событий на Майдане. Стих был вскоре удален модератором, но, к счастью, я успел сделать копию. 

Рассказ танкиста

Нас было трое... Витька... тот...
почти что сразу...
Лишь прохрипел: "Вот, блин, не прет...
ведь до приказу..."

Под Новый год... такая хня...
как есть - непруха.
Сполна плеснула нам Чечня!
в бочину... "мухой"...

Жгут затянул... держись, земляк...
помогут в роте...
На лоскуте висит ступня
ошметком плоти...

А чичи, сука, взяли след,
как свора гончих...
- Не оставляй меня, Паштет...
уж лучше кончи...

А я несу сплошную муть:
- Не ссы, товарищ...
Про Новый год, мол, не забудь,
мол, че подаришь...

На горб взвалил и побежал...
тут - или-или...
И как влупили тут по нам...
Как, ****ь, влупили!

Аж в пятки рухнулась душа -
какая смелость?!
Ах, как бежал я! Как бежал...
Как жить хотелось...

Мне до сих пор - все тот же сон
полночной мукой...
Те двести метров... я и он...
как вши под лупой...

- Дошли, Серега! Все пучком!..
Перевернули...
Три пули по спине рядком...
МОИ, ****Ь, ПУЛИ!

Ну да - война... ну да - в бою...
но... кто ответит...
Он жизнь мне подарил свою...
Как жить-то с этим?..
------
И Пашка водки нацедил,
Чуть пролил даже...
И молча выпила я с ним.
А че тут скажешь...

(Вика Скайнова, 2010)

Салам, бача

Я по привычке: «Салам, бача!»
Ты за ухмылку, мол, брось, брателло,
кому-то впору и помолчать,
когда с катушек страна слетела.

Бес дурогонства нас грыз давно,
червивым словом дразнил он горло.
Теперь свобода, теперь говно
из всех природных прорех попёрло.

Едва живого из-под огня
меня волок ты под Шибарганом.
Я помню хрип твой:
«Нога — х у й н я,
прошло навылет, считай не рана!».

Пока мы курим, бойцы в окоп
вояк таскают, чья песня спета.
Твоя «Багира» мне смотрит в лоб,
аналогично — моя «Беретта».

— А что ваш фюрер?
— Он — п и д а р а с,
в штабах — дебилы, всё честь по чести…
— Почти такой же бардак у нас,
и скверно с тарой для груза двести.

До полвосьмого стрельбу-пальбу
мы прекратили.
А там по новой
из «Печенега» твои в ь е б у т,
мои в ответку — из Дегтярёва.

Пора прощаться, держи, брат, пять.
Мы, если честно, всегда умели
на траки танков кишки мотать
во имя самой высокой цели.

Чем громче марши, тем больше мух
вокруг раздувшихся тел в канаве.
Но нам не надо про это вслух,
про это громко и мы не вправе…

(Товарисч Сухов, 2014)