Бог ты мой. Как же действительно широка страна моя родная. И сколько в ней не только лесов, полей и рек, но и, - во все времена - светлых людей, получивших в дар от Небес самые разнообразные таланты. Благодаря которым наша Россия жила, живет и жить будет, - на злобу всем «партнерам», «коллегам» и прочей нечисти... Извините, камрады, но просто не мог удержаться от эмоционального вступления к очередному материалу, посвященному сравнению Нас и Их, - с тем, чтобы взвесить шансы сторон в идущей сейчас на земном шарике схватке не на жизнь, а на смерть, - схватке Света и Тьмы...
От лирики переходим к прерванному разговору о Тройственном Союзе образования, науки и промышленности, - снова возвращаясь в Нижний. Где семена мегагрантов (см. здесь: https://cont.ws/post/388786) упали в благодатную почву, так как почву эту удобрили по-особенному: «Гранты, задуманные, по признанию тогдашнего министра науки и образования Андрея Фурсенко, как инструмент, в том числе, создания конкуренции между академической и вузовской наукой, в Нижнем Новгороде привели к со-трудничеству».
По мнению директора ИПФ Александра Литвака, если внимательно изучить, каким вузам страны достались гранты, то за исключением МГУ и, возможно, Санкт-Петербургского университета, в подавляющем большинстве случаев это те, кто тесно сотрудничает с реально работающими исследовательскими институтами, в первую очередь Академии наук. Потому что они сохранили международные связи, опираясь на которые и удалось пригласить ведущих учёных. И ещё они сохранили кадры и инфраструктуру, которые стали основой для развития новых лабораторий теперь уже в учебных заведениях.
По поводу «тесного сотрудничества» можно поговорить на примере гранта, полученного Александром Дитятевым (профессором молекулярной нейробиологии Итальянского института технологий) для создания в ННГУ (Нижегородском госуниверситете) лаборатории по исследованиям молекулярных механизмов передачи информации в мозге и, в частности, исследованиям роли экстраклеточной матрицы при передаче сигналов в мозге.
Так вот, кроме университета часть работ по гранту делают Медицинская академия и Институт прикладной физики. В ИПФ вынесены исследования, связанные больше с математикой и с физикой. «Одна из моих аспиранток в ИПФ, — объясняет Казанцев (заместитель Дитятева, заведующий лабораторией нелинейных процессов в живых системах ИПФ и заведующий кафедрой нейродинамики и нейробиологии Нижегородского университета), — занимается моделированием колебательных и волновых процессов, происходящих в клетке». В Медицинской академии выращивают клетки, которые потом переезжают в университет на микроскоп. Грант сильно распараллелен, вот почему говорить о том, что это исключительно университетский проект, нельзя, отмечает Казанцев.
Такое же тесное со-трудничество имеет место в случае мегагранта, полученного Сергеем Лукьяновым, членом-корреспондентом РАН, заведующим лабораторией Института биоорганической химии имени Ю.А.Овчинникова и М.М.Шемякина РАН для создания в Нижегородской медицинской академии лаборатории, посвящённой изучению новых подходов к исследованию механизмов физиологических и патологических процессов в живых системах на основе использования флуоресцентных белков.
В рамках этого гранта, флуоресцентные белки и методы работы с ними получают из Института биоорганической химии, установки диффузионно-флуоресцентной томографии — из ИПФ, экспериментальных животных — из Медицинской академии, клеточные культуры — из Нижегородского университета.
Планы у работающих по гранту ученых большие. Замдиректора НИИ прикладной и фундаментальной медицины при Нижегородской медакадемии Елена Загайнова говорит так:
--- Мы надеемся, что в результате реализации гранта нам удастся создать уникальную лабораторию, которой пока у нас в стране нет и которая действительно сможет консолидировать передовые разработки в области флуоресцентных белков Лукьянова с нашими методами наблюдения и с экспериментальной биологией. Лаборатория будет обладать законченным исследовательским циклом, в ней можно будет проводить как фундаментальные исследования, так и доклиническую апробацию лекарственных методов лечения онкологических заболеваний, лучевых воздействий. И у нас сейчас исследования расписаны на пять лет вперед...
В том же ННГУ реализуется грант, полученный Жераром Муру, французско-американским физиком, в 1985 году вместе с Донной Стрикланд предложившим новые принципы создания сверхмощных лазеров (усиление чирпированных импульсов), - для создания лаборатории в Нижегородском университете. С Жераром Муру, кстати, в Нижнем давно шёл активный научный обмен, поскольку ИПФ и ННГУ тоже ведут разработки сверхмощных лазеров, теоретические основания которых, как заметил Муру, были во многом заложены более 40 лет назад как раз директором ИПФ Александром Литваком...
http://expert.ru/expert/2011/23/nizhegorodskaya-uniya/
http://www.marstu.net/Default.aspx?tabid=2777&ctl=Details&mid=2085&ItemID=6980&language=ru-RU
Успехи ИПФАНа и общий подъем науки в России в последнее время позволили институту заняться совершенно новыми направлениями исследований, обращение к которым основано на достижениях института в развитии приборной базы и все на том же широком мандельштамовском понимании общности различных волновых процессов.
В институте занимаются и довольно экзотическими для непосвященного проблемами астрофизики. Ведь, как сказал в интервью «Эксперту» академик РАН Владимир Захаров, к слову, активно сотрудничающий с ИПФ, некоторые астрофизические процессы, например взаимодействие двух черных дыр, математически можно рассматривать как нелинейный волновой процесс (см. «Эксперт» № 24 от 21 июня 2010 года).
Как пояснил доктор физико-математических наук Вячеслав Вдовин, «есть идея, что в районе черных дыр существуют так называемые кротовые норы, через которые можно посмотреть в недра других вселенных. Для их обнаружения используются приемники предельно слабого электромагнитного излучения в диапазоне терагерцевых волн. Технические требования к таким приемникам уже сформулированы, и моя группа сейчас как раз ими занимается».
Это высокочувствительная криоэлектронная аппаратура глубокого, до 0,3 К, охлаждения миллиметрового и субмиллиметрового диапазона, которая кроме астрофизики может быть применена и для атмосферной спектроскопии, для распознавания в дыму ( то есть, и на поле боя - shed ) и тумане объектов, которые не видит инфракрасный датчик.
Но самым неожиданным новым направлением оказались когнитивные исследования мозга, которые ИПФ ведет совместно с членом-корреспондентом РАН Константином Анохиным. Для изучения мозга нужна относительно простая модель, в которой функционирует какое-то минимальное число нейронов, с минимальным числом синапсов. И эта модель создана биологами Нижегородского университета и функционирует в ИПФ:
... это специальным образом выращенная культура нейронов, взятых на стадии внутриутробного развития из мозга еще не родившегося мышонка. Их помещают в физраствор на пластинку, к которой подведены электроды, и под микроскопом наблюдают, как у нейронов в соответствии с генетической программой отрастают аксоны, образуются синапсы. Этот кусочек биологического мозга начинает реагировать на электрические сигналы и сам их генерировать. Фактически, как сказал Александр Сергеев, он оживает. Создавая обратные связи, можно увидеть появление элементов памяти и обучения. Прохождение и распространение этих сигналов можно фиксировать с помощью того же оптического томографа. «Наша задача, — говорит Александр Сергеев, — создать на основе изучения такой биологической модели математическую модель поведения мозга, для построения которой необходимы методы, применяемые в нелинейной физике. А это как раз наша специальность».
http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=0e3406a2-c1c8-4846-9de0-c587f6ef84aa
В третьем туре конкурса мегагрантов, в котором впервые участвовал сам ИПФАН, институт заявил девять проектов и три из них были поддержаны – самое большое количество проектов из всех участвовавших в конкурсе организаций, включая МГУ и Санкт-Петербургский Университет. С чем это было связано? – Снова послушаем Александра Литвака:
--- Возможно с тем, что мы тщательно отбирали самые актуальные научные направления, которые чрезвычайно интересны не только нам, и в которых у нас есть вполне сложившиеся коллективы и связи. Мы приглашали только тех людей, которые действительно имели имя в этих направлениях и могли усилить нашу команду...
http://www.p220.ru/home/smi/item/94-ran
Еще немного о других мегагрантах, полученных в Нижнем:
- Грант, полученный профессором Стокгольмского (Чалмерского) технологического университета Леонидом Кузьминым для организации лаборатории в Нижегородском техническом университете, предусматривал разработку приемников терагерцевого излучения, необходимых для решения важнейшей задачи фундаментальной физики — выяснения природы сил, вызывающих ускорение расширения Вселенной. Этот феномен объясняется наличием во Вселенной темной энергии и темной материи. Для понимания природы этих явлений требуется детальное знание картины реликтового излучения на субмиллиметровых волнах. Профессором Кузьминым был предложен и успешно реализован болометр (прибор для регистрации фонового космического излучения) на холодных электронах, который представляется самым вероятным кандидатом на то, чтобы стать датчиком нового поколения, способным детектировать реликтовое излучение.
Соруководитель гранта проректор по развитию Нижегородского технического университета Михаил Ширяев объясняет: «Мы решили основную задачу. Создана уникальная лаборатория, и можно смело говорить, что это лаборатория криогенной наноэлектроники мирового уровня. Сформирован коллектив — команда из сотрудников нашего и стокгольмского университетов, представителей других промышленных и образовательных учреждений». Теперь в России только этой лаборатории под силу решать все задачи, связанные с разработкой болометрических систем для высокочувствительных приемников. Причем не только для астрофизических исследований.
Заместитель руководителя по научной работе этой лаборатории, ведущий научный сотрудник ИПФ Вячеслав Вдовин рассказывает, что, например, нефтяники хотели бы поместить ядерно-магнитно-резонансный томограф в скважину для ее подробного изучения, и добавляет: «Но для томографа нужен криостат, а привычные криостаты поместить в скважину невозможно. Нам пришлось разработать криостат, который охладит сверхпроводящий магнит в скважине». И лаборатория уже начинает предлагать свою разработку нефтяникам.
Кроме того, во всем мире в настоящее время прорабатывается возможность организации телекоммуникации в терагерцевом диапазоне. Вместе с НПО «Исток» из подмосковного Фрязино и ИПФ лаборатория работает над созданием терагерцевого коммуникационного канала с пропускной способностью выше 100 Гбит.
Физический институт им. П. Н. Лебедева РАН (ФИАН) и Российское космическое агентство в 2019 году планируют запустить космическую обсерваторию, которая устроена как радиоинтерферометр со сверхдлинной базой: один телескоп в космосе, второй — на Земле. Новая лаборатория — участник этого проекта, сейчас в ней и в ИПФ заняты исследованием свойств материалов, из которых будет строиться обсерватория, при низких температурах.
- В ННГУ создан Институт живых систем, для которого было реконструировано отдельное здание. Научным руководителем института стал замдиректора ИПФ РАН член-корреспондент РАН Александр Сергеев. В этом институте работают сотрудники разных факультетов университета, Медицинской академии, Института прикладной физики. Сотрудником института является и выпускник ННГУ профессор Алексей Сельянов, работающий в настоящее время на постоянной основе в Японии, где специально для него создали лабораторию по нейродинамике мозга. Зеркальная лаборатория под руководством Виктора Казанцева стоимостью свыше миллиона долларов теперь создана в университете. Ключевой объект нового института — уникальный виварий, предназначенный для содержания иммунодефицитных и генномодифицированных животных, без которых современная биологическая наука развиваться не может. Вивариев такого класса в России больше нет.
- Аналогичным путем пошли и в Нижегородской медакадемии, где полученные результаты оказались столь значительны, что на базе созданной в рамках гранта лаборатории был учрежден Научно-исследовательский институт биомедицинских технологий, директором которого назначена Елена Загайнова, а научным руководителем — Сергей Лукьянов. Создание института позволило медакадемии продолжить сотрудничество с Лукьяновым уже за пределами гранта. Проводимые в новом институте работы оказались очень хорошим дополнением к его работам в Москве. В Нижегородской медакадемии теперь тоже уникальный виварий с мышами, которого нет в Москве.
http://www.saveras.ru/archives/4255
Система взаимной заинтересованности
В результате двадцати лет развития и приспособления к новым условиям, ИПФАН и окружающие его малые предприятия создали систему, в рамках которой они оказались взаимно заинтересованы друг в друге.
В силу запретов, налагавшихся на бюджетные учреждения, ИПФАН не мог участвовать в создании малых предприятий, поэтому такие предприятия создавались его сотрудниками. Но предприятия эти удерживались в орбите института, потому что опирались на его фундаментальные разработки, потому что им была нужна его инфраструктура — производственные и испытательные мощности, инженерное обслуживание, а бренд ИПФАН привлекал заказчиков. Кроме того, пребывание на одной площадке позволяло малым предприятиям оптимизировать расходы на аренду, а сотрудникам института — совмещать работу в институте и на малых предприятиях.
Такой вот своеобразный кластер, в течение пары десятков лет постепенно разраставшийся вокруг материнского ядра в течение пары десятков лет.
http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=0e3406a2-c1c8-4846-9de0-c587f6ef84aa
Междисциплинарный кластер вокруг МФТИ гораздо младше ИПФАНовского, - он начал расти всего несколько лет назад. Инициаторами его создания выступили состоявшиеся в различных областях бизнеса выпускники этого вуза.
Возник этот кластер во многом благодаря инициативе Андрея Иващенко , главы одной из крупных инновационных российских компаний ЦВТ «ХимРар», ныне возглавляющего также центр живых систем МФТИ. Который так рассказывает о рождении кластера и его особенностях:
--- В 2007 году Совбез принял решение возрождать отечественную фармотрасль...
Минпром создал специальный департамент. Нас наряду с дистрибуторами и производителями лекарств пригласили участвовать в создании стратегии, поскольку российских разработчиков было раз-два и обчелся. Мы стали отвечать за свою часть, а потом превратились в координатора всех экспертов. И когда задумались, как и кому помогать, то решили, что водичку нужно лить не на всю страну, а под нужный кустик. А что может быть таким кустиком, как не кластер? И тогда меня многие поддержали, что центром кластера должны стать вузы. Так для одного из кластеров был выбран МФТИ...
— Минпром выделил деньги на строительство корпуса для биофармкластера, он уже почти готов — красавец. А какова начинка?
— Это был первый вопрос, который мы стали обсуждать с руководством МФТИ. Решили: пока будет строиться здание, мы на базе института уже создадим несколько лабораторий и начнем экспериментировать с различными партнерами — компаниями большими и маленькими, учеными, нашими и иностранными, стартапами, студентами. И к окончанию строительства здания у нас уже будет затравка, которую мы туда посадим прорастать. Ректор МФТИ Николай Николаевич Кудрявцев нас поддержал и выделил тысячу квадратных метров, где сейчас разместился десяток лабораторий. Для кластера мы придумали некоммерческое партнерство «Биофармкластер “Северный”». Туда вошла крупная компания, лидер нашего рынка «Протек», производитель лекарств «Акрихин», «ХимРар», МФТИ, компания «Фармзащита».
— А по какому принципу создавались лаборатории?
— Во-первых, мы хотели, чтобы они были взаимодополняющими: химики, биологи, физики, биоинформатики. Чтобы они общались и в ходе этого общения возникали новые идеи. Во-вторых, чтобы часть лабораторий были фундаментальными, часть — прикладными. К примеру, мы привлекли сюда компанию «Альтоника». Они делают кардиомониторы для скорой помощи. А еще у них была идея делать кардиофибрилляторы, только денег на это не было. Мы говорим: открывайте свою лабораторию, мы поможем вам подать заявку на грант (для них общение с чиновниками — тихий ужас). И вот они уже скоро приступят к производству. Пригласили создать лабораторию известного в мире химика нашего соотечественника Валерия Фокина. Еще одной лабораторией — разработки инновационных лекарственных средств — руководит нобелевец Барри Шарплесс.
— А зачем Физтеху вся эта биология? Тут делают крутых физиков, не смотрят ли они свысока на такое соседство?
— Некоторые физики тоже задают нам этот вопрос. Академик Гинзбург в своей книжечке «“Физический минимум” на начало XXI века» писал, каких открытий стоит ждать от физики в текущем веке: о теории струн, о квантах. Но при этом он говорил, что физика начинает отходить на второй план, а на первый выходят как раз химия с биологией — то, что мы сейчас называем науками о жизни. И я бы сказал, что физики с математиками стали изучать живую природу, до которой им раньше дела не было. Все методы исследования — это математика или физика. Если математики совсем мало, то это не наука, а ремесло. Химия долго была ремеслом. Чем больше математики, тем больше предмет становится похож на науку. А физика учит моделям и тому, как математику применять к миру... Физика и математика — это фундамент, и их связь с другими науками дает последним импульсы для развития...
Президентом «Физтех-Союза» попросили стать главу «Евразметалла» Александра Абрамова. Привлекли главу девелоперской компании «Мортон», который теперь помогает проектировать и строить пояс технопарков. Еще одного выпускника, Григория Бубнова, в прошлом банкира, привлекли делать школу системного инжиниринга.
— А это еще зачем?
— Оказывается, не хватает стране главных инженеров, которые занимаются тем, что задачу сначала раскладывают на части, а потом собирают и делают суперджет. Теперь этому обучают менеджеров наших крупных компаний — металлургических, авиационных. Раньше они все в модные MBA поступали, а инжинирингу не учились. Теперь учатся. Компании спасибо говорят. Вот с Уралвагонзавода тут были представители, рассказывали: иностранцы поставили свое крутое оборудование, пока сами были, оно работало, а уехали — встало. И ничего с ним не могут поделать. А были бы наши ребятишки, они бы разобрались.
— В общем, хотели создать один биокластер, а пошла волна?
— Ну да. Причем все как-то неожиданно бурно развивается. Сейчас еще два направления сформировались — труднодоступных полезных ископаемых и прикладных технологий. Идеи бурлят. Я помню, приходил в разные министерства — там скукотища. Сидят, спрашивают: кто же нам проекты принесет? Да вот же они. Главное ведь не сами проекты, а кто за ними стоит. И чтобы этот «кто-то» сам хотел все сделать. И сам еще деньги привлек. И у нас тут прекрасно реализуется то частно-государственное партнерство, которое крутили на языках как игрушку и не знали, к чему приложить. Здесь же эта модель возникает естественным образом снизу: бюджет делает инфраструктуру, частные деньги — производство, совместно они финансируют НИОКР.
... — Андрей, я не заканчивала Физтех. Поэтому, видимо, не обладаю системным мышлением. Как это все складывается: кластеры, лаборатории, новые кафедры, иностранные ученые, компании, школьники — от физики до генов, бактерий, истории и новой химии?
— На первый взгляд все кажется разрозненным. Вот крупная компания «Протек», которая от торговли хочет перейти к производству и созданию хороших дешевых дженериков. Вот средняя по бизнесу «Альтоника» делает свои дефибрилляторы. Вот несколько стартапов. Вот лаборатория Валерия Фокина — это высокая наука. Вроде каждый делает что-то свое. И тут Фокин заходит в лабораторию к биологам, занимающимся продлением жизни. И они вместе решают попробовать молекулы Фокина на своих червяках. Червяки начинают жить дольше. Что дальше? Вместе с генетиками секвенируем ДНК червяка и находим, что именно отвечает за продолжительность жизни. И делаем новую чудесную таблетку. То есть, между всеми этими лабораториями идет своеобразное кросс-опыление.
Эксперт № 23 (2014)
Кванты разные важны...
Сергей Белоусов, как и Андрей Иващенко, тоже выпускник МФТИ, но, пожалуй, более известный и в России, и за рубежом.
Выпивая в московском ресторане в 2010 году, Сергей Белоусов, сооснователь компаний Parallels и Acronis, и профессор Гарварда Михаил Лукин договорились о серьезном совместном проекте. Белоусов несколько месяцев уговаривал своего бывшего однокурсника по МФТИ открыть в России центр, где бы физики занимались фундаментальными исследованиями и параллельно пытались коммерциализовать свои разработки. «Я тогда общался с разными государственными институтами, и мне давали понять, что на такой центр средства найдутся», — вспоминает Белоусов.
http://www.forbes.ru/tekhnologii/tekhnika-i-biznes/319925-zachem-banku-fiziki-gazprombank-stal-krupneishim-investorom-ros
Почему Белоусову был так важен Лукин ? – Потому что тот является крупнейшим мировым специалистом в области квантовой физики, квантовой оптики и квантовых технологий. Который в 1993 году с отличием окончил факультет физической и квантовой электроники МФТИ. А уже в 2000 году осуществил пионерский эксперимент по остановке светового луча, а также разработал базовые методы хранения и последующего высвобождения волновых возбуждений, переносимых световыми пучками (фотонных квантовых состояний).
Не буду вдаваться в излишние для небольшой статьи подробности, скажу только, что в настоящее время Лукин и его коллеги потихоньку приближаются к практической реализации фундаментальных исследований:
--- Пожалуй из всех квантовых технологий квантовая криптография в настоящее время – одно из наиболее продвинутых направлений... [Разработкой таких систем уже занимается несколько компаний]. Одна из них находится в Швейцарии (ID Quantique), другая – в США (MagicQ)... [Однако] у квантовой криптографии есть одна фундаментальная проблема:... уже после прохождения 20-30 км по оптоволокну закодированный одиночный фотон поглощается, и, соответственно, пропадает и сама пересылаемая информация.
Интересны также и работы по живым клеткам:
--- В одной из последних работ... нам удалось точно измерить температуру отдельных живых клеток, и теперь... появляется очень заманчивая возможность селективного контроля и прямого воздействия на различные группы клеток, - например, тонкого отсева здоровых и больных [раковых] клеток с последующим уничтожением последних... я вовсе не исключаю, что уже в ближайшие 5-10 лет это направление станет одной из самых революционных технологий...
«Эксперт», № 48, 2013, стр. 45-49
Белоусов и Лукин во время учебы почти не общались, их позже свел еще один физтеховец Евгений Демлер: в общежитии он был соседом Белоусова, а с Лукиным работал в Гарварде. Втроем они учредили в 2010 году Российский квантовый центр (РКЦ). Белоусов начал уговаривать знакомых бизнесменов войти в попечительский совет, а Лукин с Демлером взялись за создание консультативного совета, курирующего научную часть. Привлечь ученых с мировым именем оказалось не так-то просто. «Приходилось писать длинные письма, объяснять, что в России не так все страшно», — говорит Белоусов. Сейчас помимо Лукина и Демлера в совет входят 12 зарубежных ученых. Например, нобелевский лауреат Вольфганг Кеттерле. В попечительский совет вошли выпускник Физтеха, владелец металлургического холдинга «Евраз» Александр Абрамов 24, владелец «Северстали» Алексей Мордашов 6, венчурный инвестор Александр Галицкий, еще один нобелевский лауреат физик Дэвид Гросс. «С Мордашовым мы познакомились на одной из конференций. Он хоть и экономист по образованию, но нашим проектом заинтересовался», — говорит Белоусов. Президентом центра стал Сергей Кузьмин, основатель и управляющий партнер фонда Qwave Capital, специализирующегося на квантовых технологиях. По замыслу основателей попечительский совет должен оценивать коммерческие перспективы разработок, помогать со стратегией их продвижения и привлечением денег.
На первое время хватило 100 млн рублей — гранты и деньги частных инвесторов (большую часть внесли Белоусов и Абрамов). Но нужны были собственные лаборатории, а значит, серьезные финансовые вливания. В 2012 году РКЦ получил грант в размере 1,33 млрд рублей от фонда «Сколково»: сам фонд выделял 850 млн рублей при условии, что остальное дадут другие инвесторы.
Однако после выделения 400 млн рублей грант «Сколково»был закрыт досрочно. «Они посчитали, что фундаментальные и прикладные научные исследования не совсем их профиль. Хотя без «Сколково» у нас не получилось бы запуститься», — объясняет гендиректор РКЦ Юнусов.
Была, вроде бы, надежда на получение денег от «Сбербанка», но, как признается Белоусов: «После того как я поспорил с Грефом, какая наука важнее, Сбербанк как-то охладел к нашему центру. Ему кажется, что психологи сейчас нужнее физиков».
Откуда же берутся деньги на исследования?
- РКЦ удается выигрывать государственные гранты. Так, разработка квантового шифрования велась на грант от Министерства образования: по программе был договор на 410 млн рублей — из них около 270 млн рублей выделяло министерство, а остальные 140 млн дал Газпромбанк, который пока остается крупнейшим частным инвестором РКЦ. Суммарно банк вложил в центр уже около 380 млн рублей, взамен получив блокирующие пакеты во всех коммерческих компаниях (25–30%).
Формально компания, продвигающая квантовое шифрование, уже не является частью РКЦ: разработки, которые дошли до стадии выхода на рынок, выводятся в отдельные структуры. Сейчас у центра четыре дочерние компании: помимо квантового шифрования в высокой степени готовности несколько разработок в области оптических сенсоров и биомедицинский проект по магнитной кардиографии.
Для последнего проекта в одной из лабораторий РКЦ построили специальную комнату, которая экранирует электромагнитное поле. Даже мебель внутри полностью деревянная. Здесь тестируют сверхчувствительные сенсоры из небольших монокристаллических пленок ферритов-гранатов (они обладают магнитооптическими свойствами). Считается, что магнитная кардиография точнее определяет болезни сердца, чем электрокардиограмма. Однако существующие решения пока дороги — аппаратура стоит около $1 млн. По словам руководителя этого направления, доцента МГУ Владимира Белотелова, разработанные его командой сенсоры смогут заменить сверхпроводящие магнитные сенсоры с криогенным охлаждением, что снизит стоимость оборудования в 100 раз.
... Что касается «Газпромбанка», то председатель правления банка Андрей Акимов и его заместитель Дмитрий Зауэрс вошли в попечительский совет РКЦ. «Многие из разработок могут лечь в основу конкурентоспособных (а в ряде случаев уникальных для России и даже мира) продуктов на быстрорастущем рынке передовых технологий», — заявлял Зауэрс после сделки.там разработанная РКЦ.
Сейчас в банке идет тестирование системы. Как это работает? Шифрующее устройство по размерам схоже со стандартным сервером и помещается в стойку в дата-центре. Связь между двумя устройствами идет по обычному оптоволоконному кабелю: одно отправляет набор квантов, а второе измеряет их состояние. Если за время путешествия по кабелю свойства не изменились, взлома не было и можно проводить транзакцию. «Сейчас это гибридная система: квантовый шифратор сопряжен с обычным. Сначала линия проверяется квантовым шифрованием, а потом уже обычным», — объясняет Юнусов. Есть и другие ограничения: например, дата-центры должны находиться друг от друга на расстоянии не более 100 км, иначе сигнал затухает. Кроме того, скорость передачи данных пока мала, но ее достаточно для обмена информацией о фотонах. К концу 2016 года в Газпромбанке планируется запустить такую линию в тестовом режиме — за ней будут присматривать физики, а уже в 2017 году квантовые шифраторы будут работать без постоянной поддержки.
По словам Юнусова, помимо финансовых структур таким способом шифрования могут заинтересоваться силовые госведомства.
Юнусов признается, что их система на рынке не первая, но пока аналогичные решения делают только зарубежные компании — например, швейцарская id Quantique и американская MagiQ Technologies. «У нас классический кейс импортозамещения. Если ты покупаешь готовое решение в коробочке из-за рубежа, то тебе никто не гарантирует, что там нет специальных закладок», — объясняет Юнусов. К тому же он обещает, что стоимость разработки РКЦ будет ниже, чем у той же id Quantique, которая продает свое решение примерно за $300 000...
... В августе 2016 года на 23-й Международной конференции по квантовой теории нескольких частиц (The 23rd European Conference on Few-Body Problems in Physics) было объявлено об учреждении Международной медали имени российского физика и математика Людвига Фаддеева. Инициаторами создания новой награды выступили престижные научные организации, объединяющие физиков: Европейское физическое общество и Американское физическое общество. Отныне медаль будет присуждаться на всех международных конференциях этой серии за лучшую работу в области квантовой теории нескольких частиц.
Создание медали приурочено к 55-летию с момента опубликования «Теории рассеяния для системы трёх частиц». Изданная в 1961-м году, «Теория…» сделала ее автора, Людвига Дмитриевича Фаддеева, основоположником целого направления в науке. Сегодня данное направление — «передний край» квантовой физики. На работах Фаддеева основано множество прикладных исследований в области теоретической ядерной физики. Значительный интерес представляют резонансные явления в ядерных, атомных, молекулярных и нано-структурных процессах, которые во многих случаях можно рассматривать, как задачи нескольких тел.
Присвоение медалям имени учёного при жизни — редчайшая практика. До сих пор история знала лишь один подобный пример: в 1929-м году была учреждена медаль имени Макса Планка, первыми ее лауреатами стали Альберт Эйнштейн и сам Планк.
http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=00717b06-88be-4940-8279-bbb428a02dd9
Окончив физический факультет ЛГУ в 1956 году, через три года Людвиг Фаддеев защитил кандидатскую диссертацию, а еще через четыре, защитив работу по исследованиям в области квантовой теории рассеяния, получил ученую степень доктора наук. Уже в 42 года он стал академиком – одним из самых молодых в истории.
За свою карьеру Фаддеев написал более 200 научных работ, став одним из основателей современной математической физики, стал почетным членом академий наук десяти стран и получил бесчисленное количество престижных международных премий в области точных наук. Не оставляя основного труда в Институте им. Стеклова, он развивает в Петербурге Международный математический центр, чтобы привлечь к работе в Северной столице когда-то уехавших за рубеж учеников, ставших учеными мирового класса, и возродить отечественную математическую школу.
http://dha.spb.ru/PDF/Faddeev.pdf
Родившаяся в 1968 году в Оренбурге Наталия Берлова окончила факультет вычислительной математики и кибернетики в МГУ, продолжила же учебу и стала работать сначала в США, а потом в Англию. Она стала первой женщиной – полным профессором математики в одном из древнейших вузов в мире — Кембридже. Первой за все 8 веков его существования.
Несколько лет назад команда Берловой в Кембридже совершила прорыв в изучении квантовых вихрей:
--- Мы создали новую математическую конструкцию, включающую в себя теорию сверхтекучести Ландау, за которую он получил Нобелевскую премию в 1962 году, и квантовые эффекты (вихри), которые ещё не были открыты, когда Ландау создавал свою теорию. Вихри двигаются внутри сверхтекучей жидкости: разделяются и снова сливаются, формируя связки и переплетения, и подчиняются законам не классической, а квантовой механики. Было много попыток поправить теорию Ландау, но описать движение и видоизменение квантовых эффектов удалось лишь нашей команде. Мы не знаем пока, большой это прорыв или нет, мы просто взглянули на проблему с другого угла.
... Наши исследования относятся к фундаментальной физике, мы хотим познать мир, природу физических явлений. Для нас практические применения вторичны. Но в данном случае выход на практику всё же есть, и очень существенный. Проблемы сегодняшней электроники заключаются в достижении максимальной скорости передачи информации. Электроны, на основе которых сейчас работает почти вся электронная техника, — маленькие, но медленные частицы. Передавать информацию в компьютерном чипе быстрее они уже не смогут, предел достигнут. Существуют другие частицы — фотоны — частицы света, они очень быстрые, но очень большие и не взаимодействующие: в наноустройства их не поместишь, контролировать их тяжело. Поэтому возникла идея строить новые материалы на основе соединения электрона и фотона. Это возможно в том числе и на базе наших исследований. Новые виртуальные частицы могут лечь в основу нового поколения электронных приборов. А это значит, что устройства, датчики, лазеры и многое другое будут сверхчувствительными, будут обладать новыми свойствами, например передавать и обрабатывать информацию быстрее...
http://www.aif.ru/society/people/vyshe_tolko_koroleva_kak_rossiyanka_stala_professorom_matematiki_kembridzha
С 2013 года Наталия Берлова также является профессором Сколковского института науки и технологий. В 2013-2014 ––декан, с 2015 года –– директор программы по фотонике и квантовым материалам.
http://ru.rfwiki.org/wiki/Берлова,_Наталья_Геннадьевна
Оценили 12 человек
15 кармы