Соотношение патриотического и национального воспитания в наследии И. А. Ильина

Свою задачу И. Ильин видел в том, чтобы вскрыть все эти ложные основы, заблуждения и предрассудки и противопоставить им возрожденную религиозную и государственную мудрость и силу восточного Православия.

Основные положения своей нравственно-философской концепции философ высказал в начале лета 1925 г. в своих публичных выступлениях, и особенно в статье Идея Корнилова. Из речи, произнесенной в Праге, Берлине, Париже, опубликованной в парижской газете Возрождение от 17 июня 1925 г. Охарактеризовав в этой статье Лавра Георгиевича Корнилова как русского национального героя, Ильин, однако сосредоточил свое внимание не на личности и жизни самого Корнилова, а на его идее, которая рассматривалась им как идея православного меча. Здесь таким образом была намечена одна из основных задач, которую ставил перед своим исследованием Ильин - перевернуть раз и навсегда толстовскую страницу русской морали: в данной публикации закладываются основы последующей критики концепции Льва Толстого о непротивлении злу насилием: Одна из причин той великой беды, которая постигла нашу родину, - говорит Ильин, - состоит в неверном строении русского характера и русской идеологии. Эту неверность следует обозначить прежде всего как сентиментальность... В своеобразном сочетании безвольной сентиментальности, духовного нигилизма и морального педантизма возникло и окрепло… учение графа Льва Толстого «о непротивлении злу силою»; учение, которое более или менее успело отравить сердца нескольких поколений в России и, незаметно разлившись по душам, ослабило их в деле борьбы со злодеями. Таким образом, Ильин утверждает бессмысленность и гибельность отстаивания свободы беспрепятственного злодействования, провозглашает необходимость борьбы со злодеями, причем, не из личной вражды к ним, а из любви к Богу, к святым, к Родине и к ближним. Можно сказать, что в данном выступлении Ильина содержится квинтэссенция его религиозно-нравственного учения.

Характерной чертой подхода Ильина к политико-правовым проблемам является то, что он рассматривал их в контексте проблемы человека, пытаясь выявить возможности государства и права в деле «духовного обновления» человека. В этом плане он полностью следовал идеям своего университетского учителя П.И. Новгородцева, который отмечал, что «одной из главнейших проблем философии права всегда являлась проблема отношения личности к обществу». Таким образом, политико-правовое учение оказывается центральным звеном социально-философской антропологии Ильина. И в качестве основных социально-антропологических аспектов политико-правового учения И. А. Ильина можно выделить, во-первых, исследование человека как субъекта и объекта социально-политических отношений, во-вторых, изучение взаимосвязи субъективного и объективного, индивидуального и социального в контексте проблем правосознания и правовых отношений. Изучение проблемы человека в контексте социально-политических отношений Ильин осуществляет через анализ таких форм социального бытия человека как семья, родина, нация и государство, а также через исследование таких оснований отношения человека к данным формам как патриотизм и космополитизм, национализм и интернационализм, индивидуализм и солидарность. Кроме этого большое внимание уделяется Ильиным выяснению влияния форм правления и политических режимов на духовное развитие личности. Семья рассматривается русским философом как первая социальная ячейка всего сложного общественного организма, основанная на любви, вере и свободе, через которую постигаются и усваиваются все истоки духовной жизни. Ильин придавал семье огромное воспитательное значение, так как этот союз, по его мнению, призван научить первым совестным движениям сердца, воспитать правосознание и политическую лояльность. Важнейшей ступенью социальной и духовной реализации человека является нация. Рассматривая данную форму бытия личности и народа, Ильин обратился к анализу таких дихотомий, как национализм и интернационализм, патриотизм и космополитизм.

В философии И.А. Ильина осуществляется самобытный подход к проблеме национализма, так как он рассматривал понятие нации не только как социальную категорию, а прежде всего как категорию духовную. Ильин отмечал, что люди связуются в единую нацию и создают единую родину именно в силу подобия их духовного уклада, устанавливая «между собою и своим народом подобие, общение, взаимодействие и общность в духе». Именно общность духовной жизни является главным критерием в определении нации, так как «душевное одиночество людей отходит на задний план и уступает первенство духовному единению и единству». Среди остальных признаков Ильиным называются длительный оседлый образ жизни, проживание на единой территории и единая экономика.

Через понятие «родина» также определяется духовное единство народа, которое возникло из общности людей между собой, имевшей своими источниками борьбу с природой, внешней агрессией, способ обращения к Богу и национального хозяйствования. Но при этом Ильин отмечает, что «ни территория, ни климат, ни географическая обстановка,… ни расовое происхождение, ни привычный быт, ни хозяйственный уклад, ни язык, ни формальное подданство – ничто не составляет Родину … все это есть не более чем жилище родины, ее орудие, ее средство, ее материал, но не она сама». Русский мыслитель полагает, что в основе родине первоначально лежало не духовное единение народа, оно возникает со временем, а «инстинкт самосохранения, … краткость личной жизни и ограниченность личной силы в труде и творчестве». Все это вынуждает человека сделать выбор - «примкнуть к одной, … хорошо организованной группе и искать у нее… обороны, помощи и суда» или противопоставить себя всем остальным. Как правило, человек в силу своей природы, выбирает первый путь, но создание подобной группы еще не означает обретения родины.

Обретение родины осуществляется только отдельным человеком и происходит в тот момент, когда он совершает «акт духовного самоопределения, которым он отождествляет в целостном и творческом состоянии души свою судьбу с духовной судьбой своего народа, свой инстинкт с инстинктом всенародного самосохранения». В концепции И.А. Ильина «родина есть дух народа во всех его проявлениях и созданиях; национальность обозначает основное своеобразие этого духа». Таким образом, понятия родины и нации, по Ильину, оказываются не тождественными, но тесно взаимосвязанными.

Любовь к своей родине, к своему народу и есть тот христианский патриотизм, против которого так усиленно борются космополиты в своем заблуждении. Но конечно, христианский патриотизм чужд тех крайностей и ошибок, в которые часто впадают люди, именующие себя «патриотами». Христианин-патриот, любя свой народ, не закрывает глаза и на его недостатки, и трезво смотрит на его национальные свойства и характерные черты. А поэтому он никогда не согласится с теми «патриотами», которые все родное (даже национальные пороки и недостатки – пьянство, ругань и т.д.) склонны возвеличивать и считать законными и хорошими. Он не замечает того, что это уже не патриотизм, а вздутая национальная гордость, т.е. тот грех, против которого так сильно борется христианство. Истинный патриот не закрывает глаза на грехи и недуги своего народа – он видит их, скорбит о них, борется с ними и кается пред Богом и другими людьми за себя и свой народ. Кроме того, христианский патриотизм совершенно чужд ненависти к другим народам, которая является нехристианским чувством, потому что все люди – дети одного Отца. Уже в «Повести временных лет» отчетливо проявляется патриотическое сознание наших предков.

«Для того чтобы любить свое отечество, - пишет И.А. Ильин, - его необходимо найти и реально испытать, что оно есть действительно «мое отечество». По-видимому, испытать это дается большинству людей без поисков, в результате естественно и незаметно слагающейся привычки к окружающим их условиям жизни. Но именно благодаря этому духовная сущность патриотизма остается очень часто неосознанной. Любовь к родине живет в душах в виде неразумной, предметно не определенной склонности… Человек, скрывающий в себе такой патриотизм, не знает ин того, что он любит, ни того, за что он это любит. Он следует не духовно-политическим мотивам, а стадно-политическому инстинкту, и жизнь его колеблется, как у настоящего животного, между бесплодной апатией и хищным порывом… Может быть так, что человек, не обретший свою родину, проживет всю жизнь, ошибочно считая себя патриотом. Тогда предметом его любви будет не отечество, а что-то иное, принимаемое за отечество… Душа, бесплодная в познании истины, мертвая в творчестве добра, бессильная в созерцании красоты, религиозно пустынная и политически индифферентная, не имеет духовного опыта... Такая душа не найдет и родины, но в лучшем случае будет довольствоваться суррогатами, и патриотизм ее останется субъективным пристрастием. В основе патриотизма лежит опыт духовного самоопределения, которым человек отождествляет в целостном и творческом состоянии души свою судьбу и с духовною судьбою своего народа».

«Истинный патриотизм родиться из духовной природы человека и из воли к духу… Любовь к родине должна быть осмысленна как творческий акт духовного самоопределения, ибо только в этом виде своем она достигает истинной высоты и зрелости. Человек вообще определяет свою жизнь тем, что находит себе любимый предмет… И вот если человек обретает для себя такой предмет, действительно заслуживающий ее по своему объективному достоинству, и если этим предметом является духовная жизнь и духовное достояние его народа – он становится истинным патриотом… Именно духовная жизнь есть то, за что и ради чего можно и должно любить свой народ, бороться за него и погибнуть за него. В ней сущность родины, которую стоит любить больше себя… С нею действительно стоит слить и свою жизнь и свою судьбу, потому что она имеет объективную ценность перед лицом Божиим» Ильин.

Сложная ситуация складывается с националистическими терминами: «патриот» и «патриотизм». Это вполне понятно, потому что латинское patria – собственно и означает «отечество», которое оказывается для национализма лишенным ясного христианского смысла. Для него становятся чуждыми слова Священного Писания: «Преклоняю колена мои пред Отцом Господа нашего Иисуса Христа, от которого именуется всякое отечество на небесах и на земле» (Еф. 3:14-15). Таким образом, патриотические движения, лишившие себя коренного, источного смысла слова, обречены на неясные, туманные, относящиеся скорее к области сентиментальных чувствований, определения своей сущности; но на этом основании трудно объединять людей – «патриотов», у которых порою должно быть более оснований для разделения. Но если у современного националиста (или, в более узкопрактическом смысле, патриота) не остается даже точно осознанного переживания отечества, – в чем же состоит предмет их любви?

«Любить родину, - пишет И.А. Ильин, - значит любить ее дух и через него все остальное; не просто «душу народа», то есть национальный характер, но именно духовность его национального характера и национальный характер его духа. Тот, кто совсем не знает, что такое дух и не умеет любить его, тот не имеет и патриотизма, но разве лишь инстинкт группового и национального самосохранения. Но тот, кто умеет любить дух, тот знает его сверхнациональную, общечеловеческую сущность; поэтому он не умеет ненавидеть и презирать другие народы, ибо видит их духовную силу и их духовные достижения… Любовь к своему отечеству не растворяется и не исчезает в этом сверхнациональном радовании каждому – и чужому – духовному достижению. Открытость личной души всем достижениям есть прямой путь к истинному патриотизму», то есть к духовному творческому национализму[20]. Православная Церковь на протяжении тысячи лет ковал и пестовал несгибаемый дух русского патриотизма. «Патриоты», клянущиеся в любви к России-матушке и одновременно отвергающие Православие, - любят какую-то другую страну, которую они сами себе выдумали.

Национализм и патриотизм определяются Ильиным как естественное чувство любви человека к своей родине и народу. Но эта любовь, с точки зрения русского мыслителя должна быть разумной, осознанной, а не «слепым аффектом», иначе произойдет перерождение этой любви в шовинизм, воинственный национализм, «великодержавный пафос», «за которым нередко скрывается личная или классовая корысть». Ильин говорит о подобной опасности перерождения естественной любви к своей родине и нации в «инстиктивный патриотизм, сводящийся … к самой наивной националистической гордыне и к самой откровенной жажде завоеваний», в свете тех проблем, которые открыл для себя человек в обществе первой половины XX века.

Национализм подлинный должен быть пронизан христианским церковным сознанием и исходить из него. Малопонятна подлинность, конкретность и значимость внутреннего соотношения между национализмом и православием. Православие не определяет националистического самосознания, а является лишь одним из его составных элементов. Национализм приобретает исключительно геополитический характер, и эта привязанность становится уже не национализмом, этатизмом. Кровно-племенной подход разрушает единство Церкви. Объективно – нет большего единства, чем единство во Христе (то есть Церковь). Православная Церковь в своей сущности не имеет национальных границ именно потому, что она есть таинственное единство во Христе. Для современного обычного националиста понятие «братья по крови» гораздо важнее понятия «братья во Христе», даже когда последнее для них – на словах – существует. При определенных обстоятельствах оно может становиться для них только теоретическим или вовсе никаким, а кровный признак – чрезвычайно значащим. Христос и христианство резко уходят на второй план, единство во Христе нарушается.

«Каждый народ, - пишет И.А. Ильин, - творит всю духовную культуру по-своему: он по-своему научно исследует и философствует; по-своему видит красоту и воспитывает эстетический вкус; по-своему любит и умирает, творит добродетель и осуществляет низину порока, по-своему поет и молится и т.д. Но истинный националист не только не слеп к духовным достижениям других народов, но он стремиться постигнуть и усвоить их, ввести их в духовное творчество своей родины, чтобы обогатить ее жизнь… Эта открытость личной души всем достижениям есть прямой путь к истинному патриотизму» (. Национальное начало с религиозным православным приоритетом еще ждет своего воплощения. Народные традиции разных православных народов тесно связаны с Церковью. Именно она традиционно поддерживала их национальную специфику. В нынешнем мире особенно вредит свидетельству православия и выявлению истинной православной экклезиологии этнический национализм (в отличие от здорового и законного культурного патриотизма).

Анализ социально-антропологических аспектов политико-правового учения И.А. Ильина показывает, что главными принципами осмысления человека как существа политического выступают: патриотизм и «здоровый национализм», выражающиеся в признании, что существование человека вне национальной культуры невозможно, так как ведет к утрате индивидуальности человека и препятствует подлинному единству человека с человеком.