Параллели истории, или читая «Заговор верхов»

 Прошлое — это черновик будущего. /Вильям Шекспир/

В аннотации к вышедшей в конце 2016 года книге «Заговор верхов или тотальный переворот» отмечается, что «последствия и уроки Февраля ощущаются в современной России до сих пор и должны учитываться руководством страны».

Да, прочитав книгу С. Рыбаса, на самом деле не только ощущаешь, но буквально получаешь по лбу от столь явных параллелей Февраля с проблемами России в XXI веке.

И не только о «последствиях и уроках» надо говорить, но и о неизжитых причинах, что, несомненно, важнее.

Итак, об исторических параллелях, связывающих годы, разделенные веком (1917-2017), и об учёте их руководством нынешней России.

Анализируя экономическое и политическое состояние царской России перед первой мировой войной, Рыбас подводит итог словами английского экономиста Теодора Шанина о том, что Россия была на тот период «полуколонией Запада».

По большому счёту, каждому советскому школьнику, родившемуся в 1946 году (год рождения С. Рыбаса), этот тезис на уроках истории подробно обосновали трудами Владимира Ленина, Иосифа Сталина и надёжно укоренили в сознании.

Ссылка на Т. Шанина необходима Рыбасу для иллюстрации признания этого постулата самим Западом, чтобы много не распространяться по уже доказанному факту.

Это не упрёк автору книги, а комплимент высокому уровню образования в СССР.

Однако доказать полуколониальную зависимость России от Запада в 2017 году неизмеримо сложнее.

На первый взгляд кажется, что Россия – абсолютно суверенная страна со своей самостоятельной политикой (война в Сирии, помощь Донбассу), финансами и экономикой, демократическими и прямыми выборами главы государства и законодательной власти, множеством партий и общественных организаций.

Увы, это только вполне правдоподобная видимость, которую твердой рукой поддерживает вся вертикаль власти, значительно укреплённая с первых лет XXI века.

Поддерживает-то поддерживает, но на деле ситуация выглядит совсем по-иному.

Несколько перефразируя С. Рыбаса, можно отметить, что Россия перед первой мировой войной находилась, словно богатырь или Иван-царевич, на развилке двух дорог: «Продолжать догоняющую модернизацию, оставаясь сырьевым придатком Запада, либо совершить рывок, опередив собственно историческое время», – так пишет автор.

Не в таком ли положении находится Россия и в XXI веке?

И, почти не раздумывая, каждый из нас, мало-мальски интересующийся экономикой, да и просто судьбой родной страны, ответит: «Да, в таком же положении!»

Создаётся впечатление, что Россия столетиями стоит перед тем или иным решающим выбором, перед вечной дилеммой.

Только при дилемме выбирают из двух зол меньшее, а для России одно из направлений дальнейшего пути, принятое своевременно, могло бы быть исключительно положительным.

Вот только следует ему Россия чрезвычайно редко.

Так случилось и сто лет назад, так происходит и сейчас.

Все мы помним, как в 2014 году, после присоединения Крыма, многие эксперты говорили о вероятном, если не скором, переходе на «мобилизационную» модель развития экономики, об индустриализации страны, о «красном проекте».

Прошло три года, и уже никто не вспоминает об этих «проектах».

Скорее Трамп в США приступил к индустриализации национальной экономики, и уже за несколько месяцев в США создано около 250 тысяч рабочих мест.

Руководство России, на словах понимая, что нельзя быть сырьевым придатком Запада (послание президента Д.А. Медведева Федеральному Собранию в 2010 году), на деле до сих пор остаётся таковым.

Экономическая ситуация в XXI веке для России даже хуже, чем сто лет назад, когда монархия боролась с синдикатами (например, «Дело «Продугля», на 75% принадлежащего французам), искусственно завышающими цены на свою продукцию.

Сейчас почти вся промышленность (88%) отдана на откуп олигархам и иностранным инвесторам, и приватизация всё продолжается и продолжается.

Если в отношении событий столетней давности можно согласиться с утверждением, что «одной из главных задач русской власти всегда было ограничение экономических аппетитов господствующих групп» (стр. 27), то в XXI веке олигархи РФ живут вне всякой критики, вне всякого принуждения со стороны государства.

При монетаристской (рыночной) модели, лелеемой ныне в России, государство полностью сбросило с себя ответственность и руководство промышленностью, медициной, образованием, сельским хозяйством, оставив нищий народ один на один с безжалостными олигархами.

Кто из них сильнее? – я думаю, не надо даже задаваться таким вопросом.

То есть в XXI веке произошла та сама олигархизация власти, которую царское правительство 100 лет назад старалось не допустить.

Читаем у Рыбаса: «Но и власть, и народ имели один общий интерес: не позволить олигархизацию власти и не дать возможность господствующим группам слишком сильно вторгаться в сферу необходимого продукта».

Речь идёт о прибавочном и необходимом продукте, от которых зависят и размер оплаты труда, и уровень эксплуатации трудящихся.

Достаточно вспомнить полугодовые задержки выплат зарплат в настоящее время, свидетельствующие, что олигархи основательно потрошат необходимый продукт, заработанный народом.

Роль банковского капитала, который заметно укрепил свои позиции в российском деловом мире начала ХХ века, Рыбас характеризует словами активного участника русской индустриализации столетней давности Н.Е. Врангеля (отца «чёрного» барона): «Промышленность стала рабом банков. Банки скупали акции предприятий, ставили во главе их своих людей, и те совершали от имени этих предприятий сделки, невыгодные для них, но полезные другому предприятию, находящемуся у тех же банков в руках. Затем акции первого продавались заблаговременно на бирже, а акции второго взвинчивались и… спускались публике. Словом, промышленность, как и всё остальное, болела».

Будто и не прошло сто лет.

Ситуация в XXI веке для реального сектора экономики России стала ещё более неприглядной.

Мало того, что «всё остальное» болеет, что банки имеют «рабов» в виде промышленных предприятий, но, и это главное, – их ставленники во главе заводов и фабрик не могут эффективно руководить и доводят предприятия «до ручки».

Не умея их выгодно подать и продать, они их банкротят, надеясь на помощь федеральной казны, у которой банки ходят в любимчиках.

В начале 2017 года, например, остановлен один из крупных заводов по производству никеля в Верхнем Уфалее Челябинской области, контрольный пакет акций которого принадлежит Бинбанку.

Наделав за 2,5 года долгов на сумму 2,6 млрд. рублей, Бинбанк не может найти покупателей и намерен банкротить завод, чтобы, продав более-менее ценное оборудование, покрыть часть убытков и обратиться в правительство за покрытием остального ущерба, нанесённого безграмотным руководством.

Прежние владельцы, получившие завод почти задаром в результате грабительской приватизации в «лихие» 90-е годы, сняли с него «сливки» и уехали в США.

Никому – ни правительству, ни Бинбанку нет никакого дела до уволенных 2000 работников, которым найти соответствующую работу в 28 тысячном моногороде будет невозможно.

И всё «объясняется просто»: цены на никель упали на лондонской бирже, да кокс подорожал.

Вот оно, действие «невидимой» руки рынка, о котором мечтали «реформаторы» России, попутно разрушившие внутренне потребление того же никеля.

Без экспорта никель России не нужен, так как разрушено (в основном) самолётостроение, ракетостроение, точное машиностроение и ряд других потребляющих отраслей.

Неудивительно, что остановлен и Норильский никелевый завод.

Запустить же их также легко, как, например, пустить хлебопекарню, не удастся.

Эти уникальные заводы придётся строить заново, а на это уйдут долгие годы.Другими словами, если Россия входила в ХХ век, экономически возвышаясь, но попутно познавая хищническую антинациональную сущность банковских воротил, то в XXI веке эта грабительская сущность навязывается промышленности свыше, приводя её к краху.

В России начала ХХ века ещё были такие люди, как генерал от артиллерии Алексей Маниковский, о котором С. Рыбас говорит: «Он встряхнул военную промышленность, казённую и частную, и, выявив огромные коррупционные провалы, встал на защиту государственных интересов.

Дело в том, что нужда в вооружении и боеприпасах была настолько безмерной, что к военным заказам ринулась целая армия лоббистов, банкиров, политиков, аристократов, в том числе иностранцев».

Всё так, как сейчас, когда к заказам на строительство космодрома «Восточный», олимпийских объектов в Сочи, стадионов к чемпионату мира по футболу, Керченскому мосту ринулась целая армия…(далее читай выше).

Что в результате?

Прочитаем отрывок из воспоминаний Маниковского: «расплодилась масса мелких, немощных в техническом отношении и просто дутых (выделено мной – М.Ч.) предприятий, поглощающих с поразительной прожорливостью и с ничтожной производительностью всякого рода оборудование, инструментальную сталь, металлы, топливо, транспорт, рабочие руки и технические силы, а также валюту».

Что предлагал и частично осуществил к 1917 году генерал Маниковский?

Он создал сильное ядро государственных заводов, составивших основу промышленности и впоследствии должных стать лидером научно-технического прогресса.

Для частных заводов он предусматривал максимальное государственное участие «на основах государственного социализма».

Иными словами, генерал предлагал обуздать неумеренные аппетиты частного бизнеса и заставить его работать на государство, а не на свой личный карман.

Итог?

Рыбас приводит слова Черчилля о России конца 1916 года: «Долгие отступления окончились; снарядный голод побеждён; вооружение притекало широким потоком; более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми».

Возможно ли сейчас в России создать сильное ядро государственных заводов? Нет!

Потому что руководство страны отказывается от планового хозяйствования, от государственного капитализма ради рыночной, неподконтрольной государству экономике, работающей не на пользу общества, а лишь на личный карман и на офшоры.

Назовем следующую печальную параллель, связавшую начала двух веков.

Её можно охарактеризовать двумя словами – «собака на сене».

Святослав Рыбас пишет: «Российский золотой запас был самым большим в Европе, но толку от этого было мало, так как Государственный банк эмитировал недостаточное количество денег».

Почему так?

Потому что министр финансов России В.Н. Коковцов считал, что главным для страны является не развитие, а накопление золотого запаса.

Слова, точь-в-точь совпадающие с высказываниями и деятельностью недавнего министра финансов современной России Алексея Кудрина, ставшего вновь в 2016 году у руля Экономического совета при Президенте России.

В своей книге Рыбас приводит пример, когда министр сельского хозяйства царского правительства Александр Кривошеин безрезультатно убеждал министра финансов Коковцова создать инвестиционный фонд для поддержки сельского хозяйства, остро нуждающегося в деньгах.

Напрасно.

Тот, как отмечено выше, копил золото в слитках.

Параллель между царским министром и бывшим министром финансов «новой» России неолибералом А. Кудриным, набивавшим кубышку Стабилизационного фонда (с 2008 года – Резервный и Фонд национального благосостояния), очень симптоматична и одновременно тревожна, памятуя о произошедших далее событиях.

Складывание денег в кубышку подобно скупому рыцарю из драмы А.С. Пушкина – путь довольно-таки бесперспективный и очень даже понятный поэту (не экономисту), но не министрам финансам России, разделённым столетием.

В первом случае мы оказались не готовы к Первой мировой войне, а сейчас, «проев» Резервный фонд (по признанию Т. Голиковой председателя Счётной палаты России – это случится к 2018 году), промышленность в условиях санкций Запада окажется у разбитого корыта, что подтверждает локальный пример Верхнеуфалейского никелевого завода.

Помочь заводу неолиберальное правительство не в силах по двум причинам: у него нет денег, и нет прав, так как завод – частное предприятие, которому в условиях свободного рынка бюджетные деньги выделять не положено.

По утверждению английского еженедельника «Экономист» (Economist) на ноябрь 2014 года из $170 млрд, находящихся в Фонде национального благосостояния (ФНБ), а точнее, вложенных в ценные бумаги западных стран и работающих на них, большая часть может быть неликвидной или недоступной в случае форс-мажорных обстоятельств для России.

В это можно поверить, так как с момента введения санкций (2014 год) руководство России резко стало увеличивать золотой запас.

То есть власти, поняв, что размещение средств в иностранные фантики чревато полной их потерей, решили вернуться к старой модели – копить золото.

Если за 2014 год золотовалютные ресурсы увеличились на 76,7 тонн, то в 2016-м годовой прирост составил 231 тонну (данные Интернета), а всего на балансе России – 1655 тонн желтого металла (данные на март 2017 г.).

Россия находится на 6-м месте по запасу золота после США, Германии, Италии, Франции, Китая, но «толку от этого (повторим слова Рыбаса – М.Ч.) мало».

Живых денег для промышленности, как, впрочем, и для сельского хозяйства в бюджете нет.

Да и монетаристская система хозяйствования не предусматривает их наличие для этих целей. Зато их много в офшорах.

Только по официальным данным Банка России зарубежные активы российских физических и юридических лиц вместе с ФНБ и Резервным фондом на начало 2017 года составили 1233 млрд. долларов, переведённых из страны более-менее легально.

По мнению же специалистов, с учётом «серых схем» и откровенной контрабанды (в апреле 2017г., например, арестован нижегородец, незаконно переведший 5,5 млн. евро в Англию), названную цифру нужно удвоить.

Российские деньги работают на западную экономику и это самая верная примета того, что Россия в XXI веке – полуколония Запада.

В царской России русские крупные промышленники (вот они – настоящие патриоты Отчизны, в отличие от шутовских, нынешних) вкладывали огромные средства в развитие собственной страны.

И как апофеоз, признание французского эксперта Эдмона Тэри в отчёте «Россия в 1914 г. Экономический обзор»: «Если Россия будет развиваться такими же темпами, как между 1900 и 1912 годами, то к середине ХХ века она будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении» (стр.108).

Впечатляет!

И это несмотря на утверждение в первой главе нашей статьи, что Россия была полуколонией Запада.

А вот цифры экономического «роста» России в XXI веке (данные сайта NewInspire):

2009 -  -7,8;

2010 - 4,5;

2011 - 4,3;

2012 -  3,4;

2013 - 1,3;

2014 - 0,6;

2015 -  -2,8

В 2016 году чуть получше, но тот же минус со значением 1,8%.

Эти печальные цифры не идут впрок: деньги в реальный сектор правительство вкладывать не собирается, тем более проводить индустриализацию с использованием новейших технологий.

Но даже будь в распоряжении правительства настоящий инвестиционный фонд поддержки промышленности, использовать его в полную меру было бы затруднительно по причине тотальной коррупции на всех уровнях бюджета (местный, региональный, федеральный) и во всех отраслях хозяйства.

Россия твердо входит в десятку стран мира с наибольшим количеством взяток.

За 2016 год в стране произошло 21000 коррупционных преступлений, причем этот показатель вырос на 2% по сравнению с 2015 годом.

И без Навального, и его фонда борьбы с коррупцией то один, то другой из губернаторов попадает в кутузку за воровство бюджетных денег.

Цифры потерь от коррупции в разных источниках разнятся.

Называют цифры от 15% до 40% бюджета.

Администрация Президента говорит о потерях в один триллион рублей, а генпрокуратура о 20 миллиардах (данные Интернета).

Последняя цифра звучит издевательски по самой простой причине.

В апреле сего года некая Маркус, бывшая вице-президентом «Внешпромбанка» созналась, что украла 114 млрд. рублей, переведя их в офшор.

Недавно анонсированная премьером Д. Медведевым в ходе отчёта правительства в Госдуме программа оздоровления Волги будет стоить бюджету 200 миллиардов рублей.

Яркое сравнение, не правда ли?

Один человек украл здоровье и процветание тысяч людей, живущих в бассейне великой, но болеющей реки.

Правды о коррупции властные структуры знать не желают, бороться с утечкой средств в офшоры и личные карманы не хотят, будто не понимают главного, что эти деньги оказываются в зарубежных банках и работают не на Россию.

К чрезвычайно важным аспектам существования (процветания или упадка) государства несомненно нужно отнести вопросы психологического свойства как руководства страны, так и народных масс.

По-другому сказать, насколько те и другие уверены в своих силах и правоте.

Перед первой мировой войной, против участия России в ней высказывались и С.Ю. Витте, и Г. Распутин, и В.Н. Коковцов, и П.Н. Дурново (лидер партии правых в Государственном совете), и ряд других здравомыслящих политиков.

И как же учитывались эти мнения царём?

Рыбас приводит слова Коковцова: «Переживания революционной поры 1905-1906 годов сменились наступившим за семь лет внутренним спокойствием и дали место идее величия личности государя и вере в безграничную преданность ему, как помазаннику Божию, всего народа, слепую веру в него народных масс».

Другими словами, говоря, укрепили в нём чувства самоуверенности и непогрешимости.

Современный нам замечательный писатель Виктор Лихоносов в романе «Наш маленький Париж» характеризует время после революции (1905-1906) так: «Испуг по-русски легко забывался».

То есть русские плохо учат исторические уроки, если вообще учат.

Бывший министр внутренних дел П.Н. Дурново в феврале 1914 года представил царю аналитическую записку о катастрофических последствиях будущей войны с Германией.

В частности, он отмечал, что даже в случае победы над немцами, Англия «возобновит свои козни против России и найдёт способы нанести ей ущерб» (стр.197).

Да, если говорить прямо, исторический опыт вечно и печально свидетельствует о дипломатических проигрышах России перед Западом и, прежде всего, англосаксами даже в случаях безоговорочных побед на полях сражений.

А военный разведчик и аналитик Генерального штаба России генерал-майор Е.А. Вандам (Едрихин) с саркастической безысходностью говорил: «Плохо иметь англосакса врагом, но не дай Бог иметь его другом».

И к чему тут какие-то примеры, когда мы, как бы горько это не было сознавать, оказались через 46 лет после блестяще выигранной Великой Отечественной войны, в худшем территориальном, экономическом, политическом положении, чем до войны.

Теперь враг (по-другому не скажешь) стоит у границ Псковской, Курской и других областей.

Нечто подобное, если не худшее, может случиться после нашей «победы» в Сирии.

Решение участвовать в сирийском конфликте также пришло во время некоторой эйфории, овладевшей обществом и властью после блестящего решения проблемы Крыма и его присоединения к России.

Слов нет – это великое достижение!

К сожалению, у России нет надёжных и постоянных союзников, да и раньше-то не было.

Александр III, самый здравомыслящий из царей, считал, что у России всего лишь два союзника: собственные армия и флот, которые надо укреплять всемерно, но самим не лезть в военные конфликты.

И не лез, все свои 15 лет правления.

В условиях, когда западный мир единым фронтом выступает против России (неважно по каким причинам, но это факт), любой, самый для нас положительный итог войны в Сирии окажется, пусть не сразу, но через некоторое время провальным из-за происков США и их верных союзников.

Отмахиваться от упрямых фактов – не лучший способ ведения дел.

Вернемся к внутренним проблемам.

Как некую квинтэссенцию происходящего в России сто лет назад Святослав Рыбас представил, приведя достаточно большую цитату из речи минского священника Околовича, произнесённую в Государственной Думе 4 ноября 1916 года.

Вот некоторые выдержки: «Наша страна, богатая и обильная естественными продуктами, сразу оказалась как бы страной нищенской и жалкой».

Через сто лет мы также выглядим нищенски и жалко при богатых ресурсах.«…кто-то взял всю нашу торговлю, мясную, хлебную и молочную в свои руки и руководит повышением и понижением цен.

Есть какой-то вампир, который овладел всей Россией. … Имя этому чудовищу – банки. <…>

Все, от низшего до высшего, кричат о дороговизне и показывают кулак в кармане, а настоящей борьбы с нею не ведут, как будто бы кто-то запрещает, как будто есть какая-то неведомая сила, которая мешает приступить к борьбе с дороговизной» (стр.273).

На пасхальной неделе 2017 года состоялось заседание комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию, где рассматривались, в том числе и вопросы по ценообразованию продуктов питания.

Одна из руководителей подмосковного сельхозобъединения заявила с документами в руках, что торговые монополисты вводят торговую наценку в размере от 80% до 250%.

Но и тут есть «какая-то неведомая сила, которая мешает приступить к борьбе с дороговизной».

О «чудовищах» с названием «банки» мы уже частично говорили.

В интернете даны списки банков, у которых отозваны лицензии. Так, в 2015 году лицензии лишились 93 банка, в 2016 – 97, за четыре месяца 2017 – 16.

За отзывом обычно следует ликвидация конкретного финансово-кредитного учреждения, а вместе с ней выплата несгораемой суммы (1 млн. 400 тыс. руб.) каждому вкладчику.

Кто погашает эту задолженность?

В конечном счете федеральный бюджет!

Сплошное разорение для государства.

Инфраструктура по приёму российских миллиардов находится на Западе, а сам процесс оформления перевода – это сложная и высокоорганизованная операция, осуществляемая сотнями юристов и финансистов как на Западе, так и в РФ, получающих за свою работу немалый процент отката.

В подтверждении сказанному, вспомним ставшими нарицательными миллиарды рублей, найденные в квартире неприметного полковника Дмитрия Захарченко, одного из звеньев этой разветвлённой цепи будущего финансового банкротства России.

Несмотря на явную и безоговорочную убыточность для государства банковского сектора, он продолжает процветать в ущерб реальному производству.

Значит, это кому-то выгодно.

Теперь коснемся культуры, обсудим роль интеллигенции в развитии или падении страны. Рыбас с некоторой долей отчаяния констатирует: «Велики заслуги русской интеллигенции и страшна её вина перед государством».

Тут необходимо разделить интеллигенцию на научно-техническую и творческую, так сказать, на «физиков и лириков», чего не делает автор.

Значение их в дальнейшей судьбе царской России сугубо различно, и если первые в абсолютном большинстве ставили Россию на крыло, то вторые, создавая, нет слов, шедевры философии, художественной литературы, драматургии и балета были в «безрелигиозном отщепенстве от государства».

Другими словами – идейными революционерами или их пособниками, то есть разрушителями государства Российского.Коротко о физиках.

И, прежде всего, о Дмитрии Ивановиче Менделееве, великом русском учёном, так и не получившим Нобелевской премии из-за разногласий с братьями Нобелями, нещадно качавшими бакинскую нефть.

В приватном письме С. Ю. Витте, о котором много говорится в книге Рыбаса, Д. И. Менделеев, констатируя и оценивая свою многолетнюю деятельность, называет «три службы Родине»: «Плоды моих трудов – прежде всего, в научной известности, составляющей гордость – не одну мою личную, но общую русскую… Лучшее время жизни и её главную силу взяло преподавательство… Из тысяч моих учеников много теперь повсюду видных деятелей, профессоров, администраторов, и, встречая их, всегда слышал, что доброе семя в них полагал, а не просто отбывал повинность… Третья служба моя Родине наименее видна, хотя заботила меня с юных лет по сих пор. Это служба по мере сил и возможностей на пользу роста русской промышленности…» (письмо, между прочим, отправлено не было).

«На пользу роста русской промышленности» работали и десятки других русских учёных, инженеров, учеников Д.И. Менделеева, патриотов России.

Бутлеров, Бекетов, Марковников, Шухов, Подобедов, Докучаев, Вернадский и многие, многие другие.

Им некогда было рассуждать о правах, свободах и революциях.

Они работали на процветание Отчизны и понимали, говоря языком современного философа Зиновьева, что «стреляя в царя, можно убить Родину».

Совсем другое дело разночинная и творческая интеллигенция – потомки разорившихся и потому озлобленных дворян, дети сельских священников, у которых ютились народовольцы во время походов в народ, евреи, получившие высшее образование и не знавшие, как его лучше использовать.

Солженицын в книге «Двести лет вместе» точно выражает эту сущность «русской» интеллигенции: «С 80-х годов сливаются русская и еврейская интеллигенция не только в общем революционном деле, но и во всех духовных увлечениях, особенно в пламенной беспочвенности».

«Пламенная беспочвенность», говоря другими словами, – это ненависть к России или в лучшем случае – отсутствие патриотизма.

Святослав Рыбас приводит соображения С.Л. Франка, высказанные в статье «Этика нигилизма» (1909).

«Психологическим побуждением и спутником разрушения всегда является ненависть, и в той мере, в какой разрушение заслоняет другие виды деятельности, ненависть занимает место других импульсов в психической жизни русского интеллигента».

О ненависти к государству Российскому пишет в 1917 г. в своем дневнике Зинаида Гиппиус, прикрываясь словами любви к народу.

Эта ненависть неплохо отображена в романе современного нам Б. Акунина (Чхартишвили) «Статский советник», посвящённого терроризму в царской России.

Особую роль в подготовке революционеров и террористов сыграла, к великому сожалению, и русская литература «золотого», как принято говорить, века.

Ещё Константин Леонтьев – русский мыслитель второй половины XIX века отмечал в 1863 году: «Вышло так, что реализм и объективность у нас приняли характер особенно отрицательный.

Полагалось, что быть верным жизни – значит насмешливо смотреть на неё».И уж совсем утвердительно пишет Солженицын о значении русской литературы для подготовки революционеров и террористов: «А тут ещё – и русская литература.

Павла Аксельрода воспитали в гимназии – Тургенев, Белинский, Добролюбов (а уж потом Лассаль повернул его прямо к революции).

Аптекман увлекался Чернышевским, Добролюбовым, Писаревым (ещё и Боклем).

Лазарь Гольденберг начитался тех же Добролюбова, Чернышевского, Писарева, Некрасова, а Рудин пленил его тем, что умирает на баррикадах.

Соломон Чудновский, большой поклонник Писарева, плакал от его смерти.

Из русской литературы вырос и нигилизм Семёна Лурье.

Да, у многих так шло, не считано и не пересказано» (стр. 159).

Жутковато звучит, не правда ли?

Но что есть – то есть, и от этого никуда не деться.

Владимир Ленин прямо назвал Льва Толстого «зеркалом русской революции, а Николай Бердяев поставил нашего знаменитого классика в ряд «духов русской революции», назвав его «злым гением России, соблазнителем её».

Не только русские писатели (Леонтьев, Суворин, Бердяев) и священнослужители, отлучившие Толстого от церкви, негативно относились к его так называемой общественной деятельности, но и зарубежные классики литературы.

Например, Стефан Цвейг говорил: «Толстой больше, чем кто-либо из русских, вскопал и подготовил почву для бурного взрыва; этого радикал-революционера мы, на Западе, введённые в заблуждение его патриархальной бородой и некоторой мягкостью учения, склонны принимать исключительно за апостола кротости».

«А что было дальше? – восклицает Святослав Рыбас и сам же отвечает: «Равнодушие к собственной судьбе, проклятия в адрес Бога и отцов, отрицание святости семьи, культ греха, поиск наслаждений в этой короткой бессмысленной жизни.

Начинался Серебряный век отечественной культуры, поразивший мир свободой русского одиночества. Они утешались наркотиками, погружались в содомию, стрелялись».

Сегодня это не просто параллель с началом ХХ века, здесь поражающее воображение повторение прошлого, вот только наш литературный век далёк от серебряного отлива.

Его, скорее всего, можно сравнить с Осиновым, в котором осина – символ бесславной кончины Иуды Искариота.

Либералы, взращённые в XIX веке реформами царя-освободителя Александра II, успешно перешли в XXI век с названием неолибералов, но с той же установкой и внутренней сутью, основа которой – ненависть к государству Российскому.

Только к ней добавилась ненависть и к народу, не понимающему их, неолибералов, высокой цели – дать народу свободу.

Свободу от чего?

От совести, от любви к Родине, от работы на её благо, как некогда трудился Менделеев и его ученики, от долга защищать страну?

Святослав Рыбас отмечает, что в результате Октябрьской революции идея справедливости и правды победила идею закона и реформ, и приводит слова Николая Бердяева: «Царь охранял культурный слой от напора народной тьмы, не нуждавшейся в высшей культуре» (стр.162).

Красиво сказано, но что значит «высшая культура»?

Это определение чем-то напоминает «высшую расу», «высший смысл», доступный только сверхлюдям, а в XXI веке оно дополняется «креативным классом» с такими вот суждениями.«Какие там инновации, какая индустрия!?

Судьба России – вывозить нефть и другое сырьё!

Забудьте об остальном» (Игорь Юргенс).

«Страна не такова, чтобы ей соответствовать! … Вот сейчас, может, руководство пытается соответствовать, быть таким же бл…ским, как народ, тупым, как народ, таким же отсталым, как народ» (Татьяна Толстая).

«У такого государства стыдно не украсть» (Михаил Ходорковский).

«Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет 30 миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом – новые вырастут» (Анатолий Чубайс).

«Русский народ – это генетический мусор» (Ксения Собчак).

«Россия как государство русских не имеет исторической перспективы» (Егор Гайдар).

И теперь судьба России в руках таких вот представителей «высшей культуры», к каковым они сами себя причисляют.

Если бы только они сами.

Чиновник А. Чубайс свыше 25 лет олицетворяет высшую государственную власть в России, так же, как некогда Гайдар и Юргенс.

Татьяна Толстая и Ксения Собчак принадлежат к «высшей» творческой интеллигенции, формирующей мировоззрение тех, кто заглядывает им в рот, пусть и через экран телевизора.

Питирим Сорокин в книге «Социология революции» называл вторую (после политико-экономической) причину революции, а именно: вырождение элиты.

Приведённые высказывания элитных представителей нынешней России как раз и свидетельствуют об их вырождении, потому что ненависть, в атмосфере которой они блаженствуют и питают свою отрицательную энергию, есть верный признак вырождения.

Родимое, так сказать, пятно

.В заключении Святослав Рыбас приводит последнюю параллель, выражая её словами Питирима Сорокина: «Общество, которое не знает, как ему жить, которое не способно развиваться, постепенно реформируясь, а потому вверяющее себя горнилу революции, вынуждено платить за свои грехи смертью доброй части своих членов» (стр. 292).

Возможно, многие не сочтут эту мысль Сорокина за предупреждение нынешней России, но забывать её никогда нельзя.

В заключении Святослав Рыбас приводит слова Уинстона Черчилля, сопровождая их глаголом «пригвоздить».

Будто бы ими явный недруг России пригвоздил Февраль и февралистов: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань была в виду. <…> В людях талантливых и смелых; людях честолюбивых и гордых духом; отважных и властных – недостатка не было. Но никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. Держа победу уже в руках, она пала на землю, заживо, как древле Ирод, пожираемая червями» (стр.279).

Тяжкая и трагичная судьба.

И в ней ли только причина?

Скорее всего, её надо искать в людях, в загнившей элите, которая думала лишь о себе, о власти, о прибылях и наслаждениях, но не о будущем своей родной страны.

Да, властных и гордых хватало, порой с избытком.

Хватало, может быть, и талантливых, но не было, совсем не было тех, кто мыслил перспективно и стратегически.

Согласитесь, что талант не всегда дальновиден.

Думается, что и сейчас очень мало в России людей, кто хочет и может ответить на «простые» вопросы, от которых зависит развитие и судьба страны.

Суммируя же все «параллели» или, точнее сказать, родимые пятна российского капитализма, приходишь к выводу, что никак, ну никак капиталистический способ производства не врастает в суть российской действительности, чужд он душе народа русского.

Родимые же пятна вырождаются в меланомы, грозящие, как злокачественная опухоль «съесть» Россию заживо.

Грустная нота, но что поделать.

Михаил Чижов,член союза писателей России, публицист 

По материалам http://www.proza.ru/2008/04/19...