Сон в зимнюю ночь

   На двери туристического агентства среди привычных объявлений «Турция», «Египет», «ОАЭ», «Европа» висело одно странное, которое сразу же привлекло моё внимание: - «Путешествие на реальное Ледовое Побоище». Таких объявлений я ещё не видел, да и цена немного смутила, за эти деньги можно было месяц висеть на Мальдивах, а Чудское озеро вроде как не так уж и далеко. Я решился зайти, поспрошать у менеджера, в чём заключается сей чудо-тур. Оказывается только вчера туроператор взял в аренду у западных партнёров изготовленную в строжайшей тайне машину времени, и решил в тестовом режиме её испытать. В качестве теста было запланировано путешествие в 5 апреля 1242 года на Чудское озеро, дабы с безопасного расстояния понаблюдать за сражением русского воинства с ордами ливонских псов-рыцарей.

    Группа набралась практически сразу же, несмотря на практически никакую рекламу и заоблачную цену. Вот и настал день поездки. Первого же взгляда на туристическую группу было достаточно, чтобы понять, что её большинство составляют хорошо знакомые между собой люди. При общении с ними выяснилось, что это преподавательский коллектив одного из новых «университетов», который в узких кругах часто называли грантоедским. Этот университет издавал огромное количество статей о пользе евроинтеграции и о правах, прости Господи, сексуальных меньшинств. Кроме преподавателей в группе также было довольно много весёлых девушек студенток-щебетух.

   Перед поездкой каждый из нас подписал расписку, в которой брал на себя обязательство за пределы нашего лагеря не выходить, и в общение с местными, то есть с коренными жителями 1242 года не вступать. Правда, что будет в случае ослушания, я так и не понял, это было сказано уж как-то очень обтекаемо.

   Неся видеокамеры в руках, мы молча прошли через комнату к Машине: к серебристому металлу и рокочущему свету.

   Сперва день, затем ночь, опять день, опять ночь; потом день - ночь, день - ночь, день. Неделя, месяц, год, десятилетие! 2018 год. 2017, 1999! 1957! 1917! 1812! 1453! Мимо! Машина ревела.

   Мы надели кислородные шлемы, проверили наушники.

   Шекельс – зав. кафедрой европейских ценностей университета качался на мягком сиденье - бледный, зубы стиснуты. Он ощутил судорожную дрожь в руках, посмотрел вниз и увидел, как его пальцы сжали новую видеокамеру. Остальные сидели, глядя друг на друга, а мимо, точно вспышки молний, проносились годы.

   - У нас совсем нет оружия. Как в случае чего мы сможем убить брутального пса-рыцаря, если они прорвутся в наш лагерь? - вымолвили губы Шекельса.

   - На этот вопрос ответа никто не знает, - прозвучал в наушниках ответ Тревелова, нашего гида-экскурсовода. – Наша поездка первая и тестовая, последующие будут стоить намного дороже. Нам нужно ещё выстроить тропу, по которой будут ходить наши экскурсанты, и с которой нельзя будет сходить в сторону. Эта тропа не будет видна местным. Пока такой тропы нет. Мы первые, но у меня есть револьвер, я могу Вам предоставить . Но лучше не злоупотреблять таким счастьем. Первые две пули в глаза, если сумеете, конечно. Ослепили, тогда бейте в мозг.

   - Это всё хорошо, ответил Шекельс, но как я понял, фирма не может гарантировать нашу безопасность. Тогда я за дополнительную плату хочу попросить Вас немного изменить программу тура, то есть прилететь на Чудское озеро не 5-го, а 1-го апреля всё того же 1242 года. Плачу прямо сейчас, ваше руководство об этом платеже знать ничего не будет. – Хорошо – ответил Тревелов, не таясь, пряча в карман тугую пачку стодолларовых банкнот.

   Машина взвыла. Время было словно кинолента, пущенная обратным ходом. Солнца летели вспять, за ними мчались десятки миллионов лун.

   - Господи, - произнёс Шекельс нервно хихикая и барабаня пальцами по большой коробке с новенькими смартфонами. - Все политтехнологи, когда-либо жившие на свете, позавидовали бы нам сегодня.

   Машина замедлила ход, вой сменился ровным гулом. Машина остановилась. Солнце остановилось на небе. Мгла, окружавшая Машину, рассеялась, мы были в настоящей средневековой Руси. Несмотря на то, что был уже апрель, вокруг царила настоящая зима. Чудское озеро спало под слоем льда, но солнышко уже грело, было около 5 градусов мороза и солнце. Как писал Пушкин «мороз и солнце, день чудесный…» Ах, да, этого он ещё не написал…

   Гулять по окрестностям озера мне пришлось в полном одиночестве. Сразу по прибытии орава наших грантоедов во главе с Шекельсом куда то испарилась, а Тревелов уединился под развесистым дубом и увлёкся пересчитыванием ещё одной пачки резаной бумаги зелёного цвета с изображениями первых американских президентов. У меня поездка не задалась. Можно сказать, что я ничего не увидел, поскольку группа договорилась с Тревеловым, что мы обратно вылетаем на рассвете пятого апреля, а до этого момента я и Тревелов сидим под дубом, и никуда не дёргаемся. Местных в обозримом пространстве не было. К берегу озера подступал лес, на краю которого мы и сидели, а в силу не совсем лётной погоды (ох, о чём это я) местные видимо просто так по лесу и берегу не гуляли.

   Из недр Машины времени Тревелов достал ящик элитного алкоголя и ещё один ящик превосходной закуски. Здесь я возмутился. Ну на хрена было переться в 1242 год, чтобы посидеть в безлюдном месте на берегу озера? Если я сижу в лесу на берегу водоёма, то какая вообще мне разница, какой сегодня год на дворе? В родном 2018 я могу посидеть на загородней базе с официантами и сервисом, а тут я сижу просто в сугробе, без мобильной связи и прочих радостей цивилизованного общества! Я даже не могу позвать официантку, чтобы она мне яичницу принесла, и у меня нет номера с кабельным TV и горячей водой, который бы мне обошёлся бы куда дешевле моего нынешнего тура! Тревелов намёк понял, и тут же вернул мне стоимость тура в двойном размере да ещё и в долларах, только сильно попросил никаких бумаг по приезду не писать. Немного подумав, он ещё раз отдал эквивалент стоимости поездки. Я успокоился. За эти деньги можно в зимнем лесу немного и посидеть.

   Четыре дня прошли как один. За это время в нашем лесу никого мы так и не увидели, ни человека, ни зверя, а ящики с элитным алкоголем и закуской изрядно опустели. Но ничего, в Машине времени было относительно тепло, хоть комфорт и не такой как на загородней базе, да и условий никаких, но ничего, терпеть можно. В оговоренное время толпа наших грантоедов явилась на место, и мы полетели назад.

   Обратный путь мне запомнился галдежом грантоедов, больше напоминавшим птичий базар. За этим галдежом шума машины я даже не слышал. Из обрывков рассказов можно было понять, что грантоедам удалось коррумпировать всех и вся. Они встретились с князем Ярославом, убедили его не посылать отряд с Александром, который так и не стал Невским на Чудское озеро. Были налажены горизонтальные связи между королями германских земель, магистром Тевтонского ордена и князьями Руси, коим были объяснены основные ценности XXI века – демократия, толерантность, и полное единение бизнеса (купечества) и власти. До пропаганды однополой любви, правда, речь не дошла, до полного осознания таких ценностей пяти дней как-то маловато будет. Был задействован весь арсенал средств, раздарен целый ящик смартфонов (правда, что можно делать с ним в XIII веке ума не приложу, подзарядить то его-то негде), девицы лёгкого поведения отработали заказ по самое нехочу. Особенно радовался успешной поездке руководитель группы Шекельс.

   Короче Ледовое побоище не состоялось, и псы-рыцари отправились играться в танчики, пока не закончится заряд у смартфонов. Евроценности образца XXI века победили ценности века XIII. Весь обратный путь меня не покидало ощущение, что ничем хорошим для меня эта поездка не закончится. И вот на хронометре 1999, 2006, 2017, 2018.

   Машина остановилась.

   - Выходите, - скомандовал Тревелов.

   Комната была такая же, как прежде. Хотя нет, не совсем такая же. Тот же человек сидел за тем же офисным столом. Нет, не совсем тот же человек, и офисный стол не тот же.

   Тревелов быстро обвёл помещение взглядом.

   - Все в порядке? - буркнул он.

   - Конечно. С благополучным возвращением!

   Но настороженность не покидала Тревелова. Казалось, он проверяет каждый атом воздуха, придирчиво исследует свет солнца, падающий из высокого окна. Что-то неуловимо непонятное не предвещало добра.

   - О'кей, Шекельс, выходите. И постарайтесь больше никогда не попадаться мне на глаза.

   До того весёлый Шекельс как будто окаменел.

   - Ну? - поторопил его Тревелов. - Что вы там такое увидели?

   Шекельс медленно вдыхал воздух - с воздухом что-то произошло, какое-то химическое изменение, настолько незначительное, неуловимое, что лишь слабый голос подсознания говорил Шекельсу о перемене. И краски - белая, серая, синяя, оранжевая, на стенах, мебели, в небе за окном - они... они... да: что с ними случилось? А тут еще это ощущение. По коже бегали мурашки. Руки дергались. Всеми порами тела он улавливал нечто странное, чужеродное. Будто где-то кто-то свистнул в свисток, который слышат только собаки. И его тело беззвучно откликнулось. За окном, за стенами этого помещения, за спиной человека (который был не тем человеком) у перегородки (которая была не той перегородкой) - целый мир улиц и людей. Но как отсюда определить, что это за мир теперь, что за люди? Он буквально чувствовал, как они движутся там, за стенами, - словно шахматные фигурки, влекомые сухим ветром...

   Зато сразу бросались в глаза политическая карта мира, которая как тому подобает, висела на стене в турагентстве. Что-то в ней было не так. Я подошёл к карте и стал внимательно её изучать. Не так было всё. Названия были подписаны какой-то латиницей, но не по-английски, а на каком-то странном языке. Прибалтика представляла собой единое государство – Ливонию, которая также включала в себя Псковскую и Новгородскую области. С севера к ней примыкала Швеция, в устье Невы на северном её берегу располагался маленький город Ниенштадт. На западе располагалось Великая Литовская Демократия, которая включала территории известных мне Польши, Чехии, Словакии, почти всей Украины, Белорусии, а так же Брянск, Смоленск и Белгород. Южнее Великой Литовской Демократии располагалась Османский халифат со столицей в Стамбуле, в состав которого входил также и Крым, Донбасс, Кубань и Кавказ. Дальше на восток простирался пёстрый ковёр из разных государств, изучать который у меня уже не было времени. Россия на этой карте располагалась на месте десятка центральных областей, и столицей её был Владимир. А я теперь стал гражданином Османского халифата, реклама о турпоездке на дверях агентства не читалась вообще «Gerçek Ice Hoard'a yolculuk». Говорили все кругом на русском, а писали на какой-то латинизированной абракадабре, которую я даже близко не мог понять.

   Самый непрятный сюрприз ждал меня позже. Оказалось, что доллары, которые вернул мне Тревелов, здесь абсолютно бесполезны. Во-первых их хождение в Османском халифате официально запрещено, а во-вторых, у тех долларов, которые ходили на чёрном рынке был совершенно другой дизайн, другие портреты и фамилии президентов, да и назывались они не долларами, а талерами….

---------------------------------------------------------

   В холодном поту я проснулся. Рядом со мной лежал ноутбук, который даже не успел выключиться. На нём была открыта страница, которую я читал накануне.