Из воспоминаний Эразма Стогова

Сегодня День рождения Пушкина. Восхищение гением поэта не может не сопровождаться вниманием к той эпохе, когда он жил и творил, к тем людям, которых эта эпоха генерировала. Одним из них был славный русский офицер Эразм Иванович Стогов. Известный многим как дедушка Анны Ахматовой. Имея практически фотографическую память онт оставил потомкам замечательные воспоминания, в которых отразил и свои жизненные коллизии и людей, которых встречал и восхищался. Написанные живым и точным языком на зависть современным корифеям печатного слова.

Есть на страницах его воспоминаний такой эпизод:

"...Возвратился в Троицкосавск. Там в это время жил барон Шиллинг фон Канштадт. Этот действительный статский советник приехал из Питера для изучения религии далай ламы. Известно было, что этот барон — отец всех наук и брат мудрости. Вечерком я сделал визит; прося лакея доложить, получил ответ:

— Барону, его превосходительству, не докладывают, пожалуйте.

Цивилизованный лакей годился в старинную французскую комедию. В небольшом домике, в первой низенькой комнатке, около стола, спиною к дверям, сидел толстяк в халате; против него, у того же ломберного стола, наклонился через стол в одежде священника; оба рассматривали какую-то брошюрку на китайском языке. Тихо войдя, слышу — говорит барон:

— Да вы, отец Иакинф, обратите внимание, не каббалистика ли это?

Я стал за креслом барона, оба так были углублены в книжку, что не обратили внимания на мой приход. Стал и я смотреть на книжку, мне казалось неприличным прервать интересное рассуждение. Вижу, книжка вся состоит из цифр в несколько рядов с китайскими буквами. В это время барон переворотил листок, я увидел сбоку чертеж сферического треугольника с отметками известных и неизвестных. Дело знакомое, я сказал:

— Да это логарифмы!

Барон обернулся ко мне и, не вставая, — что, кажется, едва ли и возможно было, — подал руку и самой приветливой манерой усадил меня к столу и представил отцу Иакинфу. В две, три минуты я чувствовал себя коротко знакомым, так привлекательна была манера барона, а я подумал: вот удалось одним камнем убить два воробья: хотелось видеть монаха Иакинфа Бичурина, да не знал как. Тотчас потребовалось от меня объяснение, что я разумею под названием «логарифм» и почему я признаю эту непонятную книжку, над которою они ломают голову, — логарифмами? Я объяснил до подробностей употребление логарифм и даже объяснил способ вычисления их. Оказалось брошюрка издана иезуитами в Пекине. Любезность барона наименовала меня ученым. Скоро барон овладел разговором и с гордостью хвастал, что считал громадным успехом приобретение Ганжура и не теряет надежды приобрести Данжур, что Европа не имеет ничего -подобного и проч. и проч. Эти Ганжур и Данжур в религии далай-ламы — почти то же самое, что у папы костёльное право, одно пространное, другое сокращенное.

Хитрые логарифмы сблизили меня с бароном. Что за увлекательный человек: пропасть путешествовал, знаком и в переписке с учеными знаменитостями целого света. Занимательных рассказов, всегда умных, интересных анекдотов — без конца. Барон Шиллинг фон Канштадт был небольшого среднего роста, необыкновенной толщины. Всегда приветливое выражение недурного лица, глаза полные веселости и блеска. Барон был холост. Обращение его было — человека самого высшего тона. Он имел искусство оставить уверенность в каждом, что Шиллинг находит его умным человеком. В Петербурге я видел, как дамы, и особенно молодые, ласкали его: он умел заставить их хохотать и быть внимательными к его анекдотам. Шиллинг был друг всего высшего круга Питера. Помню раз, как барон заставил усердно хохотать все большое общество своим рассказом в лицах, как тощие италианцы несли громадную его толщину на Этну; он сам не смеялся, но рассказ его был мастерской и чрезвычайно комичен."

Не правда ли забавно, что величайшие личности - изобретатель телеграфа и телеграфного кода Павел Шиллинг и великолепный отец Иакинф Бичурин, отец китаеведения в России, переводчик и собиратель текстов, сидят и по-дружески общаются с обычным морским офицером, только что вернувшимся с Камчатки, возможно попивая чай, что он привез с Кяхты, куда был послан губернатором Лавинским. Павел Шиллинг (почитаемый во время своего путешествия в Монголии как реинкарнация одного из великих святых), изобретая телеграф использовал свои невероятно обширные знания в области востоковедения. В частности, он говорил, что китайцы по "Книге перемен" шестью палочками судьбы людей и царств предсказывают, а я не смогу 25 букв азбуки по проводу передать?" Созданный им впервые в мире двоичный код стал прообразом современного телеграфного кода,, например, ASCII, что является в конечном итоге - основой всей современной компьютерной технологии. Шиллинг  не патентовал своих изобретений и широко демонстрировал свой телеграф и свой код для передачи данных. Англичане его успешно позаимствовали и запатентовали. У них в свою очередь идею точек и тире спер Морзе и так далее. Шиллинга никто не упоминает сегодня как первооткрывателя. Хотя только человек такого кругозора и эрудиции могут изобрести гениальное решение.

Шиллинг очень дружил с Пушкиным.  Звал с собой в монгольские степи. И тот был согласен: "«Поедем, я готов; куда бы вы друзья…" Они часто встречались в рамках работы с Бенкендорфом ( это дядя  Павла Шиллинга). В Третьем отделением Шиллинг руководил цифирным департаментом - шифрами и кодами.  Действительный статский советник, что приравнивалось к генерал-майорскому званию. Пушкин, числясь по иностранным делам, ведал в Третьем отделении вопросами пропаганды. Это не афишировалось, но жалованье у него было отменное. Генеральское. В протоколах, писанных сразу после дуэли он значился как камергер Пушкин, а не титулярный советник. Это довольно высокий придворный ранг. Четвертый класс. Приравненный к генерал-майору. Какие незаурядные люди окружали "наше все".

Эпизод с подъемом тучного Шиллинга на Сицилии и правда имел место быть. Правда это был подъем на Везувий. Есть рисунок Карла Брюллова, изображающий этот момент. Кстати, Шиллинг не всегда таким тяжеловесом. В свое время он был боевым офицером, участвовал в войне 1812 года. Виртуозно владел холодным оружием и метко стрелял.

PS. "- право зачисления малолетних сыновей в пажи предоставлялось исключительно родителям, относящимся к первым четырём классам табели о рангах; низшим четвёртым классом, имевшим такое право, являлись лица в звании камергера; правила разрабатывал и утверждал лично император, абсолютный педант и перфекционист… безоговорочно принявший в Пажеский корпус обоих сыновей Пушкина".