И, задохнувшись "Интернационалом",
Упасть лицом на высохшие травы.
И уж не встать, и не попасть в анналы,
И даже близким славы не сыскать.
Поэт Коган родился в 1918 году в Киеве. Отец его в то время работал в промышленном наркомате. В 1922 году семья Коган перебралась в Москву. Павел учился в гимназии. С детства его отличала тяга к познанию всего нового. Однажды школьник Павел Коган отправился в пешее странствие по стране. Его живо интересовали процессы, происходящие в обществе, жизнь в коллективизированной деревне, крестьянский быт. В 1936 году он поступил в Московский Институт истории, философии и литературы (сокращенно ИФЛИ). Но спустя три года прервал стационарное обучение и стал студентом Литературного института в Москве имени Горького. В ИФЛИ, тем не менее, поэт продолжал обучаться на заочном отделении. Часто посещал Коган семинары Сельвинского. На поэтических занятиях литератора в то время собирались многие талантливые начинающие поэты. Среди них Павел Коган выделялся неординарными способностями и прилежанием. ИФЛИ студенты называли Институтом Флирта и Любовной Интриги, но тем не менее обучение здесь оставило неизгладимый след в воспоминаниях молодого литератора.
Студенты учились в предвоенные годы, и их живо интересовало все происходящее в мире. На страну надвигалось великое бедствие, и Коган вместе с сокурсниками со страхом и трепетом ожидали начала войны. В стихах молодого литератора отразилась философия его поколения со свойственной ему романтикой, юношескими переживаниями, максимализмом. В его стихотворении «Гроза» отразились все эти черты. В когановской поэзии не было места компромиссам, пощаде врагу, жалости к себе.
Когда началась Великая Отечественная война, Павел Коган поехал с археологической экспедицией в Армению. Именно здесь он встретил известие о начале военных действий Германии против СССР.
Возвратившись в Москву, поэт узнал, что весь наркомат был эвакуирован. Его отец и дочь уехали в другой город. Павел, во что бы то ни стало, намеревался попасть на фронт, но он был белобилетником по зрению. Врачи нашли у него астигматизм. Когда поэт обратился в комиссию военкомата, набиравшую штат военных переводчиков, он явился в нее со своим другом Давидом Самойловым. Давид сказал комиссии, что знает французский язык, поэтому его кандидатуру в качестве переводчика на фронте отвергли. Коган уверил всех членов комиссии, что переводит с немецкого языка, хотя это на самом деле не было правдой. Его взяли в военные переводчики.
Коган некоторое время учился на курсах переводчиков, а после их окончания отправился на фронт. Работал сначала в должности переводчика, затем поэта перевели в помощники начальника штаба разведочного стрелкового полка. 23 сентября 1942 года в звании лейтенанта Павел Коган возглавлял разведгруппу, которая выполняла задание под Новороссийском. Он был ранен и убит на сопке Сахарная Голова. Как свидетельствовали очевидцы, он пошел в рост на вражеские пули, как и по жизни, не сгибаясь. Всю свою жизнь поэт растил в себе это чувство самоотверженности, самоотдачи, жертвенности за Родину и высокие идеалы.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
И будут жаловаться милым,
Что не родились в те года,
Когда звенела и дымилась,
На берег рухнувши, вода.
Они нас выдумают снова -
Сажень косая, твердый шаг -
И верную найдут основу,
Но не сумеют так дышать,
Как мы дышали, как дружили,
Как жили мы, как впопыхах
Плохие песни мы сложили
О поразительных делах.
Мы были всякими, любыми,
Не очень умными подчас.
Мы наших девушек любили,
Ревнуя, мучаясь, горячась.
Мы были всякими. Но, мучась,
Мы понимали: в наши дни
Нам выпала такая участь,
Что пусть завидуют они.
Они нас выдумают мудрых,
Мы будем строги и прямы,
Они прикрасят и припудрят,
И все-таки пробьемся мы!
Но людям Родины единой,
Едва ли им дано понять,
Какая иногда рутина
Вела нас жить и умирать.
И пусть я покажусь им узким
И их всесветность оскорблю,
Я - патриот. Я воздух русский,
Я землю русскую люблю,
Я верю, что нигде на свете
Второй такой не отыскать,
Чтоб так пахнуло на рассвете,
Чтоб дымный ветер на песках...
И где еще найдешь такие
Березы, как в моем краю!
Я б сдох как пес от ностальгии
В любом кокосовом раю.
Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.
1940-1941
Современники запомнили его сухощавым и угловатым юношей, необыкновенно жизнелюбивым и страстным в своих жестах и словах. У него была исключительная память. Коган знал наизусть сотни стихотворений разных поэтов, а также все свои собственные. Любил декламировать вдохновенно стихи, но особенно трогательно звучал голос поэта при чтении близких ему по духу стихов, то есть таких, которые осмысляли время. Павел Коган именно жил поэзией. Причем не просто стихотворчеством, а теми образами, идеями, которые создавал в своем поэтическом мире.
В конце 30-х годов, когда все поколение молодых литераторов жило ощущением надвигающейся опасности, смертельной войны с фашизмом, творчество Когана уже естественно и пронзительно освещало все эти ощущения. Разумеется, не все творения поэта можно назвать самобытными. В некоторых стихах читатель ощущает явственные влияния на Когана творчества Багрицкого, Сельвинского, Блока, Тихонова. Тем не менее, для лирики юноши в 16-20 лет это необыкновенно сильно. К тому же, наставников в своем творчестве Коган выбирал очень внимательно. Самобытный талант, развитие которого трагически прервала смерть в раннем возрасте, чувствуется в каждой строчке когановских стихов.
ВСТУПЛЕНИЕ К ПОЭМЕ `ЩОРС`
Я открываю окна в полночь.
И, полнясь древней синевой
И четкостью граненой полнясь,
Ночь проплывает предо мной.
Она плывет к своим причалам,
Тиха, как спрятанный заряд,
Туда, где флаги раскачала
Неповторимая заря.
Я слушаю далекий грохот,
Подпочвенный, неясный гул,
Там поднимается эпоха,
И я патроны берегу.
Я крепко берегу их к бою.
Так дай мне мужество в боях.
Ведь если бой, то я с тобою,
Эпоха громкая моя.
Я дни, отплавленные в строки,
Твоим началам отдаю,
Когда ты шла, ломая сроки,
С винтовкою на белый юг.
Я снова отдаю их прозе,
Как потрясающие те -
В несокрушающих морозах
И в сокрушающей мечте.
Как те, что по дороге ржавой,
В крови, во вшах, в тоске утрат,
Вели к оскаленной Варшаве
Полки, одетые в ветра.
Так пусть же в горечь и в награду
Потомки скажут про меня:
"Он жил. Он думал. Часто падал.
Но веку он не изменял".
1937
Как человеку, Когану были чужды лицемерие, ложь, ханжество, шаблон, рутина, равнодушие. Он верил, что необходимо искать свои «неторные» дороги, причем и в жизни, и в поэзии. Все нужно, с точки зрения поэта, прочувствовать на себе, понять самому: сердцем, душой, разумом. Он всегда тяготел к весёлым, честным, смелым людям. В литературные соратники всегда избирал поэтов по тем же критериям. Стремился быть похожим на героя Щорса, любил музыку, художественную декламацию поэзии. Прочитав стихи, он всегда спрашивал мнения друзей, причем именно откровенного мнения, так как терпеть не мог фальши. Коган был фантазёром, поэтом, фрондёром, романтиком. «Прости мне фрондерства замашки…» – писал он именно о себе.
В своей поэзии предстоящую войну, в отличие от многих известных тогда литераторов, Коган не обрисовывал радужными красками. Он не надеялся в стихотворениях на малую кровь и быструю победу, но все равно верил, что Россия победит. Поэт предсказывал, что будет пролито много крови и, к сожалению, многие не вернутся с войны. Это были раздумья взрослого человека, полные суровой романтики, острой горечи и истины, причем истины без прикрас. Непростые, но честные размышления о войне.
При жизни поэта его поэзию не успели опубликовать. Его творчество стало раскрываться перед отечественным читателем только во второй половине 50-х годов. Первый сборник поэтических работ его вышел в 1960 году под названием «Гроза». Сборник с ограниченным тиражом появился в печати в 1964 году под названием «Сквозь время». Был опубликован неоконченный роман в стихах Когана «Первая треть», а также многочисленные воспоминания о нем. Павел Давыдович был автором популярной в студенческих кругах песни «Бригантина». Стихотворения поэта были переведены на другие языки.
Созревая и в жизни, и в творчестве, Коган в своих стихах все чаще проверял строгим и критическим разумом человеческое сердце. Его «Бригантина» была неотделима от другого стихотворения, написанного Коганом гораздо позже — «Ракеты». В этом проявилась тонкая, но осязаемая нить мечтаний человека, которая связывает морские корабли Колумба с межпланетными кораблями. Поэт осознавал, что будет не просто свидетелем, а именно участником войны с людьми, которые относились к его идеям враждебно. К чему бы ни обращался он в своих стихотворениях, решение этических и нравственных проблем и выработка моральных норм в обществе считались для поэта главным. В стихе, посвященном Денису Давыдову, Коган размышляет о поэзии, осознает зависимость между «высоким ремеслом песни и ясным ремеслом сабли». Появление подобного стихотворения было вполне закономерно накануне военных событий, когда образные «ремесла» Когана слились в реальности. В своем незавершенном шероховатом эпическом произведении, романе в стихах, поэт не перестает размышлять о жизни, об отношении к искусству и ко времени.
Лирика поэта проникнута пронзительной тоской ищущей юности, суровой романтикой ожидания страшного и неизвестного, болезненными переживаниями первых столкновений с нелицеприятными сторонами жизни. В поэзии то чувствуется нота щемящей тоски, то бурно выплеснется юношеская радость, задор, а вместе они создают впечатление поэтической чистоты и правдивости. Восторженные, вихрастые стихи поэта-мальчишки сменяются тоскливыми и тревожными. В них и первая несчастная любовь, и раны от первых обид, и первое бурное возмущение ими. В лирике молодого поэта главенствует романтика. Стивенсоновско-гриновскую бригантину возвращают на бурные волны юношеского воображения, по которым она летит, не ведая страха. Но новые ветра начинают дуть в ее паруса.
Поэтов-романтиков довоенных лет, к которым относился Коган, Лиля Брик именовала второй волной русского футуристического течения. Она живо интересовалась творчеством Кульчицкого, но не менее интересной была для исследовательницы и поэзия Павла Когана. Она, в отличие от многих литературоведов, видела не только романтические мотивы стихов Когана, но и его модернистское техничное стихосложение, конструктивизм стихов, усложненную ассонансную рифмовку. В программном поэтическом произведении «Гроза» четко сформулирована когановская эстетическая позиция: «Я с детства не любил овал! Я с детства угол рисовал!» Его стихи угловаты и сложны.
Поэт остро воспринимал пространство и его графическое изображение, а также остро чувствовал и понимал суровое время, в котором ему довелось родиться и прожить. Время надежд и разочарований, тревог и очарований.
Ритмический мир стихотворений Когана впечатляет. Особенно в любовной и гражданской лирике, в которой ясно слышится учащенный пульс времени, частое дыхание эпохи. Поэт с тоской размышляет о своей старости, даже не догадываясь, что его жизнь оборвется в двадцать четыре года. Природный потенциал вполне мог сделать из Когана новатора в литературе.
«Гроза» Когана появилась в печати в издательстве «Советский писатель» в 1960 году. Редакцией издания занимался Сергей Наровчатов. В 1989 году был издан расширенный сборник «Грозы», который включил ранее неизданный поэтический материал, а также фрагментарные части «Первой трети». Оформлением книги занимался художник Жутовский. Произведениям Павла Когана свойственна музыкальность, именно поэтому на передний план выдвигается их художественная декламация или напев.
«Холодина» – стихотворение, которое первоначально было задумано как песня. В ней есть необычная, практически народная, разговорная интонация и завораживающий ритм. Поэтическая энергия поэта вдохновляла исполнителей тех песен, которые были созданы из его стихов. Романс Когана «Звезда», положенный на музыку Александра Васина, даже сегодня напоминает о том непростом военном времени. В ней отсутствует фальшь и патетичная риторика, это живое органичное слияние слова и музыки, боли и души, звука и ноты. Знаменитую когановскую «Бригантину», которую поэт создал под впечатлением от творчества Стивенсона, положил на музыкальную основу Георгий Лепский, близкий друг автора стихотворения. Впоследствии на текст стиха писали музыку и другие композиторы, однако именно в музыкальном переложении Лепского песня существует и сегодня в качестве лирического гимна военного поколения литераторов.
В стихах поэта, ритмически точных, мелодичных, полных поэтической энергии самого автора и его мысли, эмоционально накаленных, есть все: верность поэтическому призванию, любовь, шум, тайна города и природы, дружба, человек и планета, соединенные в единое пульсирующее пространство. Высокой романтикой, новизной художественного восприятия проникнуты когановские лирически-интимные строки, а также философски-медитативные, публицистические, «пейзажные» стихи. В них «пираты», «флибустьеры», «атаманы» соседствуют с лиричными образами Дон-Кихота, Париса, Елены, исторические герои – с вполне реальными людьми, друзьями поэта, грезы о Сан-Франциско и полетах на другие планеты – с естественными описаниями собственной комнаты, дома, улицы.
Стихи Когана начали публиковать лишь со второй половины 1950-х годов, они вошли в ряд коллективных сборников (“Имена на поверке”, 1963; “Сквозь время”, 1964; “До последнего дыхания: Стихи советских поэтов, павших в Великой Отечественной войне”, 1985, и др.), переведены на многие языки мира.
Оценил 1 человек
3 кармы