Вчера купил книгу музыканта Андрея Гаврилова "Чайник, Фира и Андрей". Чайник - это конкурс Чайковского, победителем на котором он стал в свое время, Фира - это пианист Рихтер. А Андрей - это он сам.. В одной линейке.
Что можно сказать о книге? Это сгусток ненависти. К России, к нам всем, к его прежним друзьям и соратникам. То есть, талантливый пианист, который счастливо осел в Европе - ненавидит всех. Истово, с жгучими слюнями веером..
Вот казалось бы - получил великолепное музыкальное образование - вряд ли такое мог осилить, родившись там. Ибо это огромные деньги - до конца жизни в кабале был бы.. А здесь - бесплатно. да еще стипендию платили.
То есть его успех в Европе - это продукт, подготовленный в Союзе. Думаю, вряд ли он нужен был там слабеньким музыкантом, разве что тарелки мыть.. Даже тапером бы не взяли..
И все же - ненависть потоком. К России. Почему?
Человеческий фактор. Вот я заметил, что о школе вспоминают по-разному. Кто-то и через сорок лет рад видеть одноклассников, кто-то кривит губы и соглашается на встречу "чтобы показать, доказать, удивить". А кто-то стирает память "а кто это? ничего не помню? я с ним сидел за партой - ну надо же..."
И в основе - это личные амбиции. То есть хорошо ли ему было в школе - в компании сверстников или нет.. Ценили его или нет. Умный человек - сводить счеты со своим прошлым не станет, потому что ненависть и зависть разъедает душу..
Глупый - будет несчастным до конца. И злым, и завистливым, Вот Гаврилов выплеснул ненависть именно из этого - чтобы не захлебнуться. Потому что ему там - на вожделенном Западе - плохо. Откровенно плохо. Вот и сводит счеты с прошлым.
По мелочам. Например, 2011 год
"Не расстроился, когда девушка В Шереметьево на регистрации закатила маленькую истерику из-за двух лишних килограммов моего багажа. Еле дождался посадки.
«Гутте морга, Грютци!» – нежно пропели с приветливыми улыбками наши вежливые, красивые девочки, стюардессы компании СВИСС. От души, а не по обязанности быть радушными. На красном хвосте самолета – белый крест. Без масок убитых и замученных.
Вокруг меня – люди. Я глубоко вздохнул и заснул. Посадка в Цюрихе. Солнце. Тепло. Улыбки. А я почему-то не хочу все это видеть и знаю – душа моя там, тут оболочка. Я до конца буду возвращаться на свою Родину. И умру с мыслью о ее возрождении."
Вот ведь, какие благие цели.. И опять - лишние кг багажа - в российских аэропортах. такое удивление-возмущение. дескать, что хари себе позволяют.. Вот только в наших аэропортах можно вытащить лишний багаж из чемодана - в ручную кладь. А в чудном аэропорту де Голля - тебя тут же отошлют на оплату 340 евро. Без споров.
Впрочем, речь не об этом.. ну вот такие они - убогие...
А о том, отчего же Гаврилову было так плохо жить в Союзе и обучаться в консерватории и у лучших музыкантах? Логика здесь бессильна. Такой человек. Который изо всех сил суетится, работает лапками и горестно переживает свою неудачу в дружбе с большими людьми..
Причина первая..
Дружба с Рихтером. Это очень лестно - увидев Рихтера, ожидающего Гаврилова, преподаватели зачеты ставили автоматом.. Дружба несколько странная. Рихтер - 1915 г.р, Гаврилов - 1955.
Дедушка с внуком? передача опыта? Не совсем.
Рихтер - гомосексуалист. Тихий советский. Подпольный. Жена - оперная певица Дорлиак - для комфорта и прикрытия.. Отношение к двадцатилетнему Гаврилову - вполне понятное..
"– Пойдем, только помогите мне одеться. Вы не могли бы подать мне трусики?
Я снял Славины трусы со спинки кресла двумя пальцами и подал их ему. Он сел на кровати и стал их медленно напяливать, как-то странно поглядывая на меня. Я отвернулся. Только несколько лет спустя я понял, что моей брезгливости и двух пальцев Рихтер мне никогда не простил." Потом Рихтер просто перестал замечать Гаврилова. Тот страшно переживал.
2. Развод с женой
"Заходим со Славой Рихтером к одному знакомому пианисту. У него там девушка сидит. Красивая, высокая, стройная. Слава вскрикивает, как будто его тарантул ужалил: «Это что, ваш Пупсик?!» Так я иногда Таньку- жену дразнил. За кукольную физиономию.
– Нет, нет, Слава, Пупсик совсем другой, эта девушка моего друга.
Он успокаивался, расслаблялся, и мы спокойно болтали всю ночь напролет.
Увидит Таня меня где-нибудь случайно с Рихтером. Потом дома орет: «Опять ты шляешься с этим старым педерастом? И не надоело тебе ему задницу подставлять?!»
Ну а потом пошли фантазии - его сживает со света теща, которая жалуется Брежневу. мало того, КГБ травит талантливого пианиста салатом оливье.. И у того начинаются перепады давления.. Потом это же КГБ дополнительно его травит.. еще чем--то..
Для чего нужно КГБ извести всех собственных талантливых пианистов - неизвестно.. Из удовольствия..
Извернувшись ужом, Гаврилов находит дочь важного чиновника - чуть ли не министра и остается на Западе вместе с его дочкой. Министр умирает от инфаркта.
И хотя с карьерой все прекрасно - пианист впадает в депрессию. тянется к соотечественникам, которые не сбежали, а законно переехали на Запад. например, к Вишне и Буратинке.
Эти самые вишни не самые достойные, хоть и именитые люди, - это да. Ростропович и Вишневская. Но Гаврилов режет правду матку.
"Только греб он не снег, а деньги. Вишня пела, Буратинка играл и обхаживал нужных людей. Эта тяжелая работа перемежалась беспробудным пьянством милой парочки. Как волки, жрали они семидесятиградусные напитки. Дули коньяки и шампанское. Трогательна была их никогда не ослабевающая влюбленность друг в друга. Хотя Вишня вечно сводила Буратинку с ума романами, провокациями, эксцентричными эскападами и леопардовыми страстями. Буратинка любил свою Вишню без памяти, но эта любовь почему-то не останавливала его от неловких прыжков на каждую, проходящую мимо него, юбку. Так, парадоксально, каждодневными изменами и пьянством, цементировалась их трагикомическая совместная жизнь. "
Впрочем, может Гаврилов и прав -
"Им ведь как хотелось – возвратиться в стоящую перед ними на коленях «дебильную родину», въехать на белом коне. Уверен, что нечто подобное чувствовал и Буратинкин друг Солженицын, только несколько в другой тональности. Мессия (музыкальный или пописывающий) делает божественное одолжение и возвращается из изгнания на «проклятом Западе» к «неразумным, грязным и слепым уродам», чтобы указать им истинный путь."
Прав в том, что он одержим подобной идеей - въехать на белом коне. Чтобы поняли, кого потеряли. Осознали.
Но не получилось. А не получилось - получайте плевок. Всем сразу и на всех сразу..
Ну что ж - значит, так ему легче - примириться с действительностью, которую он создал для себя..
Стать оболочкой - проблем нет. Вот душу туда уже не вдуешь. выжжено все ненавистью.. Не приживается потерянная душа..
Оценили 14 человек
21 кармы