Герои гражданской войны

Это статья репост с сайта http://www.white-guard.ru/go.p...

Представляем читателям фрагменты из очерка московского историка В.В. Акунова, посвященные биографии известного героя Белого Движения генерал-лейтенанта Владимира Оскаровича Каппеля.

Скромный русский герой

Русский немец Владимир Оскарович Каппель родился 15 апреля 1883 года в небольшом городке Белеве Тульской губернии Всероссийской империи в скромной семье потомственного офицера Русской Императорской армии. Вообще-то семья Каппелей была шведского происхождения, как и многие обрусевшие дворянские фамилии родом с Запада (скажем, Врангели), но на Руси еще с допетровских, да и вообще с доромановских времен, таковых, ничтоже сумняшеся, зачисляли в «немцы» (так и говорили – «свейские немцы»).

Военное образование молодой Каппель получил в столице Империи – «блистательном» Санкт-Петербурге – сначала во 2-м кадетском корпусе Петра Великого. Как известно, в дореволюционных военных училищах юношей воспитывали так, чтобы они имели нравственный, и никакой иной, авторитет перед подчиненными, чтобы солдаты уважали их не только за личное мужество, но и за чистоту помыслов (чтобы понять это, достаточно прочитать хотя бы книгу воспоминаний русского генерала и, впоследствии, Атамана Всевеликого Войска Донского, Петра Николаевича Краснова, «Павлоны»). Таким был и Влалимир Оскарович Каппель – «беспартийный монархист, слуга Царю, отец солдатам». За это его не только уважали и любили, но прямо-таки боготворили подчиненные, готовые идти «в огонь и в воду» за своим обожаемым командиром.

После блестящего окончания корпуса Владимир Оскарович завершил свое военное образование в Николаевском кавалерийском училище и в Академии Генерального Штаба. Окончив в 1913 году академию, Владимир Каппель оказался в горниле Первой мировой (или, как тогда говорили русские патриоты, Великой Отечественной) войны (именуемой предателями России – большевиками – «империалистической», которую они, засев на вражеской территории, неустанно призывали народы России, на немецкие деньги, превратить в «войну гражданскую» против собственного правительства и исторических устоев Российской Державы).

Начав войну в чине штабс-капитана, Владимир Оскарович Каппель окончил ее в чине подполковника. Служа при штабе – сначала 5-й Донской казачьей дивизии, затем - 14-й кавалерийской дивизии – и, наконец, при штабе всего Юго-Западного фронта, Каппель не раз бывал в деле, был дважды ранен в бою и награжден орденами Святого Владимира (IV степени), Святой Анны (II степени с мечами и надписью «За храбрость»), Святого Станислава (II степени). Февральский переворот (так называемая «великая бескровная революция») застал его совершенно врасплох, как и подавляющее большинство фронтовиков (а не только фронтовых офицеров).

Насколько эта «демократическая» революция (которую нынешние либералы любят противопоставлять «антидемократической» Октябрьской революции, совершенной парой месяцев спустя большевиками) была «бескровной» в действительности, можно судить хотя бы по фактам кровавых бессудных расправ «борцов за народное счастье» с полицейскими, жандармами и офицерами.

Именно с городовыми (полицейскими) революционеры стали расправляться в первую очередь, как с «ненавистными слугами проклятого царского режима». «Борцами за свободу» был, после жестокого избиения, со сломанной ногой, выброшен из здания Петроградского губернского жандармского управления и застрелен не покинувший своего поста и в дни кровавой смуты начальник управления - семидесятилетний генерал И.Д. Волков. В ночь с 27 на 28 февраля 1917 г., после получения 27 февраля из Государственной Думы приказа об аресте «всей полиции», в Петрограде началось повсеместное избиение полицейских, из которых погибла едва ли не половина. Писатель Михаил Пришвин записал в те дни в своем дневнике: «Две женщины идут с кочергами, на кочергах свинцовые шары - добивать приставов».

А барон Н.Е. Врангель (двоюродный брат Главнокомандующего Русской армией генерала П.Н. Врангеля) вспоминал: «Во дворе нашего дома жил околоточный (по нашему - участковый - В.А.), его дома толпа не нашла, только жену; ее убили, да кстати и двух ее ребят. Меньшего, грудного - ударом каблука в темя».

Жандармов и полицейских забивали до смерти прикладами, им выкалывали глаза, кололи штыками, расстреливали, привязывали веревками к автомобилям и разрывали на части, топили в Неве, сбрасывали с крыш домов...

«Те зверства, - писал генерал К.И. Глобачев, - которые совершались взбунтовавшейся чернью по отношению к чинам полиции, корпуса жандармов и даже строевых офицеров, не поддаются описанию. Они нисколько не уступают тому, что проделывали позднее над своими жертвами большевики в своих чрезвычайках».

Но не будем слишком удаляться от основной канвы нашего повествования.

Зная о характерной для Каппеля верности «уваровской триаде» - Вере, Царю и Отечеству, о его верности долгу и присяге – качествам, воспринятым и твердо усвоенным им еще в офицерском училище, закономерно задаешься вопросом – почему же Каппель, как и другие русские офицеры не выступили в защиту монархии и, в первую очередь – в защиту Царской Семьи?

При ответе на этот вопрос следует, однако, учитывать, что людей со стойкими монархическими убеждениями к февралю 1917 года в Русской армии осталось не так уж много. Верные присяге они были всегда в первых рядах атакующих войск, устилая своими телами поля сражений. В ходе исключительно кровопролитной Великой войны русский офицерский корпус оказался сильно разбавленным так называемыми «офицерами военного времени» – выходцами из интеллигенции – политические убеждения, которых обычно колебались между программой партии «кадетов» (конституционных демократов) и «эсеров» (социалистов-революционеров).

Что же касается оказавшихся, в результате почти четырехлетней «мясорубки», в меньшинстве офицеров-монархистов, то последние зачастую были настроены враждебно по отношению к Государю императору Николаю II и Государыне Императрице Александре Федоровне, верили грязным слухам о Распутине («Царь - с Егорием, а Царица – с Григорием...») и прочей враждебной пропаганде, целенаправленно и повсеместно распространявшейся силами враждебными Престолу, пользуясь крайней (а в военных условиях – преступной!) либеральностью беззубой российской цензуры…

Конечно, Владимир Оскарович Каппель никогда не был приверженцем подобного неопределенного, «непредрешенческого» демократизма. Совсем напротив! Каппель всегда был и оставался стойким, убежденным монархистом и никогда не скрывал этого. В этом и заключалось его отличие от многих русских офицеров того времени. И получалось, что «истинно русские» люди нарушили присягу, данную Царю и отечеству, а этот «свейский немец», потомок шведских переселенцев (вдобавок женатый на представительнице обрусевшего немецкого рода Ольге Строльман!) оставался по-рыцарски верен Царю и идее российской Монархии! Это делало его среди других белых офицеров (за исключением, может быть, белогвардейского юношества) еще более белой вороной!

Увы - Бог не дал ему послужить Царю до последнего вздоха! Но, поступив на службу в Белую армию адмирала Колчака осенью 1918 года. Владимир Каппель оставался непоколебимо верен Верховном Правителю России до самой своей смерти 26 января кровавого 1920 года. Когда адмирала Колчака подло предали его же собственные генералы и министры, когда от него равнодушно отвернулись антантовские «союзники» (начавшие эвакуировать из Сибири свои многочисленные, не дожидаясь подхода красных американцы, французы, англичане и прочие - вплоть до сербов) контингенты, французский генерал Жанен лишил его всякой поддержки и покровительства, а изменники-чехословаки выдали адмирала в Иркутске эсеровским мятежникам (получив за голову Колчака «пропуск» на проезд во Владивосток), один только Владимир Каппель поспешил на выручку Верховному Правителю сквозь ледяную тайгу.

Один из ветеранов сибирского Ледяного похода позднее писал: «Мы шли – и знали, что пройдем, потому что нас ведет генерал Каппель. Наверное, такая же мысль была и у суворовских солдат, когда они переходили Альпы, следуя за своим любимым вождем».

Отморозив ноги, уже с ампутированными ступнями, Каппель не бросил свою армию, оставаясь в седле, чтобы продолжать вдохновлять своих «белых орлов». Он опоздал. 7 февраля 1920 года адмирал Колчак, брошенный на произвол судьбы, был расстрелян врагами России. Перед расстрелом адмирал сказал, что, согласно воинскому уставу Русской Императорской армии, командовать расстрелом офицера может только тот, кто старше его по званию. Поскольку старшего его по званию в расстрельной команде красных не оказалось, адмирал заявил, что будет командовать своим расстрелом сам. Сказал – и скомандовал: «Товсь!» – «Пли!».

Один из очевидцев последних боев в Иркутске в декабре 1919 года позднее писал о защитниках города: «Все те же юнкера и кадеты, юнцы с пушком на губах, розовые, славные, цветущие...Сердце разрывалось, глядя на них...когда этих мучеников привозили в госпиталь с раздробленными пуками и ногами… И ни одного слова, сжатые губы, спокойный взгляд».

Когда Каппель умер, его армия, во главе с генералом Войцеховским, неся с собой тело погибшего Командующего, вдохновленная им, продолжила путь и достигла Иркутска. Красные были выбиты из предместий города, но дальнейшему продвижению каппелевцев помешали...вчерашние союзники Колчака и Каппеля, «братья-чехословаки»! «Голубые чехи» (по выражению большевицкого барда Владимира Маяковского) развернули целую дивизию под командованием полковника Крейчия (Крейчи) и потребовали, чтобы каппелевцы шли из города – под предлогом того, что боевые действия в Иркутске-де помешают эвакуации чехословаков с награбленным русским добром. «Чехов» поддержал глава антантовской Союзной миссии в Сибири французский генерал Жанен. Не в силах сражаться со свежими силами вчерашних «союзников» и узнав о расстреле адмирала Колчака красными 7 февраля, генерал Войцеховский повел свою армию за Байкал... Но все это было позднее.

Пока же, после заключения большевиками, узурпировавшими власть над Россией в результате октябрьского переворота 1917 года, позорного и грабительского по отношению к России «похабного» Брестского мира 1918 года, боевой офицер Владимир Каппель оставил фронт и уехал в тыл…

В Самаре этот удостоенный высоких боевых наград недавний фронтовой офицер Русской Императорской армии, никогда не скрывавший своих монархических убеждений, казалось бы, совершенно неожиданно для человека такого воспитания и таких взглядов... поступил на службу в Красную армию.

Думается, в данном нетипичном (и наверняка совсем не простом) для Каппеля решении сыграл свою роль тот момент времени, в который оно было принято этим пламенным русским патриотом. Дело было весной 1918 года. Каппель, вероятно, как и многие другие, рассчитывал, что военные действия против все еще почитавшихся им тогда за главных врагов России немцев (в конце концов, именно немцы, желая вывести Россию из войны, взяв с нее огромную контрибуцию, и тем самым укрепить свои позиции на Западном фронте, против держав Антанты, в «пломбированном вагоне» заслали к нам ленинскую шайку!).

Как говорил поэт, «надежды юношей питают...». К описываемому времени Владимир Каппель был отнюдь не юношей, но все же, видимо, еще не привык к совершенно новому уровню человеческой подлости, привнесенного в российскую действительность трудами достойных представителей славной ленинской когорты «пламенных интернационалистов» - большевицкой «партии национальной измены». Не верил, видимо, что у людей, родившихся и выросших в России, евших русский хлеб и русское сало, пивших русскую воду, ходивших в русские школы, окончивших русские гимназии и университеты, полностью атрофировались не только последние остатки русского национального чувства (у кого оно было), но и элементарного чувства преданности – да что там преданности! - хотя бы благодарности вскормившей и вспоившей (или хотя бы приютившей) их стране.

Но, очень скоро убедившись в неизменности «генеральной линии» большевицкой партии на мир и сотрудничество со вчерашним смертельным врагом – Германией, в боях с которой четыре тяжких года истекали кровью на полях Отечественной войны миллионы лучших сынов Российской Державы, увидев воочию, какую невиданно жестокую политику проводят большевицкие сатрапы в отношении буквально всех слоев российского народа – дворянства и купечества (бессудные расстрелы, «грабеж награбленного» и заключение в концентрационные лагеря, первые из которых Ленин и Троцкий распорядились организовать «по свежим следам», уже в начале 1918 года), интеллигенции (бессудные расстрелы, мобилизация на принудительные работы и заключение в концентрационные лагеря), духовенства (бессудные расстрелы, а чаще изуверские убийства, кощунства, осквернение церквей, мобилизация на принудительные работы, заключение в концентрационные лагеря), и даже, якобы, союзников большевиков (именовавших свой режим «диктатурой пролетариата»!) – «пролетариев» - рабочих (запрет забастовок, бессудные расстрелы, заключение в концлагеря), но, в первую очередь – составлявшего большинство населения России крестьянства (продразверстка, обрекавшая на голодную смерть хлеборобов и их семьи, бессудные расстрелы, заключение в концлагеря), Каппель принял твердое решение примкнуть к силам, поднявшим оружие против большевиков. Тут как раз восстали чехословацкие легионеры. Освобожденные ими (в собственных, конечно, интересах) от красных железнодорожные станции и города, расположенные вдоль Транссибирской магистрали, стали центрами кристаллизации русского белого антибольшевицкого сопротивления…

После свержения советской власти в Поволжье в результате всенародного восстания, поддержанного частями Чехословацкого корпуса, поднявшими оружие против Советов после попытки большевиков, по указке своих германских «спонсоров» (или, говоря по-русски, «доброхотных дарителей» – кому как больше нравится!), разоружить известных своей непоколебимой преданностью Антанте «братьев-чехословаков», Каппель вступил в сформированной антикоммунистическими повстанцами Народной армии правительства Комуча (Комитета членов Учредительного собрания), совершив головокружительное восхождение по ступенькам военной карьеры, от командира 1-й Добровольческой Самарской дружины до звания Командующего действующими войсками всей армии Комуча…

По своему составу пришедшее в июне 1918 года к власти Поволжья с помощью чехословацких легионеров правительство Комуча было эсеро-меньшевицким и потому особых симпатий у беспартийного монархиста Каппеля не вызывало. И взаимопонимания с руководством Комуча у Каппеля не было. В правительстве Комуча сидели эсеры, а для русского офицера-монархиста разница между эсером и большевиком была невелика (в дальнейшем правильность подобных взглядов была доказана трагической судьбой Верховного правителя России адмирала Колчака, преданного и убитого как раз эсерами). Тем не менее, Каппель, считая большевиков злом, несравненно и неизмеримо большим для России, служил Комучу честно и не раз отличался в боях с частями Красной армии в Поволжье.

Несмотря на то, что Каппель, находясь на Гражданской войне, уже давно вышел из юнкерского возраста, в душе он оставался настоящим юнкером – не в смысле легкомысленности, а в смысле юношеского максимализма в отношении всего, что касалось Родины, Чести и Совести. Он проявлял благородство и по отношению к противнику, отпуская по домам всех пленных (не изъявлявших желанию вступить в ряды его войск). Владимир Оскарович никогда не допускал никаких реквизиций и бесчинств по отношению к мирным жителям, напоминая своим добровольцам суворовскую заповедь: «С бабами и детьми не воюй». Это, кстати, соответствовало и распоряжениям по армии, отдававшимся адмиралом Колчаком, но в войсках Каппеля их соблюдали особенно неукоснительно.

При этом Каппель обладал несомненным военным талантом. В армии Комуча в Поволжье он возглавлял сводный Ударный отряд из ветеранов-окопников, кавалеристов и двух артиллерийских батарей. С Волги отряд Каппеля поддерживала небольшая речная флотилия. Этот «летучий отряд» Владимира Каппеля был организован по типу партизанского отряда Дениса Давыдова времен Отечественной войны с Наполеоном.

Каппель внезапным налетом (преимущественно ночным) ошеломлял противника, громил его превосходящие силы (превосходство красных достигало обычно 20-ти-30-ти кратного размера) и всегда добивался невероятных успехов. Так, в ночь с 6 на 7 августа 1918 года «летучий отряд» Каппеля внезапной атакой (одновременно с суши и с Волги) выбил из Казани два полка красных латышских стрелков (отнюдь не новобранцев, а видавших виды ветеранов-окопников Великой войны) и захватил хранившуюся в Казани половину золотого запаса Российской Империи! Часть этого золотого запаса была израсходована правительством адмирала Колчака на закупку вооружений и военного имущества в Японии; другую – большую – часть адмирал хранил в неприкосновенности, пока она не была частично захвачена чехословаками, а частично, по некоторым сведениям, укрыта в надежном месте генералом бароном Романом Федоровичем фон Унгерн-Штернбергом).

Очистив вместе с чехами от красной нечисти Казань и Симбирск, заманил в ловушку у моста через Волгу большевицкий бронепоезд «Свобода или Смерть!» под командованием краснофлотца А.В. Полупанова, вынудив большевиков взорвать бронепоезд, когда кончились боеприпасы.

Однажды Каппель во время глубокого рейда по тылам красных, окружил самого «демона революции» – наркомвоенмора Льва Давыдовича Троцкого, но тот успел сбежать на бронепоезде. А в другой раз, чуть раньше, каппелевцы едва не захватили штаб красного главкома Восточного фронта Юкумса Вацетиса.

12 сентября 1918 года красная Железная дивизия Г.Д. Гая (Гайка Бжишкяна) после ожесточенных и продолжительных боев превосходящими силами выбила белых из Симбирска. В.О. Каппель в районе железнодорожного моста через Волгу накапливал силы для нового наступления. Был подтянут бронепоезд. Оборону моста держали, естественно, не русские люди, а гвардия большевиков - ландскнехты революции - интернационалисты. Основные силы Железной дивизии Гая начали наступление на Самару. 21 сентября красные захватили Сенгилей, 3 октября - Сызрань,6 октября - Ставрополь-на-Волге. 7 октября дивизия Гая ворвалась в Самару. Витебский полк красной Железной дивизии, высадившийся 25 сентября в селе Крестовое городище и Старой Майне, начал наступление на Мелексее-Самару, захватив белый бронепоезд. Опасаясь окружения, белые части начали организованный отход.

Каппель с небольшой охраной своего штаба тайно пробрался лесами к своим. Согласно воспоминаниям его соратников, в окрестностях села Еремкино местные крестьяне в это время прятали Каппеля в кроне огромного дуба. В войсках Верховного Правителя России адмирала А.В. Колчака В.О. Каппель, уже в чине генерал-майора, командовал не только 1-м Волжским Корпусом, но и войсковой группой в ходе Челябинской военной операции. В 1919 году Владимир Оскарович командовал 3-й армией и, повышенный в звании до генерал-лейтенанта, являлся последним Главнокомандующим колчаковским Восточным фронтом.

Долгие годы представления громадного большинства «подсоветских» людей о Каппеле и каппелевцах ограничивались основном посвященными «каппелевцам» кадрами «культового» советского фильма братьев Васильевых «Чапаев», снятого в 1934 году. А из этих кадров им больше всего запомнились запечатлевшие надвигающуюся на Анку-пулеметчицу «психическую атаку» якобы «каппелевцев» - зловещих биороботов в зловещей черной форме с белыми погонами и аксельбантами (некоторым, особенно впечатлительным, зрителям они казались «как будто скелетами» – это впечатление усугублялось белыми перекрещенными костями и черепом, ласково улыбавшимся красным с черного знамени, увенчанного православным крестом, не менее враждебным коммунистическому сознанию, чем «Адамова голова»).

Сам Владимир Каппель оставался в фильме братьев Васильевых как бы «за кадром», Однако, в качестве некоего олицетворения «каппелевского офицера», перед советским зрителем представал молоденький поручик со стеком в руке и сигаркой в зубах, красиво «идущий умирать» перед своим ощетиненным штыками черным строем (возможно, одурманенный кокаином, чтобы не бояться красных пуль)…

Между тем, в действительности, войска Владимира Каппеля являлись, по своему составу, отнюдь не дворянско-буржуазно-«тиллигентскими», а как раз рабоче-крестьянскими. Сказанное, кстати, относится и во всей армии адмирала Колчака в целом. В ней постоянно ощущался хронический недостаток офицерского состава. Верховный Правитель России постоянно обращался к формально подчиненному ему Главнокомандующему Вооруженными Силами Юга России генерала А.И. Деникину (в армии которого, наоборот, ощущался явный переизбыток офицеров, так что из офицеров состояли целые роты, батальоны и полки и застывшие в суровом солдатском строю седоусые полковники были в порядке вещей) с просьбой помочь сибирякам офицерами. Но призывы Колчака оставались, как правило, без ответа.

Именно по причине огромной популярности Каппеля не только в армии, но и в рабоче-крестьянской (причем в первую очередь – рабочей!) среде его образ так демонизировался советской пропагандой. С ноября 1918 года под началом Владимира Оскаровича в Волжском (позднее - Сибирском) корпусе воевали целых две дивизии (!) «белых пролетарских добровольцев» - рабочих Ижевского и Воткинского заводов. Еще в августе 1918 года рабочие-ижевцы и воткинцы, все как один, не вынесшие красной кабалы, подняли вооруженное восстание против большевиков и, с белыми повязками на рукавах, стойко держали фронт против них, а затем прорвались к белым, вместе с женами и детьми. Они оставались с Каппелем до конца, проделали весь сибирский Ледяной поход, а затем вместе с остатками белых войск ушли за границу – побежденные, но не покоренные.

Поскольку эти рабочие-каппелевцы абсолютно не вписывались в теорию классовой борьбы Маркса-Энгелса-Ленина-Сталина, они всегда оставались «бельмом на глазу» советской власти, которая именно по этой причине из кожи вон лезла, пытаясь (как выясняется теперь, не без успеха) внедрить в народное сознание образ Каппеля и каппелевцев, как «врагов народа», якобы «классово чуждых» всем «простым советским людям» (что должен был демонстрировать весь их «глубоко антинародный» и «фашистский» внешний вид).

Был у советской власти, кстати, и еще один «зуб» на Владимира Каппеля. Очень уже обидно было «ленинской гвардии», что Каппель молодецким набегом отнял у нее в Казани царское золото.

Между прочим, несмотря на то, что центральным эпизодом фильма «братьев» Васильевых «Чапаев» является разгром «каппелевцев» удалыми чапаевцами, точных сведений о том, встречался ли Каппель в бою с громадной (до 40 000 штыков и сабель) 25-й Чапаевской дивизией (являвшейся по тем временам высоко механизированным соединением, имевшим на вооружении многочисленную артиллерию, бронеавтомобили, мотоциклы и аэропланы; сам легендарный комдив товарищ Василий Иванович Чапаев предпочитал передвигаться отнюдь не на «лихом коне» или тачанке с пулеметом, а на «буржуазной иномарке» - американском автомобиле марки «Форд», с неплохой для описываемого времени скоростью 50 километров в час), на сегодняшний день не имеется.

Историки спорят об этом до сих пор. Но чисто теоретически 25-я Чапаевская дивизия и Волжский (Сибирский) корпус Каппеля могли встречаться в бою в период летне-весеннего наступления красных 1919 года под Белебеем, где прибывавшие из тыла каппелевцы прямо с эшелонов вводились в бой…

На даже если бы такого реального боевого столкновения Чапаева с Каппелем и не было в действительности, идеологический заказ, полученный «братьями» Васильевыми, был совершенно однозначен: показать столкновение «народного героя» Чапаева с «врагами народа», которым придавались заведомо нечеловеческие черты. Поэтому облик бойцов истинно Народной армии Каппеля был до неузнаваемости изменен множеством «классово чуждых» и «антинародных» атрибутов.

Как мы уже знаем, белый рыцарь Владимир Каппель умер в результате обморожения (сделавшего необходимым частичную ампутацию ступней) и воспаления легких, во время пятитысячеверстного Ледяного (или Великого Сибирского) похода сибирской Белой армии 26 января 1920 года. Был похоронен своими соратниками, несшими его бренные останки на руках, в Чите, а, когда Читу пришлось оставить под натиском наседавших красных полчищ – перезахоронен перешедшими русско-китайскую границу белыми в Харбине. На последнем островке Белой России в Китае (тогда еще не красном, а желтом, но уже стремительно красневшем).

После утверждения в Китае коммунистической диктатуры Мао Цзэдуна красные китайские власти, под давлением своих советских хозяев из московского Кремля, снесли памятник на могиле Каппеля, а саму могилу сравняли с землей. В 2007 году прах последнего Главнокомандующего войсками Белой Сибири был перенесен в Москву и перезахоронен на кладбище Донского монастыря, между могилами философа Ивана Ильина и генерала Антона Деникина. Упокой, Господи, их души!

Здесь конец и Богу нашему слава!